***
— Ну и зачем? — Тикки зависла в воздухе возмущённым пятнистым комком, стоило Маринетт снять трансформацию. — А что ты хотела? Чтобы я призналась ему? — Дюпен-Чэн не собиралась сдаваться. — Представь себе, да! Чем раньше это сделаешь, тем лучше. Как ты потом собираешься ему сказать, если сейчас соврала? — уперев маленькие лапки в бока, строго вопрошала квами. — Я… скажу, когда буду готова. Мне время нужно… Понимаешь? — невнятно промямлила девушка, закрывая лицо руками. — Сколько? — Что, сколько? — Сколько времени тебе нужно? Ты хоть понимаешь, что это может быть даже опасно, — никак не могла угомониться Тикки. — Немного… Я не могу оказаться перед Котом в одних трусах, а то… и вовсе без них! Как ты не понимаешь?! — в отчаянии воскликнула девушка. — Ты думаешь, он будет заставлять тебя сразу обнажаться? — Это же Кот, Тикки! Он совершенно бесшабашен и сумасброден. И я не удивлюсь, если ему захочется всего и сразу, — всё не сдавалась Маринетт.***
И она молчала. Целый год скрывая от своего напарника то, что он не ошибся в своих ожиданиях. И чем дольше затягивалось молчание, тем труднее становилось. С одной стороны Маринетт понимала, что, по-хорошему, ей надо бы уже во всём признаться — но вот только как это сделать? Кот всё чаще смотрел на неё глазами затравленного зверя — с такой тоской и отчаянием, что у неё самой разрывалось сердце. Он никогда не был противен ей, и если бы не Адриан… Хотя за прошедший год девушка уже успела смирится с тем, что они не родственные души, но чувства к нему всё ещё никак не желали покидать её сердце. Несколько раз Маринетт шла на патруль, решительно настраиваясь на то, что вот сегодня точно всё расскажет ему, но в последний момент отступала. Это начинало бесить её саму. — В это воскресенье! Точно, Тикки. Обещаю… и разрешаю тебе в случае чего снять с меня трансформацию прямо перед ним, если я сама всё не расскажу, — торжественно клялась Маринетт в очередной раз, с тем лишь отличием, что теперь она действительно решилась и правда собиралась наконец-то поведать истину своему напарнику. Но случай решил всё за неё — акума, раздевающая всех и вся, за каких-то пару мгновений до того, как ЛедиБаг удалось сломать предмет, в который вселилась злосчастная бабочка, успела-таки попасть в девушку. Благо, рядом не было никого и лишь один Нуар, подвиснув, созерцал обнажённую спину и ягодицы своей Леди. Аккурат на правой стороне виднелись витиеватые вензеля… Адриана это открытие шибануло так, что он не мог даже вдохнуть. Он не помнил, как девушка вернула всё на круги своя, как машинально стукнулся с ней кулачками. «Значит, мы не соулмейты, моя Леди? Ну-ну!» — кровь яростно стучала в жилах и парень не понимал — то ли радоваться ему, то ли плакать. Она скрывала от него. Он настолько неприятен и противен ей, что его Леди, похоже, решила лучше всю жизнь быть одной, чем вместе с ним. Обида застилала глаза, а руки сами сжались в кулаки. Он любил её больше жизни, а она… Адриан не хотел мстить, он просто решил поговорить с ней, чтобы расставить все точки над «і». И поскольку терпение — не его конёк, решил сделать это немедленно, отправляясь вслед за девушкой, которая спешила укрыться от посторонних глаз.