Спустя три с половиной года.
Противный писк будильника, казалось, мог разбудить даже мёртвого. В небольшую комнату на восьмом этаже кампуса уже во всю просачивались утренние лучи. Анна Миллер медленно потянулась, словно кошка, и в ту же секунду резко бросила в надоедливый будильник учебник по истории, попавший точно в цель и заставивший трель прекратиться.
Она хотела полежать ещё хотя бы пятнадцать минут, ведь в ближайшие несколько недель шанс выспаться будет весьма невелик. Пятнадцать минут. Жалкие пятнадцать минут. Анна Миллер уже перешла на второй курс медицинского вуза, а ответственностью в её поступках и не пахло.
Размышляя о пятнадцати минутах блаженного состояния полудрёмы, Анна действительно заснула.
Крупицы здравого смысла или, может, высшие силы чудом заставили её подскочить с кровати и с ужасом посмотреть на время — 8:30. До первой пары семестра полчаса. За это время нужно было умыться, собрать сумку и, наверное, привести в порядок безобразие на голове, напоминающее гнездо.
Натирая щёткой зубы, Анна быстро просматривала расписание занятий, которое было распечатано ещё два дня назад. Первой и единственной на сегодня парой стоял новый курс, называющийся «Введение в травматологию. Ортопедия». От одного названия у Анны начинало сосать под ложечкой. Болезненные далёкие воспоминания въедались в мысли и никак не желали уходить.
Девушка тряхнула головой, отгоняя неприятное наваждение и стягивая резинку с волос.
За прошедшие годы она ничуть не изменилась. Из зеркала на Анну смотрела
русоволосая, немного веснушчатая бледнолицая девочка невысокого роста с ярко-оливковыми глазами.
Изменилась только жизнь. После того, как Анна вынуждена была уехать с отцом, она стала усердно готовиться к экзаменам и поступлению в университет.
Она до сих пор не может себе ответить, почему решила идти именно в медицинский. Не знала, или просто вовсе не хотела обдумывать этот вопрос. Даже боязнь медицинских процедур отошла на второй план после всего пережитого. Девушка долго восстанавливалась из-за того, что её столкнули с крыши.
Однажды она вычитала на каком-то форуме интересную мысль: «Для того чтобы справиться с фобией, нужно посмотреть ей прямо в глаза и связать себя с ней». Может, в этом было дело?
Отец так и не смог стать прежним. Она помнила его весёлым и добрым, а того израненного человека из леса, который три года назад появился в её жизни, она предпочла забыть. Да и ему, кажется, было уже всё равно.
И вот, Анна Миллер в Балтиморе, бежит на пары в университет Джона Хопкинса.
Она на ходу вынимает из сумки расписание, две тетради, ручку и учебник, боясь привлечь лишнее внимание в аудитории. Она не смотрит на время, ведь уже понимает, что опоздала на несколько минут. Подбегает к аудитории. Выдыхает.
Главное, что взяла с собой всё: собрана, сосредоточена, готова к работе, абсолютно спокойна.
Стучит в высокую деревянную дверь, отрывая её и с тихим «извините» протискиваясь внутрь помещения. Кажется, никто из студентов даже не обратил на неё внимание.
Да и нового преподавателя видно не было. Значит, пронесло. Ей так показалось.
Не успела девушка сделать и пяти шагов в сторону свободной лавки, она услышала мужской голос из-за кафедры. Видимо, преподаватель просто искал что-то, поэтому скрылся из виду за массивной конструкцией на возвышении. Его голос показался Анне смутно знакомым. Нет, очень знакомым. До боли, пронизывающей каждый нейрон.
— Кстати об опозданиях! Как вас зо…— обладатель голоса высунулся из-за кафедры и замер, переведя взгляд на Анну. — Чёрт.
Все тетрадки и листы, находившиеся до этого прижатыми к груди, с глухим звуком упали на пол.
