Забери меня с пати, если сможешь

      Сначала я не смела двигаться. Мои глаза были открыты, но у меня даже не было сил видеть что-то перед собой. Когда я поняла, что надо хоть что-то сделать, я медленно повернула голову и посмотрела на Кирилла. Глеб и он сверлили друг друга взглядом, Кирилл со всей силы сжал вилку в руке. Я поняла, что это конец. Ничего, как прежде, уже не будет. Я пыталась держать всё под контролем три месяца, но это всё рухнуло в один миг. Я виновато посмотрела на Наташу. Она не смотрела на меня, только в пустоту, пытаясь не заплакать. Страх быстро взял меня в свои тиски, и я, не сопротивляясь, отдалась ему с головой.       Глеб и Кирилл синхронно и очень резко встали. Все провожали их непонимающим взглядом, когда они быстрыми шагами начали покидать гостиную. — Мальчики, да вы же не доели, — фыркнула за ними тётя Лена, а потом вернулась к разговору за столом.       Уже не обращая ни на кого внимания, я тоже встала и почти начала бежать за ними. Я слышала, как за мной следует Наташа. Парни по пути схватили свои куртки в коридоре. Глеб знал, что я иду за ними, но всё же захлопнул входную дверь перед моим носом, мол, это не моё дело. Но нет, это как раз моё дело.       Когда я открыла дверь, кулак Кирилла встретился с челюстью Глеба. Я завизжала, закрыв рот ладонью и прижалась в перилам. Глеб упал. Но в этот момент меня толкнули вперёд, так сказать, к рингу. Толкнула меня Наташа. — Шлюха, — услышала я, прежде чем получить смачную пощёчину от неё.       Удар был настолько сильным и обжигающим, что моя голова повернулась. Я взялась за щеку и последними силами подняла виноватые и туманные от слёз глаза на Кирилла. Он со сжатым кулаком смотрел на меня, пытаясь понять почему. Почему... — Прости меня... — одними губами сказала я.       И в этот момент Кирилл и правда озверел. Он с рыком кинулся к полулежащему Глебу и набросился на него с ударами.       Наташа попыталась его оттащить, потому что понимала, что у Глеба нет настроения бить Кирилла в ответ, и если так продолжится, то Кирилл его убьёт. А у меня уже не было сил даже смотреть на них. Я лишь на ватных ногах добралась до ступеньки и опустилась на неё. Спрятав лицо, я взялась за голову обеими руками. Гром ударил сильнее. Дождь усилился. — Сукин сын! — слышала я его голос, — девушку мою трахал?!       Боже, прошу тебя, прекрати это всё. Мне очень больно.       Ещё несколько ударов. Гром глушит их голоса, а может это моё сознание оберегает меня, и я слышу этот хаос сквозь туман. Волосы Наташи испортились от дождя, наверное, мои тоже. Парни тоже были мокрые до нитки. Я посмотрела на то, как из нижней губы Глеба стекала кровь. А у Кирилла была разбита бровь — всё-таки Глеб его ударил.       Когда Кирилл наконец-то прислушался к Наташе и отошёл от Глеба, он был в ярости. Он сжимал кулаки, дождь смешался с кровью на его лице и стекал тонкой розовой струйкой вниз. Мне было очень страшно. Я никогда бы не подумала, что увижу его таким. И вдруг это произошло, наши глаза встретились. В его была ненависть, а в моих вина. Я даже подумала, от чего же я чувствую вину. Я же не виновата, у меня не особо был выбор. Но это был лишь самообман. Если бы мне правда было так плохо там, на Бали, если бы всё правда было бы против моей воли, я бы не чувствовала вину.       