C'est ma vie

Маленькая Ноэми снова танцевала. Снова одна, снова со слезами на глаза, снова до крови на полу. В динамиках снова грохотало что-то лихое, дикое. Ноэми снова подпевала дрожащим от всхлипов и усталости голосом. Снова. Снова и снова, изо дня в день. - Раз, два, три, четыре, - считала она сама себе в проигрыши. - Раз, два, три, четыре… Быстрее, Эмс, быстрее. Тяни носок! А он снова стоял у двери, притаившись в тени коридора. Снова слушал сбивчивые слова, легкие шаги. Снова с болью смотрела на кровавые полосы на паркете. Снова боялся зайти. Снова. Снова и снова, изо дня в день. Наконец, музыка затихла, и малышка Ноэми рухнула на пол, поджав под себя правую ногу и прижав ладонь к губам, сдерживая рыдания. Соленые ручейки на щеках уже высохли, но плечи девушки все еще дрожали. Кто обидел ее на этот раз? Силия? Лиза? Тьерри? Он дернулся и… остался стоять на месте, вновь не сумев себя пересилить. А Ноэми вдруг резко вскочила на ноги, слегка поморщившись при этом, и крикнула: - Прекрати! Не веди себя как тряпка! И хватит реветь! Все эти грубые слова предназначались ей самой. Он, уже давно следивший за маленькой певичкой, знал, что она часто разговаривает с собой вслух: жалуется, приказывает, наставляет. Немного глупо, конечно, но мило. Ему эта ее привычка нравилась. Ему в ней вообще все нравилось. Ему нравились ее темные волосы, искусанные губы, хрупкая фигурка и… взгляд. Карие глаза девушки всегда смотрели на мир открыто, доверчиво, немного испуганно. В этих омутах было видно, что несмотря ни на что Ноэми смогла сохранить добрую и наивную душу ребенка. Ему нравились ее движения - плавные, почти кошачьи, но немного неуклюжие. Ему нравился ее голос и то, как она говорит. Тихо, часто задумчиво и робко, а иногда весело и задорно. Ему нравилось, что при всей своей скромности она умеет отстаивать свое собственное мнение, да так отстаивать, что мало не покажется. - Соберись, девочка, соберись… - снова шептала она себе под нос, ковыляя к выходу. Он уже хотел поскорее уйти, как всегда, но тут девушка, негромко вскрикнув, упала. Он не выдержал и кинулся к ней, но Ноэми почему-то только испугалась еще больше и даже попыталась отползти на четвереньках к стене. - Вы? - изумилась она. - Что вы тут делаете? - Мы договаривались на «ты». Эдак полгода назад, - невозмутимо напомнил он, хватая девушку за лодыжку и бесцеремонно осматривая ступню, стертую до мяса. Ноэми почему-то всегда занималась босиком и - редко - в носках. - Ну что, дотанцевалась? Как теперь ходить будешь? - Как, как… Как обычно! - выпалила певица, не терпевшая подозрений в слабости. - Ноги же мне не отпилили, так что… Мсье Резенди, а что вы тут делаете? - Теперь я еще и мсье Резенди… Час от часу нелегче! И за что мне это? - взвыл он, картинно воздевая руки и глаза к потолку. Потом перевел взгляд на собеседницу: - Запомни, деточка, Нуно меня зовут. Ну-но. Могу еще по буквам повторить, не надо? - Обойдусь, - сквозь зубы прошипела обозленная Ноэми и вновь вернулась к оставленной теме: - Так что вы… ты, Нуно, здесь делаешь? - Да мимо проходил, гляжу, ты лежишь. Чего бы не зайти, не помочь? Нуно обворожительно улыбнулся, стараясь из своей же головы выбросить мысли о долгих днях, проведенных за дверью, и снова превратиться в веселого балагура, которого все знали. Потому что уж кому-кому, а Ноэми о его душевных терзаниях точно знать не стоило. - Действительно, чего бы и нет? - себе под нос