Дурная кровь

— Здравствуйте, профессор, — девочка, у которой непослушные волосы были собраны с аккуратную (насколько это возможно) гульку, постучалась и слегка приоткрыла дверь кабинета. — Можно войти? — Да, конечно, — ответил Северус, откладывая перо. — Что случилось? Или ты просто так? — На чай зашла, — призналась Эмбер. — Вы не сильно заняты? — Нет, пишу письмо… Старому знакомому, — учитель запнулся. Подозрения Эмбер начинали казаться не такими уж бредовыми, как думалось вчера. Снейп взмахом палочки зажёг камин и перенёс вазочку с конфетами на стол. Чайник, что висел на крючке треноги, начал греться и тихо пыхтеть. Учитель встал и направился к полке с ингредиентами для чая. — Какой сегодня? — Ну… Давайте простой чёрный чай, — попросила темноволосая. — Прям без ничего? — поднял бровь преподаватель, ухмыляясь. Ухмылка только дала девочке больший повод для размышлений. — Совсем-совсем простой? — Да, давно не пила его, — проговорила Эмбер. — Простой чай для непростого ребёнка, — отношение Северуса никак не изменилось от того, что её отца он ненавидел. Хотя, это слишком громко сказано. Они друг друга не терпели. У него просто упал груз с души. Он знал, что это рано или поздно произойдёт. Знал… — Захотелось чего-то… Чего-то покрепче, — это правда. Она снова плохо спит. И тут Северус изумлённо на неё посмотрел. — Ты никогда не любила крепкое. Ни чай, ни кофе, — сказал он, все же наливая чай в кружку. — На сколько я помню, ты в детстве просила крепкий чай только когда… — Когда было плохое настроение или же когда мучали кошмары, — перебила профессора брюнетка, беря в руки кружку и грея пальцы. — Снова не спится? — понял декан. Она лишь кивнула, открывая баночку сухого молока, что лежала в вазочке, и насыпая ложку в чай. Затем она добавила всего ложку сахара и начала мешать. Северус взял свою кружку и развернул шоколадную конфету. — Сэр, а Вы были знакомы с моей мамой? — спросила Эмбер, вытаскивая из кармана батончик «Твикс». Профессор непонимающе посмотрел на неё. — Эмбер, ты же знаешь, что мы… — Были Пожирателями, — кивнула черноволосая, отпивая небольшой глоток. — Я про другую маму. Снейп опешил. — С Натальей? Нет, она же родом из России и в Великобритании не была до… — Я не про неё, — спокойно сказала девочка. — Про кого тогда? Я тебя не понимаю, — недоумевал Мастер зелий. Он отпил ещё один глоток. — Начнём с другой стороны… — вздохнула Эмбер. — Вам… Была знакома такая женщина, как Лили Эванс? Снейп ошеломленно вытаращил на неё глаза. Откуда? Как?! Он от неожиданности выронил кружку. Девочка спокойно согнула ноги под стулом, глядя на профессора. У него дрожали руки и на лбу появилась испарина. — Ты… Её помнишь? — прошептал Снейп. — Помню, — кивнула она, отпивая чай и откусывая кусочек шоколадной палочки. — Что Вас связывает? — Н-нас многое связывает, — тихо ответил Северус, взмахом палочки убирая осколки и остывшую жидкость. — Мы с ней знакомы с самого детства. У неё были волшебные способности, но она ничего не знала и всего этого боялась, а я ей все рассказывал, помог ей понять, кто она. Я очень дорожил ей. Я… — Вы любили её, я знаю, — загадочно проговорила девочка. — И любите до сих пор. Вы не можете её отпустить. — Откуда ты знаешь?! — чуть ли не прокричал Северус. — Откуда ты всё это знаешь? Как ты узнала?! КАК?! — Ещё у неё должен был родиться ребёнок от Вас, профессор, — глядя с вызовом, проговорила Эмбер. Снейпу в тот момент казалось, что один взгляд этих темно-синих глаз может заморозить даже огонь. — Но, насколько я знаю, он умер ещё в утробе своей матери, и Вы долгое время думали, что я — по крайней мере до того, как исчезла, — и есть ваша дочь. Вы искали меня, искали ровно до того дня, когда я рассказала Вам всю правду. Вы сложили два и два и поняли, что та самая девочка — ваша дочь — оказалась выдумкой. Вы подумали, что Лили была беременна от мужа, и её жестоко обманули. Но обманутым были и Вы, и