Ягода с мороза

      Джулия оборачивается в поисках подходящего для удара предмета и попутно успевает мысленно проклясть всех, кто имеет отношение к чёртовой фабрике, пока зубы безумца приближаются к её шее. Он раскрывает рот ещё шире для укуса и почти впивается в нежную кожу, когда Каммади хватает рубанок и с размаха бьёт обезумевшего в висок. Тот покачивается, однако равновесия не теряет, а художница хватает его за шею и рывком тянет на себя, после чего молниеносно уклоняется в сторону, заставляя чудовище впечататься в верстак. Не теряя ни секунды, девушка оказывается сзади и впечатывает нападавшего предплечьем в стол, после чего наступает на спину ногой, крепче прижимая к столу. У того не остаётся шансов пошевелиться, и Джу, схватив со стола гвоздь, ловким движением перерезает ему яремную вену. Безумец захлёбывается собственной кровью, алая жидкость заливает стол, пачкает одежду и руки художницы, лужицей разливается на траве. Мужчина перестаёт сопротивляться и Каммади больше не стремится его удержать; тело мертвеца безвольной куклой падает на траву с остекленевшим взором выпученных глаз. Он и правда похож на куклу, застывшую в своём постоянстве, вечную пленницу короткую мгновения.       Губы Джулии недовольно искривляются, когда она смотрит на перепачканные в крови до локтя руки и обрызганную рубашку. Оживлённые перешёптывания и полные ужаса взгляды пролетают мимо её внимания, однако Джу явственно ощущает ледяной взор голубых глаз на своей спине. Но ей не до этого: навстречу громовой тучей надвигается Бригадир. — Ты что, в конец обнаглела, да?! — почти срывается на рёв он, грубо сокращая расстояние между ними. Оно становится настолько маленьким, что даже вдох художницы отбивается о мужскую грудь. — Кто теперь будет выполнять его дневную норму?! Я заставлю тебя работать за двоих! — Пошёл ты в задницу, урод! — парирует в ответ Джу, а затем грубо хватает бездыханное тело за волосы и рывком поднимает с земли на уровень глаз Бригадира. — У тебя на глазах работники превращаются в зомбарей, не думаешь что-то с этим делать?!       До ушей девушки долетают поддерживающие возгласы, полные возмущения и протеста. Её губы ломаются в торжествующей ухмылке, а из уст Майло слышится разъярённое рычание. — Ещё одно слово и я прихлопну тебя прямо на месте, — угрожающе бросает он и собирается добавить что-то ещё, но осекается, когда за спиной художницы появляется Дэниэл. — Она права, — заявляет Гриффин, из-за чего Джу искоса поглядывает на юношу, наконец замечая его присутствие. — Тебе и твоим дружкам стоит подумать насчёт того, что вам следует делать, дабы люди, увидев вашу беспомощность в угрожающей их жизни ситуации, не взбунтовались и не прикончили вас, — наклонившись ближе, вкрадчиво-угрожающе произносит капитан. Его глаза сверкают змеиной хитростью, заставляя холод пробежаться по спине Бригадира.       Последний молчит, сжимая кулаки до побеления костяшек. Джулия и Дэн слышат, как скрипят его зубы. Поняв, что его слова возымели должный эффект, юноша с неприкрытым превосходством продолжает: — Гляди-ка. Кажется, кое-кто уже не стесняется выражать своего недовольства, — Гриффин указывает пальцем в сторону небольшой группы крепких парней, оживлённо о чём-то переговаривающихся. Гнев и ярость на их лицах легко читаемы, поэтому Майло, прорычав нечто невнятное, тяжёлым шагом отправляется в сторону своих подчинённых. Губы Дэниэла озаряет усмешка победителя: он уже знает, какими будут его распоряжения, поэтому вовсе не удивляется, когда парни в военных формах уволакивают бунтующих новичков, игнорируя их гневные возмущения. Они скрываются за старой деревянной дверью, и Джули тоже знает, куда их поведут. — Жестоко, — произносит девушка, однако в её голосе нет и намёка на осуждение: её слова звучат как-то насмешливо-саркастично, а на щеках от улыбки образуются маленькие ямочки. — Зато теперь ничто не помешает нам поговорить, — бросает в ответ юноша, после чего хватает художницу за запястье, вовсе не боясь испачкаться в крови, и тянет за собой. Каммади недовольно хмурится от неожиданного прикосновения и силится вырвать руку, однако пальцы Дэна по-прежнему настойчиво сжимают её кисть. Джулия не предпринимает новых попыток вырваться и принимает поражение; сейчас у них есть дела поважнее.

***

      Затерявшись среди бесчисленных коридоров и убедившись, что ничей любопытный взгляд на них не обращён, Джу и Дэн расслабленно присаживаются на пол. — И о чём же таком срочном ты собирался мне рассказать? — без особого интереса спрашивает Каммади, ожидая момента задать интересующий её вопрос. — В целом, уже и ни о чём, — туманно отвечает юноша. Художница приподнимает бровь в немом вопросе, а Гриффин тут же принимается за объяснение. — Ты и сама теперь всё видела. — Ты про тот случай? — догадывается девушка, на что получает утвердительный кивок. — Да. Я хотел предупредить тебя о том, что тебе следует быть осторожной, потому что ситуация грозится выйти из-под контроля, но не успел. Следует отдать тебе должное, ты прекрасно справилась.       Джули прикрывает глаза самодовольно усмехается, обнажая ряд белоснежных зубов. — Думаю, теперь ты понимаешь, что тянуть с побегом больше нельзя, — недвусмысленно намекает она, и голос её становится твёрже. — Ты права. Вся слаженная дисциплина здесь вот-вот развалится, как карточный домик, и тогда начнётся настоящий бардак. Бдительность этих ребят рассеется и притупится, и тогда дело за малым. Мы без проблем сможем проникнуть в оружейную и устроить нападение. — Ты ведь планировал это с самого начала, да? — внезапно спрашивает художница, обращая на юношу острый взгляд. — Ты знал, что всё случится именно так, как случилось. Поэтому и говорил ждать момента, разве не так? Хотел, чтобы всё произошло само собой. — На что ты намекаешь? — отвечает вопросом на вопрос юноша, и его голос тягучей патокой разливается в воздухе, отдавая чарующими нотками.       Джулия думает, что Гриффин — чёртов змей-искуситель, кривит лицо в саркастичной гримасе и с присущей ей прямолинейностью утверждает: — Ты связан с военными.       Каммади не нуждается в подтверждении своих слов — она не глупа, она наблюдательна, и Дэниэл это понимает. Он знает, что врать уже бессмысленно, поэтому натягивает привычную ослепляющую улыбку и прикрывает глаза (обаяние — лучшее оружие и лучшая защита). — Угадала, — признаётся капитан, и в его голосе звучит нечто похожее на похвалу. — И что с того? Знаешь, тебе не следует совать свой любопытный нос в чужие дела, если не хочешь, чтобы тебя задушили грязной тряпкой в один прекрасный день.       Художница лишь бесстрашно усмехается, почти смееётся — она не боится проблем, они уже давно стали её постоянными спутницами и жизненным кредо. Они въелись под кожу, смешались с кровью и почти что заменили кислород. Джулия без них не может. Они ей необходимы.       Слова Гриффина растворяются в воздухе, как едкий дым, оседают на плечи обоих абстрактной тяжестью, давят на плечи и сверлят кости. Юноша норовит поскорее сбежать от этой пытки, поэтому встаёт на ноги и безмолвно исчезает во множестве поворотов, а Каммади раздражённо сжимает зубы (ещё чуть-чуть — и скрошатся в порошок), подскакивает с места и в гневе бьёт кулаком о стену. На холодном сером бетоне остаётся бесформенное кровавое пятно, а девушка быстрым шагом скрывается за поворотом, бормоча под нос бессвязные ругательства.

***

      Постепенно приближающиеся яростные возгласы заставляют Диего затаить дыхание и в панике забиться в угол. Тело бьёт крупная дрожь, липкий страх въедается во внутренности, когда к Агилару приходит осознание: это не Джулия. Голоса явно мужские, и мужчина уже знает, кому они принадлежат. Манеру речи надзирателей он успел запомнить слишком хорошо, и сейчас ему хочется потерять сознание, лишь бы не встречаться с их хищным взглядом.       Дверь с оглушающим скрипом отворяется, заставляя пленника зажмуриться. Он слышит, как кого-то толкают на пол, слышит тяжёлые шаги и чувствует, как его хватают под руки и тащат к выходу. — Освобождай место, — с едкой ухмылкой произносит надзиратель, усиливая хватку. — Ублюдок! — гневно кричат новые заключённые, отчего второй надсмотрщик с силой бьёт одного из них ногой в печень. — Знай своё место, урод, — напоследок бросает один из надзирателей, а затем дверь за спиной Диего снова запирается.       Агилар болезненно жмурится: даже тускло-жёлтый свет едва работающей лампочки кажется ему слишком ярким после кромешной тьмы карцера. Минуя многочисленные коридоры, он всё ещё не может поверить, что наконец свободен — если можно назвать свободой трудовое рабство, которое клещами вцепилось во всё его существо — не отдерёшь. В конце концов, для Диего это уже безграничное счастье: всяко лучше, чем сходить с ума от страха и одиночества.       Круговорот его мыслей разбивается о гучный голос Майло и его тяжёлые шаги. По всему телу будто бы пробегает электрический разряд, заставляя мышцы беспрестанно дрожать. Однако Бригадир в сторону Агилара вовсе и не смотрит: ему нужны лишь его подчинённые. — Оставь его, всё равно никуда не денется, — небрежно бросает он, одарив работника безучастным взглядом, а затем обращается уже к солдатам: — За мной. Перетереть надо.       Не дожидаясь ответа, Майло разворачивается и уходит в конец коридора, а затем скрывается за прогнившей деревянной дверью. Надзиратели несколько секунд нерешительно переглядываются, а затем отпускают несчастного. Один из них грубо подталкивает Диего в сторону столовой — там как раз подают ужин. — Иди и ешь, — с угрожающей сталью в голосе произносит надсмотрщик, а затем красноречиво сжимает руку в кулак. — И без глупостей.       Агилар испуганно вздрагивает, прикрывает лицо руками и делает несколько шагов назад. Глупостей он уж точно делать не будет. Убедившись в этом, надзиратель самодовольно усмехнулся и отправился догонять своего товарища.       Долгие несколько секунд Диего стоит на месте и расфокусированным взглядом смотрит в дверной проём. Где-то на задворках сознания в его голове отдаётся звон ложек о тарелки. Так и не найдя среди работников знакомого лица, Агилар разворачивается и направляется в сторону так называемой спальни.