пробормотала девушка и кинула на мужчину оценивающий взгляд. Словно размышляла, довериться ему или нет. И видимо что-то такое было в его лице, что одиночка Ноэми вдруг решилась и ухватилась за протянутую руку помощи. Нуно без труда поставил ее на ноги и на всякий случай придержал за талию, чтобы снова не упала. Девушка дернулась, но вырываться не стала, наверное, и сама понимала, что не в том состоянии сейчас. Так они потащились к выходу четырехногой раскорякой, и Ноэми при этом все время оглядывалась, будто боялась увидеть кого-то. А Нуно все еще мучила навязчивая мысль: что девчонки сделали с ней в этот раз? Спрашивать об этом было как-то неловко, но так хотелось узнать… - Ми, а что случилось? - Прости, как ты меня назвал? - Ми. А что? - Обычно меня называют полным именем. В крайнем случае, Эммой, но Ми… - А мне Эмма не нравится. И вообще, молчи лучше, а то дождешься, и буду я тебя Клубничкой называть. Кажется, угроза подействовала, и Ноэми перестала возмущаться. До машины они шли молча: она думала о чем-то своем, а он просто боялся повторить свой вопрос. Но стоило девушке только увидеть Нуновский транспорт, как она отчаянно замотала головой: - Я не поеду, я лучше на метро! Я на машинах вообще не езжу, меня это… того, укачивает. Он неожиданно рассмеялся. Надо же, у несгибаемой Ноэми тоже обнаружились вполне земные слабости. Надо же… Ми надулась и целенаправленно потопала к станции метро, даже не морщась, но Нуно поймал ее за руку: - Да ладно, не обижайся. И вообще, один разок потерпеть можно. А то в этом метро ты не только без ног останешься, но и без кошелька с головой. Все, садись, и без разговоров! Ноэми скорбно вздохнула и покорно полезла в салон, молясь, чтобы поездка закончилась быстро. - Куда ехать, крошка Ми? - На север, Нуно, на север, - глубокомысленно отозвалась девушка, словно мстила и за «крошку» и за «Ми». - Ну что смотришь? Я так не объясню. Езжай вперед, потом скажу, где свернуть. *** Квартира Ноэми располагалась на самом последнем этаже и окнами выходила на небольшой, но чистый и красивый скверик. Комната имелась только одна, но она была оформлена в светлых тонах и казалась огромной. На всех углах, столиках, полочках стояли всякие мелочи: сувениры, симпатичные безделушки, цветы, - но ничто из этого не было лишним. Даже книги в темных потрепанных переплетах, приютившиеся на подоконнике, идеально вписывались в обстановку. - Проходи, располагайся, - бросила Ноэми и, хромая, поплелась на кухню. Любопытный Нуно последовал за ней и увидел, как эта маленькая утонченная девчонка хлебает коньяк прямо из горла бутылки, вынутой из холодильника. - Напиться решила? - Имею право. - Завтра на работу, так что нет, - возразил мужчина, отбирая у протестующей девушки алкоголь и… тоже делая глоток. На ее удивленный взгляд он пожал плечами: - В одиночку пьют только закоренелые алкоголики. Напиваться - так вместе. Ноэми равнодушно пожала плечами, и пьянка началась. На закусь из холодильника были вынуты пирожные, салат и яблоко. Правда, закусывала только девушка, Нуно и так все устраивало. Уже через десять минут коньяк закончился, и Ноэми основательно захмелела. А Резенди - нет: сказывалось близкое знакомство с Мерваном. Шатаясь, девушка поднялась и направилась в коридор. - Ты куда? - выглянул за ней Нуно. - Тебе с твоими ногами вообще лежать надо! - Иди ты, - беззлобно огрызнулась она. - Я в магазин, за коньяком… Или нет, лучше ликер куплю… - Куда