Лили, и мой отец, и моя мать. Обмануты все, кто думал, что я — дочь Лили и Джеймса Поттеров. Воцарилось напряжённое молчание, прерываемое лишь тихим потрескиванием дров в камине. — Откуда ты?.. — Северус показал на неё дрожащим пальцем. Весь он мелко-мелко дрожал, а глаза неприятно щипало. Девочка видела эти чёрные глаза, в которых стояли слёзы. Они были такими же, как и у той девочки. — Как ты?! Об этом ни-и-кто не знает… — Кроме меня, об этом не знает никто, — согласилась Эмбер. — Но то, что об этом знает тот, от кого Вы рассчитывали услышать это в последнюю очередь, сильно сыграло на Ваших нервах, сэр. Но я не знаю, что заставило её… переступить грань супружеской верности. Вы, наверняка, знаете причину. Может даже, Вы ей и являлись? — Я… — профессор старался держать себя в руках. Его голос стал немного твёрже, чем до этого, а руки стали дрожать немного меньше. — Сначала ты расскажешь, как, от кого, зачем и почему ты узнала обо мне и Лили. За несколько дней каникул, находясь в замке, это сделать невозможно… — И, если я расскажу, как я узнала об этом, Вы ответите на мои вопросы, — брюнетка скорее утвердила, чем спросила. Профессор кивнул. — Вы знаете о зеркале, которое называется Еиналеж? — Откуда ты… — Наткнулась случайно. Вы знаете о нём? Хотя, судя по Вашей реакции, знаете, — Эмбер отпила ещё один глоток чая, закусывая палочкой. — Дальше. Моё самое сокровенное желание — чтобы моя семья была вместе. Всё вместе. И там, когда я посмотрела в него, я увидела всех — родителей, мать, Драко, Гарри… И там был мой брат-близнец и сестра. Сестра была бы похожа больше на мать, не волнуйтесь. Но у неё Ваши глаза, волосы темнее, чем у матери, и закручиваются только на концах. Та же ухмылка, у неё та же походка. Вы там тоже были, соответственно, Вас я сравнивала с ней. Вы похожи, непозволительно похожи, и это сразу бросилось в глаза. Я смотрела личные дела учеников, точнее копии, что нашла в библиотеке среди макулатуры и газетных вырезок. Были Ваше дело, дело Лили Эванс, Джеймса Поттера и многих из вашего курса и чуть старше. Вы были на одном курсе, но Вы попали на Слизерин, а Лили — на Гриффиндор. Ваши адреса, насколько точно я смотрела по карте сказать не могу, но вы были соседями, и жили очень близко друг к другу. Так? Профессор кивнул. — Значит ли это, что была вероятность того, что Вы были знакомы до Хогвартса? — Да, мы были знакомы, — снова кивнул Северус. — Там, так же среди макулатуры, был потрёпанный ежедневник, с Вашей подписью, — Эмбер начала рыться в складках мантии, в то время как Снейп покрылся холодным потом. Так вот где он его оставил! Он не мог найти его почти двадцать лет, а он всё время был здесь, в школе, буквально под носом. А если бы его кто-то другой забрал?! — Держите. Это же Ваше. Учитель осмотрел книжицу. Старый, почти порванный переплёт, потрескавшаяся от времени обложка, выцветшие страницы… И его подпись. — Ты его прочитала? — тихо спросил декан Слизерина. — Да, — кивнула Эмбер. — Я знаю, что так делать плохо, но это не запрещено, особенно когда про эту вещь и думать забыли. Там я всё и нашла. Про Вашу любовь к ней, про ненависть к Поттеру и ещё трём мальчикам. По-моему, их звать Питер Педдигрю, Ремус Люпин и… Сириус Блэк, так? Там ещё было про плохую компанию, что увлекалась тёмной магией, про то, что там был дядя Люциус и что Вы в неё вступили, и много чего ещё. Ну, Вы, конечно же, сами знаете, что там написано. Учитель кивнул и спрятал ежедневник в задвижную полку тумбочки, туда, где были самые разные отчёты и бумаги. Затем Северус потёр переносицу. — Ты, получается, всё знаешь… — медленно проговорил он. — Всё. Кое-что прочитала, на кое-что наткнулась случайно, немного увидела и чуть-чуть подумала, — проговорила она, допивая остатки холодного чая и съедая последний кусочек палочки. — Это оказалось на редкость просто. И, кстати, Вы обещали ответить на мои вопросы. Не забыли? — Ну и какие же