Увидеть...

На дворе стояла та самая тихая, мягкая ночь, чья пелена всегда так нежно окутывает и сени лесов, и просторные поля, и самые дальние дали, одергивая их завесой голубоватого тумана, словно желая скрыть подальше от любопытных глаз все те тайны, которые они в себе несут и которыми не раз будоражат умы мечтательных духов. Воздух был свеж и чист, его вот уже который день переполнял пьянящий, тягучий запах цветущего шиповника, плотным кольцом обступившего здание Гильдии магов. Казалось бы, в такую ночь самое время сидеть где-нибудь себе у окна или на крыльце и томно вдыхать эту амброзию, одному или в компании близкого человека. Вот только герой наш, пусть и находился в своей комнате в одиночестве и видел ночной пейзаж в своем большом окне, не разделял нежной радости ночи и всех, кто ею любовался. Он упорным взглядом смотрел на небо, в одну-единственную точку, недовольно хмурясь в ненавистном ожидании. Лицо его выражало полную серьезность и сосредоточенность, тонкие губы были поджаты, а пальцы левой руки нервно выстукивали на подоконнике некую хаотичную мелодию без определенного такта, которой, в целом, этот дух не отдавал никакого отчёта. Просто его угнетала нежная тишина ночи, выказывавшая в тот поздний час всю свою любовь к живущим на Земле Духов. Собственное упрямство и некое высокомерие не позволяли ему, главному советнику, принять этот чувственный подарок душой и сердцем, погрузиться в созерцание прелестей ночи вместе с остальными. Он ждал конкретного явления, и, чем скорее был его срок, тем нетерпеливее становился советник. Что ж, а пока он ждёт, на секунду отвлечемся от великолепной картины ночи и обратимся к самому советнику. Кто он? Откуда? Что с ним происходит? Советник носил имя Даларий Сергол, а родом был из славного королевства Сирмирс. Конечно, вам это ничего толком и не говорит, но хочу уточнить, что это означает его принадлежность к расе океаноидов, исконно населявших эту землю. Глаза его всегда выражали презрение и гордость, и у советника была дурная для окружающих привычка смотреть собеседнику прямо в глаза, как при допросе, отчего многие избегали общения с ним, к его же облегчению. Как истинный сирмирец, Даларий не носил бороды. Не только потому, что это было не принято у него на родине, но и потому, что это было для него биологически невозможно, ибо волосы могли расти у него только на голове, ввиду наличия твердого кожного покрова, оставленного у его народа заместо чешуи в ходе эволюции. Но давайте не будем пускаться в подробности его биологии, мы ведь не затем пришли? Даларий выделялся ещё тем, что всегда зачесывал свои темные волосы, доходящие ему до плеч, назад и вечно ходил прилизанным. Лишь только одна прядь на его высоком лбу всегда противилась воле своего хозяина, принимая свое обычное положение каждый раз, когда он совершал попытку зачесать ее назад, чем сам Даларий нередко раздражался и вспыхивал гневом. Тем не менее, каждое утро ему приходилось мириться с непокорной прядью и выходить в таком виде в свет. Однако, такой вид нисколько не упрощал его натуру, а скорее наоборот, придавал ему шарма и обаяния, пусть советник и редко пользовался этими дарами судьбы и предпочитал им холодную сдержанность и надменность. Итак, и внешнего облика стоит ещё отметить, что, как и у любого сирмирца, кожа Далария имела голубоватый оттенок, не сильно выделяющийся, но идеально соответствующий его характеру и подчёркивающий его неординарную личность, делая его ещё более нелюдимым в глазах окружающих. Итак, Даларий продолжал сверлить небо взглядом, напряжённо думая о чем-то своем. Ожидание его изрядно затянулось. Советник чувствовал, как трясутся его руки, как его лихорадит, бросает то в жар, то в холод, но воспалённый разум нисколько не реагировал на болезненные признаки, и Даларий продолжал смотреть в небо. К его счастью, тучи, застилавшие заветную точку, плавно удалились на восток, и взору советника открылся бледный месяц, чей мягкий свет тут же лег ему на лицо, освещая острые черты лица сирмирца и являя миру его точеный профиль. Даларий выдохнул. Лихорадочная дрожь наконец унялась, и он чувствовал огромное облегчение, потому что наконец-то появился кто-то, также избегавший влияния сладкого дурмана ночи, такой же одинокий, излучавший не только свет, но и тихую грусть. Советник чувствовал во рту привкус горечи, не пропавший даже после появления месяца. Но он был рад всем ощущениям, которые в данный момент составляли его особую композицию тоски, и потому не обращал внимания на такие мелочи, продолжая смотреть на месяц с чувством некой благодарности в лучистом взгляде. Никто не видел его таким днём, и то было замечательно, потому что признать, что такой холодный, жестокий и своенравный дух может быть таким мечтательным и умиротворённым, было немыслимо, потому что никто не мог поверить, что эти сдержанность и высокомерие являются искусно сделанной маской, со всех сторон закрывающей истинную личность советника. Даларий тихо вздохнул и уже собирался ложиться спать, вдоволь налюбовавшись на своего друга по несчастью, как вдруг, сделав только полуоборот, замер и насторожился. Ухо раскрылось полностью, полупрозрачная перепонка натянулась до предела, советник жадно вслушивался в каждый звук, и все вокруг казалось ему враждебным, всюду его подстерегала опасность. Краем глаза заметил он, как почти неслышно приоткрывается дверь его комнаты, которую он по неосторожности забыл запереть, и какая-то тень неслышно проскальзывает в помещение. Комната залита лунным светом, но