Dark Saga: Герой из тьмы

      Погода назло старалась надоедать и выглядеть противно, как никогда. Холодный ветер дул в лицо, заодно засыпая песком. Но идти было необходимо, ведь до нужного поселка тридцать километров, еды на два полуголодных раза, а сил на преодоление этих испытаний — самый минимум. Старые раны еще ныли, иногда тело обдавал жар. В лучшем случае, при таком темпе скоро сотрутся и без того бумажные повязки, а обмороки после перегрузки уже настолько привычны, что не вызывают интереса.       — «Человек, ты же понимаешь, что у тебя переутомление? Тебе бы с недельку полежать после стольких дней приключений, а не шаркать остатками от ног невесть куда…»       — Да молчи уже! Раз вышел, то назад уже не пойду!       — «Ты обо мне хотя бы думай иногда! Я-то тоже в этом теле, а жить еще хочется!»       — Так живи, кто тебе мешает. Все, замолкни, твои разговоры нисколько не отвлекают от боли!       — «Я об этом же…»       Поход дальше продолжился в молчании, только ветер вновь и вновь бил по красным ушам. По пути встречались торговцы, искатели приключений, так же расхаживая неизвестно куда. Иногда Фила жалели, садили в телегу и пытались расспрашивать о его состоянии. Но на все он не более чем пожимал плечами, кивал или оставлял добрых людей без ответов, когда дело доходило до развилки.       Через несколько часов изнурительных ковыляний, Фил, наконец, смирился с тем фактом, что так ему придется топать несколько дней. Дорожные странники уже давно не виднелись на горизонте, а по единственной дороге без дальнейших развилок торговцы уже не ходят. Изъезженные колесами две полоски уже покрывались травой, путь мертв.       — Надо отдохнуть, — подумал Фил и присел у дороги, повернувшись в сторону бесконечных полей зеленой яровой пшеницы. — Стоит что-то придумать. Точнее, надо было думать об этом раньше, а не идти напролом…       — «Да что ты! Мы же такие уверенные в себе! Мы же неделями не едим, отдыха не знаем и пота не пускаем!» — снова нудил голос демона в голове.       — Да понял я уже, мой косяк, — сложил он руки и голову на колени, потухшим взглядом заглядывая вдаль, откуда виднелись верхушки деревьев Темной чащи. — Мы уже подходим к лесу, еще половина осталась, где-то миль двадцать, двадцать пять.       — «Только ты и одной не пройдешь…»       — Эх… Тоже верно…       — «И что будем делать? И обратно далеко, и впереди не сладко…»       — Придумаем что-нибудь.       — «Я шестьсот лет прожил не затем, чтобы слышать это от малолетней личинки!»       — А у тебя есть другие идеи?       — «Можно связаться с девчонкой через клятву, но у тебя сил, как у помирающей бабульки. Нужно отдохнуть и поесть…»       — Ага, у меня только на обратную дорогу осталось! А в Хелдер я не вернусь, пока обещание не выполню.       Голос внутри глубоко вздохнул, явно выходя из себя с этой беседы.       — «Ты подумай. Если прямо тут копыта откинешь, то как собираешься выполнять его? Лучше будет поесть, послать мелкой сигнал о помощи, поголодать до ее прихода, вернуться, а уже потом, с новыми силами пойти хоть на край света!»       — Может такое и могут демоны, эльфы, гномы и другие твари… Но не хасс!       — «Начинается…»       — Если хасс за что-то взялся, то из кожи вон вылезет, но сделает! Мне воспитание просто не позволит прийти обратно. Лучше уж я туда дойду, отдам и там же откинусь!       — «Надо было другое тело выбирать…»       — Честь — выше всего!       — «Ты же в курсе, что честь — понятие двоякое? Все демоны, считай, потомки падших ангелов, а я — прямой потомок чистокровных падших. Падшие — это самые умные из ангелов! Они поняли, что не любимчики Создателей, а лишь слуги. Эта честь несла им лишь боль!»       — Честь болью называют лишь слабаки, как я считаю. Если ты можешь следовать своим принципам вопреки всем упрекам, противоречиям моды, новым нечеловеческим принципам, то в тебе есть гордость к самому себе, есть честь.       — «Ты думаешь, что древние — слабы?! Ну нет, если борьба с несправедливостью это слабость, то считай меня наислабейшим! Все их презирают, а это великие, что нашли силы восстать против рабства!»       — Великий демон? Звучит так себе… Но это и есть честь к себе.       — «Вот именно! Стоп… Это и есть честь?»       — Ну да…       — «Погоди… Они устали от чести, устали прислуживать…»       — Да, иначе это гордость. Знание себе цены и есть знание чести. Пусть не в служении другим, но самому себе.       — «Я думал это что-то пафосно-благородное, для святош и подобное…»       — Так честь же понятие двоякое!       — «Хм, непривычно. Впервые я с тобой согласен. Неужели шестнадцать лет обыграли шесть веков?..»       — Учиться никогда не поздно… — устало протянул Фил и рухнул на землю.       — «Э-э-э! Ты чего это, личинка? Не умирай, пока я тебя под контроль не возьму!..       — Все нормально… Просто спину жжет…       — «Да у тебя раны открылись! Все! Чтобы немедленно отдохнул и послал сигнал девке!»       — Ага… Прям сейчас и отдохну… Не забывай, что я человек…       — «Это ты, мне кажется, часто забываешь…»       Немного улыбнувшись, Фил прикрыл на мгновенье глаза…       Перед глазами появился мягкий свет. Он обволакивал кожу, как мягкая вода, что растекалась по лицу солнечными каплями. Веки тяжелели с каждой мыслью, что их придется открывать, однако, Фил смог себя пересилить. На фоне желтого неба и белых облаков, так безмятежно плывущих по небу, прямо перед его лицом зависал небольшой лучик, белым блеском слепя глаза.       — Я… Умер? — тяжело протянул Фил. — Неужели отмучался…       — «Н-да, а тебя конкретно жмыхнуло… — пробубнил знакомый и уже надоевший голос. — Ведение в ведении… Это ж постараться надо!»       — Это ты?! Уходи, дай мне спокойно умереть…       — «Работай, мясо, солнце еще высоко!»       — Не буду… Не хочу… Оставь мне в блаженной неге…       — «А ну давай, вставай! А то и по неге, и по шее получишь!»       Только сейчас Фил полностью прозрел. Лучик счастья оказался лишь «вспышкой», а золотое небо далеко не золото. Но ладони чувствовали под собой воду. Не желая вертеть головой, он устало закрыл глаза и обреченно опустил голову.       — Я ведь снова в этом, как его…       — «Да, снова тут, — пробурчал демон, занятый какой-то едой. — Потеря крови, голодание, истощение, болевой шок… С таких мелочей, да свалился. Стареем, человек, стареем…»       — Молчи уже, — с закрытыми веками встал Фил. — И так башка гудит.       — «Ну естественно! Тебя же сейчас маной отпаивают…»       — Как так? Кто? Где?       — «Да не важно, главное как…»       — К чему ты вообще?!       — «В тебя ману заливают… Нестандартным способом…»       — Это как?! В задний проход что ли?!       — «Хм… Идея неплохая, но нет… Хотя можно было и так…»       — Да не тяни!       — «Рот в рот, что непонятного?!»       — А, ну про это я в книгах читал! Круто, романтика пошла!       — «У демонов пола как бы нет, не мне судить, но, думаю, у людей романтика одного пола…»       — Что?.. Еще раз повтори? Один что?       — «Пол, один пол…»       — А, кто-то стоит на том же полу, что и я, и это не тот пол, что я думал в начале? Ну, тогда не страшно!       — «Нет…»       — Кто-то помогает прекрасной девушке, подает ей зелье, а она его заливает?..       — «Нет…»       — Просто женщина?!       — «Ну… Нет.»       — Черт возьми, буди меня скорее! Иначе я рефлекторно начну буянить!       — «Какая-то очередная особенность хассов?..»       — Нет! Работает особый навык «Натурал»!       — «Ладно, ладно. Раньше времени не срывай только…»       Фил открыл глаза. Над ним небо путалось в густой листве, изредка поблескивая серыми пятнами и раскатами грома. И дурак бы понял, что скоро начнется дождь, ибо на улице не только холодало, но и отдаленно чувствовался петрикор.       В сладости воздуха веяло едким запахом ржавеющего булата. Фил оглянулся, с легкостью сев и схватив колено слабой рукой. Тут же перед его лицом появился наконечник стрелы. Вскоре, поржавевший кусок заточенной стали отдалился, послышался громкий звук судорожно трещащей тетивы.       — Не шевелись, — предупредил твердый, но молодой мужской голос. — Иначе между глаз засажу.       — Мародер? — безразлично спросил Фил, рассматривая смутную темную фигуру в плаще, — Денег у меня нет. Сразу говорю, чтобы избежать недоразумений.       — С чего мне брать деньги с демона? — послышался твердый голос, после чего тетива затрещала еще напряженней.       — Неужели, повязку снял? — подумал Фил, потягивая руку к глазу.       — Не шевелись! — пригрозил голос.       Не спеша, Фил придвинулся к рядом стоящему дереву. То, что повязка не на нем, он вскоре понял и без прикасаний. Держать глаз закрытым выглядело уже глупо.       — Скажи мне, демон, — голос немного ослаб, а вместе с ними приблизился наконечник. — Почему я не могу убить тебя здесь и сейчас?       — А тебе что-то мешает? — так же спокойно спросил Фил. — Мог и не ждать моего пробуждения.       — Откуда у тебя это? — опустил стрелу лучник и потянулся к карману.       Перед лицом Фила появился медальон. Он хотел его выхватить, но человек оттянул его и засунул в карман куртки, а после снова натянул грозное оружие.       — Можешь забрать, — нахмурился Фил, угрожающе лицезрея на лучника желтым зрачком черного глаза, — Отдай то, что осталось внутри.       Затемненная капюшоном физиономия немного улыбнулась, почему-то одновременно радуясь и злясь.       — Вот почему я ждал твоего пробуждения, — проговорил уже ослабший голос, и стрела отправилась в полет. Плечо Фила пронзило, и из него потекла черная кровь. Но он даже не шелохнулся.       — Надо было в левый бок целиться, — вздохнул Фил и с легкостью вынул окровавленное древко, а сзади наконечник.       — Я и не пытался убить тебя, — ответил человек, после чего засунул лук за спину. — Некуда просто злость деть. У меня вопрос.       — Валяй, — махнул Фил, — Можешь записать, если забудешь, но не на бумагу в кулоне, она мне еще нужна.       — Зачем тебе письмо и портрет Челси? — протараторил голос, после чего весь лес будто замер.       — …Ты тоже знаешь ее? — не успел выговорить Фил, как его тут же прижала к дереву рука и начала душить.       — Я тебя спросил, ты отвечай! Зачем тебе вещи Челси?! Откуда они вообще у тебя?! — заглушено прокричал человек, с силой сжимая зубы.       — Ты не дави… А то говорить трудно… — напрягался Фил, после чего хватка ослабла и он вдохнул холодный воздух.       — Говори четко и понятно. Если я увижу, что врешь — обездвижу и сдам Воронам.       — А ты умеешь угрожать, — показательно напрягся Фил, — Но врать мне не зачем. Челси я знаю, ибо был ее другом в гильдии. Она умерла. Перед смертью она сунула мне это.       — И на кой-черт тебе это нужно?       — Отдать ее родным. Думаю, этого она и хотела.       — Вроде не врешь… Но зачем Челси дружить с демоном?       — Это уже другая история…       — А ты расскажи! Люблю истории. Особенно такие подозрительные…       — Ох… Мы пошли с ней и еще парой человек в подземелье. На нас напал демон, всех убил, меня оставил напоследок. Демона порезали, но эта тварь вселилась в меня. Все! И я не демон, даже не одержимый, по факту…       — Как ты это делаешь? — неожиданно человек снял капюшон. Из него полились длинные темные волосы и показалось юношеское лицо с светло-серыми глазами, — Даже по словам понятно, что все бред полный! А на тебе не мускула не шевельнется…       — Может это не бред? — устало вздохнул Фил. — Я пошел.       