***
Анна резко вынырнула из сна. Чьи-то тёплые руки слегка сжимали её плечи и пытались привести в чувство. По спине стекали капли холодного, как лёд, пота. Зрение ещё не успело сфокусироваться, но она уже почувствовала, что это Александр. Девушка быстро выдохнула. — Анна, о боже… Ты в порядке? — голос его был весьма обеспокоенным. Прежде чем ответить что-либо, Анна огляделась. «Рассвет. Как же красиво…» — пронеслось в голове. — Что… — голос казался очень слабым. Она как будто сейчас охрипнет.— Что случилось? Александр в ту же минуту протянул девушке стакан воды. — Держи. Ты кричала во сне. Снова… Я как раз собирался вставать на работу. — Он попытался как-то сгладить ситуацию, но не особо получалось. — Не хочешь поговорить об этом? Что тебе приснилось? Уже четыре раза, Анна. И ты никогда не отвечаешь. Я волнуюсь…— Сказал мужчина, докоснувшись до лба девчонки. — У тебя даже испарина на лбу выступила. Анна сделала несколько глотков и смочила горло. Привкус воды был слегка странноватый, будто туда добавили что-то травяное. — Я не хочу об этом говорить. Извини. Что ты добавил в воду? Алекс вздохнул: — Ладно. Я не настаиваю. Это немного успокоительного, — мужчина взял стакан у девушки и поднялся. На выходе из комнаты он обернулся. — Но если решишься, то я всегда за. Поспи, ещё даже половины седьмого нет. Анна кивнула. Всё-таки полностью отказывать — это глупо. Всё, чего хотел Александр — помочь девушке. И сама Анна это прекрасно понимала. Но это только её проблемы. «Тем более кошмары — ну, точно не его забота. Мне же не пять лет, чтобы успокаивать меня от кошмаров.» В голове слегка отозвался звук закрывающейся двери в квартиру. Анна вновь в одиночестве. Теперь спать особенно не хочется. Девушка зевнула, вставая с постели, проверяя входящие на телефоне и только потом направляясь в душ приводить себя в порядок. «Порядок»? А будет ли это слово когда-нибудь ассоциироваться с жизнью этой измученной девочки. Она сильно сомневалась в этом. После всех манипуляций в душе Анна быстро переоделась. Чёрный свитшот и молочного цвета брюки приятно щекотали тонкую нежную кожу. Девушка покрасовалась напротив зеркала. Еле-еле заметная улыбка коснулась её чуть пухлых бледноватых губок. В желудке неприятного заурчало. Анна старалась не придавать этому значения, ведь скоро нужно выходить в школу и на еду времени у неё нет. Или она не хотела находить это время. И всё же здравые мысли иногда побеждали в её голове. А может, организм настолько молил её о калориях, что девушке это просто-напросто надоело. Анна скорее достала из верхнего шкафа хлопья и молоко из холодильника. После подогрела молоко и соединила свой завтрак воедино. Тёплая и нежная пища расплылась во рту и подарила такой знакомый и любимый вкус детства. Анна закрыла орехово-зеленоватые глаза. Она старалась продлить это чувство насыщения, умиротворения и покоя как можно дольше, но таймер на телефоне запищал, напоминая о том, что пора выходить в школу. Анна резко распахнула глаза и, хватая пальто и рюкзак со стула в своей комнате, быстро побежала в среднюю школу Дейтона.***
Лифт практически бесшумно продвигался через этажи достаточно крупной для маленького городка больницы. Прошла только половина смены, но ноги молодого доктора уже неистово гудели. Две достаточно сложных операции подряд. И сейчас Алекс направлялся прямо из операционной сообщить семье молодого человека, что тот сможет ходить. Парень спрыгнул с крыши трёхэтажного дома просто потому, что ему что-то сказала его девушка или, точнее, уже бывшая девушка. Невероятная глупость! И к чему же его это привело? Внутренняя репозиция обеих малоберцовых костей, осколки вонзились прямо в мышцы, которые тоже пришлось восстанавливать. С другими частями тела ему больше повезло. Но переломы он будет сращивать ой как долго. И к психиатру ходить тоже. «А он ведь немногим старше Анны…» — промелькнуло в голове Алекса. Ужасное чувство… Доктор Рой — именно такое обращение написано на его бейдже здесь — наконец вошёл в комнату ожидания. Он приблизился к мужчине