Это был он. Человек, мысли о котором долгие месяцы после переезда не давали девушке-подростку спать. Алекс. Здесь, в Балтиморе.
Анна судорожно бросилась поднимать всё, стараясь игнорировать тридцать пар глаз, обращенных теперь лишь на неё.
Она изучила время занятий, кабинеты, предметы, но не взглянула на самое важное. Доктор А. Рой. Она была уверена, что видела имя преподавателя. Теперь стало ясно, что «смотреть» и «видеть» — понятия радикально разные. Её мозг просто игнорировал это имя.
Будильник, а теперь это. Вторая глупая ситуация за день. Интересно, что ещё сегодня произойдёт?
Девушка поднялась с колен и тихо, стараясь смотреть лишь под ноги, села за самое дальнее от кафедры место в аудитории. Как можно дальше от него.
Ей не показалось. Это правда был Александр. Человек, которого она некогда любила, который спас ей жизнь.
Почти такой же, каким она его запомнила. Только щетины было немного больше, чем в последнюю их встречу.
— Кхм, о чём это я? Я довольно строго буду относиться к вашим опозданиям, кто бы что не говорил. И дело даже не в том, что вы не дополучаете материал, нет. Суть в том, что вы мешаете мне вещать на заинтересованную аудиторию. На сегодня все опоздавшие отделаются предупреждением, но впредь до конца срока замещения доктора Грин, надеюсь, вы будете следовать моим просьбам.
Хотя Анна прослушала большую часть монолога из-за стука собственного сердца в ушах, она слышала, что говорит мужчина с улыбкой на лице. Это отражалось в голосе. Даже говоря о чём-то серьёзном, он всегда старался улыбаться, чтобы разрядить обстановку.
Александр уже начал читать вводную лекцию, так что девушка всё равно пыталась сконцентрировать внимание на учёбе. Она старалась не смотреть на него. Даже секундное замешательство и привлечение внимания могли обернуться остановкой сердца для девушки. Именно поэтому она просто конспектировала слова врача, не поднимая головы.
Лекция тянулась бесконечно долго. Анна лишь изредка посматривала на Александра, и то на долю секунды. Она не хотела пересекаться с ним взглядом. Она не хотела чувствовать смесь боли и облегчения одновременно. Анна была счастлива видеть его живым буквально в нескольких метрах. Хотя Алекс своим прощанием сделал ей намного больнее, чем Хлоя в последнюю встречу, девушка боялась ненавидеть его.
Она погрузилась в свои мысли настолько, что не услышала шума студентов, покидающих места, не услышала и приближающихся шагов.
До плеча дотронулась рука. Только тогда Анна прерывисто вздрогнула, заставляя руку отпрянуть, и осмотрелась. Аудитория была пустой. За исключением двух фигур, сидевших за последними местами. Девушка не могла посмотреть направо. Перед глазами был туман, сердце колотилось, она была уверена, что вот-вот проснётся и забудет об этом, как о кошмаре. Но она не просыпалась.
— Анна… — По голосу Алекса было слышно, что он пытался подобрать слова. — Я…Был уверен, что никогда больше не смогу встретить тебя. Мне так жаль за то, что я тогда сделал… Мне правда пришлось, это было самым…— Он не успел договорить, так как услышал тихий голос рядом.
— Хватит. — Она одновременно хотела обнять его и плюнуть ему в лицо. — Ты хоть понимаешь, как мне было больно? — Она отодвинулась ближе к проходу.
За эти года она стала решительнее, она ставила цели и достигала их. Почему тогда при виде этого мужчины она блеяла, как овечка? С неё было довольно. Она так думала.
Александр поднял руку в жесте, выражающем что-то между обороной и попыткой успокоить.
— Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить столько всего. Я как врач был обязан проконтролировать твоё… — Анна резко подорвалась и замерла на ступеньке, на которой располагался ряд учебных мест. Ей всегда нравились аудитории с возвышениями, из-за которых складывалось ощущение амфитеатра.