***

      Шаги Джулии эхом отбиваются от холодных бетонных стен, растворяясь в воздухе под напором кромешной тишины. Художница блуждает взглядом по просторному помещению швейного цеха. За машинками нет ни единой души, одежда аккуратно сложена ровными стопками. — Значит, все уже разошлись, — приходит к выводу Каммади, а затем без колебаний берёт одну из рубашек и разрывает на части.       Выбрав самый подходящий по её мнению кусок, Джулия усердно пытается стереть с рук кровь. За этим занятием её и застаёт Диего.       Улыбка тут же непроизвольно расцветает на его лице, стоит ему увидеть оплетённую завявшими цветами русую косу. Агилар бросается в сторону девушки, охваченный эмоциональным порывом, и когда Джу, услышав чьё-то стремительное приближение, поднимает голову и переводит в его сторону вопросительный и настороженный взгляд, руки мужчины уже сцепляются за её плечами.       Долю секунды Каммади не двигается с места, неуклюже разведя полусогнутые в локтях руки в стороны, она напрягается и вытягивается, словно струна, а затем по её телу будто пропускают электрическое напряжение, поджигая нервные окончания во славу выработанному рефлексу.       Окровавленный клочок ткани выпадает у девушки из рук, а в следующую секунду она грубым движением хватает мужчину за горло и прижимает к холодной поверхности металлического стола, второй рукой занося над его шеей шило. Агилар в немом ужасе распахивает глаза, когда Джу останавливает вооружённую руку на полпути, замирает, словно статуя, а глаза её угрожающе сверкают.       Ярость набрасывает на глаза художницы ослепляющую пелену; картина перед глазами рассеивается, заставляя Джулию блуждать расфокусированным взглядом по мутным очертаниям. Нахлынувшие чувства пульсацией отстукивают в висках, голова наливается свинцовой тяжестью.       Когда обуявший девушку порыв растворяется, остаются лишь перекошенное гримасой злости лицо и сбившееся дыхание.       И даже когда в затуманенном яростью взгляде мелькает узнавание, Каммади не ослабляет хватку. Наоборот, лишь сильнее вцепляется пальцами в шею Агилара, а вооружённой рукой с ещё большим остервенением сжимает шило.       У Диего в глазах лихорадочно плещется выражение первородного страха обречённого на смерть животного, конечности пробирает мелкая дрожь, а все внутренности обдаёт леденящим холодом. Сердце бьётся так быстро, что вот-вот грозит лопнуть или разорваться, а во взгляде помимо животного ужаса читается лишь один вопрос — почему?       Джулия раздражённо сжимает зубы, рычит, как охваченный гневом зверь, и даже глаза её приобретают плотоядное выражение. Тонкие пальцы издевательски крепко сжимают горло Агилара, а тот с ужасом понимает: в этой игре она — хищник, а он — жертва. Она — хищник, способный без особого труда прокусить своей добыче горло, хищник, чьи движения всегда уверенны и смертоносны, хищник, который не боится сражаться, потому что знает, что победит. Он — жертва, трясущаяся от страха, загнанная в угол собственной недалёкостью и пленённая своей же трусостью. И исход их столкновения ясен с самого начала.       В глазах Джулии бушует ужасающее пламя ярости, способное сжечь даже их обладательницу. У Каммади костяшки белеют на пальцах, вены вздуваются от напряжения, и когда рассудок наконец проясняется, осознание обрушивается ей на плечи огромной тяжестью, разрывает натянутые струной до предела мышцы, бьёт тело мелкой дрожью и отстукивает в голове лишь одну мысль: она — животное.       Животное, ограниченное законами выживания и склоняющееся на колени перед ураганом разрушающей ярости, заложница собственных рефлексов, выработанных и отточенных до автоматизма, побеждённая и скованная бушующим внутри неё вулканом агрессии.       Джулия стоит почти неподвижно, словно статуя, сжимает горло своей жертвы и держит над его шеей шило, будто готовясь совершить смертный приговор. Время будто застывает в одном ужасающем обоих мгновении, открыто превращая их в рабов своих же эмоций.       Джулия внушает страх даже самой себе: она знает, что необъятный ураган эмоций внутри неё рано или поздно уничтожит и её саму. Невидимые оковы плотно врезаются в её запястья, поднимая в груди девушки новую волну негодования. Пытаясь скрыть охватившую её дрожь, художница с громким гневным рычанием резко швыряет шило в сторону, отчего Диего испуганно вздрагивает. Каммади пронизывает его острым яростным взглядом дьявольски зловещих глаз, вызывая дрожь в коленях. — Чёрт тебя дери, ты совсем умом тронулся?! — срывается на крик она, хватая Агилара за воротник рубашки. — Ты что творишь, идиот?! Скажи спасибо, что я не прихлопнула тебя, ублюдок! — Извини... Я хотел... — еле слышно лепечет мужчина, пробитый лихорадочной дрожью. — Завали! — ещё громче кричит Джу, совершенно не заботясь об опасно высокой вероятности быть услышанной.       Её крик разбивается о высокие стены помещения и тяжёлым бременем оседает в воздухе, не встретив никакого сопротивления. Художница плотно сжимает губы, прикрывает глаза и испускает раздражённый вздох. — Давай уже, делай то, что собирался, — недовольно бросает она, напряжённо выдыхая, и лицо её чуть хмурится. — Только быстрее со своими телячьими нежностями.       Джулия осторожно разводит руки в стороны и приглашающе склоняет голову, не открывая глаз, пока Диего неверяще стоит на месте, не в силах пошевелиться. Наконец пересилив себя, он медленными шагами преодолевает расстояние между ними и несмело оплетает дрожащими руками плечи девушки, заставляя её едва заметно вздрогнуть. Нервы художницы накаляются до предела, пускают по всему телу ток. Джу с трудом удерживает их усилием воли, однако стоит неподвижно, словно каменное изваяние. Не встречая недовольства, Агилар осторожно прижимается ближе и расслабляется. Каммади, безоружная во всех смыслах, неумело кладёт руки на его лопатки, и губы её озаряет едва уловимая облегчённая улыбка. Её прикосновения невесомы, они почти не ощущаются, ровно как и биение сердец пленников. Они стоят так всего полминуты, кажущиеся для Джулии нескончаемой вечностью, и она наконец отстраняется, не в силах больше удерживать разрывающие её мозг порывы. Она отворачивается, по-прежнему хмуря лицо, и несколько раз кашляет в кулак, не оставляя тишине и шанса охватить над выжившими власть.       Спустя недолгие несколько секунд до ушей пленников с другого конца коридора долетают отрывистые фразы и быстрый топот. Звуки постепенно приближаются, заставляя Агилара испуганно дёрнуться и в панике метаться взглядом по помещению. Каммади настораживается и быстро пробегает глазами по возможным путям отступления. — Валим отсюда. За мной, — уверенно бросает она, хватая Диего за запястье и уволакивая за собой в один из длинных коридоров.