и женщине лет сорока пяти. Как только их лица обратились на Алекса, глаза людей сразу загорелись. Мать мальчишки сжимала в руке свой крестик. Они молились, чтобы услышать хорошие новости. Родители встали. — Думаю, самое главное и первое, что вы хотите услышать… Всё хорошо, операция закончена. Немного позже вы сможете последовать в палату к Оливеру. Сейчас он без сознания. — Громкий вздох Александра застыл в воздухе. — Надеюсь, вы готовы к тому, что Оливеру предстоят долгие и мучительные физиопроцедуры, прежде, чем он сможет снова ходить, а также психиатрическая помощь. — Наконец, повисла сдавливающая всё вокруг тишина. Отец паренька с серьёзным лицом слушал врача и кивал. Видимо, мужчина прятал свои эмоции глубоко в своё нутро. Алекс мог это понять, ведь если бы с его ребёнком случилось бы что-то подобное, больно было бы ещё и выдерживать сочувствующие взгляды любого человека. Несколько капель упало на больничный ламинат из глаз матери пострадавшего подростка. Она не сдержала эмоций и, прохрипев тихое «Спасибо вам…», уткнулась лицом в грудь мужа и обняла его, продолжая проливать слезы, смешавшие горечь и радость. Семейное горе… Сегодня эти милые люди могли потерять своего ребёнка. Но не потеряли. Может быть, с этого дня они будут смотреть на жизнь иначе, может, они изменятся, может, их сын изменится… Именно за это Александр и любил свою работу. За такие моменты, за спасение чьего-то счастья и, конечно же, жизни. И всё-таки в эти секунды он снова и снова понимал, что врач — не бездушная машина, что такая работа построена не только на боли, процедурах и превосходстве над другими. Она построена ещё и на эмпатии, на умении сострадать трагедиям других абсолютно незнакомых людей. Даже если эти самые люди сами разрушили себе и своей семье жизнь. А вот за это Рой свою работу ненавидел. Мужчина оставил родителей мальчика наедине с их эмоциями, но заранее сказал медсестре, когда можно будет проводить их к сыну. «Наконец-то. Ординаторская…» Алекс зашёл в небольшую, но уютную комнатку для отдыха. Нежного цвета стены, ковровое покрытие на полу, пара кожаных диванчиков по разным сторонам комнаты, кресла, столики, чтобы есть или заполнять нужную документацию, хотя Рой занимался этим обычно в кабинете. Его положение это позволяло. Мужчину уважали тут и относились, как к достаточно опытному врачу, что не могло не радовать. Но Александр дышал к этому спокойно, без излишней заносчивости. Время уже было далеко за полдень, потому следовало перекусить. Рой присел на одно из кресел и достал из крафтового пакетика только что купленный в кафетерии сэндвич. И всё бы ничего, если бы в комнату не ворвался ошарашенный чем-то Уилл. Он, неожиданно быстро даже для него, начал говорить: — Алекс, тут такое… Ты срочно должен пойти в приёмку, там. Там куча людей и самое важное… — врач видимо быстро бежал к Рою, ибо сейчас стоял и старался перевести дыхание. — В общем, похоже отец Анны… Александр на секунду не понял, что только что услышал. О чём Уилл вообще говорил? Вся семья Анны погибла в аварии. «Но тело мистера Миллера не нашли… Нет, это не возможно», — мысль впилась в мозг мужчины. Рой вскочил с кресла, оставляя свой ланч на столе, и быстро поспешил к мужчине, выдающему себя за отца Анны. В приемном отделении царил какой-то хаус, видимый только Алексу. Он на секунду заглянул к поступившему, чтобы рассмотреть его. За одной из ширм действительно находился мужчина подходящий под описание отца Анны Миллер. Довольно высокий, хотя, может, и ниже Алекса. С серыми пронзительными глазами и чуть седыми грязноватыми волосами. Но… Ведь это описание многих мужчин за пятьдесят. Одна из уже не молодых медсестёр — весьма коренастая афроамериканка — подошла к Рою и, толкнув его, сунула в руки карту мистера Миллера. — Эй, подождите. Я не его врач. Вызовите кого-то другого. Мне просто нужно поговорить с пациентом. — Рой не то чтобы не хотел заниматься им, но его напрягла вся эта ситуация. Медсестра абсолютно злобно взглянула на мужчину и проговорила скрипящим, не особо приятным