у тебя вопросы, Эмбер? — нервно спросил Снейп. Его напрягал тон девочки, так же как и её поведение. Эта тихая, милая и добрая девочка начала меняться не в ту сторону. Неужели гены матери открылись не только во внешности, но и в поведении? — Первое — как так получилось, что у Лили Эванс должна была родиться девочка от Вас, сэр? — в холодных глазах мелькнула искорка любопытства, и напряжение, стоявшее в комнате, немного спало. — И говорите всё как есть, я достаточно умная, чтобы понять. И я знаю, откуда берутся дети, так что не стесняйтесь в выражениях. — Эх… — вздохнул Мастер зелий. — Это очень долго… — Я не тороплюсь, сегодня предпоследний день каникул, завтра уже все приедут и тогда будет не до разговоров. — Девочка встала и, взяв новый пакетик с заваркой, налила в кружку горячую воду. — Что же… — начал Северус. — Лили — не такая честная, как Поттер думал. Я её обидел, назвал грязнокровкой. Она не хотела, чтобы я связывался с плохой компанией. Я не хотел, чтобы она была с этим… Поттером. Я полюбил её с момента знакомства и люблю до сих пор. Она тоже меня любила, но по своему. Скорее, как друга, или по-матерински. Когда она уже была Поттер, она смогла меня простить. Я же её простил уже давно, да мне и не на что было обижаться. Она была очень умная. Очень… И не слепая. Она понимала, что с Джеймсом творится что-то нехорошее. Лили подозревала, что он гуляет. Часто уходил «по делам» или к «больным родственникам». Выяснилось, что Орден не давал ему заданий, а родственники в полном здравии звонили и спрашивали, почему он давно в гостях не был. Она поставила «жучок» — заколдовала шнурки от ботинок и соединила их с фальшивым кнатом. Она могла узнать, что он у другой женщины, когда кнат становился чёрным. Он почернел в тот же вечер, в который он сказал, что пойдёт к матери. В тот вечер я пришёл её проведать, на тот момент я ещё был Пожирателем и не был в Ордене. Я зашёл, потому что она попросила. Она плакала, а я никогда не любил её слёзы. Лили, когда я пришёл, была спокойна. Слишком спокойна, я заметил у неё в руках огневиски. Она никогда не пила настолько крепкий алкоголь — максимум, стакан вина. Она мне обо всем рассказала и добавила, что хочет отомстить. Я уже хотел пойти искать Джеймса, чтобы преподать ему урок, но она меня остановила. Не знаю, говорил ли в ней выпитый огневиски или же она сама… Она сказала, что хочет отомстить по-другому. Её глаза, её добрые глаза… — он посмотрел в темно-синие, почти чёрные омуты собеседницы. Они в этот момент напоминали её глаза в тот вечер, и его передёрнуло. — В них не было ничего прежнего. Она сказала, что хочет сделать то же, что и её муж. Чтобы было честно. И сказала, что хочет сделать это со мной. Я начал говорить, чтобы она не опускалась до его уровня, но она не слушала. Во мне боролись две стороны: одна не хотела, чтобы я в этом участвовал, а другая этого страстно желала. Она пошла на хитрость — начала соблазнять, и когда я очутился в объятьях любимой женщины, я не сдержался… Я поддался. Позже я думал, что смогу получить её, но после всего она сказала, что это было только раз и не повторится. Спустя некоторое время она сообщила мне, что беременна. Сроки совпадали. Я понял, что ребёнок мой, и с помощью одного хитрого зелья, довольно сложного, нашёл как это проверить. Наши подозрения подтвердились. Она попросила, чтобы я молчал, тогда она разрешит мне общаться с ребёнком. Лили наложила заклинание на ребёнка, и я с ним виделся. Тогда я понял, что Лили не станет моей, но я каждый вечер вспоминаю о той ночи. Когда она умерла, мне было очень больно. Невыносимо больно, но я поклялся себе, что найду её ребёнка ради неё, а тут выясняется такое… Девочка внимательно слушала профессора, попивая чай и закусывая второй сладкой палочкой. Когда он закончил, девочка проговорила: — Вот слушаю Вас, вспоминаю поступок отца и думаю, что взрослые какие-то нелогичные, какие-то глупые. Все эти