Таверна «Пиво — вода!», 27 июня, вечер.
Настал знаменательный день пятницы, когда полные стресса и расстройств работники, уставшие за рабочую неделю, не видят причин для того, чтобы не идти в кабак. Впереди два выходных, но кому-то их придется потратить на поездку к родственникам, стирку, глажку, уборку и безвылазные посиделки с детьми. Так что именно эти несколько часов, от заката до рассвета, — единственные моменты свободы, и пропустить пару кружек не грешно… В дальнем конце таверны, в тени от квасящих компаний, оживленной музыки и света, сидел Фил, посербывая из деревянной пинты. Куда не смотри, прослеживались мошки, а мочевой пузырь наполнялся уже раз восемь или девять, ибо последние два он помнил смутно. Временами окутывал сон, но регулярное питье нефильтрованного обновляло цикл и некоторое время заставляло шататься. Причина вылазки была понятна только Филу, остальное окружение квасило само по себе. Никто не знал, какую боль он пытается притупить градусом, и какие проблемы забыть. Но и на это, как на многое другое, ему сейчас было наплевать. — «Слушай, парень, — прозвучал ясный голос демона в его голове. — Я, конечно, всегда за твое саморазрушение, но сейчас ты этим проблем…» Залив немного лекарства из пузырька в очередную кружку, Фил сделал пару больших глотков, и снова его голову схватило лишь бормотание окружающих и слабый звон в ушах. — Уважаемый… Ик!.. Можно… Ик!.. К вам… присесть. Шатая головой, Фил поднял ее и перед ним предстал незнакомый мужчина средних лет. На удивление, он гостя хорошо разглядел: темная щетина, постриженная голова, тощее тело и старое лицо, по которому не сказать, что оно не видало войны. Его глаза поочередно закрывались, освежая покрасневший белок, а одежда не очень похожа на уличную, ибо на нем были только шорты до колена, кожаные сандали и тонкая майка с не смытыми пятнами пота, выпивки и еды. — Можно… — еле выговорил Фил, расслабленно качнув головой. — Благодарю… — в ответ поклонился мужчина, озарился улыбкой с металлическими зубами и уселся на стул. Перед этим тот стоял напротив Фила, но мужчина его передвинул поближе. — Пьете? — спросил Фил, держась рукой за деревянный массивный стол. — Естестн, — кивнул мужчина и начал насвистывать официантке. — Будьте добры, уважаемая, нам-с чего-нибудь горячительного. — Что закажете? — Дорогой друг, что мы закажем? — приобнял его мужчина, периодически переводя взгляд то на официантку, то обратно. — Я пью пиво, — ответил Фил. — А я бы покрепче взял, — щелкнул он пальцами и оглядкой уставился на бар. — Будьте добры, уважаемая, два литру чистых вод! — Бутылка литр, два? — записывала полноватая женщина, периодически вздыхая. — Два литровых флакону, — произнес мужчина. — И нарезочки! — Что из нарезки? — А все, что не жалко, уважаемая! — снова улыбнулся железной кривой улыбкой мужчина. — Уверенны? Вам монет хватит? В долг не поим! Мужчина вывалил на стол увесистый мешочек, позвенел им и выдал официантке пару монет из него, мигнув правым серым глазом. Женщина довольно сунула золото в большой бюст и величаво понеслась к бару. — Давайте пополам, — произнес Фил и потянулся к кошелю. — Чщ-чщ-чщ-чщ-чщ… — протянул мужчина, медленно убирая руку соседа на место. — Успеешь деньги потратить, я сегодня угощаю! К этому моменту женщина притащила на подносе два прозрачных грязных флакона, большой кувшин с пивом, резанные огурцы, помидоры, сушеную и копченую рыбины и пол батона хлеба. Не спеша, Фил отлил из кувшина в пинту ячменного и продегустировал. Оно оказалось вкуснее, чем раньше, не разбавленное и прохладное. А самое главное — крепкое. Мужчина же в это время откупорил флакон, достал из штанин железную рюмку, дунул и протер. — Выпьем за знакомство! — чокнулся с Филом мужчина и залпом осушил стопку. Пусть и пьяный, но Фил заметил, что никто из них имена не