У фальшивого моря

Разве Неллиель не заслужила отдых? Почему бы всем от нее просто не отстать наконец? Сама она не видела абсолютно ничего плохого в своем нынешнем положении, игнорируя все тревоги и заботы, звонки телефона и похожие на реальные нотации в голове. Ненормально? Ей без разницы. Трудолюбивая Неллиель хотела отдохнуть. Она полулежала на шезлонге и потягивала через трубочку освежающий коктейль. Кубики льда со звоном стукались друг о друга и о стакан. С моря дул приятный легкий бриз. От яркого и палящего солнца закрывал зонтик, создающий идеальную тень над головой. Ноги утопали в мягком белом, еще не успевшем нагреться песке. Только крики чаек и перекаты волн в ушах, все голоса сливались в единый белый шум и были едва слышны. «Это ли не рай?» — с улыбкой подумала Неллиель и, блаженно потянувшись, закрыла глаза. Все тревоги смывало море, стоит только пойти искупаться, так что важна ли вся эта непонятная суета или нудные дела? За новым коктейлем правда придется сходить, этот закончился, только лед еще звякал на дне. «Или, может, взять теперь мороженое?» — поднимаясь, прикинула она. Она неторопливо шла и оглядывала высокие пальмы, что бросали причудливые тени от своих листьев на тропинку. Все люди, проходящие мимо, сливались с фоном, меркли, превращались лишь в тени для нее. Они ничего от нее не хотели. Как и она от них. Зачем же волновать друг друга? Это место не для этого, что безумно радовало, ибо она так устала от всего. Дойдя до летнего кафе, Неллиель оставила пустой стакан и заказала себе новый коктейль и фисташковое мороженое. «К чему выбирать, если можно взять всё?» Медленно возвращаясь на пляж, щурясь от яркого солнца, она вспоминала, выключила ли она телефон. Не хотелось, чтобы ее отдых — столь нужный ей! — обрывали чьи-то звонки и осуждения. Словно он был здесь, она услышала слова брата, что это безответственно. Что она должна сначала всё закончить, а потом отдыхать. Что взрослые люди так не поступают. Что ее ждут развод и связанные с ним проблемы. Что это не выход. Что она так не поступает. Что вообще Пеше понимал? Брал бы пример с Дондочакки. Только настроение портилось, стоило вспомнить. Неллиель покачала головой, чтобы голос брата наконец умолк и не мешал чайкам. Она здесь для отдыха. Она его заслужила. Точка. Но брат уходить не хотел. Его голос всё повторял: «Ты должна вернуться! Вернись, Нелл… Не делай так, Нелл…» Неллиель раздраженно вздохнула и выключила телефон. Зря она всё-таки вспомнила. Теперь эти нотации покоя не дадут. Даже мороженое есть почти расхотелось. Крики чаек стали раздражать, хотя это было единственным, что заглушало Пеше в ее голове. Она уже не прислушивалась, но голос упорно повторял что-то… Ее имя? Какие-то нотации? Нет вроде, возможно, ей просто показалось. Неллиель сейчас была не в настроении даже думать об этом, но даже в ее голове Пеше был упорен. Он не заглушал только противных чаек и рокот волн. Такой призывный рокот. Море. И как она сразу не додумалась? Она зашла — почти вбежала — в море слишком поспешно и едва не упала, но стоять на мелководье Неллиель не собиралась. Ей нужно, где поглубже. Чтобы нырнуть. С каждой секундой погружения голос становился тише, словно захлебывался в этой воде, и незаметнее. Когда она вынырнула, вместе с каплями по ее телу с нее стекали и те нотации, что пытался читать Пеше, и последние следы его голоса. В голове образовывалась приятная пустота. Ненадолго. Стоило раствориться голосу брата, в голове возник другой. Более грубый, резкий, мрачный, хриплый. Тот, который раньше она не слышала. «Так не должно быть, Неллиель… Всё должно быть не так. Вернись, Нелл, вернись…» Голос почти бывшего мужа. Неллиель слышала каждое слово. И ждала, что он скажет. «Нет!» — она с ужасом помотала головой. Ничего она не хочет, только отдых, не это. Нет-нет. Пусть и этот голос уймется, он тоже будет читать нотации. Нелл же сбежала… Глубоко вздохнув, она нырнула снова. И снова. Лишь бы всё смолкло. И на какое-то время всё действительно прекратилось, Неллиель даже уже почти дошла до берега. Но голос раздался снова: — Хорошо устроилась, Неллиель. И это было точно не в ее голове, слишком материально, слишком близко. Она обернулась на этот звук к берегу, уже зная, что увидит, хотя и всё еще не веря. Нойтора стоял у самой кромки воды и смотрел на нее в упор. Шумно выдохнув, Неллиель, обогнув его, вышла на берег. — Что ты здесь делаешь? — вопрос получился слишком резким, но ей было всё равно — его не удивишь грубостью. — Нельзя? — ехидно переспросил он. Она пожала плечами: — Ты не из тех, кто любит солнце и море. Ты сам мне так сказал. Каждый раз говорил, когда отказывал. Ты не похож на отдыхающего. Так что, что ты тут забыл? — Мы не закончили, Неллиель. Она хмыкнула и пошла дальше, делая вид, что его тут нет. Тоже нотации читать явился, ради них даже приехал сюда. Хотя звучало абсурдно, конечно. Нелл дошла до шезлонга, схватила чудом не растаявшее мороженое и замерла. Нойтора не заговорил снова. Он вообще не шел следом. Она обернулась: на берегу его не было. Странно. Абсолютно не похоже на него. «Что происходит?»