голосом: — Теперь его. У мистера Миллера что-то с руками. Плюс, там несколько журналистов. Я думаю, что вы, Доктор, замечательно с ними справитесь. Александр промолчал и опустил внимательный взгляд в карту. «Да уж… Похоже это действительно отец Анны. Фото его… Что же с ним случилось?» Тревога закралась в подсознание врача. Человек, который отсутствовал в жизни бедной девочки, натерпевшейся столько всего из-за этого, пережившей такую трагедию в одиночку, вдруг появляется спустя четыре с половиной года. Как его дочь на это отреагирует? Александр шумно выдохнул и отодвинул ширму, проникая внутрь. Вокруг медицинской кровати стояло три человека. Две девушки и мужчина, прогнувшийся плечом под тяжёлой камерой. Одна из девушек записывала всё, вторая разговаривала с пациентом. — Мистер Миллер, почему вы не оказались на месте аварии, а исчезли? Вы ушли от того, что у вас был шок или вы всё прекрасно понимали? — журналистка буквально засыпала бедного мужчину вопросами. И это было только то, что врач успел расслышать. — Кхм-кхм, — Подал голос Александр. — Что здесь происходит? — девчонка-журналистка сразу встрепенулась и обернулась на голос Алекса. — О… Доктор… — она посмотрела на бейдж мужчины, — доктор Рой. Вы врач мистера Миллера? Можете ответить на несколько вопросов? — Рой спокойно выдохнул. — Мисс… — Мисс Джонсон. — Перебила девушка. — Мисс Джонсон, я понимаю, что это ваша работа, но не могли бы вы выйти из смотровой. Мой пациент только поступил, я не имею права в данный момент отвечать на ваши вопросы. И не позволю делать этого пострадавшему, так как он нуждается в покое. Можете идти. — Учтивый голос врача так и проникал в головы всем присутствующим в этих шести квадратных метрах. Девушка открыла было рот: — Но, Доктор Ро- — Пока я не вызвал охрану, — не успели эти слова прозвучать, в смотровой уже никого из посторонних не было. Алекс остался с отцом Анны наедине. Если не считать того, что через пару минут придёт медсестра. Мужчина, полусидящий на койке, казался абсолютно спокойным. И это было странноватым. Александр считал, что в такой ситуации, как у Эннета Миллера, нужно быть как минимум озадаченным. Может, отрешённость — это такой способ справится со скорбью. А может, он действительно не испытывает ничего. По спине Алекса от таких мыслей даже пробежали мурашки. Он начал разговор. — Добрый день, мистер Миллер. Я доктор Рой и я займусь вашими травматологическими проблемами, если не возражаете. — Это был необычный пациент для Александра. И он отчаянно боялся сделать что-то не так в общении с ним. У них обоих есть один и тот же очень важный человек. Мужчина повернул голову к Алексу, который подошёл ближе. — Мистер Миллер, вы можете мне ответить, какой сегодня день? Мужчина прокашлялся: — Десятое апреля. Год… Эм… Две тысячи двадцатый? — чуть хриплый тихий голос мужчины раздался в воздухе. — Отлично. — Александр улыбнулся и достал фонарик, осторожно направляя его в зрачки Эннету. — Вы помните, что случилось, мистер Миллер? Так, а сейчас внимательно следите за моим фонариком, хорошо? — Да… Я… Мы с моей семьёй ехали в лесной заповедник. Дочери очень хотелось там побывать. — Мужчина слегка зажмурился от света на секунду, а после продолжил. — Что-то случилось… Мы попали в аварию, и следующее, что я помню — то, как очнулся в лесном домике с чужими людьми. Оказалось, что это ближайшее поселение, где жители решили отказаться от технологических благ. — Эннет снова закашлялся. — Наверное, меня откинуло в кустарник или просто куда-то вдаль, но один из мужчин этого поселения нашёл меня и дотащил до их домов. До недавнего времени я не помнил, что произошло… И вот, теперь я здесь. Александр всё это время сидел на стуле рядом с койкой и внимательно слушал. Ему было очень тягостно на душе. Практически каждый день, как врач, он сталкивается с интересными и ужасными ситуациями, но никогда он не сможет принимать и забывать те, что касаются его. Как и любой другой человек. Это ещё одно подтверждение того, что он не бездушен и никогда не сумеет стать