Insect

Воняет. Чудовище смотрело на Айзаву, замерев на одном месте. В его глазах он отражался, тонул в их темноте и кукольном блеске. Шота с шумом втянул воздух и попятился к столу, на котором красовались ножницы и нащупав их, выставил перед собой. Муравей следил за его действиями, шевеля усиками и клацая мерзкими челюстями. Мужчина медленно стал идти к выходу из комнаты, стараясь не смотреть на зеленую слизь, заливающую комнату. Хруст. Вонь усилилась. Айзава зажал нос и в приступе тошноты скрючился, от вида разваливающегося муравья. Лапки ломались, кожа лопалась, вонючей слизи становилось все больше. В провалившихся глазах было заметно какое-ко копошение, сначала показалось, что это просто игра света, но нет. Из чудовища стали медленно появляться тысячи маленьких муравьев, пригвождая остатки большого к полу и стали подползать к Айзаве. Мужчина не отличался пугливостью, но это было чересчур. Шота издал слабое мычание и оперся о стену, готовясь к худшему. Занавеска всколыхнулась, являя на балконе силуэт маленькой девочки и занавеска сразу опустилась, закрывая силуэты чудовища и ребёнка. Секунда. Вонь прекратилась, а слизь исчезла. Хлопнула дверь и появилась Аэму с пластырями на пальцах, в недоумении глядя на мужчину, сидящего на полу и вытянувшего руку с зажатыми ножницами вперёд. — О боже, что произошло?! Знать бы ответ. — Я... Не знаю. Аэму присела рядом и взяла ножницы, бережно придерживая руку Шоты, говоря, что скорее всего он словил галлюцинации и что ему стоит завтра остаться. Она присмотрит. Айзава слабо кивнул, настрочил объяснительную директору и сел на кровати. Аэму вышла, пожелав спокойной ночи, убирать на кухне, где устроила развал, внезапно уронив что-то. Что девушка уронила непонятно, но пахло на кухне чем-то терпким и сладким. Казалось, что дом пропитался этим запахом, забивающимся в ноздри. *** Даби напряженно выдохнул, испепеляя взглядом опустившую белоснежную голову девушку. — Она воняет. Я это чувствую за версту. Она так мерзко воняет страхом... Хатсуми разом опрокинула в себя стакан с дешёвым пивом. Даби уже несколько минут наблюдает эту внутреннюю истерику девушки, сидя в комнате дешевого мотеля. Парень был изначально заинтересован в этой совсем- не-по-очаровательному странной девушке, поэтому один из первых позволил себе помочь Хатсуми с парочкой внимательных полицейских, заказать ей выпивку и убедить Шигараки не трогать эту безумную девочку, которая упивалась своей болью. В эту ночь Хатсуми вернулась в бар с потухшим взглядом, на что парень схватил ее за тонкое запястье и потащил за собой, игнорируя возгласы Тоги и Шигараки. Девушка на сопротивлялась, зашла с ним за алкоголем, спокойно прошла мимо администрации мотеля, помогла сломать замок у самого отдаленного номера и собственными руками распорола пузо какому-то недовольному жильцу. Не смывая с одежды и лица кровь, выпила несколько бутылок, прежде чем позволила усадить себя на колени и мокро поцеловать, зарылась тонкими пальцами в чёрные волосы парня, которого она знала от силы три дня, но уже позволила своим (не)человеческим желаниям пробиться. Позволила содрать с себя чёрную толстовку, под которой ничего не оказалось, сама стянула чужую одежду, сама укусила чужую шею и руками держала чужую голову, не давая посмотреть на свой исполосованный аккуратными тонкими шрамами живот. Сама сдавленно дышала, отчитывала секунды, чтобы не подумать о разъедающих ее изнутри насекомых. Она королева. Она заслушивает необоснованной страсти, пусть сейчас на неё смотрит ребёнок с оскорбленным взглядом, цифрой на шее и связанными руками. Даби непонимающе посмотрел на остановившуюся девушку. Та поймала взгляд и как ото сна очнулась, вцепившись в его плечо и опуская руку меж разгоряченных тел. Ребёнок раскрыл рот в немом крике. У малыша медленно надулся живот. Хатсуми уронила слезу, тихо шепча «Не надо» и ее слова совпадали с движением губ несчастного, и через секунду раздутый живот лопнул, выпустив на волю целый рой ос, сразу вцепившихся в лицо трупу... Хатсуми проглотила слезы и стараясь смотреть на беспристрастного Даби, стала двигать бёдрами. Ребенок снова поднялся, игнорируя выпадающие из дыры в животе кишки и указал пальчиком на дверь, в которую вошла, кажется, женушка бывшего владельца, которая увидев картину пред собой, истошно закричала, но была прервана Шукой, которая вылезла изо рта Хатсуми и всадила кричащей жало в грудь. Несчастная вырвала осу из себя и чисто на адреналине схватила стоящую рядом бутылку и побежала к двум злодеям, но уже замахнувшись на Хатсуми, получила струю огня в лицо, кинжал в печень и жало в шею. Кровь брызнула сильной струей, окрашивая обнаженные тела в алый, никто даже не обратил внимания, упиваясь друг другом. Хатсуми оттолкнула рукой упавшее ей на спину тело и слизнула кровь с чужой шеи, чувствуя безумие и скорый конец ее разума. *** Айзава провалился в неспокойное забытие. Ему снился странный сон — он стоял в белой комнате перед девочкой с белоснежными волосами. Она грустно смотрела не него и протянула руку. — Зря ты приютил его. Оно тебя убьёт. Шота нервно повёл плечами, чувствуя нарастающий запах гнили. Девочка склонила голову, обнажая светлую шею и резко стала ее чесать. Кожа стала стираться, но девочка продолжала, чесала и ее руки покрылись мерзкими разводами крови. — Прекрати чесать, — сказал Айзава. Запах гнили невыносим. — Но чешется же. Голова повисла на превращающей в кусок мяса со сорванной кожей шеей. Ребёнок тихо произнёс: — Если испугаешься муравьев, приди к осам. Королева тебя ждёт. Айзава отрыл глаза и резко сел на кровати. В доме витал сладкий аромат, это был сон. Шота отдышался, но не смог выкинуть из головы образ ребёнка с расчесанной шеей. Аэму сидела на подоконнике и пила чай, аккуратно дуя на него и пробуя губами, заметив, что мужчина проснулся, она слабо улыбнулась и протянула ему телефон. — Тебе звонили из школы. Я им сказала, что ты плохо себя чувствуешь и не смог прийти, но они настойчиво попросили перезвонить. Все хорошо? Айзава растерянно кивнул, принимая телефон в руки и набирая директора. Он уже пообещал себе, что разберётся с этой чертовщиной, этим безумием в его доме и в этом мире, он-то уж точно разберётся. А пока он смотрит на странно улыбающуюся Аэму и резко понимает, кого стоит опасаться, пусть у него и нет доказательств, но он уверен, что что-то с этой девчонкой не так.