Les consеquences

До ночного патруля оставалось несколько часов. Солнце медленно заходило за горизонт, пытаясь сжечь роговицу глаза своими последними лучами, но привычная для Италии жара не планировала спадать даже с приближающимся наступлением ночи. В воздухе витал запах влаги, за что спасибо недавно прошедшему дождю, и чего-то горелого, потому что на должность повара так и не нашли никого сносного — приходилось питаться тем, что по очереди готовили офицеры, не имеющие, к слову, никаких навыков готовки, на что, правда, лейтенанты не торопились жаловаться, опасаясь какой-нибудь кары за обидные слова в сторону начальства. Обычно накаленная обстановка в замке сошла на «нет» — все обитатели выдохлись после дневных перепалок и полноценных ссор, спокойно устроившись в гостиной и разделяя бутылку виски, которую капитан притащил от босса, сказав, что это похвала за хорошую работу. Офицеры не могли не радоваться такому стечению обстоятельств, а лейтенанты тяжело вздыхали, уже представив, как будет сложно патрулировать, когда начальство напьется в хлам и будет трясти с них объяснения даже за незначительный косяк, вроде громкого топота или разговоров во время работы. Проще говоря, Вария находилась в привычном своем состоянии. Лейтенанты морально готовились к ночному патрулю под руководством хранителя Урагана, особенно те, кто поступили на службу не так давно и уже успели наслушаться историй про отвратительный нрав офицера. Парочка даже подумала о том, чтобы завалиться в гостиную и упросить Луссурию осмотреть их в медицинском крыле, знатно испугавшись новости о возвращении Бельфегора. Не хотелось лично столкнуться с тем, о ком уже добрый десяток лет не утихает светская болтовня и обычные слухи местных в Италии. Завсегдатые лейтенанты, служащие Варии не первый год, смеялись над новенькими, при условии, что сами и напугали их, и говорили, что Бельфегор не так уж и страшен, если не считать того раза… Новенькие даже дослушивать не стали и быстро пропали из поля зрения, пробубнив что-то про надобность проверить коробочку. Под звонкий смех «старых» лейтенантов и стук зубов новеньких и началось ночное патрулирование. Вокруг замка царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь треском кузнечиков. Лейтенанты патрулировали территорию и вели бурные дискуссии на тему скорого приезда босса Вонголы. Кто-то говорил, что все пройдет просто ужасно, ведь в прошлый раз Занзас вспылил, из-за чего пришлось делать ремонт в зале переговоров, а кто-то утверждал, что все опасения — чушь собачья, потому что босс Варии тогда вспылил из-за новости урезки бюджета на нужды Независимого Отряда, а в этот раз Вонгола хочет обрадовать хорошей новостью. В прочем, лейтенанты жаждали увидеть Десятого Вонголу, о котором также ходило много слухов. Разговоры утихли ближе к полуночи. Из замка было слышно ругань Скуало на нерадивых лейтенантов, из-за чего патруль на улице знатно расслабился, подумав, что Ураган из командировки не вернулся и все разговоры о том, что возглавлять патрулирование будет он, были всего лишь глупой болтовней. Нервы новеньких пришли в норму, но громкий хлопок служебной дверью заставил вздрогнуть и направить оружие в сторону источника звука. От шепелявого смеха по телам лейтенантов пробежали мурашки. Мысленно они попрощались со службой Отряду. — Вольно, — послышался насмешливый приказ, после чего из тени медленно выплыл силуэт мужчины с взъерошенными волосами и мирно спящим на его плечах белым хорьком. — Не узнали своего командующего? — Просим прощения, офицер, — хором ответили лейтенанты и отдали честь старшему по званию. Вперив взгляд в хранителя Урагана, лейтенанты подумали о том, что он не выглядит как человек, способный выкинуть с должности за малейший косяк. Бельфегор выглядел донельзя расслабленно, с характерной для него легкой и насмешливой улыбкой, держал руки за головой и, видимо, окидывал взглядом новеньких, что было непонятно из-за челки. «Старший брат-близнец изуродовал его лицо в детстве, — тихо шептались между собой в оружейной лейтенанты. — Но еще говорят, что он просто скрывается от властей, поэтому не показывает лицо.» «Похоже на прошлого хранителя Тумана, — слышалось в ответ. — Мармон? В принципе, не важно. Говорят, он был скупым мудаком. Хотя, нынешняя жаба не лучше.» — Доложить обстановку по периметру, — расслаблено и совсем без командного тона произносит Бельфегор — но это все равно приказ, — и потягивается, из-за чего лейтенанты замечают спрятанные под рукавом стиллеты. Лейтенанты переглядываются, тяжело вздыхают и вновь переводят взгляд на командира. — Никаких происшествий, — быстро докладывает один из лейтенантов. — Все спокойно. Слышится лязг, лейтенанты напрягаются. Бельфегор вертит в руке стилет и тяжело и устало вздыхает, крутя головой в поиске чего-то. Хорек на его плечах, видимо, проснулся и тычется носом в щеку хозяина, что лейтенанты находят умилительным. Бельфегор, пожалуй, единственный хранитель, который практически никогда не держит питомца в коробочке. — Скучно как-то, — протягивает Бельфегор, прокручивая в руке оружие. Он вновь переводит взгляд на лейтенантов и все так же расслабленно произносит: — Продолжить патрулирование. Лейтенанты отдают честь, с уважением произнеся «так точно», и отправились дальше, в то время как Бельфегор направился в совершенно противоположенную сторону, что-то скучающе насвистывая себе под нос и изредка болтая с хорьком на плечах. Действительно отличный хозяин для такой убийственной зверушки. — Ему вообще на все насрать или что? — пройдя уже достаточно далеко спрашивает у напарника лейтенант, на всякий случай осмотревшись вокруг. Мало ли офицер пошел за ними. — Он утром