— Ты издеваешься? Как врач? Я хотела, чтобы ты просто был рядом! Как друг или что-то большее, чем друг! Чёрт… — Она издала звук, похожий на рык, и приложила руку ко лбу. Глаза щипали, голова трещала. Анна отошла к кафедре. Александр, находившийся до этого в оцепенении, двинулся за ней. Он хотел подойти ближе, но девушка вскинула руку в предупреждающем жесте. — Не подходи. Ты просто сдался. Отдал меня отцу. Знаешь, за эти месяцы я так старалась забыть о тебе, но ты въелся в мою голову. Мне больно думать о том, что я счастлива видеть тебя тут, перед собой. Я не хочу, не хочу, чтобы вся эта боль повторилась! — Она стояла, вцепившись рукой в кафедру, и почти плакала. Вид Алекса напоминал застигнутого врасплох воришку на месте преступления. Он как будто бы не знал, что ответить.
— Ты являлась ребёнком, и оставить тебя — единственный способ спасти. Я не хотел рушить тебе жизнь. Мне правда жаль, но Анна, я обещаю тебе, что… Анна? Анна! — Глаза девушки закатились, тело напротив мужчины начало обмякать. Он с трудом успел подхватить её, уберегая от удара. — Всё-всё, держу.
Мужчина осторожно положил девушку на парту и проверил пульс.
— Видимо, просто перенервничала и отключилась… Так, подожди секунду. Никуда не уходи, — усмехнулся он, последовав в лаборантскую за ватой и нашатырным спиртом. Хорошо, когда под рукой есть всё необходимое. Наверное, это плюс падать в обморок в медицинском университете.
Он подошёл к Анне, намочил тампон нашатырём и медленно поднёс к её носу. Реакция не заставила себя долго ждать. Уже через пару секунд она, сморщив носик, пыталась отбиться от резкого запаха и встать. Но мужская рука не позволила, заставляя лечь назад на жёсткий стол.
— Тише, не торопись. Скорее всего, ты переволновалась и потеряла сознание. Никто не застрахован от этого, но, на всякий случай, лежи пока. — Анна недоверчиво посмотрела на него и поджала губы.
— Эм… Спасибо. Наверное, ты прав. — Она продолжала лежать напряженно, скрестив руки на груди.
Алекс в ответ улыбнулся и взгромоздился на соседний стол, точно непослушный подросток в школе. После минутного молчания, продолжил:
— Слушай, я понимаю, что ты, наверное, не хочешь разговаривать со мной и вообще иметь что-то общее, но давай сходим выпить кофе? Я правда хочу поговорить с тобой. Я скучал. — К Анне были обращены грустные глаза. За эти три года она ни разу не встретила человека с
такими глазами. Яркие, серьёзные и нежные, они глядели на девушку с любопытством и беспокойством, с печалью и каплей любви… По правде говоря, она тоже скучала. Очень скучала.
Девушка вздохнула и хотела было отвернуться, но тело не поддавалось. Её подсознание снова толкало её погрузиться в этот омут. Или нет? Может быть, ей нужно просто расставить все точки над «И»?
Анна приняла положение сидя, ведь лежать перед ним — сродни чувству незащищённости. Она прикрыла глаза и потом снова посмотрела на Алекса.
Тихо, будто надеясь, что мужчина не услышит, студентка сказала:
— Ладно. Пятнадцать минут в кафетерии я могу провести с тобой.
Мужчина сделал победный жест, а Анна закатила глаза и встала на ноги.
— Пойдём.
***
Девушка взяла себе чёрный кофе с сахаром. Алекс удивлённо взглянул на спутницу и продублировал заказ.
