***
Операция прошла успешно. На деле всё оказалось достаточно просто и пока без осложнений. Ногу фиксировала металлическая конструкция. И хотя девушке придётся долго и болезненно восстанавливаться, Александр был счастлив, что сейчас находится в палате, рядом с живой Анной, а не склонился над патологоанатомическим столом с посиневшим телом. Он уже сутки сидел у её койки, лишь изредка выходя проверить пациентов. В палате была небольшая уборная, так что часто отлучаться действительно не приходилось. Никто не вызывал Александра, ибо он предупредил главного врача о своём небольшом отгуле, если это можно так назвать. Все отнеслись с пониманием. Несколько раз заходил Уилл, осведомиться о состоянии Анны и принести другу перекусить. После операции девушке сделали рентген, который показал ещё одну травму — довольно крупную трещину в плечевой кости левой руки, которая покрылась гематомами и ссадинами. Скорее всего, удар пришёлся в первую очередь на левую ногу, а потом еще и на руку. Но это один из самых благоприятных исходов, который мог бы быть. Александр сидел и сам накладывал на руку Анны размоченные гипсовые листы. Если бы не трубка в дыхательных путях, легко было решить, что девушка спит. Алекс был бы рад, если бы она сейчас проснулась и начала вырываться и умолять ничего с ней не делать, как обычно бывает. Бледно-землистая кожа, под глазами мешки, десятки мелких ссадин и синяков — она была не похожа на саму себя. В дверь палаты постучали, она приоткрылась, и в комнату вошла женщина с рыжими волосами и миловидным лицом. Александр узнал в ней психиатра — доктора Джулиан Свитс. — Добрый вечер, Александр. Можно я задам вам пару вопросов? Я только что была у Мистера Миллера, теперь хотела бы поговорить с вами, — Джулиан села по другую сторону от койки девушки. Рой кивнул. Он понимал, зачем здесь психиатр, но напряжение всё равно скребло закрома души. Травматолог вида не подал, продолжая накладывать гипс. — Доктор Рой, мне поступил отчёт об Анне. Врач скорой помощи предположила, что травмы, полученные мисс Миллер, произошли в результате попытки самоубийства вследствие сильного эмоционального перенапряжения из-за вашего конфликта с мистером Миллером. А во время осмотра Анны несколько месяцев назад я заметила несколько шрамов на её запястьях. Это могли быть первые звоночки её шаткого психологического состояния, — Джулиан взяла и повернула запястье девушки, открывая Алексу три небольших еле видимых шрама. — Что думаете? — Она достала ручку и небольшой синий блокнот. Александр уже заканчивал накладывать гипсовые повязки. Он посмотрел на руку Анны и вздохнул. Он видел и пластыри, иногда появлявшиеся на запястьях девочки, и один из порезов, появившийся в тот момент, когда она была в приюте. — С мистером Миллером конфликта как такового не было. Он не согласился с моими медицинскими рекомендациями и был весьма обеспокоен тем, что мисс Миллер живет сейчас у меня. Анна сама была не против этого, на самом деле, отец её даже немного пугал. — Алекс пожал плечами и продолжил. Он не хотел врать, но осмелился выдвинуть свою точку зрения: — А порезы… Она мне их показывала. Сказала, что это в прошлом. Первые она сделала после потери родителей, а последний из-за того, что полгода назад я вызвал службу опеки, хотя обещал этого не делать. У Анны нет никаких суицидальных наклонностей, просто слишком много выпало на девочку, — Александр вздохнул и снял перчатки. Психиатр что-то записала в свой блокнот. — У вас с Анной была связь? Я имею в виду сексуальные отношения, доктор Рой. Вы тут сидите уже сутки при том, что у вас есть и другие обязанности. — Она серьёзно посмотрела на него. Алекс хотел было оскорбиться, но решил не проявлять излишней эмоциональности. Они один раз поцеловались. Алекс надеялся, что это всё забудется, ибо она ребёнок, а это было совершено на эмоциях. Да и те слова о том, что они любят друг друга — это тоже эмоции. Это ничего не значит. Сейчас ничего не должно значить. И хотя мужчина врал сам себе в этих умозаключениях, он посмотрел доктору Свитс прямо в глаза настолько холодно, насколько смог, и уверенно отрезал: — Нет. Надеюсь, таких бестактных вопросов больше не будет, доктор. Я сижу здесь сутками, так как отец девочки справился о её состоянии всего раз, а я пока что несу за неё ответственность. Джулиан развернулась и уже в дверях снова обратилась к Алексу. — Спасибо, доктор Рой. Сердце Алекса бешено колотилось. Он опустил голову на край постели Анны, положил свою ладонь на её руку и тихо проговорил: — Будь, пожалуйста, в порядке.***