измены, интриги, вся эта любовь-нелюбовь… Нельзя жить без этого? Вот разве сложно жить без приключений? — Ты правильно говоришь, Эмбер, — кивнул декан. — Но взрослым всегда что-то надо. Чего-то отличного от привычной жизни. Позже ты поймёшь. — Не пойму, — отрезала девочка. — Не пойму и не хочу понимать, сэр. — Как знаешь, — ответил Снейп. Они молчали. Тишину нарушила девочка. — Что же. Второй вопрос — Вы кому-то рассказали о том, что я — дочь Джеймса? — С чего ты взяла? — спросил учитель. — Кому Вы пишете письмо? — подошла с другого края Эмбер, кладя обёртку от «Твикса» в карман. — Знакомому. — Его инициалы часом не эр эл? Или, может, эс бэ? — Что? — только и смог ответить преподаватель. Девочка вытащила два письма: Одно — со дня рождения, второе — с Рождества. — Эти письма написаны одним почерком, одними чернилами и подписаны одинаково, — девочка налила остывающую воду в стакан и положила пакетик заварки. Закусывать она решила овсяным печеньем. — Там написано, что Вы знаете, значит, Вы кому-то рассказали. Так? — Каюсь, — пробурчал Снейп, читая письма. Он явно выходил из себя. — Вот же ж… Просил по нормальному, а он… — Кто — он? — проговорила Эмбер. — Твой крестный, — ответил мужчина. — Когда я вошёл в Орден Феникса — ты же про него наверняка знаешь? — мне сказали, что все члены Ордена обязаны дать Непреложный Обет твоему крестному. Надо было поклясться, что если мы узнаем хоть что-то про дочь Поттеров — мы должны ему рассказать. Он добровольно дал Обет Джеймсу, твоему отцу, что позаботится о тебе, чего бы это ему ни стоило. — А что такое «Непреложный Обет»? — подняла брови девочка. — Это клятва. Если ты дал такую клятву, ты обязан её исполнить. Если не исполнишь — то умрёшь не самой приятной смертью. Добровольный Обет — это когда ты даёшь клятву, хотя тебя не просили об этом. Добровольный Обет сильнее, не исполнив его умираешь в ужасных муках в течении месяца. — И вам всем не страшно давать Непреложный Обет? — Страшно, но это даёт стопроцентную гарантию того, что клятва будет исполнена. Никто не хочет умирать от Обета. — Как зовут этого человека? — спросила она, отпивая чай. — Тебе обязательно это знать? — как обречённый проговорил Северус. Он не хотел говорить ей про «Мародёров». — Обязательно, — отрезала брюнетка. — Кто эти двое? Дайте угадаю, их звать Ремус Люпин и Сириус Блэк? Профессор поперхнулся воздухом. — Личные дела, — пожала плечами Эмбер. — Лучше бы Вам попросить, чтобы из сожгли. Мало ли кто прочитать может… — Да, это они, — преподаватель постарался успокоиться. Он сжал руки в кулаки. — С ними был ещё… — Покойный Питер Педдигрю… — Ты что, ходячий справочник?! — не выдержал Снейп, но потом осёкся. — Прости. — Не страшно. — Да, он тоже. Они с первого курса были вместе и звали себя «Мародёрами». — Но в письме говорилось, что живы все чет… — Он не так выразился, скорее всего… — быстро ответил Мастер зелий. Эмбер недоверчиво посмотрела на него, но промолчала. — Сириус Блэк в Азкабане, так? Северус в который раз за день кивнул. — За что он обвинён? — спросила девочка, откусывая кусочек печенья. Она взяла уже третье. — За убийство Питера Педдигрю. Сириус Блэк считается предателем и агентом Тёмного Лорда. — Но он обвинён ложно, насколько я понимаю, так? — Это уже тебе не стоит знать. Это слишком тёмные дела. — Ещё один вопрос. Что Вы знаете о неком Николасе Фламеле? Он, по-моему, алхимик… — А это тебя не касается. Это дела Хогвартса, Альбуса Дамблдора и Николаса Фламеля. — Хорошо. Не хотите говорить — я узнаю сама, — Эмбер встала. Холодный взгляд её глаз не стал теплее ни на градус. Когда она коснулась ручки двери, ещё не отошедший от шока Северус спросил: — Что с тобой случилось? Что стало с маленькой, доброй Эмбер? Девочка остановилась и подумала всего секунду. — Знаете, я поняла важную вещь. Слизерин меняет всех, независимо от родителей или души. Дверь тихо скрипнула, и Эмбер растворилась в темноте.