***
Одна ночь превратилась в две. На второй день Чуя наконец пришел к выводу, что Дазай никогда его не слушал. Чуя вышел из своей студии с урчащим животом, который напоминал об обеде, который Чуя пропустил. Войдя в гостиную, Чуя заметил две вещи. Во-первых, Дазай свернулся калачиком на диване, завернувшись в одеяло, и дышал так, словно спал. Во-вторых, на кофейном столике лежали два пакета с едой на вынос. Ну, по крайней мере, Дазай предусмотрительно принес Чуе еды. — Дазай, — пробормотал Чуя, пытаясь разбудить парня. Потребовалось немного уговоров, но Дазай, наконец, проснулся, тупо моргая. — Что ты здесь делаешь? Дазай зевнул и сел прямо, одеяло сползло с его плеча. — Мы сегодня поздно закончили, — объяснил он, — я думал, так будет проще. Чуя вздохнул, уже уставший. Серьезно, он был так смущен. Он протянул руку к одному из пакетов с едой и осмотрел содержимое. Гамбургеры, да? Еще не остывшие. — Ты хочешь есть? — спросил Чуя, уже чувствуя, как его голод становится все более нетерпеливым. Дазай кивнул. Он молча подвинулся, позволив Чуе насладиться тем, что на этот раз половина дивана была в его распоряжении. Как чертовски щедро. Чуя передал один пакет Дазаю, беря оставшийся и раскрывая его, доставая содержимое. Дазай тоже быстро достал гамбургер и начал жевать, к большому счастью Чуи. В течение всего ужина Дазай все болтал и болтал о фильме. От его зудящего костюма до безумного бюджета фильма Фицджеральда, до Акутагавы и Ацуши. Казалось, ему было очень весело. Чуя только влезал тут и там, задавая вопросы, когда ход мыслей Дазая был на десять шагов впереди его собственного. Чуя любил слушать, как Дазай говорит без фильтра, возбуждение рвалось с кончика его языка. Когда у него случались такие припадки, он иногда незаметно переходил с английского на японский. Чуя просто обожал его. После ужина Дазай спросил, можно ли ему принять душ. "Ужин" — хорошее слово, так как Чуя и Дазай проговорили почти два часа, еще долго после того, как их гамбургеры были съедены, обертки разбросаны по ковру в гостиной. Чуя действительно не возражал. Он показал Дазаю ванную комнату, соединенную с хозяйской спальней. Тем временем Чуя рылся в своем шкафу, пытаясь найти что-нибудь достаточно большое, чтобы Дазай мог спать. Серьезно, если так будет продолжаться, то он должен будет перевезти сюда свою одежду. Это было просто смешно. Он слишком большой для миниатюрной одежды Чуи. Это заняло немного времени, но Чуя, наконец, нашел потрепанную старую футболку группы, которую он сам не видел несколько месяцев, и пару спортивных штанов. Как только Чуя собрался разложить одежду и оставить Дазая в покое, дверь в ванную открылась. Дазай вышел, полотенце свободно болталось на бедрах. Но это не то, что привлекло внимание Чуи. Все тело Дазая было засыпано множество шрамов разных размеров. Чуя с трудом сглотнул комок, возникший в горле. Глаза Дазая расширились лишь на мгновение, прежде чем он понял, на чем так зациклился Чуя. Не говоря ни слова, Дазай и Чуя сели на край кровати. Чуя даже не спросил разрешения, проводя пальцами по животу Дазая. Не то чтобы Чуя не знал, что у Дазая есть шрамы. Он знал. Дазай показал их ему. Но сейчас все было по-другому. Их было гораздо больше, чем Чуя думал. Вся передняя часть тела Дазая была покрыта молочно-белыми шрамами, глубокими темно-бордовыми ожогами и даже какими-то неизвестными отметинами, причину которых Чуя не мог понять. Дазай, казалось, не возражал против такого внимания. Чуя не жалел Дазая, он просто хотел знать, через что Дазай прошел. Пальцы Чуи пробежали вверх по всей длине живота Дазая, к его груди, и снова вниз. Грубые, мозолистые, руки скользят по вмятинам и старым ранам. Чуя едва мог дышать. Как только он закончил осмотр груди, Чуя