таковым. За время рассказа мистера Миллера Александр успел обратить внимание на его руки. С ними действительно нужно было что-то делать. Он осторожно осмотрел наиболее покалеченную кисть со всех сторон. — Спасибо. Так… Что ж, мистер Миллер, чтобы удостовериться в отсутствии черепно-мозговых травм мы с вами поедем на компьютерную томографию. — Рой вновь взглянул на руки Эннета. — Также я хотел бы заказать рентген ваших кистей. Вероятно, они сильно пострадали при автокатастрофе, и случилось неправильное сращение костей. — Спасибо, доктор Рой, — седой мужчина посмотрел на Алекса и немного надрывным голосом задал вопрос: — Извините… Вы не могли бы сказать, как моя семья? Врач замер. Он медленно подошёл к пациенту и аккуратно положил тёплую лишённую латексной перчатки руку ему на плечо, окутанное голубой больничной сорочкой. Их глаза — аквамариново-голубые и серые, словно облака во время грозы — встретились. Развернувшаяся сцена и слова, так и не прозвучавшие в воздухе, стали бы понятны любому присутствующему. Глаза Эннета наполнились стеклянными слезами. Мужчина, возможно, был уверен, что семья его спаслась, ведь он не видел последствий. Он не видел того, что встретило полицию и скорую на дороге в тот день. — Мне очень жаль. Но… — он похлопал отца Анны по плечу, — ваша младшая дочь спаслась. Эннет резко схватил белый рукав халата Александра своими жуткими покалеченными руками. Невооруженным глазом было видно, как странно выворачиваются его пальцы при этом действе. — Приведите её. — Мистер Миллер… — Рой хотел было рассказать об Анне, но что-то ему не позволило. — Приведите. — Хорошо. Но через час вас заберут на рентген. Александр вышел из смотровой и кивнул санитарам подготовить для пациента палату. Всё, о чем он сейчас думал — как отреагирует Анна. А что будет, когда им придётся расстаться? Если придётся.***
Два учителя сегодня не смогли провести занятия. Потому Анна и её сверстники просто сидели на трибунах около школьного стадиона и ждали окончания учебного дня. Кто-то бегал, играл в волейбол, а кто-то, как и Анна, просто сидел и смотрел на развернувшуюся перед собой картину. Джанин лежала на трибуне около подруги, прикрыв глаза и голову своей снятой толстовкой, и впитывала в себя дневные лучи. Смуглая гладкая кожа девушки как будто сияла на солнце, переливаясь и разгораясь всё сильнее. Анна лишь наблюдала за её умиротворённостью. На фоне Джанин кожа девушки казалась совсем белой. Какое бы количество времени Анна не находилась под лучами солнца, это не менялось. Из раздумий Миллер вывела вибрация, исходившая из кармана её брюк. Анна достала телефон. — Зачем Алексу звонить в такое время? — Мысли промелькнула в голове, и девушка сама не заметила, как сказала это вслух. Джанин отодвинула ткань с лица и глянула на подругу. — Что случилось? Джанин так и не дождалась ответа, ведь Анна ответила и поднесла телефон к уху. — Да? — Джанин не могла разобрать слова Александра и всё, что она могла делать — это читать эмоции на лице его собеседницы. Уже через пятнадцать секунд его монолога лицо девушки приобрело чуть багряный оттенок. Она сидела и слушала, не смея сказать ни слова. Постепенно глаза Анны стали намокать, и прозрачная капля медленно стекла из правого глаза до самого подбородка. Джанин всё ещё ничего не слышала и не совсем понимала. — Да… Я с-скоро буду, — после этих слов, полных волнения и надрыва, Анна повесила трубку и застыла. Слёзы продолжали сами собой стекать по её алым щекам. Девушка, шепнув подруге, что ей нужно уйти, встала с трибуны и ватными ногами зашагала к автобусной остановке. Через десять минут она уже сидела в автобусе и направлялась к больнице. Возможно, так как сейчас она не стремилась в это здание никогда в своей жизни. В недолгой жизни, что она провела вместе с Алексом. Анна не могла поверить тому, что ей сказал мужчина. Его речь была не такой спокойной как всегда, но та убедительность, с которой звучали его слова, просто не могла заставить девушку сомневаться в их правдивости. Вот Анна выходит из транспорта, торопливо