Взрослые всё ещё не слышали наши голоса. Это было к лучшему. Мне не хотелось, чтобы они это видели. Кирилл снова зарычал от злости, но на сей раз он не бросился на Глеба, он кинул на меня последний взгляд, полный истинной ненависти и разочарования и кинулся к воротам. Я рефлекторно встала, будто вот-вот должна была попросить его остановиться, но нет, я не собиралась это сделать. — Сучка! — я и забыла про Наташу. Она с рыком кинулась ко мне, и я не успела понять что случилось, когда она зацепилась за мои волосы. Я ничего не делала, даже не кричала. Мне было так всё равно, — как же я тебя ненавижу! Шлюха драная!       Я даже не была против того, чтобы она меня убила. Но вдруг я почувствовала свободу. Это Глеб, схватив Наташу за талию, стал тащить к машине. — Успокойся! Хватит! — та всеми силами вырывалась ко мне, но ему удалось впихнуть её в машину, — открой ворота!       Я не сразу поняла, что это было обращение ко мне. Я очень сильно плакала и не особо понимала, что происходит вокруг. — Маш, ворота! — сказал он, и я кинулась к ним, чтобы нажать на нужные цифры и открыть их. Когда он садился в машину, и я прошла мимо, он сказал мне, невесомо касаясь к руке, — я отвезу её и вернусь к тебе.       Я быстро открыла ворота. Его машина с характерным для него визгом уехала прочь. Ворота вновь закрылись, и я, рыдая, обхватила руками голову и растрёпанные мокрые волосы, сползла по стене вниз, невзирая на холод и дождь. — Маша! — испуганно взвизгнул Герман, подбежав ко мне и, сев на корточки, обнял меня, — Маша, что с тобой?! Где Глеб?!       Я не знала, что ответить этому ребёнку. Я просто зарыдала сильнее. — Ах, Герман, мне так плохо, — призналась я, — никому не говори ничего, пойдём лучше ко мне наверх.       Мы поднялись ко мне в комнату. Я начала потихоньку ощущать боль в спине, видимо, от того, как толкнула меня Наташа. Я села на кровать и запустила пальцы в волосы. Хотелось умереть. — Герман, родной, спустись вниз на минуточку, — словно через слой ваты я услышала мамин голос. И Герман вышел, хотя меньше всего мне хотелось ощущать её присутствие, — что у вас там случилось? Где остальные? Где Глеб?       «Что у вас случилось?» Она это серьёзно, да?       Быстро вскочив, я с ненавистью посмотрела в её глаза. — Ты! — почти зарычала я, — ты же это специально, да?! — я смотрела на её фейковое удивление, и я бы поверила в него, если бы не мелькнувшая ухмылка на губах, — ты так хотела поссорить меня с Кириллом! Как ты могла это сказать?! Ты же знала, что он не знает ничего! Почему ты со мной так поступаешь?! Почему ты меня так ненавидишь?! — Не смей на меня орать! — предупредила она, даже не собираясь отрицать обвинения, — на себя посмотри! На свои волосы, потёкший макияж и грязный наряд! Жалкая! Даже не верю, что ты моя дочь!       С этими словами она развернулась, и её фигура скрылась за дверью. Пару минут я застыла. Я не могла хотя бы сесть на постель. Я просто пыталась понять, что происходит. Я пыталась не упасть, потому что комната бесконечно кружилась вокруг.       Скоро всё будет хорошо, Мария. Скоро они ответят за всё. Скоро. Потерпи ещё немного. Всё сбудется скоро.

