C'est ma vie

Еще с детства я боялась этого слова. Наверное, странно, что я, прожившая всю жизнь в таких суровых условиях, боюсь такой глупости, но… Темнота таит в себе многое: мифических чудовищ, притаившихся разбойников и, самое главное, тебя самого. Немного другого, немного мрачного, немного угрюмого, но тебя. Со всеми твоими тайными мыслями и чувствами, что при свете дня спрятаны так глубоко. Еще с детства мое суровое второе «я» приходит ко мне каждый раз, стоит только появиться темноте. Ее не зовут малышкой или клубничкой, она - Тьма. Да, вот так просто. Она выглядит в точности так же, как я, и иногда я забываю, что она - мое отражение, а не наоборот. Она ненавидит Еву, понимает Солюса и не знает, как это, любить Снейка. А самое страшное, что и меня она пытается склонить к тому же. Но ей пока так и не удалось это сделать, потому что свет никогда не оставлял нас вместе надолго. А теперь я оказалась в вечной темноте, где нет никого кроме меня и ее. Я пыталась сбежать отсюда, найти выход, я звала Еву, Минта, Змея, но никто не откликнулся. А она лишь смеялась. - Они все тебя бросили. А я предупреждала, - говорила она. Она делала вид, что желает добра мне, что хочет помочь. Но я не верила. И сейчас не верю. Иногда я слышала какие-то голоса. Они кричали, шептали, умоляли, плакали… А она хохотала, заглушала их, стоило мне только начать вспоминать, кому они принадлежат. Я царапала кожу на запястьях, пытаясь добраться до вен, чтобы закончить эту пытку. А она укоризненно качала головой и мягко брала меня за искалеченные руки, все повторяя: - Дальше идти некуда, Строуберри. Ты и так мертва. Я не верила. Я кричала, что она врет, что все это ложь. А она улыбалась значительно и снова заводила свою песню: - Ты не выберешься отсюда, девочка. Ты будешь вечно блуждать по этому месту. Так не бегай от меня, все равно некуда. Я же часть тебя, я не сделаю тебе больно, как делал Снейк. Я затыкала уши, я плакала, я… забывала, кто это - Снейк. Я больше не помнила, кто он такой и почему его прозвали Змеем-искусителем, что он значит для меня. Я даже не помнила, кого зовут Евой и при чем здесь Адам. Я не помнила Минта. А она радовалась. Она шипела, как змея, улыбалась, как гиена. Она рассказывала странные вещи: - Ты лазила по деревьям, как всегда, и наткнулась на змею. Ядовитую змею. Этот твой Снейк спас тебя от мгновенной смерти и принес в лагерь, где тебя могли вылечить, как он думал. Но он забыл, что знахарка - это ты, и другой нет. - Да кто он такой? Кто этот Снейк? - кричала я в ответ, а она лишь смеялась. И когда я почти сломалась под ее натиском, где-то в темноте раздался тихий печальный голос: - Прости, что долго не приходил. Слишком больно видеть тебя такой. Я не знала, кому он принадлежал, но говоривший представлялся мне высоким и красивым. Сильным. Таким, кто может защитить. Таким, кто может исполнить любой каприз. Таким… Таким знакомым, черт возьми! - Как ты, крошка? Ева сказала… Ева? Что за Ева? Кто она? Я не помнила, не знала. А она молчала, только ехидно усмехаясь. - Я знаю, шансов почти нет, но… Возвращайся, а? Куда я без тебя?.. Я долго пыталась вспомнить, откуда мне знаком этот голос. Я строила догадки, теории, фантазии… Я строила песочный замок, где темнота рассеивалась и где я встречала его. А она ядовито хихикала, будто говоря, какая же я глупая. - Кто это? Как его зовут? - наконец спрашивала я у нее, не в силах больше терпеть неизвестность. - Какая разница? Ты все равно не помнишь его