***

      Даже воцарившаяся в округе холодная тихая ночь была не в силах растворить витающие в воздухе тревоги и страх. В спальной комнате было до непривычного просторно: надзиратели несколько раз в день проверяли работников на наличие признаков заражения и безжалостно забивали до смерти находящихся на грани обращения пленников. Такая участь постигла почти половину заточённых здесь, что и вызывало всплески беспокойства и негодования среди уцелевших. Даже сейчас, жертвуя сном, они оживлённо перешёптываются, время от времени настороженно поглядывая в сторону дверного проёма. Самые отчаянные из них даже предлагают поднять бунт и пытаются переманить на свою сторону хотя бы десяток людей.       Гриффин не скрывает саркастичной усмешки, слушая их пламенные речи, а затем как ни в чём не бывало ложится на матрас, закинув руки за голову и прикрыв глаза.       С момента их последнего разговора Джу и Дэн больше не пересекались. Порой намеренно избегали друг друга и держались на расстоянии, а порой просто не искали встреч. Джулия знает, что ненавистный ей Бригадир не преминул бы возможностью воспользоваться ситуацией и лишний раз придраться к ней и швырнуть в лицо порцию пустых угроз, обещая перерезать ей горло, однако сейчас его куда больше волновало происходящее в цехе. Пожалуй, ей повезло, подумала Каммади, приподнимая уголок губ в ироничной усмешке.       Лицо девушки как и всегда оставалось хмурым и напряжённым, а её колючий взгляд, пробегающий по активно переговаривающимся работникам цеха, заставлял последних поёжиться и прерваться на полуслове, чувствуя, как тело бьёт холодом.       Когда на плечо художницы внезапно падает голова её нового товарища, сама Джу едва заметно вздрагивает, а затем поворачивает голову в сторону Агилара и спокойно всматривается в его расслабленное лицо.       Спустя несколько секунд её озаряет безумная идея и Каммади тут же резко толкает Диего локтём в бок, заставляя проснуться. Тот несколько раз качает головой, дабы отогнать сон и, осознав, в каком положении находился, в ужасе распахивает глаза и раскрывает рот для извинений, однако Джули, предвидев это, не даёт ему сказать и слова. — Мне тут в голову пришла одна идея, — заговорщически сообщает художница, перебивая бессвязный лепет товарища. Глаза её лукаво поблёскивают, на губах играет предвкушающая ухмылка, полная пьянящего азарта, и тогда Агилар понимает: её затея поистине самоубийственна. — Какая....? — сдавленным шёпотом спрашивает он, готовясь услышать нечто, граничащее с чистым безумством. — У Бригадира наверняка есть чем поживиться, — с коварным прищуром протягивает Джу. — Смекаешь, к чему это я? — Ты сумасшедшая... — недоверчиво шепчет Диего, испуганно мотая головой. — Это же безумие... — Что ж, тогда я с тобой не поделюсь! — задорно бросает художница, подскакивая на ноги и решительно направляясь к выходу из комнаты. Агилар лишь устало выдыхает, а затем и сам поднимается с пола и следует за девушкой. — Остановись, пока не поздно, — предостерегающе произносит мужчина, настигнув Джулию в коридоре. Он крепко и настойчиво сжимает кисть её руки, всё ещё надеясь на её благоразумие. — Он ведь прикончит тебя, когда поймает.       Однако благоразумия в ней отроду не бывало, поэтому Каммади лишь азартно усмехается и выдёргивает руку, продолжая путь. — Пусть для начала поймает, — самоуверенно отвечает художница, растянув губы в смелой усмешке.       Её вызывающая манера речи, самонадеянная беспечность и решительный взгляд в очередной раз давали понять — если Джулия вознамерилась что-либо совершить, останавливать её бесполезно.       Услышав эфемерный шорох, эхом раздавшийся по всему коридору, Агилар испуганно вздрогнул. Мимолётный звук посеял ещё больше сомнений и страхов в его душе, однако Диего, с наигранной уверенностью сжав кулаки, отбросил их в сторону и поспешил нагнать сумасбродную девицу.       Каммади, до этого ловко орудовавшая отмычкой в замке, услышав несмелые шаги товарища, подняла голову и лукаво усмехнулась. — Надо же, а ты всё-таки кое-чему у меня научился, — со сквозящей в голосе насмешкой, однако не без гордости произнесла она, не ожидавшая от Агилара подобной смелости, после чего вернулась к своему занятию. — Может, всё-таки передумаешь? — беспокойно поинтересовался мужчина. Вместо ответа девушка метнула в его сторону колкий недовольный взгляд.       Неясный шум вдалеке приближался с опасной скоростью, приобретая всё более отчётливые очертания. Когда его уже можно было определить, как твёрдые шаги, Диего, пробитый крупной дрожью, лихорадочно метался взглядом по всевозможным путям для отступления. Джулия с завидной сосредоточенностью продолжала ковырять отмычкой замок, упрямо игнорируя приближающуюся опасность.       Сердце Агилара забилось с отчаянной скоростью, словно вот-вот собиралось пробить рёбра и выскочить из груди, стоило мужчине увидеть размеренно выползающий из тени силуэт караульного. Именно в этот момент художница, услышав тихий щелчок, схватила Диего за руку и ворвалась в спальню Бригадира, после чего закрыла за собой дверь.       Пока испуганный пленник пытался привести дыхание в норму, прислонившись спиной к двери, чтобы не упасть, Джулия придирчиво осматривала помещение. Бушующий в темноте ночи холодный ветер врывался через разбитое окно леденящими порывами, пробегая по коже выживших волной мурашек. — Надо же, даже занавески есть, — недовольно проворчала художница, скрестив руки на груди и бросая взгляд на скрывающие трещины в окне маленькие грязно-зелёные занавески.       Затем объектом её заинтересованности становится Бригадир, спокойно спящий на деревянной кровати. Сдвинув брови, Джу по-хозяйски садится на мягкий матрас, совершенно не охваченная страхом потревожить сон надзирателя. — Что за ублюдская несправедливость! — свободно и громко возмущается Каммади. — Пока этот урод дрыхнет в тёплой и уютной кровати, мы вынуждены спать на холодном полу в окружении тараканов!       Диего наблюдает за её нескромными действиями со смесью изумления и восхищения, безмолвно надеясь, что на этот раз у девушки не найдется ничего, кроме недовольств и возмущений. Однако твёрдый и уверенный взгляд оливковых глаз рывком сметает все его надежды в пепел, не оставив от них и следа. — Когда будем уходить, я стащу у него одеяло, — решительно заявляет художница. — Ты и правда тронулась умом, — заключает Агилар, но возражать вовсе не торопится. — Знаешь ли, гораздо проще жить, не заботясь о последствиях, — деловито отвечает Джу, едко усмехаясь. — Лучше, чем трястись от страха при малейшем шорохе.       Диего оробело прячет взгляд, а девушка самодовольно наслаждается триумфом. — Смотри! Яблоки! — удивлённо выкрикивает Каммади, указывая пальцем в сторону стола и совсем забыв об осторожности. Бригадир бормочет что-то бессвязное и переворачивается на другой бок, снова проваливаясь в сон.       В самом деле: на небольшом деревянном столе стоит неглубокая тарелка с несколькими трещинами, а на ней мирно лежат три зелёных яблока. Джулия встаёт с кровати и беззастенчиво хватает одно из них, откусывая с небывалым наслаждением. — Держи, — передаёт она напарнику остальные два, намереваясь унести их с собой. Диего безмолвно их принимает. — Ладно, мы здесь не за этим, — уже более серьёзно осведомляет художница, изучающим взглядом окидывая все предметы мебели в комнате. — Куда же он мог его спрятать?       Девушка присела и принялась с особой тщательностью перерывать все тумбочки и ящики, бесстыдно вытряхивая из них всё содержимое на пол. — Да где же оно может быть?!       Внезапно за окном зловещим вихрем пронеслась чья-то чёрная тень, заставив Агилара встрепенуться и испуганно застыть на месте. Каммади лишь на секунду устремила свой взгляд в сторону окна, мимо которого короткой вспышкой промчался силуэт. Она тут же насторожилась, однако занятия своего не прервала. — Т-ты это видела?! — еле слышно пробормотал Диего, всё ещё всматриваясь в темноту за окном. — А? О чём это ты? — с почти искренним недоумением поинтересовалась Джу, одаривая мужчину вопросительным взглядом. Тот удивился, однако тут же поспешил объясниться. — Т-там кто-то был, — охваченный вплетённым во всё существо страхом, пролепетал Агилар, то и дело срываясь на глубокие вдохи.       Лицо девушки тут же приобрело привычное ему недовольное выражение. — Да у тебя уже паранойя. Нет там никого. Тебе померещилось, — заявила она, после чего продолжила перерывать содержимое тумбочки. — Да, ты права... Извини... — виновато произнёс Диего, отводя взгляд в сторону.       Джулия была счастлива, что он не мог видеть её лица. Нахмуренные брови и поджатые губы выдавали её напряжение и сосредоточенность, ведь промелькнувший за окном силуэт не был игрой воспалённого воображения. Предчувствие не позволяло художнице беззаботно проигнорировать происшествие, однако подумать об этом девушка решила потом, ведь ей наконец удалось отыскать желанную вещь. — Нашла! — с победоносным ликованием произнесла Каммади, извлекая на свет бутылку бренди. Сверкнув самодовольной ухмылкой, Джу принялась оценивающе осматривать найденный ею алкоголь. — Мда, по вкусу как дерьмо, — недовольно заключила она, сделав большой глоток. — Хотя особых изысков я и не ожидала. — Зачем тогда пьёшь? — недоумевающе интересуется Агилар, наблюдая за тем, как художница снова подносит горлышко бутылки к губам. — Потому что хочу выпить, — отвечает Джули, самобытно запрыгивая на стол, а затем, поразмыслив, протягивает бутылку в сторону товарища. — Будешь?       Тот отрицательно качает головой, отчего девушка лишь пожимает плечами и продолжает начатое. — А зря, — с усмешкой произносит она. — Говорят, алкоголь придаёт смелости.       На небрежно брошенную в воздух колкость мужчина не отвечает: просто поджимает губы и отводит взгляд.       Когда от содержимого бутылки остаётся чуть меньше половины, Каммади замечает нарастающее беспокойство своего спутника. Направляя на него давящий замыленный алкоголем взгляд, Джу криво усмехается и спрыгивает со стола. — Ладно, пошли уже.       Диего облегчённо выдыхает, когда художница направляется к выходу из комнаты. О своём обещании Джулия не забывает, поэтому ничуть не сомневаясь сдёргивает со спящего Бригадира одеяло и только после этого покидает комнату. А через несколько секунд снова возвращается, озарённая азартным порывом, намереваясь совершить очередную шалость. Художница решительно направляется к окну, резким движением раздвигает занавески и открывает окна, впуская в комнату недружелюбные порывы ночного ветра. Бригадир недовольно бормочет что-то сквозь сон, заставляя девушку коварно улыбнуться и направиться к выходу, попутно схватив с прикроватной тумбочки связку ключей. С развязной улыбкой уже стоя у двери Каммади находит выключатель и щёлкает им, после чего комнату заполняет свет. Надзиратель беспокойно ворочается на кровати, выбираясь из лап сна, а девушка издаёт приглушённый смешок и с триумфом захлопывает за собой дверь, намереваясь догнать ошарашенного её бесстрашной наглостью товарища.       На его неверящий взгляд Джулия лишь вызывающе-лукаво ухмыляется, на ходу допивая оставшееся бренди, а затем небрежно отбрасывая опустевшую бутылку в дальний угол и не придавая должного значения вызванному ею шуму.       Из спальни Бригадира доносится отборная ругань, заставляя выживших встрепенуться. Диего застывает на месте, словно пригвоздённый, а Каммади лишь заливисто смеётся. — Побежали, — бросает она, кивая головой на один из дверных проёмов и хватает товарища за руку. Агилару кажется, что на её губах играет самодовольная ухмылка.       Ему кажется, что позади раздаются тяжёлые шаги, что их с Джулией уже настигают преследователи. Он едва успевает волочить ноги и уже давно отстал бы, если бы художница не держала его за запястье. Диего даже не понимает, что отлетающий от стен и пола топот создают их собственные ноги.       Преодолев несколько длинных коридоров, Агилар спотыкается и почти падает на пол, однако сильная девичья рука удерживает его и тащит за собой. Эхо нещадно доносит до ушей выживших крики, проклятья и стремительные шаги, принуждая бежать быстрее.       Джу бесцеремонно швыряет товарища в стену и пристраивается рядом с ним, прислушиваясь к шуму коридоров. Тяжёлое дыхание испанца перечёркивает остальные звуки и грозится привлечь внимание преследователей, поэтому художница метает в его сторону острый, словно лезвие кинжала, взгляд. Её оливковые глаза угрожающе сверкают в темноте, как у безжалостного хищного зверя, и Диего не осмеливается сделать хотя бы один вдох. — Издашь хоть звук — я тебя придушу, — прямолинейно предупреждает девушка, после чего выглядывает из-за стены, внимательно высматривая преследователей.       Джули едва успевает спрятаться за стеной от изучающего помещение света фонариков, прежде чем до её ушей долетают приглушённые эхом голоса. — Я прикончу эту ёбаную сучку, как только она попадётся мне на глаза... — злостно заявил Бригадир, взмотнув головой и снова пробежавшись лучом света по углам. Каммади с трудом сдержала смех. Один из потоков осветил угол слева от выживших, что окончательно раззадорило бесстрашную художницу. — И не надейся! — вызывающе крикнула она, приставив ладони к губам, а затем схватила товарища за руку и бросилась бежать. — Вот они! Скорее за ними! — закричал мигом взбодрившийся мужчина, тут же отправляясь в погоню. Двое его спутников последовали за ним. — Не боись, — снисходительно бросила Джу, оглядываясь на товарища. — Эти идиоты слишком медленные. Им ни за что нас не догнать.       Расстояние между выжившими и надзирателями и вправду лишь росло, а через несколько коридоров от преследователей остался только отдалённый топот.       Девушка резко остановилась посреди коридора и схватила Агилара за плечи, чтобы не позволить ему упасть. — Слушай сюда, — потребовала она, пристально вглядываясь в глаза товарища. Брови Джулии были нахмурены, а лицо напряжено: у неё уже созрел план. — К карцеру ведут две дороги. Запоминай, — отпустив плечи испанца, Каммади подошла ближе к развилке и принялась указывать направление пальцем. — На первом же повороте направо, затем бежишь до тупика и поворачиваешь налево, затем снова налево и прямо. Запомнил? Направо, налево, налево, прямо.       Дождавшись от Диего утвердительного кивка, Джу поспешила продолжить: — Беги по моей команде. Не добегай до карцера, спрячешься за углом. Дорога, по которой ты будешь бежать, длинная. Не смей останавливаться. Твоя задача: отвлечь их на себя и выиграть мне время. Понял? — спросила она, одарив товарища острым взглядом.       Прежде молчавший Агилар с трудом нашёл в себе силы говорить. — Я? Бежать от них? — в панике переспросил мужчина. — Я не смогу! Они сразу же меня поймают! — Не спорь со мной! — грубо одёрнула его Каммади. Диего испуганно вздрогнул и ещё больше задрожал, не решаясь поднять на художницу взгляд. Поняв, что ожидаемый эффект возыметь не удалось, девушка тяжело вздохнула и прикрыла глаза. — Блять... — недовольно прорычала она, зарывшись ладонью в волосы и резко их взъерошив, а затем снова обратила свой взгляд на товарища. — Пути назад уже нет! — будто в подтверждение её слов эхо донесло до ушей выживших звук стремительно приближающихся шагов. — Хочешь, чтобы нас в карцер заперли?!       Мужчина отчаянно замотал головой. — Тогда делай, что я говорю! — напоследок приказала Джу, после чего отошла ближе к повороту. — Не волнуйся, — смягчилась она, и лицо её озарило некое подобие ободряющей улыбки. — Эти уроды к тебе и пальцем не притронутся, обещаю. Просто беги. Остальное я беру на себя.       Художница настороженно прислушалась, пытаясь выстроить в голове маршрут перемещения надзирателей. Когда слабые отблески фонарных лучей хаотично пробежались по коридору, а преследователи намеревались промчаться параллельно нужному выжившим пути, девушка поспешила привлечь их внимание громким окликом. — Эй, ублюдки! Я здесь! — её звонкий голос ударился о высокий потолок здания и разлетелся в разные стороны, неизбежно устремляясь к надзирателям. — Вы слышали?! — возбуждённо поинтересовался Майло у своих «шестёрок». — За ней! Живо!       Простояв несколько секунд в замешательстве и безошибочно определив источник звука, преследователи изменили маршрут и бросились обратно к необходимому им коридору, о чём доложил беспорядочный топот.       Услышав приближение надзирателей, Агилар едва ли не рухнул на пол: конечности онемели под влиянием разлившегося по телу страха, ноги с трудом держали дрожащее от ужаса тело. Испанец хотел было окликнуть свою спутницу, однако Джулия отправила слова обратно ему в горло враждебным отблеском зелёных глаз. — Чего застыл?! Приготовься! — скомандовала художница, а через несколько секунд, когда от топота тяжёлых ботинок уже звенело в ушах, Каммади взмахнула рукой, подавая сигнал, и стремительно завернула налево, даже не оборачиваясь. Диего испуганно сорвался с места и со всех ног помчался по заученному маршруту, моля всех богов, которых знал, послать несносной авантюристке хоть немного благоразумия. — Эй! А где девчонка?! — озадаченно поинтересовался один из караульных, не сбавляя шаг. — Наверняка вырвалась вперёд! Я не дам ей уйти! — набирая скорость, решительно заявил Бригадир.

