Злое колдовство

      Я идиот.       Осознавать собственную глупость было неприятно: жгучая досада жгла, как кислота. Какого черта меня понесло на подвиги? Я мог бы просто купить змееныша — мелкая полудохлая тварь не стоила бы больше сотни, причем, даже не золота — серебра, какая б она ни была диковинная… и не то чтобы это было чем-то особенным — многие дворяне заводили себе необычных питомцев. Про нагов я, правда, не слышал, но знал, что грифонов держали Шейны — грифон был у них и на гербе, в память о подвиге основателя рода, чуть ли не в одиночку прикончившего тварь размером с дом.       Монты держали туранов — птиц, похожих на орлов, но крупнее в два раза, и с блестящими, как металл, перьями, использующимися равно для украшения и письма. Княжна ле Вион в прошлом году завела гигантскую пантеру — кстати, купив детеныша именно здесь…       Вряд ли бы мне запретили такую причуду. Конечно, обзаведение «зловещим питомцем» могло дать повод для новой порции идиотских слухов, но, право слово, для желающих за повод сходило что угодно — и не там сидел, и не так глядел, и мимо символа Кондракара на стенке прошел с явным непочтением…       Что ж, сделал глупость — а теперь думай, как скрыть последствия.       После случившегося у меня пропало последнее желание продолжать экскурсию, но, если б я сейчас развернулся и спешно уехал назад, это могло бы вызвать подозрения, когда откроется пропажа. Поэтому пришлось двигаться дальше — к клеткам с обычным меридианским зверьем. Здесь никаких сюрпризов мне не попалось: животные по большей части дремали, толпа зевак осталась позади, Седрик отдышался, хотя все еще имел бледный вид. Мы ехали и ехали, и наконец проехали зверинец насквозь, выйдя к Розовой Аллее. Как ни странно, розы на ней не росли — росли девичники, цветочки ядрено-розового цвета, с официальным названием «девичья весна».       У этих цветов помимо похабного цвета и вида был один большой плюс — свежий мятный запах, проясняющий голову и способствующий покою чувств. Ходили слухи, что цветы эти были выведены каким-то магом специально для двенадцати его дочерей, и с тех пор мода на них не проходила — собственно, девичники здесь считались такой же классикой для девушек, как горностай, голубка и белый шиповник. Причем в срезке эти цветы не вяли, а начинали пахнуть еще сильнее, месяцами не утрачивая аромата…       У дороги на травке расположилась компания цветочниц — девчонок лет двенадцати-пятнадцати в окружении корзин, корзинок и букетиков. Я пощупал сквозь мантию притаившегося змееныша, испускающего слабые волны страха и надежды, прикинул размер, нашарил в кошельке мелкую монету и бросил в руки старшей в компании.       — Мне вот эту корзинку, милая… да, целиком.       Седрик и Рейтар покосились на меня с одинаковым недоумением. Я независимо пожал плечами — ну да, захотелось цветочков… и поставил корзинку перед собой на седло, сделав вид, что нюхаю букет.       Змееныш быстро сообразил, что от него требуется — под прикрытием широких рукавов забрался под цветы. Конечно, нести его в руках будет тяжеловато, но легче, чем под мантией, постоянно придерживая локтем.       Чтобы вернуться в замок, нужно было проехать всю аллею, выйти в нижний город — зверинец как раз располагался между ним и богатыми кварталами, так что поглазеть на диковинное зверьё могли и знатные и простые люди, приходящие в основном по праздникам, — сделать крюк вдоль реки и подняться вверх по течению к небольшому водопаду. Там были ещё одни ворота, точней, черный ход для прислуги, и если мы через него пройдем, меня, конечно, могут отчитать за неподобающее поведение, зато и случайно столкнуться с маменькой по дороге к флигелю риск минимален. Способна ли она почуять рядом со мной краденую из зверинца мелочь? Не знаю, но лучше не рисковать. И не торопиться. Змеёныш, хоть и был измучен, но не умирал вот прям сейчас и мог потерпеть в корзине какое-то время, а мне следовало подумать, успокоиться, да и создать видимость безмятежной прогулки. Всё ж таки, не так уж и часто мне доводилось выйти