вернулся из командировки, — объясняет другой и поправляет форму, тихо выругавшись. Честно говоря, отправляясь сюда, он и представить не мог, что у Варии огромное разнообразие вариантов формы. Правда, он понятия не имел, какую именно когда надевать, поэтому вечно оглядывался на лейтенантов с большим опытом. Те на вопрос, зачем столько формы, лишь поржали и отправили спросить у Луссурии — в замке ходили шутки, что это именно медику не сидится на месте. — Кстати, не завидую ни ему, ни жабе, — усмехается второй и заглядывает в окно гостиной замка. Скуало и Леви все еще распивали бутылку виски, но Бельфегор, видимо, в этом не участвовал. От него не пахло алкоголем. — Лучший дуэт, не спорю. Но они оба странные до жути. А жаба еще и бесящий. Иногда хочется ему подзатыльник хороший отвесить. — Закрой рот, а-то Бельфегор тебя прибьет. Не помнишь, что случилось, когда тот новенький наорал на жабу? — прошипел первый и толкнул напарника в плечо. — Он не услышит, — закатывает глаза второй. — Вообще, поговаривают, они это… Спят. Ну, ты понял, о чем я. — Ты откуда упал, идиот? Жабе недавно только семнадцать стукнуло, а Бельфегору… Сколько ему вообще? Повисла тишина, потому что лейтенанты пытались вспомнить, сколько вообще лет офицеру. Вся Италия знала его историю, в том числе, что и мафия приняла Бельфегора в достаточно раннем возрасте, но вот сколько ему лет на данный момент — лейтенанты запамятовали. — Да насрать, — фыркает второй и осматривается вокруг. В кабинете босса горел свет, окно было открыто и виднелся силуэт капитана. — Семпаю двадцать семь, — слышится чуть выше, отчего лейтенанты вздрагивают и, словно по команде, вскидывают головы. На крыше одноэтажного склада для продуктов сидел хранитель Тумана — что удивительно, без дурацкой шапки. — В декабре исполнилось. Удивительно, что из него песок не сыпется. — Офицер, — хором произносят лейтенанты и отдают честь. — Вольно, — вздыхает Фран и устремляет взгляд в небо так же скучающе, как это делал Бельфегор. — Вы не видели семпая? Искал его в замке, а капитан сказал, что «этот шепелявый» руководит патрулем. Вы тут так мило обсуждали его скромную персону, что я подумал… Лейтенанты чувствуют себя, мягко говоря, неловко и немного испугано. Насколько было известно, Бельфегор может их обоих убить, если узнает, что какие-то мелкие сошки о нем сплетничали, словно парочка куриц. — Офицер Каваллини пошел туда, — еле-еле выжимает из себя первый и указывает в сторону, в которой скрылся скучающий хранитель Урагана. — Благодарю, лейтенанты, — салютирует Фран и поднимается на ноги. — Кстати, семпай — ужасный любовник. Эгоист, если одним словом. Хранитель Тумана пропадает так же неожиданно, как и появился. Лейтенанты шокировано переглядываются, не зная, как реагировать на слова офицера. Они в молчании двигаются дальше, пока второй тяжело не вздыхает. — Я же говорил! — фыркает он, не глядя на напарника. — Да ты вообще когда-нибудь заткнешься?! Основные распространители слухов в Варии — лейтенанты, любящие понаблюдать за офицерами и сделать свои странные выводы из их общения и поведения. В прошлом году, например, поговаривали, что капитан и босс находятся в романтических отношения. Доказательств, конечно же, никаких не было. Теперь солдаты переключились на дуэт Тумана и Урагана, ведь те слишком много времени проводили вместе, особенно в комнате Бельфегора. Патрулирующие в этой части замка часто рассказывали о нецензурной брани, доносившейся из комнаты Урагана, и ругани — голоса было два, а занудный манер речи Франа трудно не узнать. Оттуда и поползли слухи, а откуда взялся треп о Занзасе и Скуало — история умалчивает. Разве что лейтенанты посчитали за флирт то, как Занзас кроет капитана благим матом и кидается в него всем, что попадается под руку. Скучающе ведя монолог — именно монолог, — с Минком, Бельфегор расслаблено шел вдоль периметра замка, раздумывая о том, что нужно набрать новых лейтенантов в отряд Урагана — тех, кто патрулирует сегодня, отбирали без него, потому что он был в командировке. Эти идиоты боятся его, словно он собирается четвертовать их за отсутствие уважительного «офицер» в своей адрес. Привыкли патрулировать под надзором Скуало, откуда и страх вылететь за малейшую погрешность. Минк, кажется, снова задремал, когда Бельфегор начал жаловаться на то, что Вонгола урезала им бюджет. Это, правда, его совсем не касалось — он практически не тратит деньги, получаемые за миссии. — Семпай, — раздается позади, и Бельфегор успевает проклясть все на свете. Он отдыхал от этого исчадия Ада целый месяц. — Рад Вас видеть, семпай. — Завали, лягушка, — зло шипит Бельфегор и поворачивается к напарнику. Минк недовольно ворчит на плечах, а после, видимо, завидев Франа, начинает рычать. У них не особо отношения заладились. — Я надеялся, что тебя убили на недавней миссии. — Спасибо, семпай, — нудно протягивает Фран и делает шаг назад. Это, конечно же, никак не связано с рычащим Минком, нет. — Я вернулся оттуда утром. Было сложней, чем обычно, но я справился. Капитан меня похвалил. — Тебя опять этот патлатый на одиночные миссии без моего ведома отправляет? — недовольно ворчит Бельфегор и убирает Минка в коробочку, тихо извинившись перед любимым питомцем. — Работа есть работа, — пожимает плечами Фран. Он делает шаг навстречу напарнику, расслабившись из-за отсутствия Минка. Один раз он слишком сильно укусил хранителя Тумана. Этого хватило. — А Вы ревнуете? — Губу закати, лягушка склизкая. Фран внимательно следит за тем, как Бельфегор убирает коробочку во внутренний карман форменной куртки, достает сигареты и неторопливо прикуривает. Выдохнув дым, Бельфегор кидает взгляд на напарника и закатывает