Они сели за дальний столик у окна кафетерия. Тут было на удивление спокойно. Наверняка из-за того, что обычно студенты приходят поесть после второй или третьей пары, а сейчас только идёт вторая. Пару раз за это время Анна даже пожалела, что у неё сейчас нет занятия, ведь смотреть на такого спокойного и расслабленного в её присутствии Александра было тошно.
И хотя в действительности на лице мужчины постоянно играли желваки, а тело было натянуто, как струна, девушка этого попросту не замечала.
— Расскажешь, когда начала пить чёрный кофе? Раньше у тебя лицо перекашивало от этой, цитирую, «гадости».
Анна не хотела говорить. Она просто смотрела на мужчину, как на экспонат из давно забытого прошлого, и изредка моргала. Но на вопрос надо было отвечать.
— А? Да… Не очень давно, может, год назад. Когда от отца уехала. — Она сглотнула, и её нижняя губа чуть-чуть дрогнула, что не укрылось от внимательного взгляда доктора.
— Понял. Анна… Я не могу не спросить: как ты? И знаю, что вопрос неуместный, но, пожалуйста, не уходи от ответа. Как Эннет? — Он протянул руку через столешницу и накрыл ей сжатую в кулак холодную ладонь девушки. Она не отшатнулась.
— Я… Я не знаю. В начале было очень тяжело. Отец был холоден, не раз срывался на ровном месте. А мне очень тебя не хватало. Знаешь, как воздуха. Но в глубине души сейчас я почему-то понимаю, что другого выхода не было, — Анна опустила голову. — Во время очередного «приступа» отца я заперлась в душе, сидела под ледяной водой прямо в одежде и жалела, что не умерла в ту ночь.
Мужчина вздрогнул. По рукам разбежались стаи мурашек, он сжал губы в тонкую полоску.
— Мне так жаль… Если бы я тогда понял, что своими чувствам не рушу тебя, я бы сделал всё по-другому. Я счастлив видеть тебя здесь, живой, такой красивой и… просто собой. Клянусь, что не хотел такого для тебя. И ты действительно должна меня ненавидеть. — Он убрал обе руки к себе. Теперь Анна заметила его неуверенность.
— Может и должна, но не могу. Я смотрю на тебя и не могу думать ни о чём, кроме того, как я тонула и захлёбывалась тогда и как мне спокойно сейчас.
Александр где-то минуту смотрел на девушку, не отрываясь, а потом вскинул голову, чертыхнулся и сказал:
— А знаешь что? Анна, за эти годы я не смог не думать о тебе. Каждый день, каждую ночь что-то напоминало о том, что мы вместе пережили. И сейчас мы с тобой оказались в Балтиморе, чёрт возьми, в одном из тысяч городов, в одном университете! Мы должны были встретиться, и я хочу всё исправить, начать сначала. Пожалуйста, Анна, позволь мне… Сделай шаг навстречу, — Голубые глаза мужчины с надеждой смотрели на студентку. Он поднялся, обошёл столик и встал рядом с ней, протягивая в её сторону руку. Внутри девушки всё бушевало, переворачивалось, как надувная лодка в шторм. — Как будто того ужаса, что мы пережили в больнице Дейтона, не было.
Глаза неприятно защипали. Анна закрыла лицо руками и спокойно вдохнула полную грудь воздуха через нос. Она боялась пожалеть о том, что будет дальше, но не могла совладать с собой. Настолько она хотела оказаться сейчас в
его объятьях. Может быть, действительно нужно отпустить всё, что между ними тогда произошло.
Она посмотрела на Алекса, слабо улыбнулась и вложила свою руку в его, говоря:
— Приятно познакомиться. Меня зовут Анна. — В следующую секунду мужчина рассмеялся, притянул её к себе и крепко обнял…
А дальше…
…всё, как в тумане.
Они были вместе полдня. И следующий день, конечно же, в свободное от занятий время. И ещё день после: гуляли, ели, смеялись и просто беседовали. Доктор ни раз пытался выведать у девушки, как её занесло в медицинский вуз с ятрофобией, а она в шутку говорила, что это всё из-за его дурного влияния.
