Дурная кровь

Девочка плескалась, громко смеясь. Она очень любит плавать и находиться в воде. Сейчас малышка примерно двух лет делает очередной «плюх», и вода, выливаясь из ванны, падает на пол, делая его мокрым и скользким. — Эмбер! — это говорит её отец. Она так любит папочку. — Ты чего всю во… Джеймс уставился на малютку. Ему очень, ну очень повезло, что Лили пригласила на чаепитие её мама, и она вместе с Гарри ушла. Эмбер, как только оказалась в ванне, сняла амулеты. На Поттера смотрела девочка примерно лет трёх, немного меньше четырёх, если судить внешне. Чёрные кудрявые волосы, что доходили до лопаток, были наполовину сухими и смотрелись так, будто она совсем не знает о расчёске. Тело было худеньким, рост был выше для её настоящего возраста. И на него смотрели тёмно-синие, почти чёрные глаза. Девочка ни капли не похожа на отца. — Пап… Ти говаиль, сто я похоза на мамотьку, — рвано, глубоко вдыхая говорила Эмбер. — Но ситяс, када я сьила кулотики, я ни пахоза на ниё. У миня сто, есьть дугая мама? Джеймс округлил глаза. Она догадалась. Ну зачем она сняла эти амулеты?! — Я… У тебя нет… — У миня есть дугая мамитька! Вот влип! — Да, малышка, у тебя есть другая мамочка. Только нашей не говори, хорошо? — Абисяю. А де дугая мамитька? — Она не хочет с тобой видеться, — солгал Поттер, а затем тихо прошептал: — Я ужасный отец… Другая мама… Она говорит со злым дядей, похожим на змею. Та мама спит, но её глаза открыты. В них неестественно пусто, так что они холодно отражают тусклый свет лампы. В них нет ничего… Только смерть… Затем зелёная вспышка… Темнота… И слёзы другой мамы. Родной мамы. Темнота окутала её плотным пологом, и она проваливается в неё. Эмбер не хочет падать в темноту. Она бежит, сама не зная куда. Лишь бы убежать. Ей становится тяжелее дышать, но она, несмотря на это, продолжает бег. Она пытается повернуть, но никак. Ноги подкашиваются. Сколько она уже бежит? Она потеряла счёт времени. Когда последние силы её покидают, малышка падает. И падает… Падает в бесконечные просторы тьмы… Эмбер резко садится и открывает глаза. Дышать тяжело, будто она пробежала марафон. Сон. Всего лишь сон… Её самый худший кошмар, который часто снится брюнетке. — Эм-Берри*, ягодка, пора вставать! — Натали вошла в её комнату с подносом в руках и поставила его девочке на колени. На серебряном, покрытом витиеватыми узорами подносе были оладьи, политые топлёным шоколадом, свежая клубника и кружка ароматного белого чая. — Что случилось, ма фийе? ** — Матушка, все в порядке. Просто плохой сон, — улыбнулась она, надкусывая один оладушек. — Температуры вроде нет, — светловолосая женщина приложила к лбу девочки обратную сторону ладони. — Сегодня за покупками для школы… Кушай быстрее и собирайся, — она поцеловала её в лоб и вышла, закрывая ща собой дверь. Миссис Ле-Фёр довольно часто приносила ей завтрак в постель. А сегодня тем более — вчерашняя температура и озноб заставили её поволноваться. Но сегодня девочке вроде лучше. Зелья, сваренные другом дяди Люциуса, Северусом Снейпом, очень ей помогли. Отпивая чай, девочка довольно сморщилась. Она любит белый чай. И обязательно две ложки сахара. Эльфы всегда радовали её вкусной едой, самыми сочными кусочками курочки и самыми крупными ягодами. Вот и сейчас самый лучший чай — сладкий, душистый, не сильно крепкий. Хотя такой чай и не может быть крепким, но ей всё равно. Эльфы её уважали и любили. Конечно, они уважали всех — и в мэноре, и в крепости. Но здесь, в Крепости «Французская Муза», как её наименовали родители при постройке, да и в мэноре тоже, эльфы любили Эмбер. Она никогда не поднимала на них руку, всегда их успокаивала, если им было больно, не наказывала никогда (и была против этого), каждый раз говорила «пожалуйста» и «спасибо», из-за чего на неё непонимающе смотрели взрослые. Эльфы же тоже живые. Она прекрасно