переместил свои пальцы на левое предплечье. Он осторожно повернул руку Дазая, чтобы увидеть внутреннюю кожу, и его чуть не стошнило. В отличие от его груди, эти отметины выглядели гораздо более свежими. Кожа вокруг некоторых участков все еще выглядела красной и раздраженной. Все выглядело хуже, чем Чуя помнил. Черт, это из-за фильма? Неужели Дазай всерьез пытается убить себя, чтобы сыграть хорошую роль? Чуя открыл рот, чтобы накричать на Дазая за его безответственность. Как будто зная, что Чуя собирается сказать, Дазай заговорил первым. — Я в порядке, — сказал он. Чуя стиснул зубы. Доказательства, казалось, указывали на обратное. — Чушь собачья, — выплюнул Чуя. Дазай поднял бровь. — Черт возьми, Дазай, — выдохнул Чуя, — не ври в таком случае. — Зачем мне лгать? — спросил Дазай, склонив голову набок. — А зачем тебе говорить правду? — возразил Чуя. Дазай и Чуя погрузились в молчание. Чуя вздохнул. — Ты можешь хотя бы заранее сообщить мне, какие сцены снимаешь, чтобы я знал, чего ждать? Дазай задумался на секунду, а затем кивнул. Это было такое маленькое движение, что Чуя едва не пропустил его. Но вот оно, согласие. Чуя мягко улыбнулся и взял руку Дазая в свою. Он сунул в нее одежду, которую выбрал, и отослал парня в ванную, переодеваться.***
Два дня превратились в две недели. Честно говоря, Чуя не совсем уверен, что произошло. Чуя быстро привык к парню в своем доме. Каждое утро Дазай уходил на съемки до того, как Чуя просыпался. Затем он шел на кухню, чтобы увидеть какую-то глупую записку, лежащую на столе. Начиная от глупых рисунков и японских символов, до фраз на английском языке. И всегда его ждала чашка кофе. Чуя усвоил урок, когда впервые выпил кофе. После этого он никогда не пил кофе, как бы сильно ни хотел пить. Никакое количество хорошего кофе не компенсировало бы того, что сотворил Дазай. Затем Чуя тренировался утром, оставляя весь день для себя. Обычно он отвечал на деловые звонки, писал или читал книгу. Он все еще ждал изменений от Мори и Фуказавы. До тех пор Чуя занимался мелкими проектами. Наконец, около пяти или шести, Дазай возвращался домой. Каждый раз, когда он возвращался, Дазай плюхался на диван и сворачивался калачиком, либо играя на телефоне, либо читая. Это также дало Чуе повод готовить для Дазая намного больше. Иногда Дазай ел не все, но достаточно. По крайней мере, Чуя знал, что Дазай ест один раз в день. Это должно было напугать Чую намного больше, чем то, как легко они смогли приспособиться к жизни друг с другом. Потому что, да, Дазай все еще раздражал. Иногда он лежал на диване и разговаривал с Чуей только тогда, когда это было абсолютно необходимо, рассказывая о том, что ждет его завтра. В другой раз он забирался в ванную, репетируя реплики. Но в целом, Чую все устраивало. Это должно было напугать Чую, но, честно говоря, это не так. Чуя только действительно обдумывал их жизненную ситуацию пару раз на протяжении прошлой недели, и он всегда приходил к одному и тому же выводу. Ему нравилось жить с Дазаем. Не то чтобы Чуя когда-нибудь признался в этом. Но было приятно знать, что кто-то возвращается домой. Что в этой большой квартире больше не будет так одиноко. Потому что было очень одиноко. Чуя никогда не понимал, насколько одиноким он чувствовал себя до встречи с кем-то, вроде Дазая, который столкнулся с такой же неуверенностью, как и Чуя, когда начинал свою карьеру музыканта. Это было приятно. Кроме того, теперь они говорили гораздо больше. Чуя был счастлив. Чуя был также рад, что Мори наконец-то отправил Чуе изменения для их песни ранее этим утром. Теперь Чуя мог работать над чем-то чрезвычайно важным. Чуя, наконец, почувствовал уверенность в нотах, которые он просматривал. Это заняло целую вечность, но на