Дурная кровь

Женщина бежит. Лишь бы не догнали. — Круцио! — Крик боли позади. Это заклинание уже приелось в голове. Ну вот какого чёрта ей надо было пытать Долгопупсов? Сидела бы дома с Эмбер, играла бы с ней. А так она может лишиться матери. Снова… Поворот. Отразить заклинание. Атака. Отразить. Снова поворот. Да когда же они отстанут?! Ещё атака. Эмбер, я скоро буду, девочка. Я тебя не оставлю. Долг Пожирателя Смерти — бороться за чистоту крови. Но зачем она нужна, если ты не будешь счастлив? Она решила — последний раз. Последний раз она выходит на задание, потом сама сдастся мракоборцам, ей должны скосить срок. Отразить заклинание, поворот. Но все пошло не по плану. Когда всё пошло не так? Когда она встала на тёмную сторону. Вот тогда всё и началось. Атака. Прыжок через ограду. Была не была. — Бомбардо Максима! — это их задержит. Она трансгрессировала в Малфой-мэнор. Лишь бы она была дома. Умоляю, пусть она будет дома. — Цисси, ты здесь?! — в её голосе была паника. — Белла? Что случилось? — блондинка очень беспокоилась. Она знала, что сестра решила уйти из приспешников Тёмного Лорда, и сейчас она должна быть на последнем задании. — Где Эмбер? — Она спит. Что?.. — Нас выследили. Времени нет. Возьми опеку над Эмбер. — Я не могу, у меня сын… Да и Люциус будет… — Мне глубоко плевать на Люциуса, — чуть ли не прокричала она. — Возьми себе ребёнка. Я не желаю знать, что она при живых родственниках окажется в детдоме. — Но я… — Возьми её себе, Цисси. Пусть растёт с Драко. Можешь даже упростить родственников из Франции приютить её, но чтобы ты следила за ней и была рядом. Цисси, умоляю… — Я не могу, они навряд… Женщина резко взяла её за плечи. — Ты же не хочешь, чтобы с твоим драгоценным и желанным Драко что-нибудь случилось? — прошипела она, теряя терпение. Затем громко позвала: — Драко, малыш, иди к тёте Белле! — Не смей! — сказала Нарцисса. — Тётя Белла, сто такои? — малыш с белокурыми волосами подошёл ко взрослым. Всклоченная женщина направила палочку на малыша. — Считаю до трёх, потом либо заберу его с собой в могилу, либо сделаю инвалидом. А детская психика, особенно в таком возрасте, так ранима, — прошептала она. Это было громче любого крика. Отчаяние. — Раз… — Я согласна, только не трогай его! — крикнула миссис Малфой. — Дай Непреложный Обет, — она протянула ей руку, не опуская палочку. — Белла… — Нарцисса хотела отдать ребёнка. Хоть кому-то, неважно кому, и никогда о ней не вспоминать. — Два… — Хорошо, — перепуганная до чёртиков женщина протянула руку. Лестрейндж схватила её. — Начинай, я приму любое условие. — Клянись, что Эмбер будет в безопасности, пока меня не будет рядом. — Клянусь. Одна ниточка обмоталась вокруг их сцепленных ладоней. — Клянись, что она будет либо у тебя, либо у твоих родственников. Но при этом ты должна всё время быть рядом и присматривать за ней. — Клянусь. Вторая ниточка обмоталась вокруг рук. — Клянись, что она будет знать всю свою историю. Она будет знать о матери, об… О чёртовом отце, брате и том, какие мы на самом деле. Я хочу дать ей свободу выбора. Она должна сама понять, кем ей хочется стать и кому ей нужно верить. — Клянусь. Третья ниточка, более яркая, обмотала руки. — И последнее… Клянись, что она будет счастлива, не будет ни в чём нуждаться и будет достойно воспитана. Драко должен стать её другом, не смей запрещать им общаться. Не жалей на неё ни денег, ни времени. Она должна быть счастлива. — Клянусь. Четвёртая нить обернулась вокруг их рук. Потом нити впитались в кожу, скрепляя Непреложный Обет. Только после этого Лестрейндж отпустила руку сестры и убрала палочку. — Прости меня, Цисси, но я готова на всё ради дочери. Прощай. И Беллатриса исчезла из мэнора, отдавая себя на растерзание мракоборцам и Ордену Феникса. Цисси будет рядом. Она обязана. Она поклялась. Теперь мать уверена, что дочь будет счастлива.