***

      Миновав последний поворот, Агилар замер посреди коридора в нерешительности. Джулия стояла чуть в стороне боком к мужчине, усердно орудуя в замке карцера уже ранее послужившей ей отмычкой и совершенно не отвлекаясь на сдавливающий виски шум.       Протяжный скрип массивной железной двери частично заглушил приближение надзирателей, однако когда до слуха девушки донеслись приглушённые голоса, ей всё же пришлось обернуться. Встретившись с вопросительным взглядом товарища, Джу указала рукой в сторону небольшого углубления в стене. Диего тут же бросился в укрытие и, как только его спина прикоснулась к холодной стене, обессиленно сполз на пол. Агилару казалось, что он вот-вот потеряет сознание: в глазах темнело, голова кружилась, сердце в груди билось словно в агонии умирающего, диким стуком разрывало голову изнутри. Мужчина не знал, почему так бешено колотилось его сердце: от страха или от продолжительного бега.       Краем глаза уловив резкое движение со стороны карцера, Диего схватился за стену и предпринял несколько безрезультатных попыток подняться. Он падал и снова пытался встать на ноги, не желая упускать из виду свою храбрую напарницу.       В этот момент Джулия расплачивалась за свою невнимательность: заключённые карцера тут же отреагировали на открытие двери, некоторые из них стремительно бросились на девушку. — Ну уж нет, мы так не договаривались! Идите к чёрту! — возмутилась она, схватив одного из пленников за волосы и с силой ударив его об стену. Тот безвольно рухнул на пол, а его товарищи замерли в сомнении, не решаясь продолжить нападение. Появление одного из надзирателей за спиной художницы заставило их окончательно отступить.       Заподозрив неладное, Каммади искоса взглянула на солдата и заметила направленное к её шее ребро мужской ладони.       Ловко сманеврировав, Джу оказалась справа от противника и с размаху врезала ему локтём в висок. Тот ударился головой о железную дверь, оставляя на ней кровавые следы. Каммади схватила потерявшего равновесие солдата за шиворот и швырнула его внутрь карцера прямо на одного из заключённых, тем самым сбивая обоих с ног.       Художница уже успела вступить в схватку с вторым надзирателем, когда в воздухе раздался внезапный выстрел. Джу немного отклонила голову в сторону лишь когда пуля была в нескольких сантиметрах от её лица. Пуля влетела в железную дверь, оставив в ней вмятину.       Девушка в упор смотрела на подбежавшего Бригадира, приветствуя направленное на неё дуло пистолета враждебным выражением лица и воинственным прищуром зелёных глаз. Караульный ошарашенно уставился на мужчину, вовсе позабыв о своей цели. — Пиздец тебе, стерва, — торжествующе произнёс Майло, снова нажимая на курок. На его губах играл хищный оскал. — Не дождёшься! — уверенно заявила Каммади, взяв в захват потерявшего бдительность солдата. Пуля пронзила его плечо, а лицо исказилось в гримасе боли. Лицо Бригадира скривила смесь удивления и дикой ненависти; он выхватил охотничий нож и бросился на художницу, а та швырнула раненого солдата вглубь карцера и помчалась навстречу врагу.       Проскользив под вооружённой рукой противника и избежав размашистого удара ножом, девушка подскочила на ноги и завернула за угол налево. Её спина была открыта для нападения и Майло, слегка опешив от неожиданности, всё же бросился следом. А Джули, с облегчением обнаружив валяющуюся на полу ещё с прошлых её приключений доску, подхватила её и, дождавшись приближения противника, с разворота врезала ему в висок. Деревяшка тут же разломалась на две части, а мужчина пошатнулся. Дабы окончательно вывести соперника из равновесия, Каммади схватила его за край свитера и резко дёрнула на себя. Отклонение от вертикального положения значительно лишало Бригадира возможностей для манёвров, а нож из-за резкой смены траектории и вовсе выпал у мужчины из рук. С саркастичной усмешкой Джулия сорвала с пояса противника связку ключей и вызывающе помахала ею в воздухе. Майло озлоблённо рычал и размахивал руками, словно загнанный в угол зверь; он отчаянно пытался выхватить предмет из рук девушки, а та лишь поднимала руку выше и поддразнивающе звенела ключами. Вид уязвлённой гордости Бригадира веселил чёртиков в глазах художницы и растягивал усмешку на её губах. Вдоволь позабавившись предоставленным зрелищем, Джу поволокла активно вырывающегося надзирателя в сторону карцера.       Внутри творился настоящий хаос: раненые солдаты пытались остановить прорывающихся к выходу заключённых, ввязываясь с ними в драку, со всех сторон сыпались удары и ругань. Каммади криво ухмыльнулась и забросила Майло в карцер, после чего захлопнула дверь. Закрывая помещение на замок, девушка не обращала внимания на летевшие в её сторону проклятия и просьбы пленников выпустить их, сопровождаемые громкими стуками в дверь. — Дрянь! — долетело до ушей Джулии изнутри карцера. Художница лишь безразлично хмыкнула. — Спокойной ночи! — съязвила она, самодовольно усмехаясь.       Вернувшись к месту недавней битвы, Джу присела и подняла с пола принадлежавший противнику нож.       Диего прятался неподалёку и затаив дыхание наблюдал за дракой. Встретившись с ним взглядом, Каммади загадочно ухмыльнулась и направилась к товарищу. Она выглядела как ни в чём не бывало — решительно, как и всегда; дух авантюризма не испарился, и тени усталости не было на её лице. — Теперь ты наверняка жалеешь, что связался со мной, — без особого интереса предположила художница, поравнявшись с Агиларом.       Ответом ей послужило молчание.       Девушка лишь хмыкнула и направилась к отправной точке, расслабленно поигрывая ножом в руке. Диего следовал за ней. — К слову, твоя физическая подготовка оставляет желать лучшего, — категорично сообщила Джули, не прерывая своего занятия. — Я этим займусь. — Может, лучше просто не искать неприятностей? — осторожно спросил испанец. — Опасно ведь... Бригадир точно нам этого не простит.       Каммади напряжённо вытянулась, сжала нож в руке и резко обернулась, заставив Агилара неподвижно застыть на месте. Художница бросила на товарища разъярённый взгляд, с силой сцепив зубы и гневно сдвинув брови, а Диего боялся даже дышать. — Не смей недооценивать меня, — твёрдо приказала она, зловеще сверкнув глазами. — Иначе испытаешь все мои возможности на себе.       Девушка продолжила свой путь, звоном отбивая в голове мужчины тяжёлые шаги. Резким движением она швырнула нож в стену и ускорила шаг, ни разу не оглядываясь. Оружие застряло в стене до самой рукояти.       Агилар ещё долго не решался последовать за Джулией: он дрожал, словно пробитый лихорадкой, замыленным взглядом уставившись в застрявший в стене нож.       Прошли долгие несколько минут, прежде чем Диего осмелился сдвинуть с места отяжелевшие, словно налитые свинцом, ноги.       Подходить близко мужчина уже не решался: несмело переминался в нескольких метрах позади художницы, наблюдая за её зловещим тёмным силуэтом. Джули стояла неподвижно, скрестив руки на груди, а на скрытом от товарища лице хмуро играло раздражение. — Я не это имел в виду... — едва слышно оправдался Агилар. — Я просто...       Каммади резко обернулась. — Да ты просто трус! — перебила она, гневно взмахнув руками. — «Я боюсь», «мне страшно», «это опасно», «может не надо»! — возмущённо жестикулировала девушка.       Диего вздрогнул и испуганно замер, а Джу в два счёта сократила расстояние между ними. — Запомни: я ненавижу слабаков, — угрожающе сообщила она. Мышцы её лица агрессивно напряглись. — Ты начинаешь действовать мне на нервы. Теперь думай дважды, прежде чем открывать рот. Держись от меня подальше со всяким идиотским бредом. Выведешь меня из себя и тебе конец.       Не желая больше лицезреть жалкого страха в глазах товарища, Джулия решительно направилась дальше.       Агилар не сдвинулся с места даже тогда, когда девушка пропала из виду. Он бы ни за что не осмелился сделать и шагу, если бы не окликнувший его голос, полный нетерпения. — Ты где застрял?! Догоняй!       Свой путь выжившие продолжали в гнетущей тишине. Диего с трудом решился прервать молчание. — Никогда бы не подумал, что существуют такие люди, как ты, — несмело подал голос испанец и тут же об этом пожалел. Острый взгляд оливковых глаз пронзил его страшней кинжала. — Это какие? — недружелюбно поинтересовалась девушка, приподняв бровь. Её голос по-прежнему сохранял следы враждебности. — Напрочь лишённые благоразумия, — нерешительно закончил Агилар, и в голосе его звучали по-отцовски укоризненные нотки. — Читал «Портрет Дориана Грэя»? — внезапно спросила Каммади.       Диего озадаченно сдвинул брови, после чего отвёл глаза в сторону, пытаясь вспомнить. — Да нет, не припоминаю, — неловко ответил он, отрицательно мотнув головой. Художница искоса взглянула на товарища. Её лицо не теряло стального напряжения. — Была там одна цитата, — остро бросила Джу. — Звучала она примерно так: «Благоразумие — это не более чем трусость. Благоразумным недоступно наслаждение». Поразмысли над этим, тебе не помешает.       Не дожидаясь ответа, Каммади ускорила шаг и миновала последний поворот, ведущий к ранее брошенным товарищами вещам.       Её голос звучал так уверенно и твёрдо, что Диего не сомневался: сказанные ею слова Джулия уже давно возвела для себя в святую истину, подтверждая и доказывая её каждым своим действием.       Когда испанец настигнул свою спутницу, та сосредоточенно мерила коридор шагами, а затем садилась на пол и вставала через полминуты, снова расхаживая в разные стороны. Вызванные движениями девушки мысли решительно вытеснили интересующий мужчину вопрос. — Что ты делаешь? — спросил Агилар, внимательно наблюдая за махинациями художницы. — Здесь теплее, — наконец заявила она, раскладывая на полу украденное у Бригадира одеяло. — Сегодня переночуем в коридоре.       Диего удивлённо распахнул глаза. — Но я думал, что мы сбежим отсюда! — самозабвенно выпалил он. — Мы ведь избавились от надзирателей! — Сбежим? — переспросила Каммади, в недоумении вскинув бровь и на секунду отвлёкшись от своего занятия. — С чего бы?       Агилар был окончательно сбит с толку.       Не дождавшись ответа, Джулия легла на пол и прикрылась одеялом. — Успеем ещё, — беспечно заверила она, а через секунду на её губах мелькнула злорадно-мечтательная улыбка. — Я хочу посмотреть на лицо этого урода! — Но ведь возможностей для побега может больше не представиться! — горячо возразил Диего. — Возможности создаём мы сами, — лениво ответила Джу, закинув руки за голову и прикрыв глаза. — К тому же, я хочу спать. Заткнись и присоединяйся.       Мужчина несмело присаживается на пол, всё ещё скованный тревожащими мысли сомнениями. Каммади внезапно нарушает воцарившуюся тишину, заверительно обещая: — В следующий раз я плюну ему в лицо.       Изогнутые в предвкушительной усмешке тонкие губы рассеивают все сомнения Агилара. В том, что художница всегда исполняет свои намерения, мужчина уже успел убедиться. И даже в объятиях безропотно спизженного одеяла торжествующая улыбка не покидает её лица. Диего осторожно устраивается рядом с девушкой и думает, что если алкоголь и вправду придаёт смелости, то у Джулии он течёт по венам вместо крови с самого рождения.

