We make our own fortunes and we call them fate.

Time won't go slowly though I beg it to last I just wanna be here with you... В подобные снежные дни Шэнь Юань чувствует себя особо ленивым, несмотря на то, что и без того придерживается образа жизни избалованного (его мужем) кота. Не то, что бы его это волновало, да и разве кто-либо был когда-нибудь против? Бессмертный мастер имеет право на отдых!... Хах, и как ему до сих пор удается поддерживать уважение к себе со стороны учеников? Впрочем, каждый имеет право на собственные слабости. Шэнь Юань медленно просыпается, перебравшись на нагретую телом его мужа сторону. Возможно, в начале он и смущался подобных капризов своего тела, не сказать, что не чувствует легкого смятения и сейчас, но... С этим просто невозможно бороться. Да и это его муж! К несчастью, новый статус был столь же непривычен, так что это не слишком то его успокаивало. В любом случае, это будут проблемы уже сознательного Шэнь Юаня, а не сонного его сейчас, который находит подобное времяпрепровождение очень даже заманчивым. Ни о чем не сожалея, бессмертный мастер вновь вдыхает знакомый запах, плотнее укутываясь одеялом и не замечая застывшего в проеме Ло Бинхэ, с нежностью смотрящего на него, скрестив руки на груди и облокотившись о стену бамбукового дома. Он любит подобные моменты, когда его шицзунь открыт полностью, не прячется за своими масками или веером, когда он позволяет себе больше, чем осмелился бы позволить при дневном свете. Но, несмотря на то, насколько была прекрасна эта картина, сегодня был... Особый день, который он бы правда хотел провести со своим мужем. Аккуратно подобравшись к сонному мужчине, полудемон нависает над ним, обдавая любимое лицо своим горячим дыханием, заставляющим Шэнь Цинцю замычать. — Муж, — тепло тянет полудемон, довольно щурясь, ведь он до сих пор не мог насытиться этим обращением, — муж, сейчас я возьму тебя на руки. — Хорошо, — не разлепляя веки, бормочет Шэнь Цинцю, и в тот же миг чужие руки подхватывают его, отстраняя от теплой постели, но резкого чувства холода не приходит, ведь его держит Ло Бинхэ, служащий каждую ночь, а в такие дни — и утро, личным обогревателем. Шэнь Цинцю лишь обхватывает руками его шею, прижимаясь ближе и позволяя себя нести. Он чувствует лишь короткий поцелуй в волосы, пока вновь не падает в пучину бессознательности. Он вновь приходит в себя лишь после того, как оказывается в теплой воде, а умелые руки Ло Бинхэ кропотливо работают над его волосами. Шэнь Юань готов выпустить стон удовольствия, но вовремя прикусывает нижнюю губу, дабы не потерять лицо еще больше. Он позволяет этим рукам как обычно позаботиться о себе, и к концу уже полностью просыпается, вновь начиная примерять маску отчужденности. Пройдя к столу уже вдвоем, Юань застывает, резко ударенный осознанием того, что это был за день. Чунь цзе*. В своей голове он громко застонал от своей забывчивости и подавил желание ударить себя по голове излюбленным веером, который всегда носит с собой. Он совершенно забыл об этом празднике! И они впервые будут отмечать его вместе! Как... Семья! Юань все еще хорошо помнит каждое празднование в кругу семьи, что было в его прошлой жизни. И он просто обязан сделать так, чтобы эти дни запомнились его мужу такими же приятными. Его сердце разбивалось от мысли о том, как он проводил это время в одиночестве в Бездне и в Царстве Демонов, должно быть, поминая лишь свою мать, как того требовали обычаи. Не волнуйся, Бинхэ! Этот муж сделает все возможное! (воображаемые слезы текли по его лицу). Незаметно вздохнув, когда полудемон отвернулся, чтобы закончить сервировку стола, Шэнь