называл, но, все же, ничего не сказал, решив, что это и не так важно. — Дорогой друг, — прошипел мужчина, занюхивая руку. — Знаешь ли ты, что я тут — важная персона? — Нет, — ответил Фил и икнул. — А это так, — снова наполнил свою рюмку мужчина и достал еще одну, поставив перед Филом, — Выпьешь? — Ну давай! — обреченно вздохнул Фил, поняв, что поданная ему ранее разбавленная бурда толком ничего не дала. — Я ж тут выпиваю с самого открытия, — наливал мужчина, параллельно ведя рассказ. — Все время за этот стол сажусь. А тебя впервые вижу. — А я новенький, — вздохнул Фил и выпил содержимое стопки. Тут же к его горлу начало приливать ранее съеденное, а все внутри горело, он быстро схватил закуску и начал забивать рот. — Да, видно, — оголил железные зубы мужик, — Можно я тебя «братан» звать буду? — Ладно, братан. Мужчина снова широко улыбнулся, жутковато посмеялся и обновил рюмки. — За что пьем? — спросил Фил. — Эх… Давай сначала потоскуем о насущем, а там видно будет, — вздохнул мужчина и взял стопку. — Что у тебя есть такого на душе, за что и выпить не жалко? — А тебе интересно об этом знать? — Это не мне знать, а тебе говорить, — ответил мужчина. — По ветру слово пустишь, пусть и шепотом, так душа и камень сгрузит. Нам горячительное помогает не забыться, оно горло пробивает и камень крошит, чтобы он в пыль скрошился и по воздуху словами потек… — Ладно, чего уже терять! — махнул Фил и осушил пинту. — Мне камень душу в кровь давит, признаю! — О чем душа плачет? — Ходил я с друзьями на приключения… Так все они полегли, а я остался! К чему остался? Не понятно! Да только не хочет меня прошлое отпускать! Перед смертью меня друг просил об одолжении… Передать родителям его кое-что. А я не могу! Не могу! Как я им в глаза смотреть буду? Как у меня рука поднимется передать им что-то? Я просто не могу… Устал уже. — Сочувствую, братан, — постучал его по плечу мужик. — Смерть не приятна, как ни оправдай ее и как ни привыкай… Я же тоже кучу смертей видел. Недавно вон уволился с работы. На бойне коровам глотки вспарывал и обескровливал. Двадцать лет как-то работал, а потом утром встал и понял, что этот день слабое мое сердце уже точно не выдержит… Десятки тысяч жизней прошли через эти руки, — показывал грязные, трясущиеся ладони мужчина. — Кто дал мне право это делать? Деньги! Они на все право дадут. За что люди людей кидают? Из-за денег, те добро дали. Монета того не стояла. Я гнию, потому что я убийца. Разочарованными глазами Фил посмотрел на этого человека. По его виду скажешь лишь то, что жены у него нет, детей тоже, а если есть, то уже не при нем. Человек живет и дышит, пьет и глушит боль. — Ты лишал, а я терял, — произнес Фил, всматриваясь в точку на столе. — Давай выпьем за все те жизни, что так жестоко потерялись… — За это не чокаясь, — проговорил мужик и выпил. Долго Фила уговаривать не пришлось, и он тоже опустошил. Горечь все сильнее жгла горло и рот, будто действительно что-то плавя внутри. — Сколько лекарств человек не создавал, а лучше алкоголя не придумал, — произнес мужчина. — Вот скажи мне, что делать? Как быть? — спрашивал Фил. — Вода на вопросы не отвечает, — ответил мужчина и начал снова разливать бутылку. — И проблемы не решает. Она лишь камень точит и молчит. — Тогда зачем пить? — Зачем вода о скалы бьется? Зачем течет по рекам и морям? — Не знаю. Потому что так надо? — Ты сам на свой вопрос ответил, — промолвил мужчина и опустошил очередную стопу, а вместе с ним и Фил. Несколько рюмок они выпили молча, без торжественных тостов. Первая бутыль закончилась, не успев начаться, и мужчина убрал ее под стол, сразу же откупорив вторую. Сначала, Филу тяжело давался такой жгучий напиток, но, постепенно, он чувствовал, как боль утихает, сердце перестает вырываться из ребер, а голова наполняется блаженной тишиной. — Знаешь