глаза, пусть этого и не видно. Легким жестом руки дает знать, что можно подойти ближе, и пользуется моментом, дернув Франа за руку и заставив впечататься лицом в свою грудь. Свободной рукой он зарывается пальцами в изумрудные волосы и снова затягивается сигаретой. Хочется прибить эту противную лягушку, но есть факторы, из-за которых это невозможно — его необходимость Варии, например, или то, почему Бельфегор сейчас треплет его по голове. — О нас слухи ходят, — сообщает Фран и делает затяжку с рук напарника, выдыхая дым и закашлявшись. Первая сигарета за день. — Те лейтенанты Урагана о нас болтали. — Ты опять что-нибудь вякнул? — Что вы ужасный любовник, семпай. Эгоист. Внутри не появляется злости, как обычно. Бельфегор шепеляво смеется и отстраняется, чтобы спокойно докурить сигарету, и слышит приближающиеся шаги, скорее всего, тех самых лейтенантов. Появляется запал привести их в еще больший шок, но Фран быстро переводит тему разговора — на ту, зачем вообще искал напарника, хотя мог остаться в комнате и отоспаться после тяжелой миссии. — Нас хотят отправить на миссию на другой континент, — сообщает Фран и забирает сигарету у Бельфегора, делая несколько быстрых затяжек и выбрасывая окурок, потушив тот носом форменного ботинка. — Далеко не дипломатическую, иначе отправили бы хранителей Вонголы. — Мне уже не интересно, — вздыхает Бельфегор и оборачивается на тихие голоса своих подчиненных. Те, завидев офицеров, останавливаются метрах в десяти и, видимо, думают над тем, стоит ли идти дальше. Их охватывает чувство неловкости. — Я только вернулся. — По словам капитана, это не терпит промедлений. И так ждали вашего возвращения, — Фран не показывает эмоций, но что-то подсказывает Бельфегору, что напарнику тоже не нравится перспектива отправиться в скором времени на другой континент. — Блядство, — выругался офицер и потянулся было за новой сигаретой, но Фран резко перехватил его руку, не обратив внимания на лейтенантов. Ему вообще на все слухи вокруг себя наплевать, ведь крики и ругань из комнаты напарника были не из-за их «семейных конфликтов», а потому что Бельфегор проигрывал ему в видеоигре снова и снова. Подчиненные думают, что все знают, но они — просто тупая грязь из-под ногтей офицеров. — Легкие свои угробите, семпай, — протягивает Фран и отпускает чужую руку, в которой тут же появляется стилет. — Прирежу, — зло шипит Бельфегор и делает резкий выпад вперед. Фран даже с места не сдвинулся. — Передай патлатому, что обсудим все завтра вечером. Я отосплюсь и явлюсь к нему или к боссу — как прикажет. Фран послушно кивает и выуживает из нагрудного кармана чужой куртки пачку сигарет. Вытащив оттуда одну, прячет и поднимает взгляд на напарника, краем глаза замечая, что лейтенанты все-таки решили пойти назад, не мешать, так сказать, влюбленным. — Буду не против, если до этого явитесь в мои апартаменты, — без намека на эмоции и какой-либо флирт озвучивает свои мысли Фран, даже не успев их отфильтровать. Глаз Бельфегора не видно, но что-то подсказывает Франу, что одна из светлых бровей вздернута вверх. — Утром, конечно же. После патруля. — И зачем я тебе? — с нескрываемым интересом спрашивает Бельфегор. Он, конечно, гений и прекрасно все понимает, но хочется услышать. — Я не видел Вас месяц, Бел-семпай, — нудно и в привычной для себя манере протягивает Фран, переступая с мысков на пятки. У него словно шило в одном месте появилось. — Тем более, на ночь у меня много бумажной работы. Утром я только буду ложиться спать. — Прямо говорить никогда не научишься, да? — усмехается Бельфегор и разворачивается к напарнику спиной, явно намекая, что собирается продолжить бесполезное скитание по периметру. — Загляну к тебе через час, помогу с бумажками. Все равно нужно проверить патруль по замку. — Понял, принял, — отчеканивает Фран так, как никогда не разговаривает ни с капитаном, ни с боссом, и хорошо, что он не видит довольной улыбки напарника. Фран собирается было уйти, но останавливается, повернувшись и заметив, что Бельфегор уже отошел на пару шагов. — У тебя нет лишней зажигалки? Обращение на «ты». Фран никогда не изменится, черт его дери. — Розовая подойдет? — усмехается Бельфегор, изменив свое направление. — А зеленой не найдется? Хочу, чтобы с волосами сочеталась. Фран может сколько угодно паясничать в ожидании. Слава Богу, Бельфегор не дает этому зайти дальше шутки про гармонию зажигалки и волос, подойдя чуть ближе и наклонившись к напарнику — тому пора бы подрасти, но что-то подсказывает, что больше Фран не вырастет. Хорошо это или плохо — неизвестно, потому что наклоняться Бельфегору надоело, зато разница в росте приносит ему небывалое удовольствие и чувство превосходства. Фран аж дергается, привстав на цыпочки, но руки прячет за спиной, чтобы это не выглядело сценой воссоединения из кинодрамы. Он показал, насколько ждал этого, тем, что встал на цыпочки, что попросил зажигалку, что обратился на «ты», что, в конце концов, не желал отстраняться, когда Бельфегор поцеловал его. И что-то подсказывает Франу, что, не попроси он зажигалку, Бельфегор бы сам развернулся и схватил его за руку. Фран неторопливо и все еще неумело отвечает на поцелуй, понимает, что этого не хватало целый месяц, чувствует дрожь в кончиках пальцев. Он пытается убедить себя в том, что происходящее — всего лишь игра. Но игры не длятся полгода и по ним не ломает, когда они пропадают на месяц. Отстраняясь, Бельфегор вкладывает зажигалку в нагрудный карман чужой куртки и расплывается в привычной ухмылке. — Беги бумажки заполнять. И кури в окно, иначе Скуало прибьет, почуяв запашок в комнате. — Я скажу, что Вы накурили, — язвит Фран, но Бельфегор не успевает влепить тому