этот раз Чуя почувствовал, что у него есть четкое направление того, что он хотел, чтобы завершенная гитарная линия звучала. Как только Чуя собрался отправить сообщение Дазаю, он услышал предательский щелчок своего парадного входа, сигнализирующий, что Дазай дома. Идеальная синхронизация. — Эй, Дазай, — крикнул Чуя из гостиной, — кажется, у меня есть кое-что, что тебе понравится! Дазай не произнес ни слова, пока тащился по квартире. Как только он добрался до дивана, где сидел Чуя, он плюхнулся на него, все его конечности упали в неудобных положениях. Чуя был ошеломлен. Он никогда раньше не видел Дазая таким безразличным. Конечно, он был ленив, но чтоб до такого, чтобы полностью игнорировать Чую. Что-то явно было не так. — Дазай? — снова позвал Чуя. Дазай только застонал в подушки. — Да что с тобой такое? Дазай, опять же, не сказал ни слова. Чуя попытался представить себя на его месте. Он искренне недоумевал, почему Дазай так хандрит. Что-то случилось на работе? Чуя не мог припомнить, чтобы Дазай жаловался на кого-то или на что-то конкретное. Он продолжал думать. Наконец, до Чуи дошло. Черт, он чувствовал себя таким идиотом. Это был день, когда Дазай снимал свои сцены самоповреждения. Где Дазай должен был показать свои шрамы на камеру, и потому что Дазай был гребаным идиотом, вызвался добавить больше шрамов, чтобы сделать его более реалистичным. Боже, Чуя собирался убить его. Вместо того, чтобы сказать что-нибудь еще, Чуя протянул руку к Дазаю и начал растирать его спину. Он надеялся, что это его утешит. Дазай в ответ зарылся головой в подушки. Чуя вздохнул. Он действительно не хотел видеть Дазая таким уязвимым. Это было так не похоже на него. Конечно, Чуя оценил, что Дазай был более реальным таким образом. Но сердце Чуи болело от сочувствия к Дазаю. После нескольких минут утешения Дазая, у Чуи появилась блестящая идея. Не говоря ни слова, Чуя перестал растирать спину Дазаю и направился в свою спальню. Потребовалось некоторое время, чтобы порыться в шкафу, чтобы найти именно то, что он искал, но как только Чуя нашел это, он улыбнулся Он вернулся к Дазаю и сбросил ему на спину серую толстовку, черные рваные джинсы и черную шапочку. — Надень их, — приказал Чуя, — я хочу тебе кое-что показать. Вялыми движениями Дазай сел. Одежда, которую Чуя ранее бросил на спину Дазаю, соскользнула и упала небольшой кучей на диван. — Что? — тупо спросил Дазай. — Переодевайся, — повторил Чуя, — я думаю, что знаю кое-что, что отвлечет тебя от всего этого. — Чуя ведет себя странно, загадочно, — ответил Дазай. Тем не менее, он подхватил новую одежду и направился в ванную комнату, чтобы переодеться. Чуя вернулся в свою спальню и переоделся. Его красный свитер был слишком узнаваем для того места, куда они направлялись. Чуя быстро надел серые узкие джинсы, черный свитер, серую бейсболку с волосами, собранными в конский хвост, торчащий из-под шляпы, и натянул пару черных перчаток без пальцев. Затем он вернулся в гостиную и увидел, что Дазай уже ждет его. Глаза Дазая немного оживились, когда он увидел внешность Чуи. — Чуя и я подходим друг другу, — сказал он, немного радостней, чем ранее. Чуя усмехнулся. — Да, я думал, что это поднимет тебе настроение. А теперь иди за мной. Дазай кивнул и последовал за Чуей, не сказав больше ни слова. Чуя повел их вниз, в гараж своего жилого комплекса. Он повел их в сторону гаража, к белой простыне, накинутой на что-то большое. Чуя обхватил пальцами ткань и стянул ее, открыв розовый мотоцикл. — Та-да, — воскликнул Чуя. Глаза Дазая несколько раз метнулись между мотоциклом и Чуей, прежде чем он сказал что-то еще. — Ты хотел показать мне мотоцикл? — спросил он, в замешательстве. Чуя рассмеялся и схватил два шлема, которые он