ли ты, сколько я раз пытался людей вразумить? — начал мужчина, скрестив руки и гипнотизируя стол. — В чем? — спросил Фил. — В том, насколько тут сгнило все до основания. — В смысле, в обществе? — Да, в нем. — И сколько ты пытался? — Три раза. — И как? Получилось? — Нет… — А больше ты не можешь? — За первый раз меня выгнали с работы. Я ждал помощи в семье, но дети меня оставили, жена сгребла все деньги и ушла. Из жалости меня брали обратно. Во второй раз от меня отвернулись друзья, обиделись, что я их гнилью называл… — Тут не обижаться надо, — поддержал Фил, — А подумать, до чего ты дошел, чтобы тебя близкий гнилью назвал. — Я им тоже говорил. Третий раз стал для меня последним. Меня чуть не упекли в лечебницу. Хм, смешно, пытался вразумить и вылечить людей, а они меня лечить хотели… Четвертого раза уже не будет, мне просто уже нечего терять. — Да, всегда так было. Всем плевать, что вокруг, они стадо. Достаточно дать хлеба, зрелищ, превратить это в желание и свободу выбора, а после делать, что вздумается… — Вот ты умный парень! — хлопнул Фила по плечу мужчина. — Умней меня. Тебе бы в политику, может у тебя получится открыть людям глаза. — Не, политика — это не мое, — отнекивался Фил. — Там столько бесполезного стресса, агрессии и гнева, что незачем тратить на это время. Мне достаточно считать, что я не стадо. — И чем мы тогда отличаемся от стада, если ничего не делаем? — Да потому что тысячи лет прошло, умные люди всегда были! Возможно, пытались что-то исправить, но что у них вышло? Может, они и шли с благими намерениями в политику, но та их надрессировала, как нужно ей! Что-то делать бесполезно! Это все, пик! Люди уничтожат себя очень скоро! — Хочешь сказать, что мои стремления что-то изменить ничего не дали? Хочешь сказать, что я просто так потерял жену, детей, друзей, уважение? — Нет, не совсем. Ты доказал, что общество, государство и многое другое тебя не в силах согнуть. Лично я так думаю. — Да нет, знаешь, мои труды больше стоят. Тебя же я как-то нашел. Если вразумлю хоть одного человека, то и не зря все это было… Мужчина обернулся к Филу. Он протянул ему руку и показал жестом, чтобы тот ему дал руку в ответ. Фил протянул правую. — Не-не-не, дай левую, — отодвинул ладонь мужчина. — Зачем? — Надо. Фил послушался и протянул ему левую руку, сжав ладони. В ней он чувствовал теплое, даже горячее движение текущей крови, всю силу и мозоли. Мужчина наклонил голову и закрыл глаза. Так они сидели несколько минут в тишине, Фил чувствовал себя неловко. Сначала, он подумал, что мужчина заснул, и немного улыбнулся. Этот человек смог понять без слов, и его понятно лучше многих. Фил прибавил к рукопожатию свою правую руку. — Зачем руку положил? — спросил с наклоненной головой мужчина, а после поднял ее и посмотрел в глаза собеседнику. Фил увидел его почти пустые, залитые глаза, что еле держались открытыми и смотрели сквозь него. — А что? Мужчина выдернул руку и медленно взялся обоими за голову, опираясь на стол. Снова они несколько минут молчали. Фил не мог понять, что он натворил, из-за чего так обиделся его собеседник. Но вскоре мужчина сам разрушил стену между ними: — Правая рука забирает боль, — жестикулировал он. — А левая — ее передает. Люди правую руку друг другу жмут, чтобы болью поделиться и боль взять… — Зачем ты мою боль забираешь? — А зачем она тебе? Я жизнь прожил, мне нечего терять. Уйду, так никто и не заметит, а уйду уже скоро… Взял бы у сына, а тот далеко. Взял бы у дочери, но и она далеко… Надо побольше дерьма из этого мира вытянуть. Так что отдай мне часть, я с собой заберу! Мужик снова протянул правую руку. Фил некоторое время смотрел на нее, после чего поднес левую и с силой сжал. На лице мужчины на этот раз лишь мелькнула малая улыбка, не оголявшая железных зубов…Бар «Пиво-вода!», 28 июня, утро.