подзатыльник — буквально исчезает перед носом. Подняв голову выше, офицер видит, что в комнате напарника загорелся свет. — Если это была иллюзия — я его придушу. Прикурив сигарету, Бельфегор направляется к служебной двери, надеясь встретить по пути патрульных. Ему хочется совсем немного над ними поиздеваться — пусть знают, в чей отряд поступили и что слухи про начальника распространять слишком уж низко и непозволительно в принципе. Они вяло плетутся, тихо о чем-то беседуя, когда Бельфегор натыкается на них как раз около служебной двери. Они не замечают его, что делает ситуацию еще более забавной. — Доложить обстановку по периметру, — резко и громко командует он, отчего лейтенанты вздрагивают и чуть не спотыкаются. — Так точно, — быстро соображает первый. — Обстановка спокойная, опасности не наблюдается. — Вы это заметили, когда под ноги себе смотрели? — тон голоса офицера становится тверже, отчего патрулирующие заметно напрягаются. Совсем недавно Бельфегор вел себя совершенно по-другому. Он затягивается сигаретой, и у патрульных пробегает опасение, что ее могут потушить об их лицо. — Или когда обсуждали личную жизнь своего командующего? Отвечать. Лейтенанты переглядываются, как последние идиоты, после чего переводят взгляд на Бельфегора, не в силах понять, правда ли тот злится. В любом случае, ответить придется — приказ ведь, — но ответов не было. В голове у обоих провинившихся было лишь перекати-поле и желание побыстрее сбежать, потому что перед ними стоял Принц-Потрошитель собственной персоной и явно был недоволен их поведением. Концовка сказки пока является открытой, но что-то подсказывает лейтенантам, что гробы у них точно будут закрытыми. — Офицер Каваллини, — оживает первый. — Патруль идет полным ходом и все пункты и указания соблюдены. Периметр чист, врагов не наблюдается. Если что-то пойдет не так — мы Вам сообщим. — В указаниях не было трепаться о моей личной жизни. Или о чем вы там болтали? Офицер Айроне не совсем четко передал мне ваши слова. После этих слов коленки у двоих заметно задрожали. Им захотелось начать извиняться, но вряд ли это сработает. — Приносим наши глубочайшие извинения, командир, — торопливо произносит второй, наплевав на то, что идея довольно дурная. — В жопу себе извинения засунь, — фыркает Бельфегор и выпрямляется, вдоволь навеселившись и намереваясь отправиться проверять патруль внутри замка. — Дневной патруль вас ждет. Как закончите патрулировать днем — найти меня. Получите новый приказ. Если, конечно, еще больше не накосячите и не вылетите отсюда. — Но днем патрулирует отряд Грозы… — Я передам офицеру Леви, что два идиота отправятся к нему в дневной патруль, — перебивает Бельфегор и скрывается за служебной дверью, давая знать, что диалог окончен. Лейтенанты снова переглядываются, матерят все на свете и готовы придушить друг друга. И зачем они только взялись обсуждать своего командующего? Откуда вообще вылезла так не вовремя эта жаба? Идя по коридорам замка, Бельфегор готов смеяться в голос с перепуганных лиц лейтенантов. Он сдерживается лишь для того, чтобы рассказать все Леви и Скуало, сидящим в гостиной, и поржать вместе с ними. Бутылка виски была уже пуста, когда хранитель Урагана завалился в комнату. Скуало обсуждал с Леви его ближайшую миссию, словно рабочее время не подошло к концу и нельзя было поговорить о чем-нибудь более интересном, а из окна было видно как раз тех лейтенантов, активно ругающихся друг на друга — сутки на ногах новички вряд ли выдержат, поэтому ситуация и смешная. Леви загоняет их до смерти — в буквальном смысле. — Леви, — зовет коллегу Бельфегор, падая на диван рядом со Скуало. — К тебе завтра на патруль двое моих лейтенантов отправляются. — И за что ты их так наказываешь? — интересуется Скуало, откинувшись на спинку дивана. — Обсуждали, трахаюсь я с лягушкой или нет, во время патрулирования, — пожимает плечами Бельфегор и кидает взгляд на бутылку. — Даже мне не оставили? Пиздец, спасибо. — Лейтенанты опять слухи распускают? — усмехается Леви. — Два года назад про меня и Луссурию болтали. Как вспомню — блевать хочется. — А помните про меня и босса? По их мнению, мы какой-то отряд пидорасов, пиздец. Бельфегор шепеляво смеется и закидывает ноги на стол, слыша шаги патруля около гостиной. Эти тоже о чем-то болтают, но, скорее всего, обсуждают то, что будет на завтрак, ведь Луссурия должен отправиться на миссию утром и вряд ли он станет что-либо готовить. — Можно приказать тем двум идиотам, из моего отряда, приготовить завтрак, — выдает он и поднимается с места, поправляя форму. — Валяй, — махнув рукой, дает свое капитанское одобрение Скуало и так же поднимается, кинув взгляд на Леви. — Измотай его лейтенантов до смерти, а-то заебали делать из Варии какой-то петушатник. — Без проблем. По коридорам замка без особого энтузиазма разгуливают лейтенанты отряда Урагана, ведя скупые и скучные диалоги на совершенно бесполезные темы. Часы показывали три часа ночи, все офицеры медленно расползались по своим комнатам, кроме, конечно же, Бельфегора, проверяющего посты своих подчиненных. Патрулирование его изводило. По натуре своей, Бельфегор был абсолютно ленив и не любил лишних телодвижений. Он любил закрыться в комнате и проспать весь день, даже когда требовалось отсмотреть кандидатов в свой отряд. Так же его любимым занятием было обычное прожигание времени на совершенную ерунду — взять хотя бы видеоигры, которые затягивают Бельфегора даже при условии, что ему под тридцать и у него должно быть хоть какое-то чувство ответственности. За свое безделье он часто получал от Скуало, а лейтенанты распускали слухи, что их командующий — олицетворение лени, что ему плевать на