***

      Солнечные лучи шаловливо бегали по подоконнику, беспистрастно открывая взгляду грязные стёкла. Птицы весело щебетали за окном, воспевая свою свободу. Природа жила привычной для неё жизнью, игнорируя вездесущие убийства и смерть.       Дэн приподнял уголок губ в благодатной улыбке: день можно было бы назвать хорошим, если бы не лица, в чьей компании его предстояло провести.       Кабинет лидера приветствовал Гриффина абсолютным встревоженным молчанием, хоть и вовсе не пустовал. Губы юноши сохраняли привычный насмешливый изгиб, а холодно-голубые глаза недобро сверкали осколками льда. Дэниэл обвёл присутствующих тяжёлым взглядом. Трое мужчин сидели неподвижно, словно высеченные из камня скульптуры, и, казалось, даже не дышали. Никто из них не осмеливался поднять взгляд на молодого капитана, боясь столкнуться со смертоносными айсбергами в его глазах. — Знаете, я думаю, что это кресло подходит мне гораздо больше, нежели вам, — с ядовитой ухмылкой заявил Дэн, демонстративно откидываясь на спинку лидерского кресла. Хитро прищурив глаза и сцепив пальцы в замок, он продолжил: — Уверен, мистер Димирест считает так же. Можете собирать вещи.       Гриффин криво усмехнулся, уловив потемневший от гнева взгляд босса, перекошенные злостью губы и выступившие вены. — Но для начала будьте добры объяснить мне, — лицо юноши приобрело недоброжелательное выражение, в голосе промелькнула леденящая внутренности сталь, отчего всех присутствующих бросило в дрожь. — Какого чёрта у вас под носом работники толпами превращаются в гниль?!       От привычной саркастичности капитана не осталось и следа: он вцеплялся в каждого присутствующего грозным взглядом с жадностью голодного хищника, вызывал мороз по коже всего лишь линией плотно сжатых губ.       Мужчины лихорадочно пытались оправдаться, наперебой рассыпаясь в бессвязном лепете. Дэниэл скривился от внезапного потока шума, недовольно сдвинув брови. Властный взмах руки заставил мужчин замолчать. — По очереди, — коротко приказал Гриффин, а затем указал на одного из присутствующих. — Ты начнёшь.       Мужчина в перепачканном сером фартуке тут же рухнул на колени и сцепил пальцы в молебном жесте, беспомощно дрожа. — Прошу прощения, капитан, я не виноват... — затараторил повар. — Господин Майло решил, что продовольственные расходы слишком велики... Он приказал мне разобраться с этим самостоятельно... Я не знал, что делать... Мне показалось, что кормить работников мясом заражённых — неплохой вариант! Я сказал господину об этом, он это одобрил! Я бы никогда...! — прерывистый голос и тяжёлое дыхание стирали половину его слов. Гриффин всё равно слушал его скучающе и лениво, безучастно полуприкрыв глаза.       Коротким жестом капитан прервал пламенный шквал оправданий. — Достаточно, — твёрдо заявил он. Испытывающий взгляд переметнулся в сторону Бригадира. — Объяснись. — Босс сказал мне, что мы должны сократить количество расходов на еду, — глухо ответил Майло, избегая смотреть капитану в глаза. — Я ведь должен был что-то придумать!       Лидер вскочил со стула и уже было открыл рот, чтобы оправдаться, однако юноша жестом осадил его. — Хватит, — небрежно бросил Дэниэл, вставая из-за стола. — Я всё понял. Я немедленно доложу обо всём Димиресту.       Никто не осмелился сказать и слова, провожая Дэна взглядом до двери. Задержав ладонь на дверной ручке, парень обернулся и добавил: — Вынесите отсюда всё барахло. Я не хочу тратить на это время.       Громкий хлопок двери вызвал у троих мужчин облегчённый вздох.

***

      В это же время Джу и Диего пытались воссоздать план цеха, затерявшись среди поворотов. Каммади старательно рисовала линии угольком на бетонном полу, создавая импровизированную карту. — Так значит, говоришь, оружейная здесь? — переспросила она, поставив в нужном месте крестик. — Вероятно... Не знаю точно... — замялся Агилар, неопределённо покачав головой. — Тогда пойдём проверим! — с энтузиазмом воскликнула художница. — Бригадиру всё равно не до нас!       Не дожидаясь ответа, Джули резко провела подошвой ботинка по нарисованной карте, оставив на полу лишь размазанную кляксу. — Не смотри на меня так, — недовольно потребовала девушка, встретившись с удивлённым взглядом испанца. — Я всё запомнила.       В подтверждение своих слов Джулия уверенно направилась по коридору в сторону предполагаемой оружейной. Диего устало поплёлся следом.       Каммади беспечно вышла из-за угла и тут же отступила на несколько шагов назад, увидев стоящего на развилке караульного. К счастью, он стоял к девушке спиной. Спрятавшись за стеной и подав подошедшему Агилару знак, художница вышла из своего укрытия и не таясь подошла к солдату. Встретившись с его вопросительным взглядом, Джулия равнодушно сообщила: — Ты срочно нужен Гриффину. Поторопись, он не в настроении.       Ничуть не сомневаясь, караульный кивнул головой и стремительно удалился. Джу насмешливо ухмыльнулась и жестом поманила к себе Диего, прежде выглядывавшего из-за угла. Не теряя времени, товарищи быстрым шагом продолжили движение. — Здесь? — спросила художница, вытащив из кармана украденную во время вчерашнего боя связку ключей. Получив утвердительный кивок, девушка подобрала подходящий к замку ключ и дважды прокрутила его в скважине. Джулия дёрнула на себя ручку двери и тут же проникла внутрь, затащив Агилара за собой. — Серьёзно?! — не сдержала своего возмущения Каммади, осмотрев комнату. — Я ожидала большего!       Стеллажи были полупустыми и покрылись внушительным слоем пыли, а экземпляров оружия едва насчитывалось с десяток.       Придирчиво осмотрев каждый, художница с нескрываемым пренебрежением выбрала относительно удовлетворяющий её автомат и занялась его перезарядкой. Её движения были сильными, резкими и грубыми, а напряжение на её лице свидетельствовало о том, что девушке пришлось прикладывать больше усилий, нежели следовало. — Его вообще смазывали хоть когда-нибудь?! — раздражённо поинтересовалась Джули, закончив перезаряжать оружие. — Кстати, ты стрелять умеешь?       Агилар, до этого неловко стоящий в стороне, отрицательно покачал головой. Джулия лишь саркастично хмыкнула. — Знаешь, мне кажется, нам пора валить отсюда... — обеспокоенно произнёс Диего, заслышав неясный шум. Он избегал смотреть на художницу, боясь встретить её гневный взгляд. — Так пошли, — на удивление легко согласилась Каммади, вернув оружие на место и направившись к двери.       Как только девушка закрыла дверь на ключ, её слух уловил быстро приближающиеся шаги. Товарищи переглянулись и стремительно завернули за угол, пытаясь найти место для укрытия. Пронзительный взгляд Джулии зацепился за завалы строительного хлама. — Вдвоём мы там не спрячемся, — рассудила Каммади. — Полезай.       Диего тут же выполнил требование, прячась за вертикально стоящими у стены досками. Джу ловко отскочила на несколько метров назад, с разных углов присматриваясь к завалам. Ящики и мешки подчёркивали общий беспорядок, скрывая мужчину от чужих глаз. — Зашибись, — удовлетворённо произнесла девушка, поднимая голову вверх. Её глаза осветило озарение. — А как же ты? — взволнованно осведомился Агилар. — Этот вопрос я тоже сейчас решу, — ответила художница, схватив с пола полуразваленную лестницу и оперев её о стену. Поднявшись по лестнице, Джу схватилась руками за трубу и перенесла на неё свой вес, после чего столкнула лестницу ногами на пол.       Развернувшись и усевшись поудобнее, Каммади с самодовольной ухмылкой взглянула вниз. Она расслабленно свесила одну ногу, а вторую опёрла об основание трубы, положив на неё согнутую в локте руку. Девушка даже не пыталась сдержать смех, увидев озадаченное лицо вернувшегося на позицию караульного.