— … Эй, парень! Проснись уже! Бар закрывается! Еле распахнув глаза, Фил ощутил сильную жажду и противный привкус во рту. Перед ним еще пестрела своими уже потухшими огнями таверна, в которой он, по всей видимости, заснул. — Ты меня слышишь? Выметайся! Ничего не отвечай, Фил поднялся, потянул всевозможные конечности, проверил, не оставил ли он чего под столом или поблизости и поспешил удалиться. Кто кричал, женщина или мужчина, он не заметил, хотя никогда за собой такой невнимательности не примечал. Через распахнутые двери тут же ударил свет в зрачки, еще не успевшие отойти от темноты. Но быстро получилось адаптироваться. — Голова, вроде, не болит, — осматривал себя и свое состояние Фил. — Но пить хочется, прям убей! Кстати, что я тут делал? — углубившись в воспоминания, он пытался вспомнить все подробности вчерашнего вечера. — Я вчера нажрался. С кем-то… Блин, всего не помню. Но что-то определенно было про руку! Сначала, Фил подумал, что в нем обнаружили демона, раскрыв сущность руки, но, вскоре, успокоился, осознав, что его все еще не связали и не повесили, отсюда следует, что никто не знает. — Ладно, надо искать, откуда я сюда пришел…Кофе «У ценителя», через час.
Бодрячком дойдя до кофе, Фил сам себя не мог узнать. Впервые за последнее время его настроение стало не мрачным и тусклым, а… стандартным. Вопреки всем законам вселенной он встал этим утром вполне довольным. Зайдя через черный вход, он аккуратно приоткрыл дверь. В комнате была тишина. В дальнем углу, завернувшись в одеяла, сопела Мег. Однако, Фил впервые не стремился ее будить. Незаметно пройдя в зал кофе, он застал врасплох Кейли и Карен. — Ого, ты вернулся? Сам? — удивленно спрашивала Кейли, осматривая его. — Чего это у тебя лицо такое радостное? — Да сам не знаю, настроение с утра хорошее… Карен подозрительно на него посмотрела, даже перестала чистить посуду. Они обе сели у стойки, поставили перед собой Фила и озадаченно рассматривали. Он, в свою очередь, стоял удивленный, с блестящими глазами и чуть улыбающимся лицом. — Как думаешь? — Определенно… Подружки шептались, попутно оглядывая его. Обычно, Фила бы это уже напрягло или разозлило, но он все также наивно и добро смотрел на них. Кейли оторвалась от стула и приблизилась к его лицу. Заглядывая в зрачки, уши и губы она что-то старательно искала. — Ты под кайфом? — задал навязчивый вопрос Фил. — Я тоже самое хочу спросить… Ты где вчера был? И почему ты пришел такой… — Какой? — Ну… Обычный… — В смысле? — Как сказать… Последнее время ты весь такой загруженный, пустой взгляд и вообще не из мира сего… А сейчас… Как обычно. Будто неделю назад. — Да я и сам не понимаю, — задал себе тот же вопрос Фил. — Пошел горе запивать… Неужели, алкоголь действительно помогает? — С этого места поподробнее, — влилась в разговор Карен. — С чего это ты решил «запить горе»? Он сходил в комнату, взял оттуда медальон и пришел обратно, после чего рассказал всю историю того, как медальон попал к нему и как он его обнаружил. Фил спокойно реагировал на их испуганное удивление. — Когда мы были еще в пещере, она сунула мне это в одежду, прежде чем умереть, — размеренно говорил Фил, как на свободную тему. — В болевом