свой отряд. Но они все равно уважали Бельфегора — начальник, как никак. Перекинувшись парой фраз с патрулирующими в жилом крыле, принадлежащим офицерам, Бельфегор потягивается и направляется к комнате Франа. Наручные часы говорят, что прошло полтора часа, но он и не славился своей пунктуальностью, так что ничего страшного в опоздании не было. — Бел, — окликнул его капитан, завидев, что Бельфегор планирует скрыться в комнате напарника. — Ты знаешь о миссии? Не видно, как хранитель Урагана закатывает глаза, зато его немного замедленные движения замечательно показывают раздражение и отсутствие настроя вести сейчас диалог насчет этой неприятной новости. — Да, лягух мне сообщил, — лениво протягивает Бельфегор и опирается на ручку двери, выглядя теперь немного вальяжно. Он не специально показывает то, насколько ему в данный момент все равно на обсуждение работы. — Явлюсь завтра вечером к боссу, обсудим все детали. Сейчас у меня нет настроения. — Зачем тебе к Франу? — с ноткой подозрения спрашивает Скуало, схватив коллегу за руку и не позволяя зайти в комнату. — Что за кипишь, капитан? — усмехается Бельфегор и отмахивается от Скуало. — Мне уже напарника навестить нельзя? Окинув недоверчивым взглядом хранителя Урагана, Скуало делает шаг назад. — Я тебя прибью, если слухи — правда. — Себя с боссом сначала прибей. Бельфегор скрывается за дверью прежде, чем Скуало успел ударить его. Слышится привычный для всей Варии фирменный крик капитана, и Бельфегор шепеляво смеется, закрывая дверь комнаты на ключ — на всякий случай. Сгорбившись, Фран ковыряется в бумажках, зажав между пальцев сигарету, и недовольно бормочет что-то себе под нос. Кажется, Бельфегор услышал проскользнувший в словах напарника мат и расплылся в ухмылке — от него подхватил, скорее всего. Он даже не замечает, что в комнату кто-то зашел, не отвлекаясь от работы, и это, наверное, единственный настолько организованный офицер, потому что даже Леви не сразу берется за бумажную волокиту — на миссию он бежит со скоростью света, но не когда дело касается необходимости написать рапорт. — Как успехи, лягушка? — шепеляво протягивает Бельфегор, падая на кровать. Стоять на ногах уже не было сил, хотелось растянуться на кровати и заснуть до самого вечера, случайно проспав встречу с боссом и пропустив момент, где Скуало захочет впечатать его в стену за оговорки. — Вы опоздали, — как-то мрачно отзывается Фран, заставив напарника приподняться на локтях и кинуть взгляд в его сторону. Фран затягивается сигаретой, сбрасывает пепел и, пусть Бельфегор и не видит, но точно уверен, нервно кусает губы. — Заболтался с капитаном и Леви, — объясняет причину опоздания хранитель Урагана и, недовольно зашипев, снимает диадему, уложив ту на прикроватную тумбочку. Это единственная комната офицера, где нет личных вещей, да и лишних тоже. Ни одного признака, что здесь кто-то обитает, и раньше Бельфегор скидывал это на то, что напарник только заехал, на то, что только вернулся с миссии и не успел разложить вещи, но комната так и оставалась пустой, отчего выглядело совсем не уютно. Хотя, комната самого хранителя Урагана выглядела так, словно там живет стадо бездомных — спасибо разбросанным везде вещам, — и тоже не была особо уютной. Но он не жаловался, убираясь раз в год по обещанию. — Я не про это, — уже в привычном для себя занудном тоне отвечает Фран и поворачивается лицом к Бельфегору. Делает еще одну затяжку и, прикрыв глаза — голова кружится, — тушит бычок об пепельницу. — Помощь с рапортом уже не нужна — я закончил. Нужно было на полчаса пораньше приходить, тогда бы у Вас был шанс подмазаться. — Подмазываешься ты, когда пишешь за меня рапорты. Даже если это была моя одиночная миссия, — фыркает Бельфегор и закатывает глаза. Его любимый жест, который все равно никто не замечает. Разве что некоторые избранные. — Капитан говорит мне за это «спасибо», — с проскользившей, видимо, случайно ноткой гордости в голосе хвастается Фран и поднимается с места, подходя к развалившемуся на кровати напарнику. — Ваши рапорты были просто ужасны. Вы только воду зря льете. Нужно все кратко и по делу. — Не учи ученого, — раздраженно шипит Бельфегор и, воспользовавшись тем, что Фран стоял достаточно близко, дергает того за руку. Не устояв на ногах, Фран валится на напарника, выдав в полете какое-то несуразное ругательство. В знак мести, Фран запускает пальцы в пшеничные волосы, взъерошивает их еще больше и смахивает к черту эту надоедливую челку. Были догадки, что страна, которой должен был управлять Бельфегор, находилась на севере — слишком уж похож на красавцев, обитающих в северных странах. Взять хотя бы светлые волосы и голубые глаза. Раньше Фран думал, что они красные, но, как выяснилось, это касалось другого близнеца. По словам Бельфегора, близнец был намного агрессивней, кровожаднее. Но, к слову, только в детстве, потому что, судя по событиям прошлого года, он не предпочитал те кровавые способы, которые так холил и лелеял его брат. Фран даже немного расстроился, когда теория насчет цвета глаз посыпалась. — Хватит на меня пялиться. Явное раздражение в голосе лишь позабавило Франа — на секунду уголки бледных губ дрогнули, так и не превратившись в полноценную улыбку, приняв свое привычное положение и вернув лицу вечно угрюмое выражение. — У Вас же плохое зрение, да? — интересуется Фран и тычет напарника в щеку, получая за это легкий удар по руке. — Отличное, — усмехается Бельфегор, наблюдая за тем, как Фран устраивается на его бедрах, елозит, бубня себе под нос что-то про «одни кости, неудобно». — Иначе бы я не смог работать. — Бел-семпай, Вы про линзы слышали? Как же этот надоедливый мальчишка иногда