идёт к крупному, ярко помеченному красным крестом входу в пункт скорой помощи, заходит, еле открыв металлическую дверь с стеклянными вставками, и ищет глазами своего опекуна. С её предыдущего визита сюда будто прошли считанные часы. Ничего не изменилось. И, наверняка, действительно это было так. Всё оставалось на тех же самых местах, как месяцы назад. За исключением пациентов. Поиски не продлились долго. Александр сам нашёлся. Он быстрым шагом буквально подлетел к озадаченный девчонке, отвёл её в сторону от входной двери, чтобы никто не сшиб низенькое тельце, и присел на корточки рядом. — Анна, всё в порядке? Анна сама не ожидала, что огрызнётся, но резко ответила: — Нет, не в порядке. Мне нужно увидеть отца. Сейчас. — Я понимаю-понимаю, но заранее хочу сказать, что он может показаться тебе немного другим. Вы не виделись несколько лет, и, конечно, он изменился. — Александр заметил взгляд своей подопечной. Он был так пропитан надеждой, что, казалось, Анна вот-вот сама рванёт в сторону коридора и не дослушает Алекса. Мужчина сглотнул. — Ладно, пойдём со мной. И они пошли в сторону палат. Через коридоры, на другой этаж. Всё это время в голове Анны Миллер вертелись одни и те же мысли. А может быть это всё сон? Весь это день. Да нет же, этот час. Она просто заснула на той глупой школьной трибуне, и солнце зажарило ей мозг. И вот-вот это всё прекратится, она проснётся, ведь Джанин толкнет её пару раз в бок. Они вместе улыбнуться и пойдут по домам. Джанин направится к себе в гнёздышко, а Анна медленно пойдёт в квартиру, ставшую ей уже роднее всех приёмных домов. Тем не менее, с каждым шагом в голове становилось всё меньше сомнений, ноги слегка немели, а сердце колотилось всё быстрее и быстрее. Александр шёл справа, и даже не замечал, что влажная ручка Анны крепко обхватила его — большую и сухую. Хотя она и готова рвать и метать, но в этот момент девушка нуждалась в том, за кого можно держаться. А последние несколько месяцев это был Алекс и только он. Наконец, они остановились напротив двери в палату. Анна, не дождавшись слов опекуна, выпустила его руку и медленно надавила на ручку. Крик тугим комком из жёсткой проволоки застрял в глотке. Эннет Миллер лежал на койке и смотрел в дверной проём. Анна застыла неподвижно. Кажется, отец сначала глядел куда-то за девушку, и понадобилось около десяти секунд, чтобы мужчина обратил взгляд серых глаз к дочери. Александр боялся сделать лишнее движение, как, похоже, и все присутствующие. Анна почувствовала, как её глаза начинают щипать, увидев взгляд отца. Он был наполнен чем-то таким отстранённым, но в то же время полным радости и… боли. Возможно, Анна так и опала бы на пол, если бы не голос человека, которого она уже похоронила в душе. — Анна.? — единственное слово — имя. И вот она уже припала к его кровати. Обнимает его, прикасается дрожащими ледяными пальцами к лицу и не может поверить в то, что это на самом деле происходит. Отец здесь, настоящий. Он же поддаётся, открывает объятья и боится, что его дочь — хрусталь, и сейчас она рассыплется на миллионы маленьких осколков. Врач, все ещё призраком стоявший в дверном проёме, заметил несколько слезинок на сухом лице мужчины. Алекс сам почувствовал какой-то комок в горле и оставил воссоединившуюся вновь семью. Сквозь слёзы Анна шептала слова надежды, радости и боли, через которую пришлось пройти. Прожить в одиночку… Почти.***
— Если бы не Алекс, я не знаю, что было бы со мной, — сказала девушка отцу, немного успокоившись. Они сидели наедине около получаса. Времени оставалось немного, так как скоро отца заберут на процедуру и после ему нужен будет покой. За эти крохи утерянных минут Эннет рассказал дочери всё, что помнил после аварии и как оказался здесь. Она же рассказывала ему о своих скитаниях по разным семьям. Похоже, отец винил себя в произошедшем, и это было нормально. Язык у Анны не поворачивается успокоить его, ведь на какую-то крохотную секунду она сама почувствовала злость за произошедшее. Хоть это и было глупо. — Вы давно общаетесь? Я