***
Я почти всегда была у Дианы, когда началась подготовка к маскараду и заодно мы готовились к экзаменам, до которых оставалось буквально пару дней. Я помогала Ди с русским, а она мне с алгеброй. Она составляла список пар, мы обсуждали детали, танцы и т. д. Однажды мы сидели на её кровати. Когда она резко встала, чтобы идти на кухню за кофе для нас, список упал на пол. Я посмотрела вслед за подругой и, наклонившись, взяла бумагу.****СПИСОК ПАР*** Юля - Саша Антон - Таня Жанна - Евгений Карина - Влад Пятёрка - ? Мария Я - Кирилл
Это странное поведение, эта новая скрытность, эти странные сообщения, <<линия занята>>, каждый чёртов раз, когда я ей звонила. Всё совпадало. Ну, конечно совпадало. Я могла догадаться сразу, но поняла только сейчас. Дура. Ди зашла в комнату с подносом и, увидев меня со списком в руках, замерла у порога. — Ты же понимаешь, что он просто был один, и я... — Я всё понимаю, — сглотнув, выпалила я и встала с кровати. Взяв свои каблуки, я надела их и взялась за свой лёгкий жакет. — Маш, не уходи, — попросила подруга, — я всё объясню. Но мне больше не хотелось слышать её объяснения. Я быстро покинула её дом, даже не имея в планах возвращаться к себе. Я подолгу гуляла по парку. Был солнечный, ясный день, всё вроде должно было быть в порядке, но почему-то я чувствовала, как в горле застрял ядовитый ком, сделанный из зависти, ревности, непонимания и отчаяния. Я вспомнила, как увидела чьё-то сообщение у неё на экране пару недель назад.<<Целую, наберу тебе❤❤❤>>
Сначала я подумала, что это какая-то подруга. Но с каждым днём её поведение становилось ещё более странным, и я решила, что когда придёт время, она мне всё расскажет. Но не рассказала. Время, видимо, и не собиралось приходить. Потому что она была с ним... с Кириллом, который вроде бы был моим идеалом. Они просто хотели не говорить ничего, а после маскарада они начали бы спокойную жизнь счастливой пары. Я бы им уже не мешала. Я всегда мешаю всем. Не знаю, что меня так пугало во всём этом. Хотя я знала. Пугала меня злость, которую я комом чувствовала в груди. Бесконечная злость. Злость на всех и на всё на свете из-за бессилия, ведь в своей жизни я всё разрушила сама. И эта злость делала меня более жестокой с каждой секундой, и я чувствовала это каждой клеточкой. И это тоже меня сильно пугало. В последний раз я зашла к Диане за своим нарядом и маской для маскарада. Я не сняла даже обувь, просто сразу у порога взяла бордовые коробки. В большой было платье, в маленькой — маска. Когда я развернулась, чтобы уйти, Ди закрыла мне путь. — Ты же не собираешься со мной так поступить? Ты это не серьёзно, да? — хмыкнула она, — Маш, клянусь, я хотела рассказать, просто всё получилось так внезапно, я не знала, что мне делать. — Диан, — мрачным тоном сказала я, — всё в порядке. Руки тряслись, когда я выходила из её дома. Ноги не ходили. Я еле дошла до скамейки и, ощущая, как силы покидают меня, упала на неё. Руки тряслись, но сами достали телефон из сумочки. И номер Глеба будто тоже сам набрался. — Забери меня... Но Глеб забрал меня только после того, как я позвонила Диме, потому что нельзя было, чтобы Глеб видел коробки у меня в руках. Я сказала Диме, что эти коробки он должен оставить в гараже, чтобы даже Оксана не увидела их. И я знала, что всё сработает. А потом Глеб забрал меня со двора Дианы. Он не говорил, но знал, что что-то случилось. И он хорошо понимал, что мне сейчас не до рассказов про школу тёте Лене и не до объятий с тётей Галей, поэтому вёз меня в квартиру. Он не совсем хорошо понимал, что мне нужно, но а я понимала. Мне нужен он. Я осознавала, что у нас с ним осталось так мало времени, и мне его мало. Мне хочется взять всё, что я смогу под оправданием достижения целей. Я просто закрываю глаза, чувствую запах его одеколона в салоне Ламборджини, открываю глаза и вижу вены на крепких руках под татуировками и понимаю, что сейчас мне плевать, какой он ублюдок, сколько плохого он натворил, мне сейчас нужен он, его губы на шее и руки под юбкой. Мне нужно всё это забыть. Было странно вновь заходить в эту квартиру, уже зная, что именно здесь была Лиза в тот день. Когда