раздражает. Бельфегор отдыхал от него целый месяц, наслаждался своеобразным отпуском, позволяя себе все, что недоступно для него в замке. Пусть офицерам и дозволено практически все — девушек Бельфегор не может сюда притащить, а он обожает женское внимание, купаясь в нем буквально каждый раз, когда покидает Италию или хотя бы пределы замка. Он любит покидать замок — когда не лень, конечно. В замке, бывает, давят стены, задыхаешься от духоты и хочется лезть на стену от надоевших рож. Осматривая иногда свой отряд, Бельфегор думает о том, чтобы швырнуть в парочку лейтенантов стилеты, потому что их лица вызывают рвотные позывы. В эти моменты и просыпается желание покинуть замок хотя бы на пару дней, развеяться и выпустить пар. Правда, иногда для этого и не обязательно выходить за пределы, выбираться в город. Полгода назад все немного изменилось. — Ты когда-нибудь закроешь рот? — Бельфегор перехватывает руки, потянувшиеся к его волосам, и сжимает тонкие запястья. — Знаете, а я бы посмотрел на Вас в очках, семпай, — продолжает болтать ерунду Фран, напуская на напарника иллюзию. Обычные очки в круглой оправе — видел такие на парне во время последнего визита в Японию, — и, кажется, уголки обычно плотно сжатых губ снова дергаются, но это была очередная неудачная попытка улыбнуться. Иллюзия исчезает тут же, как Фран убеждается в том, что на этом проклятом принце все смотрится донельзя хорошо. Как вообще можно было родиться настолько красивым? Иногда Франу интересно, как выглядели родители Бельфегора, раз у них такие красивые сыновья — это чисто наблюдение, констатация факта. Не комплимент Бельфегору, нет. — Жаб, ты бесишь, — озвучивает очевидный факт хранитель Урагана, после чего отпускает руки напарника и принимает положение сидя, устроив руки на худощавых бедрах, на которых форма даже самого маленького размера смотрится мешком из-под картошки. Поэтому перед каждым созданием новой модели формы с Франа снимают мерки — вес не держится, убывая и убывая. Редко когда он прибавляется. — Знаете, — задумчиво протягивает Фран и снова елозит, словно на месте ему не сидится. Бельфегор в ответ на это сжимает его бедра сильней, как бы говоря, что действия напарника раздражают. — Я просто открываю рот, а Вас бесит. Но я молчу, когда Вы ведете себя, как псих. Терпение подходит к концу, кажется, со звуком скрипа зубов Бельфегора и тихим писком, вырвавшийся из Франа, когда первый опрокинул его, резко прижав к кровати. В изумрудных глазах на секунду мелькает испуг, сменяющийся заинтересованностью и легким раздражением, в то время, как на лице не отразилось ни единой эмоции. Вот это и поражает и одновременно раздражает Бельфегора в собственном напарнике — эта чертова холодность, стена изо льда, которую тот возвел вокруг себя и лишь иногда позволяет чуть приоткрыть дверь, мельком заглянуть внутрь, после чего резко захлопывает, едва не прищемив любопытный нос. Бельфегора погубит его любопытство. — Что ты там говорил? Соскучился? — вспоминает слова напарника Бельфегор, пытаясь игнорировать попытки Франа убрать «дебильную челку». Пока у него не получается — все еще лезет в голубые глаза. — Рад видеть, — поправил Фран и, справившись с задачей, наконец посмотрел в глаза Бельфегору. Возможно, они завораживали лишь из-за того, что хозяин редко позволяет их видеть. А, может, у Франа едет крыша — с кем поведешься, от того и наберешься. — Про «скучаю» не было и слова. Расплывшись в хитрой улыбке, Бельфегор решает вытащить козырь из рукава. — Зажигалку тогда верни. Тонкие пальцы зарываются в пшеничные волосы, глаза внимательно следят за тем, как на «идеальном» лице расцветает хитрая и довольная улыбка. В голове гуляет белый шум, не возникает ни одного варианта для колкого ответа, да и в данный момент хочется наконец придержать язык за зубами — такое бывает крайне редко, такое стоит ценить. Фран тяжело и словно обречено вздыхает, тянет Бельфегора на себя, а тот с удовольствием идет на поводу. Он не знает, что происходит, да и знать не хочет. Он не знает, что не так с этим мальчишкой, но вот именно это ему невозможно интересно. Если бы это было не так, то он бы сейчас не отвечал на неумелый поцелуй, не нашел бы время зайти в эту абсолютно пустую комнату, не тянулся рукой под зеленую водолазку, пока чужие руки пытаются стянуть с него форменную куртку. Фран словно задыхается, игнорируя невозможную дрожь в пальцах, не слушающихся его, пока в голове гуляет мысль о том, что ему это не нужно. Ему не нужен Бельфегор, пытающийся залезть к нему в душу, не нужно то, что происходит сейчас, да и последние полгода. Сигареты для него более важны, нежели все это — они помогают бороться с вечным стрессом. Правда, есть одно «но» — присутствие Бельфегора сводит весь этот стресс на «нет». Возможно, держать его рядом ради антистресса — хорошая идея, но Франа тянет на дно. Он ведь действительно скучал и интересовался, когда это лохматое недоразумение вернется. Руки и правда не слушаются, дыхание сбилось окончательно, когда поцелуи перешли на шею. Фран откидывает голову назад, позволяет оттянуть ворот водолазки, пока сам не справился даже с курткой. Его трусит, перед глазами плывет. Он может лишь слышать свое учащенное дыхание и сердцебиение, полностью сбивающее с толку. Что происходит? — Бел, — зовет Фран и сжимает пшеничные волосы, оттягивая в сторону. Никакой реакции не следует — Бельфегор задирает его водолазку, покрывая поцелуями бледную грудь и выступающие ребра. Кажется, голова едет, ведь дрожи и асфиксии не хватало. Несмотря на все это, Фран послушно поднимает руки, когда с него хотят снять водолазку, и из-под прикрытых век следит за тем, как Бельфегор скидывает куртку, отбрасывает