Я и Лиза сели за стол на кухне. Оксана дала нам чай и покинула нас. Я долго смотрела на потерянный взгляд Лизы. Когда-то её глаза были, как искорки, но теперь там было темно и грустно. — Меня дядя привёз, — вдруг из неоткуда сообщила она, — он и заберёт, так что ты сможешь его увидеть. — Кизару? — немного удивилась я, — но... но почему? — Это я попросила. Я поняла, что не должна была так кидаться на тебя в тот раз. Я решила, что ты должна знать всё, что произошло той ночью.

      Прошёл где-то час, когда в мою комнату вошёл Глеб. В этот момент Герман сидел со мной. Голубин на секунду остался у двери, облегчённо выдыхая. Видимо, он очень боялся, что к его приходу я уже вскроюсь. Наверное, так и было бы, если бы не Герман. — Гер, нам с Машей кое-что обсудить надо, — бросил он, кивнув на коридор.       Герман и я улыбнулись друг другу, и он побежал вниз. Глеб провёл его взглядом, а затем вошёл. Дверь за ним захлопнулась. Я пялилась на ночник рядом с моей кроватью, но даже в воздухе чувствовался запах его отчаяния. Он не знал с чего начать и что нужно говорить в таких случаях. И я его прекрасно понимала. — Ты как?       Я подняла глаза и вскинула брови. — А ты как думаешь? — Глеб почти закатил глаза. Он медленно подошёл и сел на кровать. — Слушай, я... не волнуйся, Наташа ничего не скажет в школе. — Ты думаешь, меня это волнует? — усмехнулась я, — я потеряла парня.       Глеб цокнул и откинул голову назад. — Если ты думаешь, что я стану говорить, как мне жаль, то даже не надейся, — что же, он хотя бы сказал это честно. — Он уважал меня! — разозлилась я, — и я его любила! — Нихуя ты не любила! — выпалил он и вскочил на ноги, — мне похуй на него и на ваши отношения, но если этот гандон что-то скажет в школе, я ему морду набью. — Не волнуйся, он не такой, как ты, — тихо сказала я, тут же пожалев и понадеявшись, что он не услышал.       Но я ошиблась, об этом сказали его быстрые шаги ко мне и учащённое дыхание. Глеб схватил меня за оба локтя и поднял на ноги. Толкая меня, он прижал к стене рядом с дверью моей ванной. — Да, ты права, — почти задыхаясь от эмоций, прошипел он, — я хуже. Я хуже всех, кого ты знаешь, и ты не боишься меня. Именно это так меня цепляет, — он победно усмехнулся, — но ты боишься себя. Потому что знаешь, что когда придёт время сопротивляться, ты не захочешь. Ты не боишься меня, но себя ты боишься, — он снова сказал это и на этот раз сжал мой подбородок, — и это, сука, даже лучше.       Я не могла что-то сказать, я только морщилась, мол, мне не страшно. Только противно. И не успела я ничего сделать, как оказалась в ванной. Он запихнул меня туда в одну секунду. Его руки быстро стали лезть под платье. Я забилась в истерике. — Нет! — закричала я, и, задев рукой, уронила все шампуни и кремы. Половина упала в раковину, а остальные рухнули на пол, — нет! — Ладно, ладно, — вдруг успокаивающее прошептал он. Руки его крепко прижали меня к стене, чтобы я остановилась. Моя грудь поднималась и опускалась от страха. Да и я сама еле держалась, чтобы не рухнуть на пол, как мои средства для ухода, — я ничего не сделаю, хорошо? Всё в порядке. Тихо, — пальцы одной его руки обхватили мой подбородок, — только поцелую... я так соскучился.       Фу, какой же ты противный. Чем ближе я подхожу к заветной цели, тем противнее ты становишься в моих глазах.

— Когда я зашла туда, там было тихо, только тихо играла какая-то музыка, — Лиза сжала чашку. Наверное, она пыталась найти силы рассказать, — я подумала, что пришла рано, но посмотрела на часы и увидела, что я даже опоздала. Я... я осторожно сделала несколько шагов, и вдруг дверь за мной... — она сглотнула, — она захлопнулась. Я испуганно посмотрела назад, и там... — я потянулась к Лизе и взяла её за руку, чтобы напомнить, что она не одна, что теперь это всё позади, и она здесь, со мной, — там Олег стоял и очень странно улыбался. Он сказал мне: «добро пожаловать», и замок щёлкнул. В этот момент я потихоньку начала понимать, что тут что-то не так, но и вести себя, как истеричка, казалось плохой идеей. И я делала вид, что не волнуюсь.