Потянувшись за сук, он попытался встать, но тут же упал из-за сильной боли. Открытые раны все еще намокали и чесались.       — Будто я тебя держу, — немного усмехнулся парень. — Ну, а если серьезно, то никуда ты не пойдешь.       — Да, да, знаю, с моими ранами надо в постели лежать…       — Нет. Я приведу тебя в деревню, и тебя казнят.       — Очень заманчиво! Только, как видишь, я немного не в том положении… И за что, кстати?       — Во-первых, ты демон, а таких, как ты, принято ненавидеть. Во-вторых, ты убил Челси…       — Ты глух? Я перед кем тут распинался? Челси и моим другом была!       — Я демонам не верю…       Юноша схватил его ноги и с легкостью потащил по земле. Фил пытался освободиться, но раны не давали даже повернуться без веского повода. Вскоре они вышли на дорогу, где стояла лошадь этого парня.       — На Чертову дорогу? — спросил Фил.       — Нет, ее разрушили монстры из леса. Повезу тебя в крепость поблизости.       — Спрошу только одно. Ее родители еще живы?       — Не твое дело.       — Ясно. Живы, значит…       Юноша закинул его на лошадь самым болезненным способом, после чего запрыгнул сам, и они помчались по заросшей травой дороге. Грудная клетка Фила играла симфонию боли на гарцующей спине коня, но эта морока не казалась весомой в данной ситуации.       — Скажи, «добрый человек», — выкрикивал Фил, пока седло не давило в живот. — Ты меня искал или судьба у нас была встретиться?       — Искал.       — Тогда еще вопрос. Ты мне ничего в рот не наливал?..       — Нет, с чего бы мне на демона воду тратить?       — Вот чертенок мелкий…       — Что?       — Да не, я так, сам с собой…       — Молчи уже! А то язык отрежу!       Угроза толком угрозой не казалась, но Фил замолчал, ведь иных вопросов и не осталось, поэтому он погрузился в туманные мысли.       — Ну, что ты будешь делать? — спрашивал он сам себя, — Тебя хотят убить. А смерть у нас сейчас нисколько не в приоритете… А может, все кончится уже? Может это и есть цель моих страданий? Кулон забрали, и, если этот человек действительно ее друг, то безделушка в надежных руках. Считай, работа выполнена. И? Что дальше?       Недалеко послышались звуки валившихся деревьев и стуки о металл. Фил поднял голову и увидел небольшое поселение, возведенное вокруг каменной крепости. Дома на ветру, сколочены небрежно и хлипко, некоторые доски обуглены, но тоже вошли в дело. Отдаленно это напоминало Филу заброшенные окраины его деревни, кои первые попадали под гнет монстров.       — Приехали, — огласил захватчик, немного сбавив темп.       — Слушай, — обратился к нему Фил, — Меня все равно там до смерти побьют еще до казни. Дай наесться перед смертью.       — У меня нет еды.       — У меня есть. В дорогу мяса положил.       — А это никак не активирует в тебе «сверх демоническую ярость» или что-то подобное?       — Нет, как человек поесть хочу.       — Хорошо. Только если что-нибудь выкинешь…       — Да ясно, не дурак!       Человек стащил его с лошади и помог усесться у дерева. После он небрежно кинул ему рюкзак, предварительно оставив меч при себе. Фил подтянул сумку и вытащил содержимое — увесистую свиную отбивную, завернутую в бумагу, уже промокшую насквозь в жиру. Самое сладкое он собирался оставить на обратную дорогу, но, видимо, не судьба.       — Ешь быстрее! Скоро вечер, монстры себя ждать не заставят!       — Дай потянуть блаженство!       — В бездне на углях отдохнешь, демон!       — Ладно, ладно, не бесись ты, — пробубнил Фил и начал стремительно кусать. Специи били в нос и на язык, давно он не ел ничего соленого и животного. Диета на сухарях и воде помогла уже прочно забыть, что такое вкус.       — Доел? Пошли! Докажи, что хоть что-то святое в тебе осталось, — с презрением выговорил парень, связал Фила и закинул на лошадь.       — А ведь тебе меня найти было, наверное, целый геморрой, да? Это же надо расспросить всех, кто меня видел, обратиться в гильдию и многое другое.       — Признаю, прячешься ты хорошо, пришлось попотеть.       — Но я уверен, что тебе просто повезло встретить меня на дороге!       — А вот и нет! Я… я знал, что ты…       — Да, обидно, когда столько стараешься, а он на дороге лежит…       — Так, молчи! Иначе язык…       — Да, да, да, ты уже говорил…       — Замолкни! — окончательно крикнул парень и прибавил ход, заставив Фила знатно попрыгать.       Доскакали они до крепости меньше, чем за минуту. У ворот их не останавливали, лишь лениво проводили взглядом стражники в поддержанных латах. На оживленной площади, которую окружала лишь пара десятков измученных временем деревянных хижин, люди кочевали у зданий, периодически прикрывая красные носы тонкими плащами и рубахами. Их ничего не держало взять увесистый камень и кинуть его в черноглазого демона, пусть он и подросток, но они этого не сделали. Это беженцы. Причем не только рабочие с Чертовой дороги. Масса людей в разной одежде, с разными племенными татуировками и цветом кожи — как минимум десяток деревень и две тысячи голов.       — Что произошло? Это все из-за монстров?       Охотник молчал, игнорируя все попытки его разговорить. Не смотря на то, что беженцам далеко наплевать на какого-то проезжающего мимо всадника, он пытался показывать, что ни разу в жизни не говорил с оскверненным.       Размышления Фила о всех этих людях настолько поглотили его, что он и не заметил, как уже оказался в сыром гнилом сарае, закрепленный правой черной ногой в колодку. Помещение трудно назвать даже сараем, куча дыр и наростов травы в якобы каменном полу. Впрочем, жаловаться особо Филу не приходилось: лежал он на сене, дождь не шел, а жуткий холод, присущий городским тюрьмам, и подавно его не беспокоил. Сарай находился за деревней, рядом с обширными полями, больше похожий на сортир или, на крайний случай, будку смотрителя или фермера.       — Что-то у меня прям чуйка, — подумал Фил, смотря в дыры гнилого сарая.       — «На что?» — поинтересовался демон.       — Да так, чувствую опасность за милю. Вроде, пока ел, смог отправить Мег просьбу о помощи, но не хватило сил ответа дождаться.       — «В итоге, мы все делаем, как говорю я, но в самой жопе!»       — К чему ты?       — «Да ни к чему! Пока ты уже понимаешь, что надо было делать час назад, мы уже по уши в го…»       Слова демона прервал внезапно раздавшийся скрип. В сарай зашел мужчина с крепкими руками, густой бородой и кузнечном фартуке. Фил почти сразу признал гостя, отца его погибшей подруги.       Мужчина с трудом присел на корточки и начал смотреть ему в глаза. Фила это немного смутило, но настороженности он не потерял. На лице мужика-труженика с их последней встречи успели сгладиться морщины, побелела кожа, а еще, казалось, недавно просто уставшие веки сейчас стали чернее ночи.       — Зачем пришел? — разрушил тяжелую тишину Фил, раздраженно и обиженно повышая тон, — Мстить? Давай тогда уж сейчас, не хочу гореть напоказ.       — В глаза тебе посмотреть пришел… — тяжело и устало протянул мужчина, чуть ли не валясь от усталости, — Вот, значит, на кой-тебе повязка. Шрамы после боев значит… Может, сказать что-то хочешь?       — Много чего, но кто слушать будет?       — Я послушаю.       — Зачем тебе это? Я думал, ты первый моей смерти хочешь.       — Хочу.       — И? Зачем все это?       — Раскаяние твое. Говори. Тебе осталось меньше часа, скажи, как оно было. Тебе все равно, а мне еще одну дочь растить, так полегче будет.       