Юань взял себя в руки, следуя за ним и присаживаясь на свое обычное место. Ох, он знал, что его муж был приверженцем традиций, но не мог не чувствовать умиления каждый раз, когда тот проявлял такое внимание ко всем деталям, желая сделать все правильно. Легкая улыбка застыла на его лице при виде всех этих традиционных для празднования блюд, цзяоцзы*, доуфу*... В своем воображении Юань уже молился на алтарь в честь главного героя. Однако интенсивный взгляд полудемона, который он заметил только сейчас, заставил его вынырнуть из этого, резко смущаясь и закрывая лицо веером. Черт возьми! Не делай это счастливое лицо! Сердце этого старика начинает кровоточить каждый раз! Хорошо, он мог видеть как Бинхэ подавляет в себе смех, чтобы не спугнуть его еще больше. Этот мастер клянется наказать его со всей суровостью, если его ученик позволит выбраться хотя бы одному смешку из его груди! Он просто не привык... Быть таким открытым с того времени как попал сюда, да и это... Боже, да будто бы кто-нибудь сможет привыкнуть к этому сияющему счастьем взгляду щенка на до безобразия красивом лице. Серьезно, Брат-Самолет, обязательно было делать его еще и таким красивым? Если честно, то у него уже накопился целый список претензий к горе-писателю, повышающий его желание прибить того при встрече. Хорошо, что тот «страдает» не меньше, единственная причина, сдерживающая его. Приняв привычный образ совершенного спокойствия, Шэнь Цинцю со всей отработанной элегантностью поднял свои палочки под все также приклеенный к нему взгляд супруга. Он берет свои слова назад, Цинхуа, спасибо за его мужа и его кулинарные навыки. С каждым днем он и правда чувствовал себя все более и более избалованной госпожой. И это не его вина! Бинхэ готовит так, что теперь он даже не может есть без критики любую другую еду. Опять же, не то, что бы ему нужно было, ведь его муж очень любил готовить для него. Что ж, простите, уважаемые сестрички, вы навсегда лишились одного из неземных удовольствий, блюд его мужа. Блюда ЕГО мужа для НЕГО. Если бы только Бинхэ мог слышать его крик типичной школьницы из японского аниме... Он бы точно окончательно потерял свое лицо. — Этот муж смог удовлетворить шицзуня? Юань уже должен был привыкнуть к бесстыдству главного героя, верно? Но что это за набор слов?! — Конечно, все было прекрасно как всегда, — невозмутимо произнес Шэнь Цинцю, игнорируя жар на своих щеках, который быстро пропал, стоило только ему вновь посмотреть на необычно тихого главного героя и столкнуться с неловкой тишиной. О. О боже, он был прав. Юань уже сталкивался с подобным, когда Ло Бинхэ хотел сделать ему предложение. Он был прав, Бинхэ и правда хотел отметить это вместе. Ну что ж, этот мастер постарается не разочаровать своего ученика. — Этот муж, — осторожно прочистив горло, Цинцю продолжил, привлекая к себе внимание, — довольно бесполезен в подобных вопросах, но не может не поинтересоваться, где бы Бинхэ хотел отметить Нянь*? — Шицзунь? — взгляд Бинхэ прояснился и начал наполняться теплотой от предположения в его голове, которое он боялся высказать вслух. Проклиная себя и свою неловкость в таких вещах, Шэнь Цинцю продолжил: — Поскольку Бинхэ и я теперь семья, то мы должны отметить этот праздник вместе, и я просто хотел узнать, что предпочитает—... — он не успел договорить, когда его губы были захвачены в плен чужими со всей возможной нежностью, которую только мог показать полудемон. — Этот муж будет счастлив любому месту, которое выберет шицзунь, — быстро и возбужденно пробормотал Лорд Демонов, сжимая в своих объятиях Шэнь Цинцю, — но... Я хотел бы провести его только вдвоем.