      Наши губы соприкоснулись. Я закрыла глаза и обмякла. Просто надо потерпеть. И вдруг раздался громкий стук в дверь спальни. — Маш? — это был опять голос мамы, — Глеб у тебя? Во дворе его машина стояла.       Я оттолкнула от себя Голубина и стала быстро поправлять волосы и одежду. Тот убрал со своих губ оттенок моей помады и вышел из ванной. Он открыл дверь, даже не предупредив. Кретин. — Да, я тут, — радостно сообщил он. — А где это ваши друзья? — я посмотрела, как мама тянется головой и пытается найти Кирилла и Наташу в комнате. — А они уехали, — как ни в чём не бывало тараторил он, — у них дела были. — А мы уже десерт едим и кофе пьём. Вы не хотите? — с этим вопросом мама наконец удосужилась взглянуть на меня, всё ещё стоящую в ванной. — Мы скоро спустимся, — быстро сказал Глеб, видимо, чтобы она побыстрее ушла.       Но я знала, куда он ведёт игру, и слишком рано, чтобы сдаться. Я не собиралась остаться наедине с ним, поэтому быстро вышла из ванной, а потом из комнаты. — Нет, что-то мороженого захотелось, — улыбнулась я, — пошли вниз уже.       Нельзя описать словами, как мне было сложно и мучительно делать вид весь вечер, что всё в порядке, когда на самом деле сердце ломало рёбра. Но я нашла в себе силы улыбаться. Надо было улыбаться. Он не должен видеть моих слёз и он должен скучать. Меня не должно быть слишком много.       Но когда они ушли, я побежала вверх. На этот раз я не зашла в свою ванную, я пошла в общую. Я набрала ванну и потихоньку вошла в воду. Горячая вода обняла меня, и волосы постепенно начали мокнуть. Я вытянула шею, посмотрела на украшенный лампочками потолок и тихо закрыла глаза. Вода из крана ритмично капала в воду, но словно не нарушала, а дополняла мёртвую тишину. Хотелось нырнуть и утопиться, но я знала, что у меня есть незаконченное дело на этой конченной планете. Я знала, что всё ещё впереди.