понимала, что домовики любят работать, можно сказать, созданы для этого. Рождены служить. Но это не значит, что к ним надо относиться, как к мусору. Когда брюнетка доела, она позвала Дорис — этого домовика она выпросила у Малфоев, и они были не против. Дорис ей очень нравилась. После того, как она унесла поднос и побеспокоилась о самочувствии юной хозяйки, Эмбер пошла в ванную. Быстро приняв душ, она попросила мать высушить её мокрую голову. Та, прощебетав заклинание, в мгновение ока сделала волосы падчерицы сухими. Девушка посмотрела в зеркало. Ей очень нравилась её внешность. Немного пухлое лицо, острый носик, объёмные и густые волосы, беспорядочными кудрями падая ей на плечи и достающие до талии. В особенности, ей нравились глаза, обрамлённые густыми ресницами. Небо, полуночное небо. Это ей напоминало о матери. Стараясь расчесать волосы, она раздумывала над тем, что одеть. Несмотря на возраст — почти двенадцать лет — она сама всегда принимала решения. Верные и не очень. Неважно, одеть ли ей что-то, заплестись ей или же в какую волшебную и нет школу ей пойти. Она самостоятельная. Не по годам взрослая — так она всегда говорила. И ей всегда говорили. Когда одна расчёска запуталась в шевелюре, она взяла другую. Её волосы было очень, ну очень сложно расчесать, заплести и хоть как-то привести в порядок. Бросив это занятие, когда и эта расчёска запуталась и её невозможно стало вытащить или сдвинуть хоть как-то, она в отчаянии позвала домовиков. Спустя добрых десять минут, она стояла около зеркала с заплетёными высокими хвостиками, двумя пушистым пучками свесившись с чёрных резинок. Лохматая. На большее она и не рассчитывала — с её волосами даже с помощью магии сложно справиться. — Эм-берри, Драко и его родители уже пришли! — крикнула снизу приёмная мать. — Я скоро спущусь, — ответила девочка. Оторвав листочек на календаре, она посмотрела на дату. 31 июля. День рождения Гарри… Интересно, а братик когда пойдёт за вещами. И как он выглядит? Когда девочка, одетая в простенькую одёжку — светло-голубые джинсы и белая маечка, открыла дверь, она нос к носу столкнулась с Драко. Он же был одет в дорогие брюки и почти парадную рубашку. Пфф, вот же показушник. Ей эта его черта ни капли не нравилась. — Я уже думал заходить, вдруг ты там в одеяле запуталась, — проговорил он, обнимая подругу. Она ему как сестра. А он ей за все года стал родным, как брат. — А если бы я запуталась, ты бы спас меня? — Усмехнулась девочка. — Конечно! С кем мне потом в Хогвартс ехать? — А Крэбб и Гойл? Они же всегда, по сути, с тобой… — Они — не ты. Они не такие уж умные, так я с ними стану таким же тупоголовым, — закатил глаза Малфой-младший, спускаясь с ней вниз. — Не говори так! Они же твои друзья! — Нахмурилась Эмбер. — Ладно, Эмбер, не злись. — Здравствуйте, дядя Люциус, тётя Нарцисса, — кивнула девочка. — Я на тебя и не обижалась, Драко, просто надо относиться к друзьям по-дружески. Хотя, скажу честно, они немного глуповаты… — Да как ты смеешь так о моих друзьях говорить?!.. — Притворно схватился за сердце блондин, опираясь на диван. — О, Мерлин, что мне за сестрёнка досталась… Это же друзья!.. Ах, моё сердце разбито! — Театрально прикрыв лицо рукой, он рассмеялся. Девочка тоже рассмеялась. — Эмбер, Драко, идём! — Сказал Энтони. — Сейчас, — в унисон сказали оба и, переглянувшись, снова рассмеялись. Затем Драко взял за руку мать, а Эмбер — приёмного отца, и аппарировали на Косую Аллею. Вчера взрослые были в Гринготсе, так что можно сразу идти в магазины. — Цисса, я за книгами, — сказал Люциус и исчез в толпе. — Мам, я за мантией, — вторя отцу, сказал Драко и пошёл к Мадам Малкин. — Вот так всегда… — пробубнила женщина. — Так, Эмбер, куда пойдём? — Спросила Наталья, всё ещё держа девочку за руку вместе с мужем. — За палочкой! — Выпалила она, потом улыбнувшись. — Заодно