в сторону полосатый джемпер. Его родимое пятно нравится Франу до дрожи в коленях, которые он торопливо разводит, позволяя Бельфегору устроиться между ног. — Бел, — повторяет свою попытку Фран и наконец добивается внимания. Голубые глаза смотрят прямо на него, и, кажется, на секунду в них мелькнул алый оттенок. Как небо во время заката, как розы в саду при замке, как цвет пламени Урагана, как кровь. Из головы совершенно вылетает то, что Фран хотел сказать, но он замечательно находит выход из ситуации, притянув Бельфегора к себе и впившись в покусанные с кровавыми ранками губы поцелуем. На вкус как те сигареты с ментолом и слегка молоко. Фран сильнее прижимает напарника к себе, думая, что, наверное, ждал именно этого, когда просил зайти, когда спросил про зажигалку, когда целый месяц не мог думать о том, что до отъезда они потратили весь день на новинки кино, что Бельфегор милый, когда засыпает среди фильма, но не когда озвучивает происходящее снов — сплошные кошмары. Фран думает о том, что их отправляют на миссию вдвоем, и стонет в чужие губы, почувствовав, как Бельфегор лезет к нему в трусы. Ему же этого не хватало целый месяц, когда вокруг него вьется столько девушек, да? Именно холодного, закрытого в себе семнадцатилетнего мальчишки-француза, стонущего под ним так, словно все это было в последний раз. Бельфегор с неприкрытым удовольствием ловит чужие стоны губами, наблюдает за тем, как подрагивает под тонкой бледной кожей шеи кадык, проводя языком и желая оставить засос, и неторопливо ласкает член Франа, пока тот цепляется за его спину, норовя оставить царапины. В этот момент Бельфегор чувствует себя лучше, чем с любой девушкой, с которой когда-либо проводил ночь. Его это раздражает, но не идти на поводу у собственных желаний он не может. Движения рукой из медленных и томительных переходят в резкие и грубые, когда Фран кусает шею Бельфегора, обвивает ногами его бедра. Он толкается навстречу грубым движением, чувствует, что вот-вот его накроет, и старается закрыть рот, чтобы не застонать слишком громко, чтобы не простонать имя напарника. Что, к слову, еще никогда не помогало, поэтому Бельфегор и закрывает ему рот свободной рукой. Фран прикусывает чужую ладонь, когда кончает, когда без единой капли стыда открывает глаза и ловит до безумия довольный взгляд. Он пытается отдышаться и думает о том, что нужно бы покурить и что стояк Бельфегора упирается ему в бедро, а тому сейчас нужно отправиться проверять патруль. — Я не доделал рапорт, — резко признается Фран. Ему не понятно, для кого он это озвучил — для себя или же для Бельфегора, который еле успел вытащить руку у него из трусов. — Это значит «да, я скучал»? — усмехается Бельфегор и вытирает руку влажной салфеткой, вытащив ту из упаковки на прикроватной тумбочке. — Я не знаю, — в голосе проскальзывает растерянность, взгляд вновь цепляется за голубые глаза, когда Бельфегор вновь нависает над ним. Фран и правда не знает. — Тогда я буду считать, что да. Две недели назад Фран открыл комнату Бельфегора запасными ключами и вытащил из блока в тумбочке пачку сигарет. Осмотревшись вокруг, он увидел сплошной бардак, ведь даже кровать была не заправлена. На секунду в голове мелькнула мысль, что вот так на самом деле выглядит мир Бельфегора, что чистота, устраиваемая им здесь перед приходом Франа, — абсолютная ложь. Он, казалось бы, был открыт для Франа, показал главный секрет — глаза, — и все равно оставался на расстоянии вытянутой руки. Хотя, сам Фран не был лучше. Осмотревшись в чужой комнате, совершенно ее не узнавая, Фран упал на кровать, устремил взгляд в потолок и закурил, думая, что точно так же делает Бельфегор — видел его несколько раз в таком положении. Он курит с двенадцати лет и не желает бросать. Он невероятно ленив и одновременно с этим является главным тактиком Варии, чертовым гением и, в конце концов, принцем. Он ведет развязную жизнь и пахнет свежестью, словно только что попал под дождь, и ментолом. От него веет холодом неизвестной северной страны. От него у Франа подкашиваются колени. Крик капитана в коридоре вырвал Франа из мыслей. Испугавшись быть обнаруженным, он вскочил, осознав, что все это время лежал уткнувшись в подушку своего напарника. Через неделю его отправили на одиночную миссию. В данный момент Фран не желает отрываться от губ Бельфегора, ведет руками по его груди и задерживается на прессе, когда касается родимого пятна. Услышав недовольное мычание, Фран продолжает, радуясь тому, что Бельфегор удосужился снять штаны и белье. В голове настоящая каша из мыслей, но Фран старается этого не показывать, опускаясь на колени и прикрывая глаза. С начала всего этого мракобесия прошло всего полгода, а Фран умеет слишком много для замкнутого семнадцатилетнего француза. Бабушка бы не одобрила его выбор, узнав, что избранник — двадцатисемилетний мужчина, профессиональный убийца, работающий на мафию, и вступивший в ее ряды в восемь лет. Ее бы хватил инфаркт. Учитель бы убил его. Нет никакого стыда, когда Фран берет в рот член напарника, который должен был наставлять, а, в итоге, запутал еще больше. Обводит языком головку, опускается ниже из-за давления на затылок и старается не задеть плоть зубами, втягивает щеки и принимается двигать головой, стараясь не вызывать у себя рвотный рефлекс. Сверху слышится довольный сдавленный стон, и Фран понимает, что его действия делают невозможно приятно. Он двигает головой, работает языком и не жалуется на сжимающие волосы пальцы, пока Бельфегор утопает в приятных ощущениях, следит за ним из-под прикрытых век. От вида Франа, старающегося сделать ему приятно, становится до неприличия хорошо. Даже ахуенно. — Блять, — шипит