C'est ma vie

Жизнь не может состоять только из хорошего. А если это так, то либо ты глуп, либо плохое слишком хорошо замаскировано. В общем, как бы то ни было, к неприятностям я отношусь практически положительно и даже немного волнуюсь, когда их долго нет. Лишь одно меня напрягает при этом - в тяжелые моменты мы слишком часто ссоримся с родными людьми. Не специально, не по своей воле, а просто волнуясь за них... День, когда появились они, я запомнила навсегда. Да, я прекрасно понимала, что мир, созданный Адамом и Снейком - просто утопия, которая не может жить долго, но все же… Я слишком расслабилась, когда Солюс оказался за решеткой. Мне больше не надо было сражаться за каждую минуту своей жизни, и я стала мягче… слабее? - У них странное оружие, - рассказывал Джон - один из разведчиков, обнаруживших их. - И одежда тоже. Они какие-то… другие. Чужие. Совсем чужие. Снейк тогда разозлился и избил мальчишку до полусмерти. Оказалось, он не хотел, чтобы мы это знали. Он не хотел волновать нас или что? - Ты чудовище! - кричала я потом, когда уже все разошлись. - В чем он виноват? Он только хотел поделиться с нами открытием, предупредить нас! Он хотел сделать то, чего не сделал ты! - Ты не понимаешь! Это ставит все под угрозу! Весь наш мир! Эти люди теперь боятся, и они могут перейти на ту сторону. Вдруг они подумают, что там им будет лучше? Вдруг… - Сволочь, - мой голос был тихим и до того разочарованным, что Змей мгновенно заткнулся. - Ты даже не спросил их мнения. Ты такой же, как и Солюс! Даже хуже: тот хотя бы доверял своим людям. У него был вид побитой собаки, но я не желала менять гнев на милость и ушла. А на следующий день ушел он. Оказалось, что эти «чужие» изъявили воинственные намерения, и наши воины пошли разбираться. Все до одного. А Снейк в них не верил… Несмотря на всю свою гордость, я пошла - нет, не к Змею, с ним говорить я боялась - к Адаму, чтобы уговорить его убедить Снейка остаться в лагере. Я знала, что меня он не послушает, да и Адама, если честно, тоже. Но так хотелось иметь надежду. - Строуберри, ты же знаешь нашего Снейка, - мягко улыбался мне «золотой мальчик», словно хотел смягчить свой ответ, - он ни за что не будет отсиживаться за спинами других. Да, Адам был прав. Змей скорее встанет в первые ряды воинов и сам бросится на чей-нибудь штык, чем останется не у дел. И конечно он, как всегда, даже не подумает о тех, кому дорог. Мартышка, что еще сказать. - Он не может уйти, не попрощавшись с тобой, - убеждала меня Ева. И ее слова были такими уверенными, что я все-таки в это поверила. А он ушел. У себя на кровати я нашла записку. Коротенькую, написанную небрежным летящим почерком, нарочно холодную и… согревающую сердце. Я хорошо знала Снейка, даже слишком хорошо, и нашла смысл между строк, которого, наверное, на самом деле и не было. Малышка, Я знаю, что ты злишься, но… Послушай мой совет, отвлеки женщин чем-нибудь. Боюсь, они слишком сильно волнуются за нас и вполне могут отправиться следом. Кстати, ты сама за нами идти не смей, поняла? Увижу - убью лично, никакие «чужие» не помогут. Береги себя и Еву, ее сына. Змей-искуситель. Вот так. И никаких вам «люблю», «целую», «обнимаю», в конце концов. Эх… Снейк, Снейк… За что ж ты такой мне достался? Я впервые в жизни делала то, что он сказал: оставалась в лагере. Отвлекала женщин генеральной уборкой и масштабной перестановкой, опекала Еву и маленького Томаса, которые на время переселились к нам. А еще я ждала его. Я сто раз успела пожалеть, что мы расстались так, в ссоре, и теперь ждала его, чтобы сказать… Что? Что люблю его? Ни за что. Этого у меня никто и под пыткой не вырвет. А вот «прости»… Да, сейчас я смогла произнести это слово. И я дождалась. Тем вечером было особенно холодно, и в воздухе витало предчувствие чего-то плохого, но никто кроме меня не замечал этого. А потом вернулись мужчины. Не все, далеко не все. А те, что остались живы, были изранены и покалечены. Я знала, что должна заняться их лечением, но вместо этого бегала, искала в толпе знакомое насмешливое лицо и дурацкие косички, которые мне никогда не нравились. - Строуберри, - Адам робко коснулся моего плеча. И лицо у него было настолько виноватое, что я заподозрила самое худшее. Но я ошибалась. Снейк был без сознания, его волокли на носилках, но он был жив. По его лицу, груди текла темная кровь, скулы как-то заострились, а глаза были плотно закрыты. Но он был жив. Долго я выхаживала его, уделяя гораздо больше времени, чем остальным пострадавшим. Но они-то быстро вставали на ноги, а вот он… - У них действительно странное оружие, - пытался объяснить все Адам. - Ему больше всех досталось… А дни сменяли ночи, и я переставала верить в чудо. Давно бы уже перестала совсем, но… Он-то был со мной до конца, когда я умирала, почему я не должна отвечать ему тем же? В конце концов, он сильный, он обязательно справится… И он справлялся. Раны подживали, веки дрожали, а однажды… - Строуберри… Ты сделала, что я просил? - он прошептал это еле слышно и сипло, но мне хватило и такого для того, чтобы с радостным визгом броситься ему на шею. К тому времени я уже забыла все обиды, забыла бедного Джона, забыла чужих… А вот он нет. - Ты была права, - лихорадочно твердил он, хватая меня за руки. - И Джон тоже. Они совсем-совсем чужие, и люди должны быть предупреждены… Они должны иметь право выбора… Какой же я эгоист! Я думал только о себе и о «лучшем мире»! Да Солюс был в сто раз лучше меня! - Молчи, Снейк, молчи! У тебя жар, у тебя бред… - бормотала я, целуя его в лоб. То ли чтобы температуру проверить, то ли от переизбытка чувств. - Нет, со мной все в порядке! Правда, малышка, смотри! - он вскакивал на ноги и делал несколько шагов, а потом снова падал на кровать. Ему было мучительно больно ощущать себя слабым и беспомощным, я видела это, но ничего не могла сделать. Мои травы не помогали. - Ему нужно время, - авторитетно заявляла Ева. - Нельзя выздороветь так быстро, как ты хочешь. Просто подожди. И я ждала. А все вокруг вертелось. Адам вел войну, Ева управляла Эденом и Другим берегом, который я совсем оставила без присмотра. Люди жили, бежали вперед, а мы со Змеем словно застыли на месте: для меня существовал лишь он, а для него - чужие. Когда он поправился, на границах уже вовсю шли войны. Наши противники правда были очень сильными, а также храбрыми и безрассудными. Наверное, им нечего было терять. А вот нам было что, поэтому мы боролись еще отчаяннее, буквально выгрызая каждый сантиметр счастливой жизни. Даже битвы с Солюсом не были такими жестокими, и лишь одно объединяло их с новыми: я всегда стояла за спиной Снейка, как там, так и здесь. И никогда больше я не оставляла его одного.