припрятал. — Нет, — ответил он, протягивая Дазаю один из двух шлемов и садясь на транспорт, — я хочу отвезти тебя туда, где тебе будет очень приятно. Дазай, казалось, наконец понял, что имел в виду Чуя. — И никто за нами не будет наблюдать, — сказал Дазай, завершая рассуждения Чуи. Чуя кивнул. Он жестом пригласил Дазая сесть позади него, что тот и сделал. Они оба надели шлемы, а затем Чуя завел двигатель. Это звучало прекрасно. Чуя не понимал, как сильно он скучал по поездкам. Он должен делать это чаще. Отбросив эти мысли в сторону, Чуя поднял держатель и двинулся вперед. Дазай обернул руки вокруг талии Чуи. Поначалу это было немного тесновато, но это имело смысл, учитывая, что Дазай никогда раньше не ездил на мотоцикле. К счастью, это место было всего в двадцати минутах езды. Движение было хорошим, только добавив около десяти минут до их конечного пункта назначения. Примерно на полпути, стоя на светофоре, Дазай наклонился вперед и сказал: — Я не знал, что у тебя есть мотоцикл. — Не многие это знают, — ответил Чуя, не отрывая взгляда от светофора. — Я не говорю об этом, поэтому могу сбежать, когда захочу. Ни телохранителей, ни камер. Только я, дорога, и место, куда, черт возьми, я хочу пойти. — У~ — промурлыкал Дазай. — Раньше я не очень понимал это, но теперь я думаю, до меня дошло. Чуя улыбнулся. Он был рад этому. Когда грудь Дазая оказалась так близко к его спине, он почувствовал, как быстро забилось сердце Дазая. Он надеялся, что это из-за адреналина, бурлящего в его венах. Что он был взволнован тем, насколько свободен. Вот почему Чуя так любил его. И только когда они проехали мимо пирса с культовым ориентиром колеса обозрения, Дазай, казалось, наконец понял. Сегодня он был очень вялым, что логично, но все равно заставлял сердце Чуи болеть. Если бы это был обычный день, Дазай мог бы понять, куда они идут, основываясь на дороге. — Ты везешь нас на пирс? — крикнул Дазай, перекрывая шум машин. — Да, — крикнул в ответ Чуя, — я думал, что океанские волны помогут тебе успокоиться. Дазай наклонился вперед, так что его подбородок лежал на плече Чуи, и что-то напевал. Чуя не обязательно мог слышать жужжание Дазая так же сильно, как чувствовать вибрацию на своей спине, но это все равно было приятным признанием. Чуе потребовалось всего несколько минут, чтобы найти гараж рядом с пирсом и припарковать свой мотоцикл дискретным образом. В основном потому, что он не хотел его испортить. Дазай первым спрыгнул с транспорта и вытянул ноги, за ним последовал Чуя. Чуя настороженно посмотрел на свой байк. Если бы Дазай не схватил его за запястье и не оттащил прочь, Чуя почти уверен, что он остался бы наблюдать за своим транспортом всю ночь. Они вышли из гаража и направились к пирсу. Это была действительно хорошая ночь. Солнце стояло низко в небе, не совсем закат, но близко. Когда-то голубое небо было окрашено в глубокие золотистые тона вдоль горизонта. Чуя был рад, что он захватил свитер и джинсы. Морской воздух всегда делал его немного холоднее, чем в городе. Глаза Дазая сканировали каждую мелочь, вбирая в себя каждого маленького ребенка, бегающего вокруг и смеющегося, каждый мигающий огонек, каждый новый запах еды. Чуя знал, что ему следует сосредоточиться на том, чтобы направить их на поиски места, где можно поесть, но наблюдать, как комично моргают большие глаза Дазая, было слишком забавно. — Ты когда-нибудь был в Санта-Монике? — спросил Чуя, когда они подошли ближе к концу, колесо обозрения ярко сияло в вечернем небе. Дазай отрицательно покачал головой. — А ты как думаешь, как там? — спросил Чуя. Дазай нахмурил брови, погруженный в свои мысли. — Громко. — Это хорошо или плохо? — Думаю, мне понравится. Но что имеет в виду Чуя? Чуя пожал плечами. — Я думал, что