имени, - пожимала плечами она. - Просто запомни, что он - не герой твоего романа. И не принц. Да, совсем не принц. Этот голос не появлялся долго, и я снова начинала сходить с ума. А она молчала, видимо, забыв все свои сказки. Да я и сама их уже забыла. Ее черты становились смазанными и нечеткими. Я больше не могла различить, какой у нее цвет глаз и волос. Она больше не была моим отражением. А может и была, но тогда и я была похожа на призрака, что невозможно, потому что мои руки все еще хранили тепло. Я медленно забывала свое имя: оно такое длинное, что его невозможно удержать в памяти. Строу… Как же дальше? С-т-р-о-у… Нет, не вспомнить. Она уже превратилась в размытое пятно, а я - в сумасшедшую, страдающую амнезией, когда темнота снова окрасилась дикими воплями. - Такого не может быть! Такого не должно быть! - надрывался смутно знакомый женский голос, то и дело переходя в плачь. - Но так и есть, ты сама видишь! - отвечал ей мужской. И мне казалось, что и в нем слышались слезы. А она молчала. Молчала, словно тоже не помнила, кто они. А голоса кричали, спорили. От них мое сердце разрывалось на части, душа болезненно стонала. - Хватит. Прекратите оба! - мой старый знакомый снова разорвал какофонию. Не-принц с хриплым голосом снова ворвался в мою жизнь, наверное, для того, чтобы потом опять исчезнуть. - Но, Снейк… Снейк. Я уже слышала это имя. Она его говорила. Но кто же он такой? Что он делает здесь? - Я не хочу ничего слышать, Ева. Она пока еще жива. И она не умрет, поняли? Я не позволю. - Но так ты только мучаешь ее, себя и нас! Будет проще, если… - Нет! - Почему мой принц опять перешел на крик? О чем они спорят, что обсуждают? - Слушайте внимательно, оба. Я. Не. Позволю. Сделать. Это. С. Ней. Это вы потеряли в нее веру, а я нет. - Слышала? Он в тебя верит. А ты даже не помнишь, кто он, - подала голос она. Надо же, а я уж и забыла, что не одна здесь… Где - здесь? Ее голос был слабым и тихим, будто она терялась в этом безвременье вместе со мной. Наверное, так и было. Мы же с ней отражения друг друга. - Строуберри, слышишь? - Строуберри? Кто это? Кого звал мой принц? - Не умирай, ладно? Ах, сколько отчаянья, сколько мольбы в его голосе… Мне даже стало завидно этой Строуберри, он за нее так волнуется… Неожиданно моей руки, давно уже холодной, коснулось что-то горячее, твердое. Я уже забыла, как это, когда твои пальцы сжимают чьи-то еще, но сразу узнала это чувство. И вцепилась в чью-то ладонь, как в спасательный круг. Я надеялась, что она вытащит меня из этой темноты. А она только смеялась, вновь приобретая какие-то очертания. Этот голос, эти пальцы… Я точно знала их хозяина, я знала эту Строуберри, эту Еву… Ах, если бы вспомнить все, я была бы спасена, я точно это знала. Если бы вспомнить… Он не был принцем. Точно не был, как и говорила она. Он был бунтарем. Вечным бунтарем. Он всегда за что-то сражался, искал, кому бы помочь, он… заботился обо мне. Но как его звали? Как его звали? И почему она так ехидно скалится? Она знает что-то, чего не знаю я? Да, всегда так было… А если бы я вспомнила, если бы я спаслась, она бы осталась здесь? Нет, она бы пошла за мной. Она ведь ни за что не оставила бы меня. Она снова бы стала шептать мне на ухо гадости, снова бы стала убеждать меня в том, что я люблю не того… А кого я люблю? Я ведь даже не помнила этого… - Строуберри, слышишь? Не умирай, не смей! Слышишь? Не смей подыхать, черт возьми! Не смей, крошка… Не смей… Снейк. Его звали Снейк. И я любила его.