Прошло семьдесят два часа. Александр начинал заметно волноваться. Он каждые полчаса проверял состояние Анны, хотя причин на то не было. Состояние её не прогрессировало и не ухудшалось. И всё равно она должна была прийти в себя ещё сутки назад. Сейчас мужчина сидел в кабинете Уилла и крутил в пальцах карандаш. Он сходил с ума в палате Анны, поэтому проводил там уже не весь день, а лишь несколько часов. Отец девушки ни разу не пришёл к её палате, что раздражало врача. Травматолог просто не понимал, как Эннет может бороться за дочь, если даже не спрашивает о её состоянии. — Я просто не понимаю. Ей сделали повторное КТ, всё в норме, проверили практически на все инфекции. У неё заживают раны, но в сознание всё равно не приходит, — возмущался Александр, в то время как Уилл заваривал чай. — Алекс, ты уважаемый в нашем городе врач, один из лучших, если не лучший травматолог в округе, но иногда ведёшь себя, как глупец. Ты сам прекрасно знаешь, что такое иногда бывает. Всё будет хорошо, — Уилл подал ему кружку зелёного чая. — Я понимаю, но всё равно волнуюсь. Как подросток, ей богу, — Александр вздохнул. — Ты заметил, как сильно она похожа на Тэю? Когда я первый раз увидел её, сначала даже глазам не поверил. Судьба будто бы. — Алекс отпил из кружки. Уилл замычал. — Да, сходство есть. Но я надеюсь, что ты не наделаешь глупостей. Она ещё ребёнок. Ещё отец её… Неприятный тип. К сожалению, родственников не выбирают, — он хмыкнул. Алекс прикрыл глаза. — Ты прав. Не хочу делать больно ни ей, ни себе. Это как пластырь оторвать. Надо просто перевести дух и покончить с этим, как только Анне станет лучше. Александр поднялся и поставил полупустую кружку на стол педиатра. Затем кивнул другу и вышел из кабинета. Он снова направлялся в палату Анны Миллер.***
Александр сам не заметил, как заснул, уткнувшись носом в одеяло по правую руку Анны. Именно поэтому, когда с её стороны донёсся хрип из-за неудобной трубки, торчащей из глотки, Алекс не услышал. Он был вымотан морально и физически, так как фактически половину недели ночевал на кушетке у себя в кабинете. Мужчина пришёл в себя только тогда, когда Анна начала стучать здоровой рукой по постели и случайно задела его. — Эй, полегче! — ещё сквозь сон пробормотал Алекс, а потом, поняв, что происходит, подскочил на ноги, тут же нажимная на кнопку вызова в палату. Анна попыталась ухватиться за интубационную трубку правой рукой, но Рой перехватил её. — Тш-ш, потерпи. Знаю, что приятного мало, — мужчина провёл несколько манипуляций и очень осторожно извлёк трубку из трахеи девушки. Она закашлялась, а из глаз потекли слёзы. Анна пыталась как можно больше самостоятельно вдохнуть живительного кислорода. Через минуту пришла медсестра, оставила на прикроватной тумбочке стакан воды, записала показатели и вышла. Анна лежала, и в её глазах шок перемешался с облегчением. Алекс сел рядом и поднёс к губам девушки стакан с трубочкой. — Сделай пару маленьких глотков. Просто смочи горло. Не торопись говорить. Анна последовала совету, смочила пересохшее и жутко дерущее горло. После посмотрела на Александра и перевела взгляд на свою ногу. Её сковывало множество металлических прутьев и заклёпок, надежно фиксируя конечность в правильном положении. — Что… Эт…? — девушка пока говорила хрипло и с трудом, но Александр и так всё понял. Вид её был вымученный: под глазами отёк и синева, кожа почти утратила румянец, а конечности казались ещё тоньше, чем были до этого. — Ты сломала ногу. И руку, — он указал на плечо пациентки. — Анна, ты не помнишь? Тебя доставила скорая после падения с высоты. Девушка прикрыла рот ладонью, и её глаза снова налились слезами. — Её пойм-мали? — она посмотрела на врача. — Кого? — Алекс выгнул бровь, казалось, он совсем запутался. — Хлою. Это она… она меня толкнула, — Анна всхлипнула и завыла, осторожно прикасаясь к бедру, которое дало о себе знать болью. — Кожу… Будто ножом протыкают. Александр пытался переварить услышанную информацию. Он не сразу понял, о ком идёт речь. Но потом до него дошло. Та самая девушка из приюта сделала это с Анной. — Так это покушение? Я сообщу в полицию, и они её достанут, обязательно достанут, — Александр, хотя и был в шоке, импульсивно поднялся — ещё больше его обуревали ярость и беспокойство. — Так… — Он подошёл к Анне и приложил ладонь к её лбу. — Сможешь глотнуть одну таблетку? Она поможет унять боль. Анна кивнула. Под ключицей у неё выходил катетер, но сейчас не хотелось доставлять ей ещё больший стресс, расхаживая тут с ампулами и шприцами. — Отлично. Вскоре пришла медсестра и дала Анне аспирин. Через час двое полноватых полицейских приняли у девушки