***

      Джу лениво слонялась коридорами здания, засунув руки в карманы, пока ночной холодный ветер немилосердно хлестал её, прорываясь через битые окна. Спать ей решительно не хотелось. Луна ярко сверкала посреди тёмного неба, окружённая бесчисленным множеством звёзд, слышалось весёлое стрекотание сверчков и разговоры других пробудившихся насекомых. Резкие взмахи совиных крыльев явственно щекотали слух и пускали мороз по коже.       Зловещая тень стрелой пронеслась за окном, заставив девушку встрепенуться. Она тут же подбежала к окну и беспрепятственно выглянула из пустой оконной рамы, намереваясь проводить ночного гостя взглядом, однако тот не оставил и намёка на своё присутствие. Каммади озадаченно сдвинула брови, а затем перевела взгляд вниз. Примятая трава подтверждала, что загадочный силуэт и правда промчался здесь несколько секунд назад и художница, ничуть более не сомневаясь, ловко перемахнула через подоконник и спрыгнула на землю.       Под куполом ночного неба прохладный ветер ощущался ещё сильнее, развевая волосы Джулии и вынуждая её раздражённо смахивать их с лица. Девушка стремительно мчалась по следам таинственного незнакомца, однако внезапно появившаяся знакомая фигура заставила её сделать несколько шагов назад. Гриффин свободно вышел из главных дверей здания, а Джу едва успела укрыться за деревом. "— А он что тут забыл?!" — подумала Джули, осторожно выглядывая из своего укрытия. Дэниэл бегло осмотрелся и, словно в ответ на безмолвный вопрос художницы, быстрым шагом двинулся туда, где исчез незваный гость. Выждав несколько секунд, дабы создать оптимальное расстояние, Каммади последовала за юношей.       Джулия позволила Дэну вырваться вперёд, остановившись возле стены и предусмотрительно выискивая в темноте таинственный силуэт. Заметив его на ветке одного из деревьев, девушка незаметно прокралась к кустам. Укрытие находилось невдалеке от точки расположения незнакомца, позволяя художнице слышать и видеть происходящее и при этом оставаться почти незамеченной.       Дэн внимательно пробежал взглядом по окрестностям, пытаясь выцепить из тени фигуру незнакомца. Юноша совершил ошибку, беспечно повернувшись к нему спиной: ночной гость резко спрыгнул с ветки дерева и взял капитана в захват. Мысленно выругавшись, Гриффин наклонил голову в сторону нападающего и схватил его предплечье, после чего прижал подбородок к груди, чтобы помешать незнакомцу сомкнуть захват. Без промедлений Дэниэл сделал шаг назад с целью заблокировать ногу противника, после чего резко сбросил его на землю.       Каммади заинтересованно выглянула из-за кустов, чтобы лучше видеть происходящее. Она вовсе забыла об осторожности и даже не пыталась скрываться, наблюдая за дракой и мысленно поставив на Гриффина.       Интуиция её не подвела: после интенсивного обмена ударами Дэн повалил соперника на землю, прижав за шею согнутой в локте рукой. — Что ты тут забыл, приятель? — со свойственной ему снисходительной дружелюбностью осведомился юноша. — Не твоё дело! — злобно прорычал незнакомец и дёрнулся в попытке вырваться, однако вторая рука капитана прижала его к земле. — Неразговорчивый, значит, да? — иронично поинтересовался Дэниэл, после чего резко сжал палец ночного гостя двумя своими и с силой дёрнул на себя. Мужчине пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать от боли. — Ты из шахты? Отвечай! — потребовал Гриффин, не ослабляя хватки. — Да, чёрт возьми! Отпусти меня! — в агонии взмолился ночной гость. Юноша выпустил руку противника, однако освобождать шею не собирался. — Говори. — Ничерта я тебе не скажу! — запротестовал незнакомец. — Ты ведь заодно с этими крысами, верно?! — Я вольный плаватель, — усмехнулся капитан. — Я сам выбираю свою сторону. И от того, что ты скажешь, будет зависеть, что я с тобой сделаю. Продолжишь молчать, я отведу тебя к Майло. Уверен, он будет рад тебя видеть. Вам наверняка есть что обсудить, — в голосе юноши едва уловимо проскальзывала угроза, искусно скрытая за едкой саркастичной усмешкой. — Да ты хоть знаешь, что сделали со мной эти уроды?! — разгорелся возмущением ночной гость, отчего попытки вырваться стали более ярыми. — Я ненавижу их! Я должен отомстить! — Спокойно, — осадил Дэниэл, использовав несколько точных движений. — Значит, отомстить хочешь? Тогда выходит, у нас с тобой общая цель. Я помогу тебе.       Гриффин поднялся на ноги, предоставляя незнакомцу полную свободу действий. Мужчина недоверчиво покосился на капитана, прежде чем встать с земли. — Только играть мы будем по моим правилам, — твёрдо сообщил капитан. — Прежде чем действовать, получи моё одобрение. Делай всё согласно с тем, что я говорю. Никакой самодеятельности, уяснил? И да, помимо тебя у меня есть ещё один сообщник, — добавил он, потирая подбородок и загадочно ухмыляясь. — Это сложно, но постарайся с ним не ссориться. — Но как я узнаю, кто это? — озадаченно спросил ночной гость, теряя терпение. — Поймёшь при встрече, — небрежно бросил Дэн. — Так что, по рукам? Если не примешь мои условия, я тут же отправлю тебя обратно в шахту. "— Ха, а он умеет вести дела", — с ядовитой усмешкой подметила Джули. — "После таких слов трудно отказаться!" — По рукам, — мрачно согласился выживший, пожимая протянутую ему руку.       Шахтёр, как мысленно окрестила его художница, тяжёлыми шагами скрылся среди деревьев. Гриффин проводил его самодовольным взглядом, а затем постоял ещё немного, потирая ушибленное в процессе драки запястье и поправляя мешающиеся волосы. "— Вот дерьмо", — подумала Джу, всё ещё скрываясь за кустом. — "Теперь проблемы мне будет создавать не только Гриффин, а ещё и этот тип! И что это за сообщник, о котором говорил Дэн? Бригадир? Лидер? Чёрт, только этого мне не хватало!"       Спустя несколько минут юноша неспеша направился обратно к фабрике, оставляя в голове Джулии бесчисленное множество вопросов. — Теперь я точно не засну, — раздосадованно пробормотала себе под нос девушка, покидая своё укрытие.

***

      Догадки и подозрения роились в голове Джулии, как назойливые мухи, а гримаса раздражения не сходила с её лица. В попытке выгнать нежеланные мысли из головы Каммади усердно делала отжимания, закинув одну руку за спину. "— Нет, Гриффин вряд ли имел в виду Бригадира или лидера, когда говорил о сообщнике. Пятьдесят восемь... Он ведь и сам сказал, что хочет от них избавиться. Пятьдесят девять... Возможно ли, что он хочет убить двух зайцев сразу их же руками? Шестьдесят... Или он уже спелся с кем-то, кого я не знаю? Шестьдесят один... Шестьдесят два... К чёрту... Шестьдесят три... Шестьдесят четыре... Шестьдесят пять..." — Эй, Джулия, — несмело окликнул Агилар и получил в ответ резкий пронзительный взгляд. Мужчина немного замялся, прежде чем продолжить. — Завтрак уже закончился. Нам пора на лесопилку. — Пошёл нахер, я занята, — бросила художница. — Шестьдесят шесть... Шестьдесят семь...       Диего восхищённо наблюдал за тем, как девушка продолжает отжиматься, поражаясь её силе. — Сто девятнадцать... Сто двадцать, — досчитала Каммади и поменяла руку. Работники цеха аккуратным строем вышли из главных дверей и направились по заученному маршруту. Испанец проводил их обеспокоенным взглядом, а Джулия даже не подняла головы.       Эти несколько минут казались Диего вечностью; он знал, что вскоре из здания выйдет Бригадир, что он не оставит опоздание товарищей без внимания и на этот раз уж точно бросит их в карцер, однако сказать об этом художнице Агилар не решался — боялся вызвать её гнев. Всё же, необъятная злость художницы, подло обрушивающаяся внезапным потоком, была для мужчины страшнее, чем ярость тысячи надзирателей.       Услышав спасительное «сто двадцать», мужчина вздрогнул, как от пощёчины. — Тебе, наверное, такое и не снилось, — едко упрекнула Джу, отряхивая руки. Диего лишь облегчённо вздохнул.       Гриффин стоял неподалёку от лесопилки, вальяжно оперевшись на каменную стену и зажав меж пальцами сигарету. Прикрыв глаза и расслабленно улыбнувшись, юноша сделал затяжку и выдохнул. Сигаретный запах поддразнивающе щекотал ноздри девушки, а серые облачка дыма неизбежно привлекали к себе внимание. Каммади метнула в сторону капитана острый недовольный взгляд. — Вот урод, — раздражённо бросила она, ускоряя шаг.