And I know I'd only wanna fall in love with you Only wanna fall in love with you Time won't go slowly though Always so fast You are the answer to Every question I've asked

Спуск с горы был медленным, но им некуда было спешить. Лишь несколько учеников заметили их уход, но не стали ничего говорить, чему Цинцю был благодарен. Оставалось надеяться на то, что им сегодня никто не помешает, все-таки он не хотел видеть своего мужа раздраженным в такой день. Сегодня он даже позволил тому держать его за руку еще с начала спуска, отчего Бинхэ только еще больше светился счастьем, что заставляло и его невольно улыбаться. Ох уж этот липкий ученик. Бинхэ крепко сжимал его пальцы весь путь и продолжал даже тогда, когда они все-таки добрались до ближайшей деревни, сливаясь с толпой. Сначала Цинцю правда пытался вырвать свою руку из-за смущения, но, заметив, что всем абсолютно плевать на них среди этой толпы, да и длинные рукава их одежд скрывают руки, он успокоился. Возможно, в этом ему помогло и жалостливое лицо мужа, который выглядел так, будто вот-вот расплачется. Когда-нибудь он перестанет попадаться на эти манипуляции... Но не сегодня. Бинхэ действительно был счастлив, двигаясь вместе с ним по оживленным улицам под звуки фейерверков. По пути он успевал покупать каждую праздничную закуску, которая показалась ему достойной внимания Цинцю, и предлагать ее ему. Шэнь Юань с интересом принимал все и даже попробовал поделиться с Бинхэ, вот только после того как тот сначала заглотил закуску вместе с кончиками его пальцев, игриво покусывая, а после еще и попытался добраться до его губ, чтобы точно распробовать, он отказался от этой идеи. Цинцю быстро пробирался дальше, пытаясь скрыть свое смущение, после того как выбрался из лап своего ученика, не обращая внимание на чужой скулеж. Однако, Бинхэ быстро осознал, что, по крайней мере сейчас, он ничего не добьется, и перестал дразнить своего мужа, вновь схватив его за руку. Снег продолжал плавно оседать на землю, замысловато кружась в порывах воздуха. Шэнь Юань восхищался этой картиной каждый раз, ведь в его родном мире редко можно было увидеть снег, не то, что сугробы, которые разбирали его ученики почти каждый день в это время года. Почему-то сейчас это казалось наиболее волшебным, ведь обычно он чувствовал этот неприятный холод зимнего ветра, несмотря на красоту перед собой, однако сейчас, сжимая теплую руку, переплетенную с его пальцами, он мог в полной мере позволить себе насладиться этим, расслабленно улыбаясь. Бинхэ завороженно смотрел на прекрасную картину перед собой и молчал, боясь разрушить ее. Вскоре люди начали расходиться по домам, чтобы отметить начало праздника в кругу семьи, и они направились в сторону горы, не спеша и не привлекая к себе лишнего внимания, наслаждаясь лишь теплом рук и звуками фейерверков за спиной. Они не стали останавливаться на обед где-либо, Бинхэ слишком увлекся с уличной едой, чтобы Цинцю хотел есть, да и в любом случае их еще ждал праздничный ужин, приготовленный Бинхэ. — Шицзунь, боюсь, придется немного подождать, этот ученик должен закончить приготовления, — немного неловко произнес полудемон, нехотя отпуская чужую руку. Шэнь Цинцю лишь коротко кивнул, бросив легкое: "Хорошо", и направился в свой бамбуковый сад, решив провести еще немного времени на открытом воздухе. Его ладонь все еще сохраняла отпечаток чужого тепла на себе, неожиданно делая его счастливым от этого факта. Ему не нравилось то, каким