очень рад, что у моей дочери появился такой знакомый. — говорил Эннет. — Уже достаточно долго. Да, я тоже рада, — Анна слегка забеспокоилась. Она сомневалась, знает ли отец, что законным представителем Анны до этого момента являлся Алекс. Эннет постоянно говорил о том, насколько сильно ждёт того момента, когда они смогут вернуться домой вдвоём. А их дома не было, ведь Эннет Миллер пропал вовсе не на пару недель и даже не на два года. Отец, возможно, ещё не до конца осознавал произошедшее. И девушка это понимала и сомневалась. — Где ты живёшь? — нарушил тишину мужчина. —Теперь, когда я вернулся, я могу забрать тебя из социального учреждения, так ведь? И мы снова заживём, как прежде. Без больниц и детских домов. «Он не в курсе… Как прежде не получиться», — пронеслось в голове, но в ответ Анна лишь сделала вид, что удивилась: — Доктор Рой является моим опекуном. Я думала, что он упомянул об этом, — Анна вцепилась в браслет на правой руке и начала его всячески вертеть. — Может быть, лучше, чтобы ты сначала вылечился и встал на ноги? Нужно найти работу, жильё. Тебе нужно время, пап, я уже взрослая и постараюсь помочь тебе… — Анна не успела договорить, когда увидела взгляд Эннета. Огонь — вот, что там было. Он не желает слушать то, что говорит Анна. Он думает, что всё в порядке. — Нет. Меня выпишут отсюда через пару недель, и тебе больше не придётся жить с незнакомцем. — Но… Пап, так правда лучше. Я не уверена, что врачи позволят тебе сразу взвалить на себя столько. Да и Алек… Доктору Рою не сложно приглядывать за мной. Но отец был непреклонен: — Я всё сказал. Если нам не дадут жить вместе, как нормальной семье, то мы решим это через суд. Ты не можешь жить с незнакомым взрослым мужчиной, — грубый, уже холодный голос вновь подчеркнул, что Алекс — никто. «Сейчас ты больше похож на незнакомца», — хотела сказать девушка, но не произнесла ни слова. Хотела ли Анна вернуться и забыть все её скитания и боль, как страшный сон? Безусловно. Хотела ли она оставить Александра Роя? Определённо… Нет. За отцом пришёл санитар, и Анна торопливо выскользнула из палаты. Удивительно, но покидать эту комнату было не слишком тяжело, дочь будто привыкла к тому, что родных у неё нет. Она подошла к двери в ближайшую кладовку и заглянула внутрь. Помещение было открыто и внутри не души. Темно и тихо — именно то, что ей сейчас нужно. Анна присела прямо на пол в углу, среди коробок от масок, перчаток и шприцев. Она мечтала дать волю всем эмоциям, что скопились внутри, но не могла кричать. Она могла только зажать приоткрытый рот трясущимися ладонями и практически беззвучно рыдать. В этой тьме. Одна. Ручка двери слегка дёрнулась, и на секунду на девушку хлынул поток света. Из-за слёз, застеливших глаза, и темноты она не сразу осознала, кто закрыл дверь и присел рядом на колени. Потому Анна успела даже сделать рывок ещё ближе к углу, врезаться в стенку и пропищать что-то вроде: «Уходите, здесь занято», а после закрыть глаза ладошками. Но крепкие пальцы только обвили запястья Анны и с силой отобрали от личика. Теперь Анна видела перед собой Александра, явно не ожидающего услышать за дверью какой-то тихий вой. — Тч-ч, тише, Анна, — спокойно звучал бархатистый голос. — Что случилось? — Стоило ли ему говорить? Девушка не была уверена, но решила, что лучше быть честной. «Дура. Дура. Дура», — шептал голос в голове. — Отец… Всё было хорошо, я уже не надеялась увидеть его. Это должен быть самый счастливый момент моей жизни, тупой жизни! — Анна практически выкрикнула и, не дав ответить Алексу, продолжила; — Но он не понимает, что сейчас я не могу… Я не хочу жить с ним. Мамы нет, Эмма тоже мертва. — Мокрые руки затряслись, а по щекам всё стекали блестящие капли. Александр не знал, что ответить. Он сам пережил много боли и, возможно, как никто другой понимал девушку, сидящую напротив. Иногда рядом с Анной Алекс действительно жалел, что не находит слов для неё, что каждый раз сам переживает смерть жены и дикое одиночество, глядя на этого беспомощного человечка. Сейчас в его