— Господи, вы так выросли! — громко проговорила Мария Морина, горячо обнимая детей. Драко невольно скривился от мозолистых рук родственницы, а Эмбер лишь плотнее прижалась к тётушке.
— Маш, не задуши их, — по-русски сказала миссис Ле-Фёр, открывая скрипучую калитку. — Нельзя было попросить кого-нибудь из мужчин в этой деревне смазать пружину?
— Не ворчи, умоляю, — попросила, слегка скривившись, русоволосая женщина, которая на вид была не старше тридцати пяти. — Энтони, и ты приехал!
— Ах, Мари, ну как я мог бы оставить свою женщину и детей одних?! — всплеснул руками француз.
— Тетя Мария, а где змея? — поинтересовался блондинчик. Эмбер с хитрецой посмотрела на друга. Сначала дракон, теперь змея…
— Вы так хотите посмотреть на моего Алекса, молодой человек? — ответила вопросом на вопрос женщина, на губах которой играла усмешка. Она от сестры знала, как воспитывают детей, в частности, Малфоя-младшего. Мария Леопольдовна всегда относилась к аристократическому воспитанию волшебников весьма скептически и была довольна непрошибаемостью некровной племянницы.
Мальчик вытянулся в струнку и гордо вскинул голову. Затем, чеканя каждое слово, он протянул:
— Любопытно узнать, что же Вам мешает показать нам Алекса, мэм.
— Юная мисс тоже желает посмотреть на змею? — проговорила Мария.
Эмбер кивнула. В сравнении с мальчиком она выглядела более живой. Настоящей.
Пока взрослые вытаскивали сумки из машины Мориной, она повела их в дом. Жила она в деревне «Яриловка», единственной деревне Подмосковья, заселённой не только магами и маглами, но и семьёй оборотней, которые были вполне спокойные. Если не забывать проверять лунный календарь хотя бы раз в неделю.
— Значит, вы не хотите нас подождать, дети? — полуобиженно-полувесело прокричал Энтони.
— Быстрей надо, — ехидно заметила Мария. — А вы стойте. Подождём уж, не то Наташа совсем раскричится.
— А почему Вы так хорошо говорите на английском? — задал вопрос Драко.
— В школе училась, — пожала плечами женщина. — Я, честно, сама не понимаю, почему мне легко дался английский. Вот родителям моим языки никакие не дались, они даже родной еле как знали. Наташе дался французский, вот она и вышла замуж за Энтони.
— А кем она была до того, как стала моделью? — поинтересовалась черноволосая.
— По-моему, она всегда ей и была. Как жила тут, пошла к маглам в школу, так началось… Журналы, каталоги, модные показы, конкурсы, то-сё… Ну и осталась такой, какой и была.
— А Вы кем работаете? — поднял бровь блондин, ехидно ухмыльнувшись. — Неужели такая постыдная работа, что о ней не говорят?
И когда это у них сложились такие отношения? Наверное, тогда, когда Мария Леопольдовна назвала всех магов «равными, и не важно, какая у них кровь. Эта вот аристократия ваша — бред сивой кобылы, которой нечего делать было». Сразу начались её споры с тогда восьмилетним Драко, Люциусом и иногда встревающей Нарциссой. Остальные были на стороне Мориной.
— Ты, мелкий, мне не перечь, — пригрозила пальцем русоволосая. — Я, между прочим, высококвалифицированный магозоолог. Я видела и приручала таких существ, которые тебе и не снились.
— Мари, пойдём смотреть на змея! — восторженно пролепетал мистер Ле-Фёр, подходя к троице. — Натали, побыстрее!
— Иду.
— Пошли, — проговорила Мария, проводя родственников дальше по коридору.
Они вышли в довольно светлую комнату. Внимание сразу же привлёк большой импровизированный террариум. Это был большой, квадратный, стеклянный аквариум, стоящий на столе около стены. В этом аквариуме была вода, какое-то кустоподобное растение и большое чёрное яйцо с зеленоватыми крапинками. Над ним горела лампа.
— А что за змея? — спросила Эмбер. Она была заворожена этим яйцом — от него так и шла магия, оно было каким-то… Оно притягивало к себе. — Какая порода?
— Новый вид, волшебный, — пояснила Мария, поправляя лампу. — Ядовитый чешуестрел. Он вырастет с тридцать метров в длину, голова должна быть двадцать сантиметров в диаметре. Он, когда чувствует опасность, выпускает ядовитую чешую из хвоста и стреляет ей.
— Ух ты! — проговорили дети, прислоняясь носами к теплому стеклу. Тут случилось неожиданное — яйцо пошевелилось и упало на бок.
— Мисс Мария, оно упало! — громко крикнул Драко, не отрывая взгляда от яйца. Он был очень заинтересован тем, что должно по идее вылупиться.
— Оно треснуло, Мари, — восторгался Энтони. — О святые мерлиновы панталоны, мы видим рождение новой жизни!