сделаю все, что сделает тебя счастливым сегодня. Дазай устало посмотрел на Чую. — Это потому, что Чуя хочет, чтобы я заплатил за него? — спросил он, надув губы. Чуя рассмеялся и положил руку на щеку Дазая, щенячьи глазки исчезают. — Нет, идиот. Я собираюсь заплатить за все. Я угощаю. Дазай моргнул на Чую с тем же смущенным и удивительным выражением, с каким он воспринимал все происходящее раньше. — Чуя сегодня не настроен враждебно по отношению ко мне, — заметил Дазай. Чуя кивнул. — Это только разовая сделка, так что выбирай с умом. Дазай продолжал смотреть на Чую. — Эй, — сказал Чуя и легонько толкнул его в плечо, — перестань так смотреть на меня, это неправильно. Взгляд Дазая смягчился, и он усмехнулся. — Чуя всегда будет враждебен со мной. Чуя почувствовал, как у него поднимается кровяное давление. — Послушай, — начал он, уставая. Дазай прервал Чую прежде, чем тот успел что-то сказать. — Я очень благодарен, честное слово. Можно я возьму Чую за руку и мы купим хот-доги? Чуя вздохнул. Он кивнул, а затем потянулся вперед, чтобы переплести свои пальцы с Дазаем. Затем Чуя подвел их к ближайшему киоску с хот-догами и заказал два. Одна из любимых вещей Чуи — это преображение в обычного человека. Ему нравилось, когда к нему относились как к равному, платили наличными и не чувствовали блеска миллионов камер. Он передал один из хот-догов Дазаю, и они молча пошли есть. Это было совершенно естественно. Держать Дазая за руку, расчесывать плечи, просто провести день подальше от всей прессы, музыки, актерского мастерства, и заставить мир вращаться вокруг Дазая и Чуи. Это было неописуемо. Чуя мог даже притвориться, что это было реально. Чуя повел их обоих вниз по пирсу. Покончив с хот-догом, Чуя бесстыдно слизал жир с пальцев. Вокруг никого не было, так почему бы и нет? Дазай хмыкнул. Чуя вскинул голову, чтобы посмотреть на Дазая. — Что? — Ничего, — ответил Дазай, вытирая руку о свитер Чуи. — Просто мило. Чуя почувствовал, как его щеки вспыхнули, но больше ничего не сказал. Чуя продолжал смотреть на Дазая краем глаза. Дазай сегодня был не особенно разговорчив, но этого и следовало ожидать. Однако, Чуя все еще хотел ему помочь. Если бы это означало, что нужно было уловить тонкие подсказки, тогда Чуя просто должен был бы уделять больше внимания. Как только они добрались до игровой части пирса, Чуя заметил, что Дазай загорелся. Чуя остановил их движение и посмотрел на несколько кабинок перед ними. Была одна игра в стрельбу по воде, одна игра в дартс и одна игра в опрокидывание молочных кувшинов. Чуя оценил свои возможности и был довольно уверен в последнем. Чуя посмотрел на Дазая. — Я выиграю что-нибудь для тебя. Дазай моргнул, глядя на Чую. — Неужели? — он казался искренне тронутым этой мыслью. Чуя кивнул и потянул Дазая в сторону будки. Карни оглядел Чую с ног до головы и хмыкнул. — Ты думаешь, что сможешь победить, сынок? Чуя беспечно пожал плечами. — Наверное. Один раунд, — сказал он, вынимая соответствующую сумму, которая ему понадобится. Чуя очень любил, когда его недооценивали. Доказать, что кто-то ошибается, думая, что они все знают, — это было так неожиданно. Он знал, что физически способен запустить софтбол достаточно сильно, и имел убийственную цель, это должно быть легко. Карни и Чуя обменяли деньги на три мяча. У Чуи было три выстрела, чтобы сбить все три молочных кувшина. Чем больше он забьет, тем лучше приз. Все просто. Первый бросок сбил бутылку без особых усилий. Затем Карни снова поставил бутылки. Но Чуя знал хитрость этой игры. Он знал, что Карни поставит бутылки так, чтобы более тяжелая сторона была обращена к Чуе, чтобы бутылки поглотили всю его силу. Чуя глубоко вздохнул и изо всех сил прицелился в центр двух нижних бутылок. Они без