вошедшую фигуру не разглядеть, она затаилась в дальнем углу. Даларий старается вести себя как можно более естественно, как будто он и не знает, что в комнате есть кто-то помимо него. "Если это убийца, у меня есть шанс сбить его с толку и обезвредить," - думал про себя советник, сжимая в ладони край простыни и стараясь выглядеть непринужденно. Отвернувшись наконец от окна, Даларий сел на край деревянной кровати, спустив ноги в кожаных сапогах на старый дощатый пол и с отвращением вздрогнув, когда этот самый пол заскрипел. "Если он подойдёт ко мне, я собью его с ног и выхвачу оружие, если таковое есть," - мрачно думал советник, как бы нечаянно иногда бросая взгляды в дальний угол комнаты, где обычно стоял старый стул, пришедший в негодность, но по счастливой случайности ещё не выброшенный на свалку. Даларий долго сидел, продолжая подглядывать в ту сторону, где предположительно сидел потенциальный враг, но эта игра в гляделки мучила его: ему хотелось как можно скорее прогнать незваного гостя, и потому он, медленно поднявшись с кровати, тихо шагнул в сторону неизвестной фигуры. На секунду советнику послышался испуганный вздох, и он не мог не обрадоваться тому, что напугал незнакомца, но виду не подал, и двинулся дальше. С каждым шагом Даларий чувствовал, как от врага исходит страх, и довольно отмечал, что теперь охотник и добыча поменялись местами. Фигура не двигалась с места, по крайней мере, не было слышно ответных шагов, и напряжение росло с каждой секундой. Советнику становилось все тяжелее дышать, его сердце начало бешено стучать, отдаваясь гулом в висках, он слышал, как в его жилах течет кровь, и это одновременно страшило и воодушевляло его. Подобравшись наконец на максимально близкое расстояние, Даларий замер. Незнакомца определенно не было на этом месте, но он явно чувствовал чье-то присутствие. "Заклинание невидимости," - догадался советник, хищно улыбаясь. Он вновь услышал испуганный вздох, ненароком сорвавшийся с уст врага, и почувствовал, как тот вжимается в стену, точно загнанный зверь. Даларию нравилась эта игра, он злорадствовал над обескураженным противником, предвкушал мольбы о пощаде и унизительные рыдания. Встряхнув головой, советник привел в порядок мысли и, решив рискнуть по полной, резко вытянул правую руку и попытался схватиться за предплечье жертвы. Попытка удалась, а жертва почти и не сопротивлялась, застыв от ужаса. Даларий снова улыбнулся и сжал ладонь, впившись пальцами в тонкую руку, наслаждаясь чужими страданиями. Но тут произошло то, чего он никак не ожидал. Жертва дернулась, пытаясь вырваться, но в процессе неосознанно громко прошептала одно-единственное слово: - Пустите... Даларий вздрогнул и ослабил хватку. Девушка? Неужели его хотела убить девушка? Тонкая рука ее поначалу нисколько его не смутила: он принял ее за худого мальчугана, привыкшего полагаться больше на ловкость, нежели на силу, но голос... Девушка сделала последнее усилие и, вырвавшись из плена, рванула к двери, шепнула напоследок: "Shelita," - заклинание, заглушающее звуки ее шагов, и скрылась за дверью в коридоре. Даларий опомнился, рванул за ней в коридор, попытался поймать невидимку, но руки его так и остались беспомощно протянуты вперёд, пустые и холодные. Сердце продолжало бешено биться. - Что это было? - шепотом спросил советник, как будто действительно ждал от кого-то ответа, и, обескураженный таким исходом событий, вернулся к себе. До кровати он дошел, шатаясь, точно пьяный, и с громким выдохом рухнул на постель. Сон, однако, не спешил заключать его в свои объятья, не только потому, что Даларий уже давно не спал, маскируя по утрам свои мешки под глазами пудрой, но и потому, что мысли в голове беспорядочно кружились, хаотично плясали перед глазами, не давая успокоиться. - Девушка... - шептал советник, прикладывая руку к груди и чувствуя, как бьётся сердце от одного этого слова. Девушка пришла к нему в комнату, чтобы убить... Нет, не для этого. Даларий чувствовал, что у нее была другая причина прийти к нему в столь поздний час. Быть может, она, так же, как и он, не спала эту ночь, одинокая, точно луна, и, гонимая этим, набрела на его комнату? Нет, глупо. Зачем же ей накладывать на себя заклинание невидимости, если намерения ее чисты? Размышляя и приводя логические доводы, Даларий наконец успокоил мысли, как вдруг его озарило. Он тут же вспыхнул, лицо его зарделось краской, и он начал ходить по комнате взад и вперёд, бормоча: - Пришла ко мне! посреди ночи! Ворвалась в мою комнату! Нарушила мой покой! Бессовестная нахалка! - он в гневе выплевывал слова, что было всегда ему свойственно в таких ситуациях. Подойдя к двери, Даларий протянул было руку, чтобы закрыть ее на ключ, запереться ото всех, чтобы никто не видел ни его, ни его стыда и гнева, но вдруг одумался и одернул руку. А вдруг... А вдруг она вернётся? Странная улыбка тронула тонкие, сжатые губы советника, и он вдруг погрузился в мечтания... Но тут же, встряхнув плечами, сбросил с себя все сантименты и захлопнул дверь, закрыв на ключ и оставив его в замочной скважине. Мало ли, вдруг она попробует взломать замок? Быть может, она воровка! А он так легкомысленно чуть не оставил дверь открытой! - Сентиментальный дурак, - покачав головой, выдал наконец Даларий и улёгся спать, ибо до рассвета оставалась всего пара часов. Месяц по-прежнему тускло освещал землю, вот только теперь уже чувствовалось, что между ним и его старым другом постепенно вырастает стена. Интересно, поэтому ли свет в комнате Далария почти совсем исчез?