сентиментальным он становился из-за своего мужа, хотя, возможно, он был таким всегда, просто не замечал этого. Шэнь Юань фыркнул, раскрывая веер и медленно двигаясь по аккуратной очищенной тропе. Вдалеке слышались голоса его учеников, и он остановился, прислушиваясь к ним. На самом деле после попадания в этот мир он не отмечал Чунь цзе. Конечно, его ученики и другие пиковые лорды поздравляли его, чему он отвечал взаимностью, но в общем и целом дни казались ничем не отличающимися от остальных, особенно после падения Бинхэ в Бездну... в то время его жизнь будто бы была закрыта плотными шторами, отчего он не слишком-то помнит что-либо из того времени, кроме удушающего чувства потери чего-то важного. Должно быть, другие также заметили это, а потому и никогда не настаивали на своей компании. Медленно взмахивая искусно расписанным веером перед своим лицом, Шэнь Цинцю задумчиво наблюдал за полетом снежинок, опускающихся на землю. Время текло медленно, давая ему возможность побыть одному и задуматься о том, что он старался держать подальше от себя при обычных обстоятельствах. Если честно, он скучал по своей сестре, он скучал по своей семье, хоть и не слишком-то много общался с ними. Скучал по ее улыбке. Их нельзя было назвать настоящей семьей, разве что его и его сестру, ведь они так мало проводили ранее времени вместе. К сожалению, она осталась там, куда он больше никогда не вернется. Похоже на смерть? В этот день ведь поминают покойников, вот только единственный покойник, которого можно помянуть, это он сам, точнее, его прошлая жизнь. Даже смешно думать о том, как время здесь и там различается. Пройдут года, она, должно быть, постареет, обзаведется внуками, детьми, покроется морщинами, а он будет тут, все такой же бессмертный мастер, даже не знающий собственного возраста. По крайней мере, он будет не один. Как там говорят? Дом там, где твое сердце? У него есть новая семья. Даже если это не его тело, не его имя и не мир, в котором он был рожден. У него был его муж. Как будто услышав его мысли, Бинхэ появился позади него, обнимая со спины и всматриваясь туда же, куда и его шицзунь, пытаясь угадать его мысли. — Ужин готов. — Мм, — задумчиво протянул Шэнь Цинцю, неожиданно даже для себя откидывая голову на чужое плечо, — давай побудем здесь еще немного, — он улыбнулся, ободрившись от своих мыслей. Семья. Такое теплое слово... Бинхэ выглядел удивленным, но не выказывал сопротивления желанию своего мужа, оставаясь стоять так, неподвижно, еще некоторое время. — Шицзуня что-то беспокоит? — на этот раз в его голос прокралась нотка беспокойства, когда он развернул мужа к себе лицом, выглядя довольно серьезно. Он не хотел, чтобы того что-то беспокоило. Особенно, если это он сам. — Ничего такого, просто, — Шэнь Цинцю пустил смешок, обращая внимание на совсем легкое одеяние полудемона, — не волнуйся, с этим мастером все хорошо. И не выходи в таком виде на улицу в такую погоду, — конечно, он знал, что полудемону не холодно, что он не заболеет, но иррациональное желание защитить его было сильнее логических доводов. Шэнь Цинцю медленно снял с себя красный шарф, обматывая его вокруг чужой шеи, чтобы закрыть "уязвимые места", оставаясь лишь в своей меховой накидке, — так лучше, — произнес он, ласково поправляя шарф и стряхивает снежинки с его волос, и обошел Бинхэ, чтобы наконец начать ужин, — говоришь, ужин уже готов? — Шицзунь! — немного погодя воскликнул Ло Бинхэ, следуя за удаляющимся мужем.