С небольшим страхом Фил смотрел, как ярость в госте то закипала, то остывала в изнеможении. Мужчина очень хотел злиться, как никогда, просто устал.       — Что ты хочешь услышать? — спросил Фил глухим и сухим голосом. Его состояние тоже не отличалось здоровьем, кровопотеря дала о себе знать.       — Как… Умерла моя девочка? — прерывисто спросила седая макушка наклонившейся головы, как с болью от сильной сквозной раны.       — От яда, — сухо проговорил Фил.       — Как она умирала?..       — Мы бежали по коридору. Я… я слышал, как она упала на песок. Подбежал, начал шевелить, просить встать и посмотреть на меня… Ее ноги холодели. Мне стало страшно. Холод медленно охватывал ее тело. Я чувствовал, как она умирает у меня на руках…       Неожиданно поднявшись в воздух, Фил пролетел через половину сарая и повалился на твердый пол, с уголка губ потекла кровь. По ощущениям, по лицу прошлось стадо кабанов или увесистый молот. Где-то сзади послышалась хриплая, перемешанная с всхлипыванием отдышка.       — Но она… Нашла силы… Для просьбы… — продолжил Фил через боль все тем же потухшим голосом. Всхлипывания усилились и скоро перешли в плач, но он перекрикивал, что мог услышать каждый через тонкие стены. — Челси… Попросила меня! Она просила выжить! Выжить любой ценой! Она сказала мне это холодным взглядом! Ведь только я мог принести вам кулон!       Плач внезапно прекратился. Фил почувствовал тяжелые и быстрые шаги. Тут же его подняли в воздух две сильные руки и кинули в другой конец сарая, на этот раз в стену, которая чудом не рухнула. Фил пришел в ужас. Пусть и оглядкой, но он встретился с взглядом безумца. Единственное, что помешало ему сломать своей спиной гнилую стену — это короткая цепь колодки. Сейчас на него смотрели бешенные, широко открытые и напуганные глаза. Глаза, полные боли.       — Г-говори! — еле вырвалось слово из пенистой пасти мужчины.       Опять Фил растерялся, на этот раз основательно. Он и подумать не мог о такой силе кузнеца, но, все же, ему казалось, что это лишь половина. Его жалели. Он не мог найти этому причину, возможно из-за того, что он просто ребенок, а может это что-то значит. Фил еще раз присмотрелся в черные веки. Боль. В безумном взгляде, ранее переполняемом болью, ее стало гораздо меньше. Они ожили.       — Она говорила со мной, пока ее ноги холодели! — продолжил Фил, испуганно крича на мужчину. — Просила побыть с ней! Но я боялся смотреть, как она гаснет! Как ее кожа становится подобна камню пещер! Меня бесило и трясло от того, что ничего я уже сделать не могу!       Мужчина поднял Фила за плечи, как пушинку. Стальные ладони, что часами не выпускают массивный молот, сжимали сильно, ведь и черная неуязвимая рука почувствовала невыносимую боль.       — Я нес на спине девушку с перерезанным горлом, но живую! Она понимала это и не хотела меня задерживать, но ей… Было так страшно… — тянул Фил, пока по его щекам текли слезы. — Я чувствовал этот страх! Страх подруги, чья голова лежала у меня на ладони! Она говорила со мной! Говорила, пока леденели ноги и руки! Говорила, пока могла говорить!       Мужчина скрипел зубами. Две руки спорили между собой, одна сжимала тело то хруста, вторая тряслась, отчего плечо почти выскальзывало.       — Тогда я об этом не думал, — внезапно произнес шепотом Фил, — Сейчас мне ее жалко. До самого последнего вздоха она прибывала в диком страхе, как псина в капкане… Я понял, чего она боялась, когда открыл кулон. Потерять всех вас…       Тут же обе ладони ослабили хватку, и Фил повалился на землю, перевернув на себя чан с отбросами, стоявший у стены. Мужчина шоркал к выходу прохудившимися сапогами, будто ничего не случилось. Лица его Фил так и не увидел, но в телодвижениях, походке и легкой тряске он приметил слабость. Фил знал — от него получили все, что хотели…