***

— Бонжур? — Послышалось на том конце провода. — Здравствуй, Энтони. Это Нарцисса, помнишь меня? — Сказала блондинка. Звонить родственникам во Францию с маглового телефона было удобнее и безопаснее, чем аппарировать или использовать каминные сети. Не знаешь, куда занесёт или какая конечность останется в Англии, когда всё остальное тело за километры от неё. Дядюшка Энтони Ле-Фёр, младший брат её покойного отца, всегда любил её. Он даже хотел забрать её к себе на попечение, когда Блэки её приютили. Но Друэлла Блэк отказалась, уверив, что ей тут будет так же хорошо, как было бы во Франции. — О, ма ньес*! Как ты? — На ломанном английском сказал он. — Ты так редко звонишь, и ни разу у нас не была. Бери своего мужа, ребёнка и летите к нам. Я и Натали всегда будем вам рады! — Дядюшка Энтони, я позвонила Вам, поскольку мне больше не к кому обратиться. Можете мне помочь? — Она надеется, что он ей поможет. Всё должно быть так, как она надеется. Она попробует, а если у неё ничего не выйдет, значит, в дело вступит запасной план. — Что случилось? Не бойся, я обязательно помогу. — Вы можете переехать к нам? На том конце наступила тишина. — Пардон, ты сказала, что бы я переехал к тебе? — Мужчина был шокирован. — Понимаете… — И миссис Малфой начала рассказывать всё, что случилось и всё, во что она успела влипнуть за свою жизнь. -… И я хотела бы, чтобы Вы стали для неё приёмным отцом, — закончила Нарцисса. — Умоляю, помогите, я не смогу растить сына и девочку. — Хорошо, Нарцисса. Я завтра звоню рабочим. Ау ревуар, ма ньес! На следующий день рабочие начали строить особняк около Малфой-мэнора, а дом семьи Ле-Фёр был продан. Срочные билеты, перелёт, и они в Британии. Ле-Фёры сразу взяли опеку над девочкой и временно жили в мэноре, пока строили особняк, почти замок, как они любили. Дело в том, что Наталья Ле-Фёр, бывшая Морина, молодая и красивая женщина родом из России, почти девушка, была бесплодна. Проклятие, наложенное ведьмой на неё, было очень сильным и она чуть не умерла, но всё обошлось более-менее хорошо. Но Энтони и Наталья очень хотели детей, а тут девочка без родителей. И жалко, и ребёнка можно понянчить, уже неплохо. Девочке дали другую фамилию по просьбе Беллы. Она была не против, даже наоборот — очень боялась, что пойдут слухи и девочку начнут обижать. Сама Лестрейндж часто писала письма — ей разрешили эту, так сказать, привилегию за то, что она добровольно сдалась, признала вину и вела себя относительно спокойно. Если сравнивать с ней и её характером. Вскоре всё начало налаживаться. Девочка росла в окружении любви и заботы. Ей во всём потакали — как тётя, так и родители, что тоже были чистокровными и отнюдь не бедными. Одежда от модных дизайнеров, интересные книги, как волшебные, так и магловские. Энтони обучал её французскому. Когда родители в основном на нём и говорят, всегда хочется их понимать. А вот Наталья учила её русскому, что она теперь немного, но знает. Достойное обучение, игра на фортепиано с лучшими учителями, воспитание, которое прививали и Драко — чистая кровь, никакой грязи, презирать грязнокровок. Но она, как ни старались, очень хотела общаться с маглами, понимать из культуру и быт. Они ей нравились так же, как и маги, она не испытывала к ним даже капли отвращения. Вот Драко принимал их слова и вникал им, постепенно начиная брезговать этими «Низшими отродьями». Эмбер выросла очень доброй, честной, и в ней смешались две разные черты — спокойствие, смешанное со скромностью, и хулиганство. Она внешне очень похожа на мать. От отца ей досталась только худоба, но это было незаметно. Малышка выросла точная копия Беллатрисы — так, как последняя и хотела. Девочка знала, что случилось с её настоящими родителями. Ей рассказали все от и до, когда ей исполнилось девять. Она все прекрасно поняла и нисколько не сердилась, не обижалась. Просто приняла. Эмбер всегда хотела познакомиться с братиком, но её не выпускали из виду никто из обоих семей, и поэтому она часто грустила. Серебряный кулон с изумрудами, что мать отдала когда-то Джеймсу для того, чтобы он наложил заклинания, она очень берегла. Носила, не снимая. А вот прозрачный камень пропал, не нашли ни его, ни осколков, ни даже верёвочки, на которой он висел. Но она этому не придала значения. Есть что-то от родителей — уже удача. Так же она очень хорошо сдружилась с Драко. Ну, как сдружилась… Эмбер, если ей приятна компания и она чувствует себя там удобно и уютно, начинает показывать всю себя, избавляясь от скромности. В частности, она показывает своё хулиганство. И вот, ей было не очень удобно рядом с белокурым мальчиком, что был не намного младше — на каких-то полгода. А вот со взрослыми она чувствовала себя лучше. Лет до четырёх она не могла общаться с блондинчиком — он был какой-то… Не такой. Она слишком привязалась к Гарри, её братику, и она не могла его заменить кем-то. Но вот однажды, когда она играла с волшебной палочкой Люциуса (и не спрашивайте, как она её достала. Я навряд ли смогу вам ответить), и, скажем так… СЛУЧАЙНО подожгла Малфой-мэнор. Как можно случайно поджечь каменный, почти что замок?! Это осталось для всех загадкой. А что, собственно, привязывает Драко к этой истории? Он взял всю вину на себя (так делают настоящие мужчины — ответил он позже), но влетело им обоим. Ему — за разбой, а ей — за то, что не уследила. Тогда она начала относиться ответственнее к своим поступкам, несмотря на юный возраст. Дальше они начали немного общаться, потом играть вместе, потом… Творить шалости, что же ещё? Сейчас Эмбер вспоминает все это с улыбкой и переворачивается на другой бок, глядя в окно, на ночное небо. Была ясная ночь полнолуния, на небе не видно ни одной звёздочки. Она так ждала письмо из Хогвартса… Когда ей исполнилось одиннадцать, точнее, 15 декабря 1990 года, она так и не получила письмо, хотя Джеймс записал её и Гарри с рождения. А потом выяснилось, что заботливый отец попросил, чтобы они были на одном курсе, и в первый день лета она получила то, что желает больше всего — письмо из лучшей школы чародейства и волшебства. И завтра они должны с матушкой Натали и тётей Нарциссой в Косую Аллею вместе с Драко, ведь она будет с ним на одном курсе. И, может быть, даже на одном факультете… Мама бы ей гордилась… И с мыслями о самом дорогом, но одновременно о каком-то, в некоторой мере, чужом человеке, кудрявая девочка погрузилась в сладкий плен Морфея…