голове появилось чёткое осознание, что без неё, без этой девушки, он уже не представляет жизнь. Нормальную жизнь. Сейчас Алекс чувствовал себя глупым подростком. Сейчас он не может сказать ей, как же сильно боится за неё. — Знаешь, я думаю, что ты переживёшь это. Вы вместе справитесь, — рука Алекса легла на плечо девушки. — Теперь ты не одна. Услышав последние слова, Анна вздрогнула и подняла глаза на опекуна. В них была какая-то злоба и… Обида? — Я… Я и так была не одна. Всё это время Вы… — она сглотнула, — ты был рядом! Ты человек, который помог мне в один из самых страшных моментов мой жизни. Ты тот, кого я так сильно… — Анна глубоко вдохнула и шепнула что-то вроде «неважно». — А он… Я не могу смотреть на него! Не могу чувствовать себя хорошо рядом! Я не могу… В груди Александра что-то отчаянно кольнуло. Всё то, что было у него на душе, чувствовала и Анна. Даже если в сию же секунду взвесить все «за» и «против», мужчина понимал, что отпускать её не хочет. Он лишь искренне желал обнять это маленькое тельце и никогда не выпускать из сильных рук. Он лишь… Хотел поцеловать её. Александр осторожно докоснулся сухим и тёплым пальцем до нежной кожи девушки и стёр ползущую по щеке слезинку. До этого всё бормотавшая что-то Анна замолчала и постаралась разглядеть лицо мужчины в темноте. Она не знала, что её глаза, как и очи Алекса, отливают блеском, словно тёмные жемчужины. Они оба почувствовали что-то. Мужчина слегка приблизился, и Анна, наконец, могла видеть его лицо, его губы, кажущиеся такими не чуждыми. Она сама не понимала, что с ней творится. Дыхание участилось, а сердце будто вот-вот готово было разорваться на миллион крохотных кусочков. Возможно, обида на отца делала это с ней, а может, она наконец дала волю тому, что не могла до конца понять последние пару месяцев. Долго не раздумывая, девушка сама подалась вперёд, и два человека, сидящих в тёмной закрытой кладовке, соприкоснулись устами. Это был короткий поцелуй, и скорее его можно было бы назвать нежным, нежели страстным. И даже за эти пару секунд Анна ощутила свободу, бурлящую в венах под кожей. Александр в любви был не слишком удачлив, а потому до этого момента не мог до конца принять то, что с ним происходит. Но он не мог с собой ничего поделать. Он влюбился в эту девчонку не сразу, но по мере узнавания её, в сердце расцветал бутон теплоты. Он видел в Анне свою жену, тоже оставленную в раннем возрасте и много времени слонявшуюся по приютам. Мужчина даже не мог представить, что любовь к ней может быть чем-то большим, чем забота по-отечески. Анна могла оттолкнуть его, разбив душу на мелкие осколки, могла ударить ладонью по щеке, покрытой мелкой щетиной. Алекс бы понял. Может, злился бы на себя за глупость, но принял бы. Тем более Эннет вот-вот вцепится в Анну, как в собственность, и наверняка увезёт её подальше. Но девушка медленно отстранилась и поглядела на мужчину. Хоть темнота немного ограничивала видимость, но Алекс хорошо различал светящиеся глазки и слегка тронувшую губы улыбку. Анна прильнула к его груди и крепко обняла. Она сама ещё не до конца понимала произошедшее, но в подсознании точно знала, что не может взять и оттолкнуть Александра. Это разрушит её. Появившийся из ниоткуда отец не изменит и не отмотает назад всё, случившееся за эти четыре года. Они сидели так минут пятнадцать от силы, но этим двоим казалось, что прошла целая вечность. Анна говорила о своих чувствах, о поцелуе и о переживаниях по поводу отца. Алекс же гладил её по голове и иногда вставлял свои пять центов. В итоге решено было, что Алекс сейчас пойдёт к её отцу, посмотреть на результаты рентгена. Анна же поняла, что хочет домой. Отчаянно, и желательно поскорее. Больница — это, конечно, очень интересно, но она всё ещё не любит это место. Наконец, мужчина с выдохом поднялся, посмотрел на Анну и подошёл к двери, приоткрывая и выглядывая внутрь. После снова повернулся к девушке. — Неважно, чем закончится эта история. Я буду с тобой, что бы не случилось. Ты справишься. Мы справимся. Александр вышел.