Бельфегор, когда Фран старается взять глубже, хотя его никто не заставляет — он сам говорил о том, какие у него хорошие рвотные рефлексы. В данный момент ему стало наплевать. Он двигает головой все быстрее, помогает себе рукой, а другой царапает бедро Бельфегора, не обращающего на это внимания. Перед глазами все плывет, когда Фран берет на свой максимум. Сжав изумрудные волосы до белых костяшек, Бельфегор изливается тому в рот и спешит убрать руку, давая Франу возможность выплюнуть. Он этого не делает, но Бельфегор не замечает, закрыв глаза и слыша лишь писк в ушах. Ни стыда, ни совести. Дрожащими руками Фран выуживает сигарету из чужой куртки и прикуривает, поднимаясь на ноги и наклоняясь к Бельфегору. У него тут же отнимают сигарету и завлекают в поцелуй, как будто вся брезгливость Бельфегора испарилась. И, честно говоря, он делает такое впервые — не с Франом, конечно же. Этот мальчишка всегда получит от него лишний поцелуй. — Бел, — тянет Фран, когда его усаживают на колени и целуют в шею. — Четыре часа. — Мне похуй, — отмахивается Бельфегор и затягивается сигаретой. Ему нравится, когда Фран называет его по имени. Но обязанности превыше всего, поэтому Бельфегор собирается, взъерошивает изумрудные волосы, словно на прощанье, хоть и вернется через час или полтора, и скрывается за дверью. Фран натягивает пижамные штаны и растянутую футболку, вновь садясь за стол и глядя на половину готового отчета. Сложив руки на столе, он падает на них головой и скрипит зубами. Нет, нельзя себе такого позволять. Эмоции — мусор, который давно должен был сгнить. Иногда Фран не может дождаться, когда кольцо окончательно сожрет его душу. Возможно, тогда это правда будет секс без обязательств, которым они окрестили происходящее. На постах не происходит ничего необычного, разве что патрульные, следившие за периметром и любящие обсуждать личную жизнь командующего, подрались и поставили друг другу пару синяков. Бельфегор рассмеялся в голос и сообщил о том, что утром им придется готовить завтрак, после чего Леви ждет их в крыле своего отряда. Они знатно расстроились и снова готовы были сцепиться, но постеснялись командующего, да и тот сказал, что еще одна драка будет обозначать еще и ночное патрулирование с отрядом Грозы. Замок в буквальном смысле спал — здесь не бывает настолько тихо. Заглянув в свою комнату, где убрались перед его возвращением, Бельфегор тяжело вздохнул и посмотрел на настенные часы, показывающие пять утра. Целый час на проверку постов, а он мог уже давно помочь Франу с отчетом и завалиться спать. На своей кровати, желательно. Но, вроде бы, Фран намекал на то, чтобы остаться у него, что, к сожалению, было невозможно — вряд ли хранитель Урагана, выходящий из комнаты хранителя Тумана, останется незамеченным, особенно Скуало. Хотя, хранитель Тумана на то и хранитель Тумана, чтобы обманывать всех и каждого. Иногда Фран и правда злоупотреблял своей способностью. Переодевшись в старые спортивные штаны и майку, Бельфегор, шаркая тапочками, отправился на другой конец коридора. Их комнаты на одном этаже, за что стоит сказать «спасибо» бывшему хранителю Тумана, который следил за Бельфегором чуть ли не днем и ночью, беря за это отдельную плату как за «услуги няньки». Это было так много лет назад, что становится даже смешно. Сейчас хранитель Урагана следит за Туманом. Все перевернулось с ног на голову. — Не думал, что явишься, — не отрываясь от ноутбука, произнес Фран. Поставив точку и сохранив документ, он захлопывает тот и поднимается с места, окидывая напарника взглядом. — Уже не можешь спать среди той горы мусора? — Там убрано, — полностью проигнорировав подкол, отвечает Бельфегор и подходит к кровати. Он ложится под одеяло и жестом подзывает к себе Франа. — Ты там, кажется, скучал. Вот я и явился. Считай это одолжением от Принца. Закатив глаза, Фран ложится рядом, устраивается поудобней и закрывает глаза. Ему не верится, что эта ночь закончилась. Правда, каша в голове никуда не делась. — Громко думаешь, — недовольно фыркает Бельфегор через пару минут и поворачивается лицом к Франу. Изумрудные глаза сонно уставились на него, не понимая смысл сказанного. — Спи, блять, сказал. После этих слов Бельфегор перекидывает руку через талию Франа, закрывает глаза и думает о том, закрыл ли дверь на ключ. В любом случае, сейчас он слишком устал и плевать хотел на последствия. Франа в буквальном смысле слова вырубает. Он не чувствует, как Бельфегор ворочается во сне, не слышит его несуразной болтовни, зато точно ощущает себя спокойным. На данный момент времени, по крайней мере. Потому что по их пробуждению Скуало готов убить обоих, а Занзас сообщает о серьезной миссии в Америке, где работы будет уж слишком много, потому что некоторые организации возомнили о себе неизвестно что — Вонгола мирными переговорами ничего не добилась, обратившись к Варии. Бельфегор довольный собирает чемодан, пока Фран думает о том, что еще не бывал в Америке и не отойдет от напарника ни на шаг. Бельфегор доволен тем, что убийств будет много, а Фран знает, что в Америке много иллюзионистов, что работа сложная. Но это отходит на второй план, когда Бельфегор заваливается к нему среди ночи. На его челке заколки, в глазах усталость, но он приказывает — именно приказывает, — не отходить от него ни на шаг после того, как они приземляться. — Я уже взрослый, Бел, — фыркает Фран, куря в окно. — Мне наплевать, — раздраженно шипит Бельфегор. — Ни на шаг, понял? Фран послушно кивает, позволяет лечь в свою кровать и практически до самого подъема встает курить каждые полчаса, думая о том, что вообще происходит и объяснит ли ему кто-нибудь это. Секс без обязательств? Вранье чистой воды.