Only wanna fall in love with you We need more time

— Бинхэ, сними уже шарф, — вздохнул Шэнь Цинцю, поднимая пиалу с горячим чаем. Ох, Бинхэ, действительно, тебе не жарко? Полудемон лишь усмехнулся, упрямо не желая снимать то, что надел на него шицзунь даже в помещении. Похоже, теперь владелец шарфа сменился, вряд ли Ло Бинхэ позволит забрать нечто подобное у себя. Ло Бинхэ довольно напевает что-то себе под нос, не обращая внимание на смущение бедного мастера. — Этот муж примет все, что шицзунь даст ему, и будет лелеять также одинаково. На этих словах Шэнь Цинцю заливается краской, не в силах вынести этого. Это же просто шарф!.. Мирное завершение дня под вкусный ужин и горячий чай, что может быть лучше? Иногда Шэню и правда не верится, что это его жизнь, его дом, его муж. Что это происходит с ним. Спустя какое-то время Бинхэ бросает взгляд в сторону подставки с палочками-благовониями, что замечает и его муж, на короткое мгновение вопросительно поднимая бровь. Этого стоило ожидать. — Муж хочет... Почтить память..? — неуверенно произносит он, внимательно следя за выражением лица главного героя. И когда тот кивает, немедленно перебираясь к ней, что-то внутри Шэнь Юаня сжимается, и он не спеша следует за ним, аккуратно садясь рядом. Бинхэ кидает короткий взгляд на него, прежде чем начать, доставая из рукава своего одеяния нефритовую подвеску и заготовленные ритуальные деньги, которые он начинает жечь в довольно-таки простой и пустой чаше. — Этот недостойный сын приветствует матушку и просит прощения за каждый поступок, омрачающий ее, — Бинхэ говорит тихо, но вкрадчиво, вплетая все свои чувства в эти слова, — этот недостойный сын хочет передать, что теперь у него все хорошо. Этот недостойный сын хочет передать матушке, что он наконец-таки счастлив и нашел свое... Место, точнее, семью, которая смогла принять его, — Бинхэ говорит еще какое-то время, прежде чем поклониться и попрощаться, сжимая нефритовый кулон в своей руке. Шэнь Цинцю слушал его внимательно, неуверенно сжимая свои одежды на некоторых словах. Несмотря на то, что то, о чем говорил Бинхэ, было хорошими известиями его матушке, Юаню хотелось обнять его и провести по привычке рукой по его волосам, будто бы он снова успокаивает своего ученика. Он был тронут, но в этот момент Бинхэ казался таким одиноким и отчужденным, будто бы он был лишним... — Иногда я тоже скучаю по одному человеку, который был мне родным, но, — Юань неуверенно улыбнулся, встречаясь взглядом со своим мужем, — как раз-таки сегодня я думал о том, что, несмотря на то, что этого человека больше нет рядом, что мы больше не встретимся, я счастлив. Потому что сейчас у меня есть Бинхэ, — было чувство, будто бы он сейчас сгорит изнутри, произнося эти слова. — Шицзунь... — Шэнь Юань, меня зовут Шэнь Юань, — с небольшой запинкой произнес он, боясь сделать то, о чем потом пожалеет, — называй меня А-Юань. Его муж выглядел пораженным некоторое время, прежде чем счастливо улыбнуться, с любовью оглядывая человека перед собой и разворачиваясь лицом к нему, медленно разжимая ладонь. — А-Юань, — попробовал он, сладко перекатывая на языке новое обращение. — А-Юань, — более уверенно и любовно. — Д-да, — пробормотал себе под нос Шэнь Цинцю, не веря тому, что снова слышит свое имя из чьих-то уст. Тем более, что это был Ло Бинхэ. — А-Юань, — на этот раз это было тише, и Цинцю решил ничего не отвечать, с вопросом глядя на полудемона, в чьих глазах зажглась какая-то потусторонняя решимость, будто бы это было одно из важнейших решений в его жизни, — А-Юань, муж, теперь ты моя семья, — счастливо и на одном выдохе пробормотал он, прежде чем надеть на мужчину нефритовую подвеску и аккуратно поцеловать в лоб, не желая отстраняться. А за окном слышались звуки фейерверков, крики учеников, пока снег продолжал падать на землю, закручиваясь в прекрасном танце ветра посреди бамбука.

...Time won't go slowly Always so fast Time won't go slowly Always so fast