***

      Следующее утро начинается с пронзительного крика. Джулия недовольно морщится, пытаясь схватиться за остатки сна, однако полный ужаса голос снова разрезает тишину. Грязно выругавшись, художница поднимается с пола и направляется в сторону источника звука с твёрдым намерением избить разбудившего её наглеца.       Швейный отдел встречает девушку взбудораженными возгласами столпившихся рабочих. Каммади бросает в их сторону раздражённые взгляды из-под нахмуренных бровей и пытается протиснуться вперёд. — Чего разорались с утра пораньше?! — возмущается она, грубо расталкивая работников плечами.       Сталкиваясь с ужаснувшим всех присутствующих зрелищем, Джу не верит своим глазам.       Тело Агилара, удерживаемое над длинным рабочим столом лишь гнилой верёвкой, безвольно покачивалось в разные стороны.       Девушка замерла на месте, оплетённая удивлением, обалдело вцепившись взглядом в валяющуюся на столе табуретку. Движение руки осталось смазанным и оборванным.       Джулия упрямо отказывалась верить в происходящее, думая, что всё это — бездарная иллюзия. Она несколько раз помотала головой, пытаясь отогнать наваждение, однако картина перед глазами не исчезла, не рассеялась, словно дурной сон. И тогда девушка поняла: ей не кажется. Это реальность.       Твою. Мать.       Даже смерть была не в силах стереть выражение страха с лица Диего: сжирающий рассудок ужас намертво въелся в его глаза и застыл в них, даже когда его жертва отправилась на тот свет. Агилар не переставал бояться, даже будучи мёртвым.       Каммади отвела взгляд в сторону, борясь со съедающим её сожалением.       Всё-таки он был прав. Иногда возможностей может больше и не представиться. — Бедняга, — долетел до слуха Джулии сочувственный шёпот. — Наверняка не выдержал такой жизни и решил повеситься.       Джу лихорадочно пыталась удержать собственные мысли, однако те неумолимо расплывались в разные стороны, ложась на сердце щемящей пустотой.       Стоя перед трупом своего товарища, художница чувствовала, как стремительно поджигал её нервы гнев. А ещё чувствовала — что-то не так. Определённо.       Из раздумий её вырвали ворвавшиеся в цех надзиратели. Бригадир схватил со стола шило, намереваясь метнуть его в удерживающую мертвеца верёвку, однако Джули с силой перехватила его руку, не давая пошевельнуться. От столкновения их враждебных взглядов помещение озарил электрический разряд. — Развяжите его. Немедленно, — потребовала у караульных девушка, всё ещё сжимая запястье Майло.       Солдаты нерешительно переглянулись между собой, а затем, ощутив на себе холодный взгляд голубых глаз капитана, послушно принялись за дело.       Бригадир свирепо сцепил зубы, буравя художницу полным уязвлённой гордости загнанного в клетку хищника взглядом.       Когда двое караульных уволокли тело Агилара, Джулия запрыгнула на продолговатый стол и резким движением поставила на него прежде валявшуюся табуретку, после чего раскалённым, словно щипцы, взглядом обвела всех работников цеха. — Ты, — обратилась она к одной из женщин, заставив её вздрогнуть, и приглашающе махнула головой. — Иди сюда.       Под недоумевающие взгляды рабочих женщина вылезла на стол, отводя от художницы взгляд. — Залезай, — твёрдо произнесла Каммади, указывая головой на табуретку. Когда работница исполнила указание, девушка отошла на несколько шагов в сторону. — А теперь просунь голову в петлю, — женщина испуганно взглянула на Джулию, заставив ту раздражённо прорычать: — Живее!       Дрожащими руками работница попыталась ухватиться за верёвку, однако та находилась слишком высоко. Избегая выжидающе-пристального взгляда художницы, женщина встала на носки и попробовала снова, из-за чего потеряла равновесие и полетела вниз. Джули с силой схватила её за локоть, уберегая от падения. Всё ещё удерживая работницу, Каммади обратилась к заинтересованным присутствующим: — Она примерно такого же роста, что и тот несчастный, — подметила девушка, указав большим пальцем в сторону двери, из которой вынесли тело её товарища. Хищно сверкнув глазами, Джу поспешила продолжить: — А это значит, что умер он точно не по своей воле. Ему помогли. Сначала убили, а потом повесили, чтобы выдать за самоубийство.       Джулия разжала хватку, тем самым вызвав у женщины болезненный вздох, и спрыгнула со стола. — Это ты его убил? — прямолинейно спросила она у Бригадира, поравнявшись с ним. — Признавайся! — потребовала девушка, схватив надзирателя за края куртки. — Да что ты несёшь, идиотка?! — разъярённо возмутился Майло, сжав плечи художницы. — Прекрати пороть чушь!       Каммади неподвижно сверлила надзирателя полным яростной ненависти взглядом зелёных глаз. Промчавшаяся, словно бушующий вихрь, мысль, паразитом засела в её голове и взбудоражила кровь.       В следующий раз я обязательно плюну ему в лицо.       Художница тут же бесстрашно исполнила своё намерение и скинула мужские руки со своих плеч. Бригадир обалдело смотрел на неё, вскипая от злости. Джулии казалось, что она чувствовала треск его разбитой гордыни под своей подошвой. — Ты... — сдавленно прохрипел мужчина, угрожающе неспешно приближаясь к девушке. В мёртвой тишине помещения было отчётливо слышно, как скрипели его зубы.       Джулия стояла неподвижно и вызывающе, стойко выдерживая кровожадный взгляд надзирателя. Ни один мускул не дрогнул на её лице.       Бригадиру слишком долго пришлось сдерживать свою ненависть к своевольной художнице обвязанным вокруг шеи узлом голубоглазого капитана. И сейчас, всецело отдавшись кипящей в груди ярости, мужчина осмелился его разорвать.       Он самозабвенно бросился на девушку и грубо сжал её плечо, однако Каммади резко перехватила его руку и с лёгкостью вывернула её. Сквозь безудержное биение своих ошарашенных сердец работники услышали хруст костей и заглушённый сжатыми зубами крик. — Я же предупреждала, — раздражённо прорычала Джули. — Я позже с тобой разберусь.       Джу разжала хватку и отошла в сторону, собирая направленные на неё восхищённые взгляды. Её губы очертила самодовольная улыбка. Бригадир тяжело дышал, скорчившись пополам от боли. Метнув в сторону девушки насквозь пропитанный яростью взгляд, мужчина почувствовал, как его взяли под руки и потащили к выходу. Он отчаянно вырывался, извергая проклятия в сторону караульных и презираемой им девчонки, пока слух его раздражал безудержный смех работников цеха.       Все разошлись по своим рабочим местам, а Каммади так и осталась стоять на месте, глядя на свисающую с балки верёвку, на которой совсем недавно болтался её товарищ. Девушка чувствовала на себя пожирающий взгляд Майло и не могла удержаться от ядовитой усмешки, вспоминая его лицо. "— Именно это я и хотела увидеть", — думала Джу, прокручивая в мыслях момент их столкновения, как заевшую пластинку.       Её голова разрывалась от роящихся в ней вопросов. Джулия чувствовала себя так, словно застряла в лабиринте, выбраться из которого ей было не под силу. Смерть Агилара неизбежно рушила привычную им обоим рутину, собирая эмоции художницы в ураган.       Что ей нужно было делать? Как реагировать?       В конце концов, Диего никогда не был для неё другом. Джули не знала, значил ли он для неё что-нибудь вообще. Всё вокруг после его смерти осталось таким же, каким было до неё: Бригадир по-прежнему громко кричал на несчастных рабочих, старое кирпичное здание всё так же стояло на отведённом ему месте, всё так же ярко светило солнце. Никто не проронил за ним ни одной слезы, так почему же художницу это волновало?       Диего никогда не был для неё чем-то важным, тогда почему Джулии так хотелось отомстить его убийце? Почему она считала необходимым расплатиться за его жизнь?       Чувство незавершённости назойливо въедалось в сознание девушки, вдалбливая в голову необъяснимый настойчивый порыв. Но что именно ей нужно было сделать, Каммади по-прежнему не понимала.       Из опасно глубокой пучины вопросов её выдёргивает Дэн. Бесцеремонно вкладывает в руки лопату и не произносит ни слова. Джу озадаченно смотрит на юношу, в зелёных глазах читается непонимание, а через несколько секунд они проясняются в озарении. — Поторопись, пока тело твоего дружка не скормили местным трудягам, — саркастично бросает вслед уходящей девушке капитан, из-за чего та резко разворачивается и одаривает Гриффина звонкой затрещиной. — У тебя полчаса. Постарайся не попасться надзирателям.       Дэниэл провожает Джулию добродушной улыбкой, пока она с недоверием сжимает лопату в руках и покидает здание.       Всё вокруг кажется слишком живым для безнравственной фабричной тюрьмы, изо всех сил пытаясь изгнать отравляющее лёгкие дыхание смерти. Воздух кажется чище, ласковее щекочет кожу ветер, веселее поют птицы. Однако смерть никуда не уходит: она всё ещё здесь, в небрежно брошенном на землю мёртвом теле, в широко распахнутых остекленевших глазах.       Джу в своей привычной грубой манере хватает Диего за шиворот и тащит как можно дальше от места, ставшего его погибелью. От её внимания не ускользает след от удара битой на голове товарища. Это лишь подтверждает её догадки: Агилар был убит. Девушка тащит его труп через лес, пока не останавливается у размеренно растекающегося в глубине леса озера. — Это не очень похоже на море, — подмечает художница, и в голосе её слышится нечто похожее на сожаление. — Но всё-таки лучше, чем ничего.       Каммади осторожно сбрасывает тело мертвеца на мягкую траву и сильнее сжимает в руках лопату. Вдохнув и выдохнув, девушка встромляет лопату ногой в землю и, ловко орудуя инструментом, отбрасывает в сторону кучки сырой земли. Джу не знает, сколько раз ей пришлось повторить выверенный алгоритм действий. Её это и не интересует — бросив лопату, художница снова подняла тело товарища за воротник и взглянула ему в глаза.       До встречи с Диего Джулия никогда и не подозревала, что человеческий взгляд может вмещать в себе столько страха и ужаса. В застывших тёмных глазах Агилара не было ничего, кроме вросшей в подсознание паники. Его глаза смотрели умоляюще и затравленно, как и в первую их с девушкой встречу. Как во вторую, в третью и во все последующие. Каммади всегда встречала его страх с отвращением. Так было и сейчас.       С тяжёлым вздохом Джу присела на колени и провела рукой по векам Диего, прикрывая ему глаза.       Теперь ему было нечего бояться.       Встав с колен, художница с небрежной бережностью бросила тело мертвеца в вырытую яму и принялась засыпать её землёй. — Я плюнула ему в лицо, как и обещала. А теперь я его убью, — решительно поклялась Каммади, стоя над неприметным холмиком земли, ставшим для Агилара последним пристанищем.       Джулия всегда исполняла свои обещания. Так будет и в этот раз.       Девушка ещё несколько секунд постояла над могилой своего товарища, вдыхая чистый лесной воздух. Дышать и правда стало легче.

***

      Опираясь спиной о холодную кирпичную стену, художница зачарованно наблюдала за неспешным танцем светлячков. Они маленькими огоньками освещали ночной лес и его окрестности, создавая мерцающий ночной калейдоскоп.       Каммади ещё издалека заметила приближение Гриффина. Она бросила в сторону юноши короткий взгляд и усмехнулась: он уже в который раз бесцеремонно вырывал девушку из мыслей.       Дэн остановился в нескольких шагах от Джулии и прислонился спиной к стене. Никто из выживших так и не взглянул друг на друга, отдавая внимание ленивому вальсу светлячков. — Дай закурить, — грубо потребовала Джу, протягивая руку.       Криво усмехнувшись, капитан протянул художнице пачку сигарет. Когда тонкие пальцы выхватили одну сигарету и зажали меж зубов, Дэниэл поднёс к губам девушки зажигалку. — Мне жаль, — хладнокровно произнёс юноша, скрестив руки на груди.       Джулия бросила на капитана удивлённый взгляд, и губы её растянулись в недоверчивой усмешке. Через секунду она откровенно рассмеялась. — Кому ты врёшь? — сквозь смех спросила Каммади, удерживая между пальцами сигарету.       Гриффин даже не пытался возразить. — Почему ты вообще с ним связалась? — недовольно поинтересовался он, а затем, встретив вопросительный взгляд художницы, поспешил добавить: — Мне казалось, ты не водишься с трусами. — Верно подмечено, — согласилась Джули, склонив голову набок. — Я терпеть их не могу, — призналась она, выдыхая в воздух облачка дыма. — На самом деле, он был величайшим трусом из всех, которых мне только доводилось встречать. И он был совсем не похож на меня. Я бы сказала, что нас свели обстоятельства. Я искала приключений, а он встретился мне на пути и оказался невольно в них втянут, — голос девушки стал ниже и приобрёл нечто схожее на светлую грусть. — Мне было достаточно того, что он, как и я, ненавидел этого урода. Конечно, он никогда об этом не говорил и наверняка даже думать о таком боялся, но разве можно не испытывать ненависти к тому, кто обращается с тобой хуже, чем со скотом?! — на последних словах Каммади раздражённо повысила голос, чуть ли не рыча.       Джулия не ждала ответа на свой вопрос: для неё всё было более чем очевидно. Дэн слушал её внимательно и ловил каждое слово, боясь разрушить хрупкий момент близости — художница никогда не говорила с ним так много и так открыто. Тонкая нить откровенности неощутимо натянулась между выжившими, сплетая их запястья между собой. Гриффин чувствовал, как порабощённой птицей бьётся в груди желание поделиться чем-то важным в ответ, переступить чётко обозначенную между ними черту, но не мог. Не мог даже взгляда отвести от выжидающе направленных на него пронзительных оливковых глаз.       Заметив, как сжались в нетерпении губы Каммади, юноша перевёл взгляд вверх. Мягко улыбаясь неугомонному движению светлячков, капитан выпалил первое, что пришло ему на ум. — Романтично, не правда ли? — со свойственной ему лёгкостью в голосе поинтересовался Дэн.       Джулия одарила юношу скептическим взглядом, а затем сомнение в её глазах сменилось раздражением. — Ты дурак? — недовольно спросила девушка, после чего рывком бросила на траву окурок и грубо втоптала его в землю.       Художница уходила, как и всегда, даже не прощаясь, а Гриффин с усмешкой смотрел ей вслед. Но в этот раз он заметил кое-что новое.       В её глазах нашли отблеск светлячки.