— Господи, не шевелитесь! Он же может испугаться! — воскликнула она. Затем понизила голос до шёпота: — И лучше не говорить громко. Он только родится, не стоит его раздражать. Эта порода, в детстве, до месяца, самая уязвимая.
Все, даже Наталья, особо не заинтересованная, затаили дыхание и с безграничным любопытством начали смотреть за яйцом. Чёрная скорлупа начала покрываться едва заметными трещинками, а яйцо шевелилось всё сильнее.
Вскоре одна сторона большого яйца раскрошилась, а оттуда показалась змея. Она была довольно красивой расцветки — вся чёрная, с ромбовидными сине-зелёными узорами по бокам, был виден зелёный кончик хвоста с длинными, относительно остальных, чешуйками, а глаза змеи были желтовато-зелёные. Змея вытащила свой черно-красный раздвоенный язычок, издала слабое шипение и начала выползать из крупных колец и расползаться по песочку в террариуме.
— Гд-де это я-я-я-я?.. — услышала Эмбер неясный шёпот, очень тихий. Она огляделась — никого не было.
— Ты что-то сказал? — спросила она у блондина, смотревшего на уже выползшую змею. Длиной она была никак не менее пяти метров.
— Нет.
— Так это и ес-с-с-сть ми-и-ир… — шёпот повторился, только он был теперь более… восторженным? — А ч-ч-что вы з-за з-з-змеи? Вы не пох-х-хожи на нас-с…
— Так это ты говоришь? — спросила девочка. Она теперь глядела на змею с большим интересом. — Но почему я понимаю тебя?
— Эт-т-то у те-ебя надо с-с-с-с-спросить, — змея повернула маленькую голову к Эмбер. Затем она слегка вытянула тело вверх, раздвинула капюшон, который сделал её ещё больше, и широко раскрыла пасть. Там были небольшие, но явно острые и ядовитые зубки. — Ты к-кто такая-я-я-я-я? Обыч-ч-ч-чно двуногие не понима-а-а-ают нас-с-с-с-с. Так видела мат-т-т-ть моя, передавая мне вс-с-с-сю информац-с-с-сию о мире через-з-з-з моё прежнее ж-ж-ж-ж-жилищ-щ-щ-ще… — прошипела змея, указывая хвостом на черную скорлупу.
— Я…
— Почему ты шипишь? — спросил Драко, с ужасом глядя на подругу. Его руки начали мелко дрожать — а вдруг она опять начнёт кричать, вдруг в глазах зажжется неприятный огонь злобы? Он не любил такие редкие моменты, которые всё-же были на его памяти.
— Ма фийе, неужели ты понимаешь змею? — осторожно произнесла Наталья.
— Ч-ш-ш-што они говоря-я-ят? — спросила змейка. — Поч-ч-ч-чему я их не понима-а-а-аю, а тебя-а-а-а да?
— Я не знаю, — проговорила Эмбер. На её глазах появились слёзы. Ну почему, почему все не нормально с ней? За что это именно ей?! — Честно, не знаю…
***
Эмбер снова не спалось.
Она не знала, почему она понимала змею. Это было…
Это слишком. Она не выдержит. Да, она сейчас уснёт, а во сне её сердечко остановится от количества переживаний. И она не проснётся…
Нет, о таком даже не стоило и думать!!!
Она вспомнила про книжицу, взятую из мэнора. Книжка была у неё в сумке.
Осторожно, чтобы не разбудить лежащего рядом Драко, она встала с кровати и подошла к сумке. Аккуратно, чтобы не шуметь, расстегнула молнию и вытащила книжку, перо и чернила. Стараясь хоть что-то увидеть в темноте, она сдалась и принялась идти на ощупь, положив перо и чернила в карман пижамы.
Тихо не получилось — не смазаные петли на двери громко заскрипели. Девочка посмотрела на кровать и увидела, что светлая макушка резко поднялась и посмотрела на дверной проём.
— Ты чего? — спросил мальчик.
— Спи, я в туалет, — сказала она и невольно сморщилась. Ходить в туалет на улице — дело не из приятных и быстрых. Особенно если старая дверь захлопнулась.
Заметив на тумбочке спички, она быстро схватила их и вышла.
Половицы скрипели очень сильно. Казалось, будто их слышно в самой Англии, в её пустом доме и поместье Малфоев. Пока она добралась до комнаты с террариумом — единственной, которая была открыта и пуста, она успела проклясть весь мир и спички, которые взяла с собой — от них тоже был шум, и она боялась быть раскрытой. Ей совсем не хотелось, чтобы кто-то прознал про дневник и задавал лишние вопросы.
Она вошла в тёмную комнату, прикрыв за собой дверь. Затем она взяла спички и зажгла одну. Увидев на подоконнике керосиновую лампу, она было пошла туда, но невольно перевела взгляд на террариум.
Там было пусто. В этот момент спичка потухла.
