Quel dommage que tu ne sois pas mon destin ...

Февраль 1917       Никто не верил, что этот момент вообще хоть когда-нибудь настанет. Но он ждал его, ждал с нетерпением и предвкушением. Еще задолго до этого дня... да что там дня, этого года, Российская Империя знал: ему не удастся прожить спокойную, тихую жизнь в кругу семьи. И сейчас, стоя около полураскрытого окна, смотря то на площадь перед дворцом, то на медленно падающие на подоконник блестящие снежинки, он был погружен в свои мысли, он вспоминал, все больше окунаясь в воспоминания.       Семья... Хах, конечно. Его сын – это и есть вся его семья. СССР являлся единственным его наследником, но император никогда не питал к нему сильной любви. Как только мальчику исполнилось четырнадцать, РИ понял: тот не станет идти по стопам семьи Романовых. Вечные споры, ссоры и угрозы в корни изменить страну, свергнуть монарха и взять власть в свои руки – это все, что слышал Российская Империя от своего сына. Январь 1905 - Июнь 1907       Вот оно, первое подтверждение серьезности и правдивости слов отпрыска Российской Империи или же первая попытка переворота страны. В те года СССР был явно не готов к тому, что потерпит поражение. После этого случая отношения отца и сына прекратили свое существование, на их место пришли еще большая ненависть и вражда. Февраль 1908       СССР покинул Зимний дворец в один из тех февральских дней, когда снежные бури особенно сильны и беспощадны. Именно после этого случая Российская Империя "похоронил" своего сына для себя окончательно... Ах, если бы монарх знал, что теперь февраль будет не только месяцем, когда он полностью потерял своего сына, но и месяцем, в котором он потеряет все. – Vous ne voulez pas l'arrêter? (Вы не хотите его остановить?)– Спросила Французская Империя. – N'avez-vous pas peur que quelque chose arrive à votre fils? Le temps n'est clairement pas pour les promenades du soir.(Вы не боитесь, что с вашим сыном что-то случится? Погода явно не для вечерних прогулок.)       РИ неподвижно, словно древняя мраморная статуя, стоял спиной к своему гостю, смотря в прикрытое бархатными шторами окно. – У меня нет сына, Франция. Вы должны были запомнить это. – Монарх повернулся лицом к ФИ. Сложа руки за спиной, которая как всегда была идеально выгнута, он смотрел на своего союзника грозным, угрюмым, холодным, почти стальным взглядом. Французу стало явно не по себе от этого взора. На миг ему даже показалось, что это последние секунды его жизни, настолько этот взгляд пугал, затмевая своим равнодушием, неподвижностью и мрачностью. Смятение Франции было прервано внезапным, тихим, но не менее ледяным голосом. – Вы уже были осведомлены о недавних событиях? - Il était difficile d'ignorer ces choses terribles (Было сложно игнорировать эти ужасные вещи), – в словах Французской Империи слышались нотки волнения, и из-за этого его голос незаметно, но все же слегка дрогнул. – Тогда, я могу перейти к сути вашего личного присутствия здесь. В связи с последними событиями я всерьез задумался о своем будущем. То, что случилось недавно, дало мне понять, что теперь моя нынешняя и будущая жизнь под угрозой. Не хотелось бы вдаваться в подробности, думаю, они и не нужны сейчас. Mais je demande votre aide, mon principal allié. (Но я прошу о помощи Вас, мой главный союзник.) – РИ замолчал, тихо наблюдая за реакцией француза. Вмиг Французская Империя встал с одного из кресел, находившихся в кабинете русского монарха, и подошел к собеседнику ближе. Атмосфера в комнате стала еще более напряженной. Единственное, что спросил французский монарх, было: "Que dois-je faire?" ("Что я должен делать?") После этих слов на лице РИ промелькнула мимолетная улыбка. Он всегда знал о преданности своего союзника, поэтому и обратился именно к нему. Было опасно и ненадежно просить о помощи Австрию, или же, не дай Бог, Германию. Отношения с этими странами были не лучше, чем с СССР. – Я прошу не просто помощи, а скорее клятвы, что в нужный и важный момент Вы не бросите меня. Могу я надеяться на столь нелегкий поступок с Вашей стороны? – Bien sûr, mais que vais-je devoir faire pour vous? (Конечно, но что же такого я должен буду сделать для Вас?) – СССР повторит свое восстание еще раз, и, к тому же, я уверен: это случится уже совсем скоро. Мне нужны будут место, укрытие, куда я смогу уйти от него, и совершенная секретность. – Je comprends la première partie de votre demande, mais la seconde ne m'est absolument pas claire. Secret parfait? Que voulez-vous dire? (Я понимаю первую часть Вашей просьбы, но мне абсолютно не ясна вторая. Совершенная секретность? Что Вы имеете в виду?) – Совершенная секретность,chère France , значит, что никто не должен знать о моем существовании. Я бы хотел оставить свой вынужденный побег без огласки широкой публике.       Это последнее, что услышал Французская Империя, перед тем как выйти из кабинета русского монарха. По пути к своей карете, он думал о данной клятве. Руки мелко подрагивали, но внутри горел огонек уверенности и решимости. Безусловно, француз поможет Российской Империи, он просто не может иначе... Февраль 1917       Затонувшего в собственных мыслях и воспоминаниях монарха в реальность вывел знакомый голос. – Tout est prêt, on peut y aller. (Все готово, мы можем идти.) – РИ отошел от окна, около которого он стоял в тот самый далекий февральский день 1908 года. Повернувшись к говорившему, он увидел Французскую Империю. – Je vous en prie, dépêchons-nous, ils seront bientôt là. (Прошу Вас, давайте поторопимся, они уже скоро будут здесь.)       На лице француза отражалось видимое невооруженным взглядом волнение. Он стоял в дверях и терпеливо ждал, когда уже бывший русский монарх сдвинется в направлении выхода. Но РИ же подошел к своему столу, достал оттуда огромную, неаккуратно сложенную стопку каких-то бумаг и коробок армейских спичек с немного потрепавшейся упаковкой. Он достал одну спичку и чиркнул ею. Делая это размеренными движениями, Империя надеялся услышать недоумевающий вопрос из уст Франции. Но, не получив его и слушая лишь тишину, он продолжил дело. Поднеся руку вплотную к белым, но уже исписанным чернилами листам бумаги, российский император мельком бросил свой пронизывающий взгляд на ФИ. Секунда – и документы вспыхнули горячим пламенем прямо на том самом столе, испортив его гладкое лаковое покрытие. – Что ж, пойдемте. – Империя с довольным выражением лица развернулся спиной к огню, увернувшись от сильного потока черного дыма, который с легкостью мог запачкать белоснежное одеяние.       Франция подождал пока русский подойдет к нему, и только тогда быстрым и широким шагом двинулся в сторону черного выхода. РИ в последний раз оглянулся на свой кабинет, тоскливо и задумчиво вздохнув, и пошел вслед за союзником. А из приоткрытого окна все так же, не прекращаясь, падал серебристый снег...