по пути магазины посмотрим. — Я скажу Драко, куда мы пошли, — сказала Нарцисса, направляясь туда, куда недавно ушёл сын. — Это у них семейное? — Спросил по-французски Энтони. — Видимо, так… — Неопределённо ответила брюнетка, направляясь за матерью. Её приёмные родители часто выбирались с Малфоями на Косую Аллею, так что они теперь знали все магазины и бутики. За десять лет и не такое запомнишь. Пока они не спеша шли по улице, многие маги показывали пальцами на Эмбер и шептались. Кто-то вздрагивал, откровенно вопил, кто-то просто отходил (или отбегал от неё), а кто-то уже хотел достать палочку и направить на неё, но потом они всё же смотрели на её рост и возраст и, глядя с опаской, так и провожали девочку взглядом. Ей это не нравилось. Ей безумно не хотелось, чтобы её боялись. Она много раз, очень много раз кляла себя за внешность и людей за страх. Она не монстр, не убийца. Она — ещё девочка. И она ненавидела, когда её боятся. Они подошли к лавке Оливандера и открыли дверь. Откуда-то, непонятно откуда, раздался звон колокольчика. Они прошли дальше, к шкафам и полкам, сверху донизу заставленными футлярами с волшебными палочками. Эмбер здесь не то чтобы не нравилось… Она не определилась. Это место было очень интересным. Она вдохнула полной грудью. Пахло деревом и… Магией. Этот запах никак по-другому нельзя было описать. Девочка прошла мимо стеллажа, поглаживая кончиками пальцев футляры. Она чувствовала, как по телу проходят мурашки. Это было необычное место, и, ей казалось, словно она попала в магловую сказку, в волшебный лес. Это место… Оно ей определённо понравилось. Место со своими тайнами. Оно хранит в себе секреты — секрет изготовления волшебных палочек. Изготовления того, что само создаёт волшебство. — Добро пожаловать! — послышалось из глубины комнаты, и в следующую секунду к ним подошёл владелец магазина — Гаррик Олливандер. — Боже Милостивый… Вы… Он показал пальцем на Эмбер, на что та лишь фыркнула. Ещё один. — Извините? — Позвала Натали. Старик обратил на неё внимание, всё ещё изумлённый появлением столь… Необычного клиента. То есть, клиентки. — Мы хотели бы приобрести у Вас палочку… — Да-да, — медленно, словно нараспев проговорил Олливандер, подходя ближе к девочке. Та наконец посмотрела на него. Маг тоже смотрел ей в глаза, и он выдержал честный и, казалось, пронизывающий взгляд. Растрёпанные седые волосы, морщинистое лицо. Светло-серые, почти безцветные глаза, которые отражают многогодовую, может даже, многовековую мудрость, светятся изнутри. — Юная мисс… — Ле-Фёр. Эмбер Ле-Фёр, — сказала она, чуть приподняв подбородок. Её скромности как не бывало. — Ле-Фёр… — Протянул мужчина, пробуя на вкус фамилию новой покупательницы. — Или, возможно, Блэк… Хотя нет, тогда уже Лестрейндж, не так ли? — Растягивая слова, довольно загадочным тоном спросил Олливандер. — Вы знаете мою маму? — С лёгкой надеждой в голосе, но не убирая из него чётко слышимый вызов, спросила девочка. — Да, знаю, она покупала у меня свою палочку… Двенадцать дюймов и три четверти, с сердечной жилой дракона… Прочная, жёсткая… Прекрасна для поединков… — Он смотрел на неё в упор, не сводя взгляда с её глаз. Девочка выдерживала его взгляд. Ничего необычного для неё. — А позвольте узнать об отце?.. — Извините, не позволю, — проговорила Эмбер. Она знала, кто её отец и чей ещё он отец, так что она всегда скрывала это. И, возможно, всегда скрывать и будет… — Это… Слишком личное. — Понимаю… Вы так похожи на мать, — казалось, старик и не заметил её приёмных родителей. Затем он выпрямился. — Посмотрим, что я могу для Вас подобрать… Хотя, не так… Посмотрим что Вас выберет. Ведь палочка сама выбирает себе волшебника… Вытяните руку. Она послушно вытянула правую руку. После довольно интересной процедуры измерения, Гаррик подошёл к одному из стеллажей. — Вы же знаете, что для каждой