Девочка начала осторожно, чтобы случайно не наступить на чешуестрела, подходить к подоконнику. Она вся дрожала, спички в руках шуршали, а глаза бегали из угла в угол. Она подходила всё ближе и ближе к подоконнику, и вот уже протянула руку…
— Не де-е-е-е-елай с-с-с-слиш-ш-шком яркий с-с-с-све-е-ет, — послышался шёпот из самого тёмного угла. Черноволосая чуть было не упала замертво от страха, но удержалась.
— Х-хорошо, — ответила она. Затем она чиркнула спичкой и, поднеся её к фитилю, зажгла лампу. Чуть повернув ручку Эмбер уменьшила силу огня. Затем она осторожно взяла лампу и подошла к другому столику, что стоял посередине комнаты.
Брюнетка села на стул. Открыла книжку. От неё исходила какая-то неведомая сила, от которой мурашки бегали по всему телу.
Вдруг что-то внутри начало прямо-таки вопить о том, чтобы она выбросила книгу. Выбросила, порвала, сожгла и никогда не брала в руки, даже не смела ничего писать. Её глаза снова накрыла пелена безумия, она не видела и не понимала, что делала. Она услышала трепет страниц, шорох пера и шипение, и в следующую секунду разум Эмбер прояснился.
Она действительно выбросила дневник со стола, чудом не задев чернильницу. А рядом была змея.
— Пс-с-с-сихо-о-ован-н-ная, — зашипела она.
— Прости, Алекс.
— Алекс-с-с-с-с? Меня так з-з-зовут? — змея забралась на стол и свернулась кольцами. Казалось, что она стала длиннее. — Ми-и-и-илое имечко…
Девочка только фыркнула.
— А ты змей или змейка? — спросила она.
— Я — благородный з-з-з-змей, — гордо ответил Алекс, глядя на девочку своими жёлто-зелёными глазами. — Ты долж-жна зна-а-а-а-а-а-ать это, дев-в-в-в-вчонка.
Она закатила глаза, поднимая книжку и перо. Затем она снова раскрыла её на первой странице, стараясь подавить новую волну страха.
Она обмакнула кончик пера в чернильницу и начала писать:
Дневник Эмбер Блэк
Она недавно поняла, что кровь и происхождение влияли на неё сильнее, чем можно было представить. Она — не Ле-Фёр, она Блэк.
Но тут же написанные ей чернила впитались в страницу. Брюнетка широко раскрыла глаза, не веря в то, что случилось. Но тут же на месте её собственной надписи появилась другая, будто на другой стороне листа кто-то зеркально писал:
«Это не твой дневник»
Почерк, кто бы это ни писал, был красивыми ровным и ясно говорил, что хозяин аккуратен — она читала об этом в магловой книге, которую выпросила ещё в восемь лет. Или это из-за того, что её почерк красивый.
«Кто ты?» — написала ответ девочка, и чернила, написанные ею и кем-то, исчезли. Затем появилось ещё одно послание, короткое:
«А ты? Ты Эмбер Блэк?»
«Я по крови Блэк, а по фамилии Ле-Фёр» — ответила она.
«А я Том, — всплыла надпись. — Я Том Реддл, и по крови тоже Том Реддл».
Эмбер невольно рассмеялась, затем обмакнула перо в чернила.
«А ты весёлый, Том»
«У тебя красивый смех» — ответил Том, и черноволосая вздрогнула.
«Ты можешь меня слышать?» — в этот раз её почерк стал более корявым, она старалась писать быстро, пока не появилась очередная надпись.
«Я могу слышать, но не могу видеть, — ответил он. Девочка с трудом верила в то, что делала — она общалась через дневник! — Давай поговорим? Я так давно ни с кем не разговаривал».
«Ну, мы не то, чтобы разговариваем. Мы переписываемся».
Девочка улыбнулась и обмакнула перо.
«Хах, с тобой весело. Ну так можно?»
«Можно, — написала она. — Только недолго, сейчас ночь».
«Сколько тебе лет?» — почерк Тома тоже стал более торопливым. Он явно волновался.
«Мне двенадцать, зимой станет тринадцать. А тебе?»
Некоторое время он ничего не писал, и как только девочка обмакнула перо в чернила чтобы написать, он ответил:
«Это смотря с какой стороны посмотреть».
«Посмотри с обоих» — написала брюнетка.
«Я родился ночью, тридцать первого декабря Тысяча девятьсот двадцать шестого года, — девочка вытаращила глаза. Ему что, уже за шестьдесят?! — Но не пугайся! Тебе пишет простой шестнадцатилетний парень. Это сложно объяснить».
«А как такое возможно? — девочка пачкала кляксами листок. — Как может быть то, что тебе шестнадцать при шестидесятилетии?!»
«Мне шестьдесят шесть, — поправил Том. — С тобой говорю не совсем я. Это мои воспоминания».
«Воспоминания? Такое возможно?»
«Не всё и не сразу, — загадочно ответил Том. — Расскажу об этом позже, а пока иди спать».