показания. Они уверили, что займутся делом в ближайшем порядке. Даже невролог заходила и осматривала девочку. Анна и Алекс разговаривали ещё около сорока минут, пока она не заснула. И хотя можно было сказать, что всё налаживалось, Алекса всё равно одолевала тревога. С одной стороны Эннет Миллер, который только и ждёт, что они уедут отсюда. Только вот в ближайшие три-четыре недели у его дочери будет сложнейшее восстановление после операции и физиотерапия, которую желательно не откладывать в долгий ящик. С другого же бока находилась доктор Свитс. У них с Александром особо не было пересечений во время работы, так что на неё у травматолога совсем не было «дружеского воздействия». Она легко могла возомнить себе что-то непристойное, что-то отвратительное, по её собственному мнению, об отношениях Алекса и Анны. Она могла даже написать у себя в отчете, что из-за Роя девушка и попыталась нанести себе вред. Что это чистейшей воды абсурд, знали только Анна, Уилл, его итальянский парень, а также сам Рой. Это угнетало больше всего. Да, Александру нравилась девочка. Она напоминала его бывшую жену и внешне, и по тому, как складывалась жизнь. Сначала мужчине было сложно смотреть на Анну, но сейчас ему хотелось проводить с ней минуты, часы, дни. Но его здравомыслие не давало ему быть для девушки больше, чем опекуном и другом. Ведь она ещё дитя и сама не знает, чего хочет. Мужчина вздохнул. Главное, что сейчас Анна идёт на поправку.***
С того момента, как Анна пришла в себя, дни всё бежали, и время переезда и расставания всё близилось. Эннет по возможности не подпускал Алекса к дочери, да и сам врач старался держать дистанцию. Анне всё это не нравилось, но она была слишком занята своей «борьбой» с физиотерапией и медсёстрами, тычущими в неё иглами, поэтому протестовать не было ни сил, ни возможности. Прошло ровно три недели. Анна не видела Алекса уже шесть дней, и это девушку заметно волновало. Ещё больше она начала переживать, когда отец зашёл и в чувствах сообщил ей о том, что добился выписки. Это означало, что меньше чем через сутки они уедут отсюда. А с Алексом они так и не поговорили. Дверь приоткрылась, и в щель протиснулась знакомая светлая макушка. — Анна? Можно я войду? — спросил Уилл. Девушка улыбнулась: — Конечно. Уилл зашёл и осторожно подошёл к кровати девушки. Она достаточно хорошо уловила его настроение, и оно было больше скорбное, чем воодушевленное или радостное. Анна нахмурилась. — Что случилось? Врач замялся и достал из кармана сложенный вдвое листок. Он явно не хотел говорить ей что-то, но должен был. Это была его дружеская обязанность. — Это э… Алекс просил передать тебе, сам он смелости не набрался прийти. Спихнул всё на меня. — Он улыбнулся и погладил девочку по плечу. — Мне правда жаль. Он протянул ей листок. Анна еле удержалась, чтобы не смять и не кинуть его в стенку. — Я, наверное, пойду, — Уилл буквально вылетел из палаты. Анна посмотрела на листок и вздохнула. — Так, ладно… Она аккуратно развернула бумагу. Глаза невольно забегали по буквам, сливающимся в слова. С каждым новым словом губы и руки начинали подрагивать, а в уголках глаз скапливалась влага. «Здравствуй. Я никогда такого не писал и надеялся, что никогда не придётся. Но жизнь распорядилась иначе. Я влюбился в тебя, Анна. Влюбился далеко не сразу и сейчас я виню себя за то, что позволил себе даже думать о таком. Моя душа разрывается на части, пока я пишу это. Я монстр, настоящий монстр, ведь заставил тебя начать чувствовать нечто, подобное привязанности, но более сокровенное. Я не могу тебя видеть, поэтому к лучшему, что ты уезжаешь с отцом. Я каждый день буду помнить твою улыбку, детскую боязливость и то, как ты, несмотря на все жизненные трудности, не сдалась. Знаю, что ты сейчас, скорее всего, злишься, и я это понимаю. Но я уверен, в твоей жизни появится человек, который сделает тебя счастливой. И это буду не я. Девочка моя, будь счастлива и свети своей улыбкой для других. Прости меня.» На последнее написанное аккуратным почерком слово упала солёная капля. Потом ещё одна рядом и ещё. Анна взвыла от боли вперемешку с яростью. Дрожащие руки сжали листок. — Нет, нет, нет…— она была готова бить кулаками по стене, лишь бы он пришёл. Но её хватило только на подушку. Плачь Анны не утихал больше двух часов. Даже пациенты из соседних палат стали жаловаться персоналу. Успокоительное немного спасло ситуацию, и девушка затихла, продолжая сжимать это проклятое послание. На следующее утро измученная Анна и её счастливый отец уехали из больницы. Уилл и несколько медсестёр проводили их. Доктор Рой так и не пришёл.