палочки есть своя магическая субстанция, некая… сердцевина, мисс Ле-Фёр… — пробормотал он, проводя рукой по стеллажу в поисках нужной коробочки. — Посмотрим, что будет у Вас… Ага… Он взял одну коробочку и аккуратно вытащил палочку. — Дуб, десять дюймов… Перо феникса… — Он протянул ей палочку, что она послушно взяла. — Взмахните. Как только она подняла кончик палочки, Олливандер взял её. — Нет-нет… — Пробормотал он. — Попробуйте эту. Эбонит и шерсть единорога, шесть дюймов. Пружинистая. Она взмахнула ей, и тут же она оказалась в руках старика. — И это не то… Вот, вот эта… И в этот раз не то. И другая. И третья. Когда она уже взяла десятую палочку, из боярышника с волосом единорога, длиной ровно в десять дюймов, вошёл Драко. — Ого… — Он глянул на палочки, что были аккуратно сложены на стуле, и на Эмбер. — Вижу, никакая палочка не подходит. — Видимо, нет… — Очередной взмах. Ничего. Она протянула палочку Драко. — Попробуй. Тот взял её и, лишь слегка взмахнув, из неё вышел сноп зеленовато-серебристых искр. — Юный мистер Малфой… Вижу, Вам сразу подошла эта палочка, держите, — Олливандер протянул блондину футляр, куда он сложил палочку. — Очень Вам подходит… А какая же подойдёт Вам, мисс Ле-Фёр… Он развернулся к шкафу, что-то бормоча под нос. — Ага, да… Как же я её мог упустить?.. — Он взял очередной футляр и вытащил палочку. — Одиннадцать с половиной дюймов, эбеновое дерево и жало скорпиона… Довольно интересный экземпляр, очень сложно было её делать, а уж про ингредиенты и говорить нечего… Плотная, прочная, но в то же время мягкая. Слегка пружинит… Попробуйте, мисс Эмбер. Как только она взяла эту палочку в руку, чёрное дерево ей показалось тёплым, приятным на ощупь. И оттенок палочки красивый, матовый, с металлическим отблеском… Чуть взмахнув, из её кончика вылетели чёрные и красные искры, красиво переливаясь. — Прекрасно, просто прекрасно… Эта палочка очень необычная, как и её обладательница… С ней Вы станете воистину великой волшебницей, мисс Ле-Фёр. Девочка скромно улыбнулась и поблагодарила мистера Олливандера, убирая палочку в футляр. Расплатившись за палочку, они и семья французов вышли из магазина. Люциус стоял около двух оловяных котелков, внутри который были все книги в двойном количестве, по одной на каждого ребёнка. Нарциссы нигде не было. — А где мама? Она же была тут… — Она пошла в аптеку, — сказал Люциус, немного растягивая слова. — Эмбер, сходи к Мадам Малкин, мы пока купим весы и телескопы. У женщины произошла почти та же история, что и с мистером Олливандером. — Мерлин подери!.. — Она чуть не упала, когда вышла из-за вешалок с одеждой и увидела Эмбер. Девочка закатила глаза. Ей это не в первой. Вот именно поэтому она и не любит ходить по магазинам. Не очень-то приятно, когда тебя шарахаются… В конце дня, уже в Крепости она, разбирая сумки, не верила своему счастью. Ей подарили сову и кошку. Взрослые не могли выбрать, кого лучше, и спросили у неё, кого же она хочет. А она возьми да ляпни: «-Обоих!». Теперь у неё филин Граф, очень красивый и пушистый, который смотрит своими светло-голубыми глазами с клетки на хозяйку и счастливо ухает. А так же кошка, Лея, настоящая британка. Она сидит рядом с ней на кровати, громко мурча и жмуря слегка раскосые глазки. Серенькая красавица ей сразу понравилась. И сама запрыгнула ей на руки. Так что выбор был очевиден. Перелистывая «Теорию магии» и погружаюсь в учебник, она уже представляет то, как поступит, как будет сидеть в просторном кабинете и слушать лекцию учителя о том, как правильно надо колдовать. Посмотрев на часы, она заметила, что уже половина двенадцатого. Ну что же, конец по-настоящему волшебному дню настал. Интересно, как там Гарри… Девочка убрала книгу на тумбочку и накрылась одеялом. Хлопнув в ладони, волшебный ночник погас. Лишь бы кошмары снова не мучали. Хотя бы не эту ночь…