шоке, я про это забыл. Вчера вот прошлое дало о себе знать… — впервые на его лице появилась гримаса, отдаленно напоминающая сожаление. — Что она говорила с этим делать? — задала вопрос Кейли. — Я не помню. Но, видимо, мне придется отдать все это ее родителям. К глубочайшему сожалению, я их встретил после того случая… Но тогда я еще ничего не знал! — Это да, правильно говоришь, — согласилась Карен. — Как бы то ни было, нужно отдать родственникам, как последнее желание покойной… — Погоди! Как ты их встретил? — удивленно смотрела на него Кейли. — По пути к Изабель я проходил через рабочий поселок, Чертова дорога. Ее отец починил мне меч, а мать дала еды. А ведь они даже не знали, какие новости я несу… — Что с тобой произошло? — хлопнула по столу Кейли. — Почему ты так спокойно об этом говоришь?! Я, конечно, понимаю, тут надо сохранять хладнокровие, но не настолько же! — Не знаю я! Из меня будто весь скопившийся мусор убрали! Погоди… Да нет, быть не может… — Что? — Это прозвучит безумно, но… Я не знаю, как иначе это объяснить… — Да говори уже! — Ладно. В общем, вчера я пил не один… Ко мне подсел мужчина, мы с ним разговаривали о чем-то. Потом он предложил забрать у меня всю боль… — Это как? — Вроде, взял за руку. Я не помню толком даже разговоров… — Как он выглядел? — Ну, обычный рабочий, мясник. Сказать, что он маг? Я бы не сказал… И разве есть такая магия? — То есть, тебя напоил незнакомый мужик, предложил забрать боль через руку и ты еще в одежде и при деньгах? — Вроде, да… — вдруг Фил вздрогнул и начал судорожно щупать все тело. — Что такое? — Кошелек… Пропал! — остановился он и присел в ужасе на стул. — Может, он тебе это как-то внушил? Никаких он странных слов не говорил? — поинтересовалась Карен. — Нет, определенно. Я точно помню, что все темы были свободные и открытые… — Черт, ну я тогда не знаю! — сдалась Кейли. — Может он и действительно тебе помог, но взял кошелек… У тебя были еще деньги, кроме этих? — Нет, все там, — подумал Фил. — Неужели, меня так просто облапошили? Попался, как малолетка! — А по себе как скажешь? Результат есть? — неожиданно предположила Карен. — Ну… Я чувствую… Легкость. Будто боли и не было. Что за магия такая? — Думаю, не все чудеса происходят лишь по прихоти магии, — еле улыбнулась Карен. — Ты о чем? Почти все держится на магии! — возразили оба против нее. — А что, если он просто захотел и взял? — спросила Карен. — Пф! Как можно взять боль? — Кейли саркастически усмехнулась. — Видимо, левой рукой… — сам уже соглашался Фил. — Ну, согласитесь, бред безумного! — вздохнула в надежде Кейли. — Может да, а может, и нет… — пожал плечами он.Кофе «У ценителя», 28 июня, обед.
— То есть, ты хочешь сказать, что тебе нужно срочно покинуть город… И протопать сорок километров до забытого всеми богами поселка? — настороженно спросила Мег, провожая хозяина. — Именно так, — ответил Фил. — Без денег?.. — В точку. — Серьезно? — Серьезнее не бывает. — Зачем?! — Я, наконец, собрался с мыслями. Если все это время я просто выживал, пустой, без цели и надежд, то сейчас в моей жизни есть целых две цели! — И какие? — Сообщить всем семьям о их погибших детях, моих друзьях. И… — И? — И… Посмотрим…