я узнала это, был холодный февраль, и я думала, что больше никогда не смогу сюда войти, но я смогла. Потому что это чувство мести ко всему миру задурманило мой разум. Чувства притупились. И мы не обронили ни слова. Просто жадно вцепились друг в друга поцелуем. Он горел, понимая, что у нас с ним всё впереди. Он так же горел, когда нам было двенадцать и мы, сидя на моей кровати, подарили друг другу первый поцелуй. Тогда я тоже думала, что у нас всё впереди, но сейчас я знала — ничего у нас не впереди. Это конец. Грязная, но страстная кончина жалких чувств, которые были заменителем любви. Я использовала Глеба. На сей раз, он был нежен. Он осторожно избавился от моей рубашки и юбки. Глеб взял меня на свои руки, и мы очутились в спальне. Он медленно опустил меня на кровать и, выпрямившись, снял с себя футболку. Как же ты красив, Глеб, когда вечернее солнце попадает полосками по твоим жёлтым прядям. Как же ты красив, когда эти желания затемняют зелену твоих глаз. И как же я красива, когда рядом с тобой. Жаль, что это скоро закончится. До того, как зайти с ним в квартиру, я оставила маме сообщение о том, что я с Дианой, так что когда я проснулась утром, знала, что мой телефон не разрывается от звонков. Глеб мирно спал, его телефон зазвонил, и я, протянув шею, увидела, что это Наташа. Опустив ступни на холодный пол, я взяла его футболку с пола и накинула на себя. А когда пошла в ванную, я зашла в душ прямо в ней. Мне просто захотелось охладиться. И когда я провела руками по волосам, меня сзади обняли тёплые, родные руки. — Мне показалось, ты ушла, — прошептал он. — Твоя девушка звонила, — с нотками отвращения и обиды сообщила я. Глеб прижал меня спиной к своей груди и зарылся лицом в мои мокрые волосы. — Я же обещал, что скоро брошу её, — сказал он. Я повернулась к нему и подняла глаза. — Ты меня отвезёшь домой? — спросила я, посмотрев на него своим нежным робким взглядом. — Ну конечно, родная, — наивно улыбнувшись, сказал он и прижал меня к своей груди.***
Глеб остановился около наших ворот. — Ты не заглянешь? — усмехнувшись, спросила я. — Нет, детка, не сегодня, — с ухмылкой бросил он. В любом другом случае, я бы попрощалась и ушла, но уговаривать его зайти в мой план входило, ведь я чётко помнила каждый его пункт и день доставки заказа. Только уговаривать я решила так, чтобы ему это казалось не моей идеей, а его. — Как знаешь, просто меня убьют, если узнают, что ты был здесь и не зашёл, — с игривым взмахом ресниц, сказала я и вышла из машины. Когда я услышала, как открылась и его дверь, победно улыбнулась себе под нос. — Погоди, носатая, — крикнул он сзади, — я с тобой. Мы зашли внутрь. Сначала было тихо, а потом я услышала звук тарелок из кухни и поняла, что дома Оксана. Как я и планировала ещё несколько дней назад: она вышла к нам и сразу объявила: — Твой заказ принесли сего... ой, здравствуйте, Глеб, — поперхнулась она с полотенцем в руках. — Привет, Оксана, — неважно бросил он, — что за заказ? — обратился он уже ко мне. Всё шло слишком идеально, так что я поняла, что долго свою глупую, пропитанную победой улыбку я сдержать не смогу, так что зашагала к двум бордовым коробкам. — Это платье и маска для бала, — со всей силой делая вид, что это не важная тема, ответила я. — Ого, а можно посмотреть? — сразу оживился он. — Нет! С ума сошёл?! — воскликнула я, хмурясь, — я хочу, чтобы ты видел его, когда я надену в день маскарада. А пока — это секрет! Глеб усмехнулся. Я прекрасно знала его эту улыбку. Эта улыбка говорила о том, что он всё равно увидит платье. Сегодня. Сейчас. — Пойдём, отнесём наверх, скоро родители приедут, кстати, — болтала я, пока мы поднимались по лестнице. Войдя в комнату, я сразу поставила коробки на кровать и пошла в ванную, оставив Голубина стоять перед ними. Я почти полностью прикрыла дверь и подошла к раковине. Открыла кран, и вода начала шумно течь, пока я подошла к щели и одним глазком увидела, как Глеб держал в руках моё красное пышное платье. Улыбка так и нарисовалась на лице. Получилось. Ведь всё было задумано заранее. Ведь ты всегда был слишком любопытным, Глеб. И это стало твоей главной ошибкой.