***

      Следующее утро было особенно тяжёлым. Я одевалась и смотрела в зеркало. Казалось, будто там стоит зомби. Сегодня был тот день, когда я надела обычные сапожки, джинсы и гладкую серую водолазку. Я не накрасилась, к тому ещё и опаздывала. Дима ждал внизу уже минут пятнадцать. Взяв обычный чёрный рюкзак, я поспешила вниз.       Сначала я подумала, что вряд ли кто-то вообще заметит меня, но потом стала замечать все эти непонимающие, удивлённые взгляды на себе. Со мной уже почти не здоровались, а если и кто-то говорил "привет", это слово почти сразу теряло цвет, потому что ребята присматривались на мой больной вид, на то, что я уже не при полном параде и уже не знали, стоит ли приветствовать меня.       Королева сошла с пьедестала?...       Дианы не было, когда я вошла в класс. Кирилл сегодня не придёт, это я уже знала на сто процентов. Единственная причина того, что я всё ещё не вскрылась — моя цель... — Эй, куколка, — Олег плюхнулся рядом. Не могу сказать, что я не рада, что он пришёл и отвлёк меня от вот-вот нахлынувших слёз, но всё же я рефлекторно закатила глаза, — ты не в курсе, где Сименс? — С чего ты взял, что я знаю вообще? — ядовито усмехнулась я. — Ну... — хотел он начать, но звонок прозвучал, и вместе с этим Ди вошла в класс, и я быстро перебила его. — Тебе пора, Олег, — язвительно кивнула я на Диану, и Олег, закатив глаза, встал, — привет, Диан, — устало выдохнул он и пошёл в конец класса, где они и сидят всей шайкой. — Что это он говорил тут? — попыталась улыбнуться Диана и села на своё место, — хотя нет, погоди, лучше не говори, у меня патчи закончились, так что у меня и так плохой день. Вид у меня, как у пещерного человека, — возмущённо тараторила она рядом, вытаскивая учебники. Только потом она посмотрела на меня, и её глаза, распахнувшись, замерли, — Маш? Что с тобой? Ты... — Я что? — Ты похожа на приведение... — Я и Кирилл... — еле промямлила я, — мы расстались. Он узнал всё про Глеба. — Что?! Боже! Маш, как так?! — в шоке воскликнула Диана, и её сонный вид куда-то улетучился, — ты как? — вдруг жалобно спросила она. — Не знаю, — за последний месяц это был единственный мой честный ответ.       Когда уроки закончились, учительница решила начать подготовку к выпускному, начала всё это обсуждать, хотела послушать идеи. Это заняло час, не меньше, и когда всё закончилось, класс чуть не устроил пир. Мы вышли из школы, я сказала Ди, что хочу немного побыть в одиночестве, но я знала, куда я пойду. Я должна поговорить с Кириллом. Но на этот раз я не буду врать ещё больше, чтобы его вернуть, потому что возвращать уже нечего. Я скажу ему всё, как есть, ведь, если и есть на этом свете человек, который заслуживает знать всю правду — это Кирилл.       Ноги тряслись, когда я открыла ворота. Я подошла осторожно к двери и пару раз постучала. Сначала было тихо, но потом в замке пошевелился ключ, и мне открыл Адиль. — Прости, Кирилл... — Я думаю, тебе не нужно тут быть, — перебил меня он. — Я знаю, — я опустила голову и посмотрела на свои ноги, — мне просто нужно проститься.        И мой безумно жалобный вид подействовал не него. Он сделал шаг назад, пропуская меня. — Он у себя. Вчера он столько выпил, так что возможно сейчас он вообще тебя не узнает.       Чувство вины окутало меня. Это было ужасно. И это всё из-за меня. Если бы я не врала, если бы я всё это не устроила, сейчас он не был бы в этом состоянии. Какая я дура.       Когда я открыла дверь в его комнату, запах перегара заставил сморщить лицо. Я сделала несколько шагов и увидела его, лежащего на кровати и смотрящего в потолок пустыми глазами. Я не знала, что сделать или сказать, я просто молча подошла и опустилась на стул, немного отодвинув на нём его одежду. Он не шевелился, и мне казалось, что по всему дому слышно, как стучит моё напуганное сердце. — Кирилл... — подала голос я с последними силами, — прошу, послушай меня, и я уйду.       Он всё так же не шевелился, моргал очень редко и медленно. — Почему ты так поступила со мной? — его вопрос был таким неожиданным, его охрипший усталый голос прозвучал так пугающе, что я почти вздрогнула. — Всё началось в сентябре, — я посмотрела на свои белые руки и попыталась собрать побольше воздуха, — его мама попросила меня рассказывать всё, что он натворит. И я... и я не хотела, но у меня не было выбора. И я сделала одну глупость: начала не только всё докладывать, но и выяснять кое-какие тёмные дела. Я не знаю, зачем я это делала, ведь я знала, что его мне не победить по-любому. Но потом... — мой голос почти оборвался, — потом он всё узнал и подстроил всё так, что мы с ним поехали на Бали...       Кирилл вдруг выпрямился и сел. Я дёрнулась, даже подумала, что он может быть ударит. Но он смотрел на меня мёртвым сонным взглядом. — Почему ты мне не сказала? — спросил он, и я, проглотив свои слёзы, подняла глаза. — Я пыталась тебя защитить, прошу, поверь мне. Я знаю... это звучит глупо, но я думала, что всё у меня под контролем...       Мой телефон завибрировал и включился. Я посмотрела на входящее сообщение.

Кизару <<Я на месте>>

— ...но всё уже вышло из под контроля, и мне очень жаль, что ты узнал обо всём вот так. У меня от этих проблем давно остыли все чувства, и я вовсе не пытаюсь что-то вернуть. Я просто не хочу, чтобы ты меня ненавидел. Надеюсь, что когда-нибудь ты меня простишь.       Я приподнялась и обняла его. Он ничего не делал. Так же сидел. Отпустив его усталое тело, я выпрямилась и зашагала прочь. Адиль меня провожал лишь взглядом из кухни, когда я прошла мимо. Он знал, что меня он уже не увидит.       Когда я вышла из ворот, перед ними стоял белый Мерседес. Я села на переднее сиденье и вытерла слёзы, гордо, но с грустью улыбнувшись. — Я знаю, что ты задумала, — сказал Кизару, — ты уверена? — Более чем. У меня всё готово.