тебе? И так хватит! - мужчина решительно поднялся и, закинув новую подругу на плечо, потащил ее к дивану, осторожно уложил, пристроив изувеченные ноги на ручку. Но выпитый коньяк оказывал действие и на него: ноги вдруг подогнулись, и Нуно рухнул сверху, упираясь ладонями по обе стороны от головы девушки. Ноэми не сопротивлялась: сил не было. Зато алкоголь развязал ей язык, и она ехидно осведомилась: - Тебе лежать удобно? Мне вот не очень… - Я тебя за нос сейчас укушу, - серьезно ответил мужчина, ничуть не смутившись. Коньяк, он такой коньяк. - Не надо за нос, лучше… - Даже знать не хочу, за что. И вообще, помолчи, а то я окончательно разочаруюсь в образе невинной овечки. - Ну и правильно… Ноэми потянулась вверх и прошлась губами по шее друга, тот вздрогнул, но не отстранился. Его руки обвили тонкую девчачью талию, губы прикоснулись к ключице. Девушка тяжело выдохнула ему в ухо, обдавая виски горячим дыханием, и зарылась пальцами в длинные мягкие волосы. Слова были забыты в тот момент, говорили их тела. Наконец, их губы соприкоснулись, и кожа покрылась мурашками… - Я знала, что однажды ты все-таки зайдешь… Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. А когда осознала это, наконец успокоилась. Слева слышалось мирное дыхание спящего Н… Снейка. Я беззвучно рассмеялась: сон был до того реалистичным, что я не только перепутала имя любимого, но и полезла искать кровавые мозоли на пятках. Не нашла. Зато щеки и подушка были мокрыми. Кажется, я плакала вместе с Ноэми, да и ее возбуждение заставляло меня дрожать, а ее боль до сих пор тупой иголкой впивалась в сердце. Бедная, маленькая девочка… Надеюсь, хотя бы со своим Нуно она будет счастлива… Хотя, с таким будешь счастливой. Тоже идиот, как и его прототип - Змей. Нет, я передумала, все-таки хорошо, что он ей попался: может, хоть человеком сделает, а то сама она… Ева в детстве, ни дать, ни взять! У них, кстати, история на нашу похожа. Только у нас со Снейком все как-то попроще: и он посмелее, и я себя в обиду никогда не давала. Интересно, а он тоже месяцами бы за дверью стоял или?.. Я приподнялась на локтях и посмотрела на Змея, пытаясь понять, как бы он поступил. Нет, конечно он бы не стал столько ждать, он ведь у меня такой смелый, такой сильный… Герои сна были мгновенно забыты, и несколько минут я умиленно созерцала его мордашку. Устав, я откинулась обратно на подушку и замерла, глупо улыбаясь и вспоминая, как несколько месяцев назад через эту же самую дырку смотрела на звезды, радуясь, что Снейк сделал шаг навстречу. А еще почему-то в памяти всплыли Евины слова, произнесенные когда-то в момент тьмы и отчаяния, на мой вопрос, зачем она убивает людей, если хочет мира. Она тогда сказала: «А иначе никак, Строуберри. Или мы их, или они нас. Да вообще, счастья я хочу, простого человеческого счастья. А оно невозможно, пока миром правит Солюс». И тут я отчетливо поняла, что счастье для меня - это вовсе не победа над злом, не жизнь в «лучшем мире», как я раньше думала. Вот оно, мое счастье, лежит рядом, сопит и душит меня своими косичками по ночам (расплетал бы их хоть иногда, зараза!). Да, у Снейка полно недостатков, да и у меня тоже. Но ведь быть идеальными, это то же, что и быть лучшими - ужасно скучно. Куда веселее с нашими тараканами, спорами, криками… Спонтанными поцелуями, мимолетными нежностями… Народный фольклор гласит: идеальный мужчина - мертвый мужчина. Но мой-то, слава Богу, не идеален.