в город. Вроде как ненужный, лишний принц — как у собаки пятая нога, а приличия надо блюсти и среди простого люда появляться просто так не пристало…       Хотя, я сейчас с охраной и вассалом. Отболтаюсь…       Аллея заканчивалась небольшим базарчиком, где торговали выпечкой, фруктами и женской мелочевкой вроде дешевых украшений, ниток, шпилек и лент. Рейтар ехал впереди, раздвигая толпу, мы с Седриком держались позади рядом. Мой вассал внимательно осматривался, не забывая улыбаться поглядывающим на него симпатичным горожанкам, правда, мысли его были отсюда далеки… я снова, даже помимо воли, цеплял его сознание и слышал отголоски каких-то напряженных размышлений, в которых мелькали зверинец, охота, и компания вассалов Шейна, от которых надо суметь оградиться.       Вот ведь… пара часов, и я успел напрочь позабыть об этих придурках. Погода отличная, солнышко, свежий ветер, милая пастораль средневекового городка… и вместо того, чтоб вытащить блокнот и порисовать, или хотя бы придумать, как надежнее спрятать змееныша, думай о каких-то дурацких интригах. Приближающаяся охота — удобный повод для чего угодно, ладно еще Шейнова свита, но не попробует ли кто подстроить мне несчастный случай? Не знаю уж, кому я прямо сейчас могу так мешать, но отравленные пирожные уже были. С помощью розы и некоторых экспериментов мне удалось узнать, что скорее всего, яд этот назывался «черной солью» — достаточно дорогим и редким, но вполне легальным красителем, придающим ткани уникальный глубокий темно-синий цвет. Отравление ею у взрослых вызывало тяжелую болезнь, а ребенка могло убить с вероятностью в девяносто девять процентов. На вкус она, как ни странно, была сладкой, так что, замаскировать отраву в пирожных — хороший вариант…       Был ли мой вывод верен? Будет ли новая попытка? Если первая не удалась, возможно, отравитель медлит, пытаясь понять, почему. Возможно, он решил, что яд не подействовал — но свернутая шея подействует на любого, и, если я покину дворец, в походе куда как проще устроить, к примеру, падение с лошади. Если кто-то хочет меня убить, вопрос только в том, когда он попробует снова… и я не должен был терять бдительность.       И должен больше заботиться о себе, а не о потрясающем открытии, что в прекрасном светлом Меридиане держат в клетках разумных существ. Сейчас я даже не могу разобраться, откуда взялась медленно нарастающая грызущая тревога: от того ли, что у меня в руках одинокий детеныш, чье слабое сознание иногда касалось моего, словно убеждаясь, что рядом свой, или от того, что возможно, за нашей компанией следует некто, мечтающий меня убить.       Черт возьми! Я же планировал просто жить и наслаждаться жизнью! С какого хрена мне должно быть дело до каких-то хищных тварей, вроде тех же грифонов, которые, попробуй я их освободить, тут же мне голову откусят? Я принц и я человек, и я всегда считал невероятно тупым, когда в придуманных историях, книгах и фильмах герой (обычно, достаточно благополучный мальчик, вследствие своего благополучия страдающий острым благородством головного мозга) вступался за какую-то обиженную и притесненную мелочь, вставал в пафосную позу и говорил неисчислимым полчищам штурмовиков-демонов-боевых машин: вы не пройдете! После чего начинались испытания разной степени тяжести, начиная от изгнания из семьи и круга, и банальных странствий и скитаний по разнообразным ебеням, и заканчивая ядреным пиздецом с казнями ближних и дальних знакомых и родственников, пытками и прочим, на что фантазии хватит…       Хотел ли я себе подобных приключений? Да ну нафиг… лучше дождусь рождения сестры и уже ей буду на мозги капать насчет прав меньшинств и прочих… знаю я, как заканчиваются всяческие борцы за все хорошее — если за ними не стоит правительство или хотя бы могущественный клан. Некоторым даже камешка на могилку не достается.       «Старший злиться?» — тихо пискнул в голове змееныш. Вздохнув, я засунул руку под цветы и почесал его по спинке. Не злюсь я… по крайней мере, на него не злюсь.       Какой смысл? Глупость-то моя.