И вот вечер субботы, они идут к Алексу домой, чтобы посмотреть какой-то романтический фильм, но в мыслях Анны только одно: настоящий романтический фильм — это её жизнь. Она всё это время не переставала любить мужчину. Да, злилась, обижалась, но всегда любила. И сейчас её чувства были выкручены, как никогда.
Стоило мужчине закрыть дверь в квартиру и разуться, девушка буквально впечатала его в стену. Он опешил, слегка даже ударившись головой. Она улыбнулась, встала на носочки и поцеловала его чуть ниже губ, скорее в подбородок, так как до губ не дотягивалась. Алекс замычал и обхватил её щёки, заглядывая в блестящие глаза.
— Погоди. Ты уверена, что готова? — Он настороженно смотрел на неё, хмурясь.
Девушка прикусила нижнюю губу и кивнула.
— Да, я хочу быть с тобой, больше всего на свете. — Он выдохнул и подхватил её под бёдра, пронося чуть по коридору и усаживая на комод.
Его губы нежно касались её губ, посасывая и покусывая. Её язык то и дело пытался пройтись по зубам партнёра и закружиться в танце с его языком. Не разрывая поцелуя, Александр переместился с девушкой на кровать. Трясущиеся руки Анны потянулись к пуговицам блузки, но Алекс её остановил.
— Я сам, спокойно. — Он быстро, почти профессионально, расстегнул пуговки и помог девушке снять лишний верх. А потом и брюки. И хотя плотные шторы оказались завешаны, и в комнате было достаточно темно, он почувствовал, как её щёки зарделись. Мужчина ухмыльнулся и сам избавился от джемпера.
Он посмотрел на Анну. Зрение привыкло к полутемноте и теперь Алекс видел её приоткрытые губки, тонкие руки, прикрывающие аккуратные фарфоровые груди, и безумные манящие блестящие глаза. Она смущалась, но старалась не показывать этого. Мужчина осторожно взял её запястья и отнял от груди. Она выгнула спину, думая, что он позволит ей снова закрыться. Он лишь опустился к её ушку и, улыбаясь, шепнул:
— Тч-ч-ч, не волнуйся. — Там, где она ощущала его дыхание, пылала кожа и появлялись мурашки. Её органы как будто переворачивались внутри тела. Мужчина поцеловал её в в лоб, в щёки, потом в шею: раз, два, три — и он уже прикасается горячими губами к месту, под которым учащённо бьётся пташкой её сердце. Он протоптал длинную дорожку из поцелуев — такую же длинную, как их история — до самого пупка Анны.
— Ты такая красивая. — Голос звучал гортанно, будто из-под толщи воды. Он резко отстранился, и девушку обдало холодом. Она приподнялась на локтях, и до ушей донёсся шелест упаковки контрацептива. Она откинулась на постель, стараясь успокоить дыхание…
***
Александр и Анна лежали в обнимку на кровати и любовались друг другом. Она только-только пришла в себя после разрядки: голова уже не кружилась, пульс успокоился и искры из глаз тоже пропали. Казалось, это было лучшее, что случилось с ней. Он ощущал то же самое.
Мужчина перебирал светлые пряди, водил пальцами по её влажным от пота ключицам, на которых проглядывались старые шрамы, целовал их. Она гладила его щетину, смотрела и пыталась запомнить каждую деталь, каждую морщинку на лице, будто он вот-вот исчезнет, и они никогда не увидятся вновь.
Анна прильнула к груди Александра. Со смерти родителей — отец умер для неё в тот же миг — она ни разу не чувствовала такого умиротворения, как сейчас.
Впервые за много лет она была дома.
Он приобнял её и тихо спросил:
— Ты не жалеешь?
Она коротко, без сомнений, ответила:
— Ни на секунду.