***

Неллиель успела доесть мороженое, сходить за новым и подумать, что Нойтора ей привиделся, когда он возник снова. Всё в том же темном, если не чёрном, даже рубашка и та не белая; длинные волосы собраны в хвост так, чтобы челка скрывала шрам на левом глазу — как он всегда одевался на работу; руки привычно в карманах брюк, но теперь… сжаты в кулаки(?); вечно хмурое лицо немного разгладилось, когда он заметил ее, но он всё равно выглядел слишком мрачно. Всё как обычно. Но одновременно всё совсем не так. И смотрел он как-то… не так. Странно всё это. Она переключилась на мороженое, на этот раз шоколадное, чтобы только не смотреть на него. И не думать об этом. Но его взгляд на себе ощущался слишком четко. И притягивал ее обратно. — И всё-таки? — попыталась Неллиель снова. Ей не нужно было договаривать, он поймет. Всегда понимал. — Пытаюсь понять, что ты в этом находишь, — уголок его губ дернулся, но взгляда он не отвел. «Не правда, хотя и не ложь», — сделала вывод Нелл, но игру решила поддержать: — Отдых. Но ты никогда и не понимал, трудоголик несчастный. — Безделье, — он презрительно скривился. — Странно, что с твоей активностью ты… Неужто энергия кончилась, а, Нелл? — Всегда хотела отдохнуть, ты знаешь, я просила об этом. — Это… — Неправильно? — она закончила за него, и Нойтора оскалился: — Мерзко. — Ну так это потому, что ты дурень. Кто ж на палящем солнце в темном торчит? Да еще и не под зонтиком. Как ты еще только солнечный удар не схватил? Он подошел к ее шезлонгу, попав в тень от зонтика, наклонился к ее лицу и ухмыльнулся: — Всё равно мерзко. Разве ты не чувствуешь, Нелл? Она посмотрела ему в глаза и нахмурилась. Там не было ни намека на ехидство или ухмылку. Слишком много серьезности и чего-то еще, что Неллиель не могла узнать. Что-то, что раньше она там не наблюдала. Никогда. «Это уже не просто странно, здесь что-то не так», — поняла Нелл и хотела уже спросить об этом Нойтору, но он отстранился и отвернулся. Вновь повернувшись к ней, он смотрел уже с прежней мрачной ухмылкой, на этот раз отражавшейся и в глазах. — Я чувствую только отдых. Расслабление, — больше спрашивать о том было ни к чему. В конце концов, ей могло привидится. Наверняка ей привиделось. — Хорошо. — И обратно ты, конечно же, не хочешь, — утверждение, не вопрос, ответа на это не требовалось. — Зря, Нелл. Думаешь, это место лучше? — Отдых всегда лучше. — Отдыхать можно и не только здесь, не идеализируй это место. Нелл… «Уйди!» Неллиель поморщилась и отвернулась, уставившись на чаек. Те взмывали вверх, чтобы снова спуститься вниз. Одна особенно наглая уже сидела на столике и подъедала оставшиеся на чужой тарелке кусочки рыбы. Остальные пока не спешили присоединяться к ней, но явно хотели. То и дело пролетали именно рядом с этим столиком. Призывно кричали, словно хотели вернуть к себе отбившегося собрата. Вот. Крики чаек. И никаких тебе нотаций. Почему они все просто не могут оставить ее в покое? Пришлось повернуться к нему обратно, когда Нойтора взял ее за подбородок и протянул: — Ты не понимаешь. Неллиель хотела уже возмутиться, что всё она понимает, это Нойтора ее не понимает и не понимал, и вообще с чего бы ему трогать ее, но, заметив, как он на нее смотрит, поперхнулась. Снова. Снова этот странный взгляд. Это странное выражение. За время брака — а до этого и совместной учебы — она научилась его читать. Понимать почти каждое действие. Но не сейчас. Такого на его лице раньше не было. Так он раньше не смотрел. Там был какой-то вывод, утверждение, решительность и… Отчаяние? Боль? Она не могла понять. «Здесь что-то не так. Что происходит? Что?» — Куда ты? — только это получилось спросить, когда, бросив еще один решительный взгляд на нее, он куда-то пошел. — Переодеться, — он усмехался. — Жарко же. И Нойтора ушел. Оставил ее в покое. Пока. А потом снова вернется… И Неллиель не знала, чего она хотела больше: узнать, в чем дело, или чтобы все оставили в покое. Особенно он.