особых усилий опрокинулись. Карни в недоумении уставился на Чую. Чуя только ухмыльнулся в ответ и насмешливо поднял последний софтбол. Карни снова переставил бутылки. Чуя знал, что это будет сложнее, но если он будет продолжать целиться правильно, то все будет в порядке. И снова. Молочные бутылки снова свалились в кучу. — Ха, — фыркнул Карни, — будь я проклят. Ты можешь выбрать все, что захочешь. Чуя повернулся к Дазаю, который тоже смотрел на Чую изумленно и как-то еще, Чуя забыл название. — Дазай? — подсказал он. Дазай покачал головой, физически стряхивая с себя все, о чем он думал, и взглянул на все плюшевые игрушки, свисающие из будки. Наконец, он указал на одну из них. — Можно мне взять вот это? — Конечно, малыш, — сказал Карни, протягивая руку, чтобы сорвать с крючка овцу и передать его Дазаю. Дазай улыбнулся и крепко прижал овцу к груди. Чуя смотрел на Дазая с любовью. — Смотри, — сказал Дазай, уткнувшись носом в овцу, — она мягкая и милая, как Чуя. В очередной раз, щеки Чуи покраснели. Значит ли это, что он обнимался с Дазаем во сне? К черту его подсознание, серьезно. Чтобы скрыть покраснение, Чуя оттащил Дазая от игр. После этого Дазай, казалось, немного оживился. Он достал свой телефон, щелкая фотографии здесь и там. Дазай даже заскулил на Чую, пытаясь уговорить сделать пару селфи. Когда Чуя спросил, зачем, так как они хотели сохранить эту прогулку в тайне, Дазай ответил: — Я знаю. Но это весело, и я хочу запомнить сегодняшний день. Чуя тащил Дазая через весь пирс, указывая на мелочи, которые он находил забавными, и пытаясь развлечь Дазая. Дазай поглощал все это, впитывая каждое слово Чуи. Сделав петлю вокруг пирса, Дазай снова переплел их пальцы. Солнце медленно садилось, и тьма пожирала небо. Единственное, о чем попросил Дазай, — это прокатиться на колесе обозрения, и Чуя с радостью согласился. Они втиснулись в повозку, и пока они объезжали ее, Чуя смотрел в окно и показывал Дазаю здания и достопримечательности, которые он любил. Дазай с благоговением уставился на Чую. — Тебе нравится быть так высоко, Чуя? — спросил Дазай, когда они ждали на вершине чертова колеса. Чуя кивнул. — Я чувствую, что могу летать. Дазай осторожно посмотрел вниз, на землю. — Раньше я так и делал, но теперь не уверен, что мне понравится падать с такой высоты. — Не волнуйся, — сказал Чуя, успокаивающе сжимая руку Дазая, — я не дам тебе упасть. Дазай мягко улыбнулся и потянул Чую за руку. Чуя повернулся так, что столкнулся с Дазаем. Он легко ответил на улыбку Дазая. — Чуя, я- Прежде чем Дазай успел закончить свою мысль, машина рванулась вперед, и Чуя, потеряв равновесие, упал ему на колени. Дазай расхохотался над иронией Чуи, который пообещал, что никогда не даст Дазаю упасть, а в итоге упал сам. Дазай так и не закончил свою мысль. Позже, когда небо было полностью усыпано звездами, Чуя купил себе и Дазаю рожки мороженого и повел их на настоящий пляж. Они заняли место чуть подальше от пирса и сели на холодный песок. К тому времени, когда они добрались до места назначения, Дазай уже доел свое мороженое. Он положил свою игрушку в противоположную от Чуи сторону, и обнял его за плечи. На этот раз Чуя не сопротивлялся. — Спасибо за сегодняшний день, — пробормотал Дазай. Чуя что-то промурлыкал, одновременно облизывая мороженое. Дазай придвинулся ближе к Чуе и нежно поцеловал его в щеку. Они больше ничего не говорили, просто смотрели на волны. Удар сильной, мощной воды о мягкий песок успокоил биение сердца Чуи. Он надеялся, что это так же поможет и Дазаю. — Это прекрасно, — прошептал Чуя, — тебе так не кажется? — Да, — ответил Дазай, — красиво. Чуя совершенно упустил из виду, что Дазай больше не смотрел на океан, а смотрел прямо на загипнотизированное лицо Чуи.