***

      Уже на следующий день ажиотаж, вызванный смертью Агилара, развеялся в воздухе, словно дым, оставляя за собой едва ощутимый шлейф поугасших обсуждений. А через несколько дней о Диего и вовсе никто не вспоминал, будто его никогда и не существовало.       Жизнь на фабрике шла своим чередом, варясь в привычном для неё котле несчастий, ненависти и изнуряющего труда.       Всё было обыденно и привычно. И Джулию это настораживало. "— Слишком уж всё спокойно. Затишье перед бурей, или что?" — думала она, проводя рубанком по доске. — "И того типа не слышно. Чего Гриффин ждёт?"       Внезапная догадка молнией озарила мысли художницы. "— Насколько далеко мог зайти Дэн в своих непонятных планах? И было ли одним из его пунктов убийство?"       Каммади задумчиво закусила губу, а удерживающие рубанок руки замерли на полпути. Спустя несколько секунд девушка решительно мотнула головой, отбрасывая сжимающие виски мысли. "— Нет", — твёрдо заявила самой себе Джу. — "Гриффин слишком умён, чтобы так тупо проколоться."       Не желая больше забивать голову назойливыми мыслями, художница резкими движениями продолжила строгать доску, однако вскоре её остановил подозрительный шорох. Джули тут же насторожились и внимательно прислушалась, стараясь даже не дышать, а когда звук повторился ещё яснее, Каммади невольно устремила пронзительный взгляд за окно.       От её внимания не укрылось то, как резко вскинул голову Гриффин и, бросив за окно беглый взгляд, стремительно покинул помещение. Это лишь ещё сильнее подогрело интерес девушки, заставив окончательно забыть о работе. Руки Джулии замерли и опёрлись на рубанок, пока их обладательница провожала тихую ругань удаляющегося капитана полным подозрения взглядом. — Ану не отвлекайся, стерва! — крикнул Бригадир, угрожающе приближаясь к художнице. — Работай!       Оливковые глаза Каммади сузились в кошачьем прищуре: в голове девушки уже созрел план.       Она резко схватила рубанок и метким движением бросила его мужчине в висок, после чего тут же пустилась в бег. Выбегая из комнаты, Джули уловила громкую ругань и тяжёлый топот — Бригадир бежал за ней.       Торжествующе усмехнувшись, Джу ускорила темп и вскоре ей удалось оторваться от преследователя. Оглянувшись и не заметив за собой погони, художница опёрлась ладонью о подоконник пустой оконной рамы и резко перемахнула через него, а оказавшись снаружи, тут же прижалась спиной к кирпичной стене. Бригадир же, остановившись возле тупика, был обманут единственным поворотом: в полной уверенности в том, что девушка выбрала этот путь, надзиратель завернул налево. Удостоверившись, что преследователь пробежал мимо, Каммади саркастично ухмыльнулась. "— А теперь нужно найти Шахтёра!" — подумала она, придирчиво пробегаясь взглядом по окрестностям.       Ключом к разгадке стал мирно возвращающийся на фабрику Гриффин. Юноша шёл неспешно, чуть откинув голову назад, прикрыв глаза и засунув руки в карманы. Джулии не составило труда прокрасться в противоположном направлении необнаруженной.       Заметив медленно направляющегося вглубь леса Шахтёра, художница быстро сократила расстояние между ними и положила руку мужчине на плечо. Тот встретил её недружелюбно, размахнувшись битой и намереваясь ударить в висок. Каммади была к этому готова и вовремя отклонилась.       Отступая на несколько шагов назад, Джу наигранно пошатывалась и едва не падала, изображая потерю равновесия: она выглядела так, будто бы удар и правда достиг своей цели. Внезапно художница как ни в чём не бывало взглянула на противника и вызывающе ухмыльнулась, а через секунду в затылок выжившего прилетел камень, позволяя девушке выиграть несколько секунд. Этот приём был распланирован ею с самого начала: во время своего маленького спектакля Джулия подобрала лежащий на земле камень и незаметно кинула его в дерево с точным расчётом на рикошет.       Каммади воспользовалась замешательством противника и зарядила ему кулаком в живот, заставив согнуться пополам. Мужчина выхватил нож и размахнулся для удара, однако девушка успела увернуться, в результате чего был задет лишь рукав её рубашки. Тонкая ткань тут же поддалась лезвию ножа, позволяя ему оставить небольшую линию разреза.       Шахтёр перешёл в наступление, решительно осыпая Джулию ударами, однако та блокировала каждый, заставляя противника отступать в сторону фабрики.       Мужчина размахнулся ногой для удара, однако Каммади перехватила её обоими руками вокруг стопы и бедра, после чего бросила противника на землю через себя. Бита выпала у него из рук.       Превозмогая боль, Шахтёр поднялся на ноги и бросился на девушку с намерением взять её в боковой захват, однако та отзеркалила его приём, тем самым перекрыв ему движение, а второй рукой замкнула кольцо вокруг его атакующей руки, подбила коленом в живот и толкнула вперёд, обеспечивая новое падение.       Будучи разгорячённым битвой, мужчина не сразу заметил, как лес вокруг оппонентов сменился лужайкой возле фабрики. Осознав, как подло его оттесняли к проклятым стенам, Шахтёр обезумел от гнева и принялся атаковать художницу ещё сильнее. Однако Джулия уверенно отбивала его атаки, заставляя противника поубивать свой пыл.       Наваждение развеялось и мужчина вспомнил об осторожности. И тогда Каммади перешла в интенсивное наступление, не давая противнику даже возможности отбиваться. Она знала, что мужчина не решался привлечь внимание караульных, и извлекала из этого пользу.       Художница понимала, что следующий её удар станет решающим. Она резко зарядила мужчине ногой в солнечное сплетение, заставляя того отлететь к стене, а затем прижала горло согнутой в локте рукой, другой рукой опираясь на стену.       Рычаг влияния у Джулии был уже припрятан. И подтверждением этому послужила промчавшаяся по коридору фигура Бригадира. Лицо Шахтёра побагровело от злости, стоило ему услышать знакомый голос. — Где эта ёбаная дрянь?! — разъярённо кричал надзиратель, оглядываясь по сторонам. — Я её из-под земли достану! В этот раз ей точно от меня не сбежать!       Дождавшись, пока охваченный гневом Майло побежит дальше, Каммади обратилась к незнакомцу: — Слышал? — торжествующе поинтересовалась она, сдувая с лица растрепавшиеся в процессе драки волосы. — Если ты будешь творить херню, я позову его сюда. И ты, я вижу, уже знаешь, чем это закончится, — подытожила девушка, выразительно взглянув на вырезанную в виде топора отметину на щеке мужчины. — Что тебе нужно? — наконец выдавил Шахтёр, даже не пытаясь скрыть свою злость.       Свирепое лицо мужчины разгладила внезапная догадка. — Погоди... — произнёс он, оставив слова Джулии без ответа. — Ты и есть тот союзник, о котором говорил тот парень?       Брови художницы удивлённо поползли вверх. В самом деле: мог ли Дэн иметь в виду её? До этого момента Джули подобный вариант даже не рассматривала.       Подумать об этом она решила потом. — Вопросы здесь задаю я, — с раздражением напомнила Каммади. — Поэтому отвечай: какого чёрта ты тут забыл?       Поняв, что опираться бессмысленно, Шахтёр тяжело вздохнул. Джу разжала хватку, зная, что мужчина не станет бежать. — Я хочу отомстить, — признался он, и ненависть в его голосе нарастала с каждым словом. Сдержать её мужчине не удалось; он перешёл на крик. — Ты хоть можешь себе представить, что эти уроды со мной делали?! Они морили меня голодом, бросали в карцер, избивали, чёрт возьми! Обращались хуже, чем со скотом! Я их ненавижу! Я их убью!       Каммади стояла в стороне, скрестив руки на груди и безучастно слушая исповедь Шахтёра. — Это ты убил одного из рабочих пару дней назад? — резко поинтересовалась Джули, вцепившись в мужчину острым взглядом. — Да, — признался тот, и в голосе его не было и тени сожаления. — Мне нужно было посеять панику среди рабочих и подтолкнуть их на бунт. — Ты сказал не всё, — требовательно подчеркнула художница. — Ему я тоже хотел отомстить, — со сталью в голосе продолжил мужчина. — Он был моим другом. Мы попали сюда вместе. И работали мы тоже вместе. Однажды один урод спёр у Майло сигареты и повесил это на меня. Тогда эти твари упекли меня в карцер и клеймили меня, как скотину! Буквально ни за что! Я хотел прикончить того ублюдка, который подставил меня, но не успел. Он сдох, потому что его забили до смерти. Но Диего... Он ведь знал, что я невиновен! И молчал! Он смотрел на то, как мне поставили это ебучее клеймо! И ничерта не сделал! — срывался на крик он, наплевав на то, что их могут услышать. — И он заслуживал умереть! — Хватит, — резко прервала мужчину Джу, не желая больше слушать его душеизлияния. — Теперь рассказывай, когда ты собираешься осуществить своё возмездие. — В пятницу, — послушно ответил Шахтёр. — Мы с тем парнем уже всё обсудили. — И какой же у вас план? — скучающе осведомилась художница. — Поднять бунт и разнести это место ко всем чертям, — твёрдо заявил мужчина. — И перестрелять этих уродов. Тогда работники смогут сбежать. — Что ж, я в деле, — ответила Каммади. — Подробности меня не интересуют. На месте разберусь. Ты только дай мне знак. А теперь проваливай. — Уникальная девчонка... — недовольно пробормотал себе под нос Шахтёр, неспешно покидая территорию фабрики.       Джулия впервые пожалела, что не может сжечь взглядом. — Приведите мне эту тварь! — снова услышала девушка надрывный голос Бригадира, заставивший её закатить глаза. — Да иду я, иду! — нахально крикнула в ответ она, по-хулигански запрыгивая обратно в цех.

***

      Каммади стояла у швейного стола, подперев щеку рукой и скучающе вырисовывая шилом на поверхности стола замысловатые узоры. Губы художницы тронула лёгкая насмешливая улыбка, когда её взгляд упал на забавное карикатурное изображение Бригадира, сотворённое её рукой.       Джулия сонно склонила голову, а в следующую секунду в воздухе раздался резкий вороний крик, заставивший девушку встрепенуться и распахнуть глаза. Художница тут же выбежала на улицу через вольно распахнутые двери цеха, по-прежнему удерживая инструмент в руке. "— Пятница", — оглушающе прогремела мысль среди усталого подсознания. — "Сегодня пятница."       Лужайка возле фабрики оставалась по-прежнему безжизненной и мёртвой. В небе не пролетало ни одного ворона.       Не теряя больше ни секунды, Джу побежала в сторону столовой.       Выжившие ровными рядами сидели за столами, печально вглядываясь в свои тарелки. — Вам не надоело? — внезапно поинтересовался Гриффин у рабочих, скрестив руки на груди.       Десятки пар потухших глаз с тенью вопроса устремились на Дэниэла. — С вами обращаются хуже чем с дерьмом, — беспрецедентно пояснил капитан. — Знаете, почему почти все здесь превратились в гниль? Да потому что вас кормили мясом этих ходячих полудурков! И половина из вас уже обречена, а вы об этом даже не догадываетесь! И вы так просто спустите им это с рук? Хотите закончить, болтаясь на верёвке как ёлочная игрушка, прямо как тот несчастный? — пламенно продолжал юноша, разжигая в вялых сердцах работников дух революционизма. — Верно! — тут же отозвался парень, сидящий напротив, заставив Дэна бросить на него оживившийся взгляд. — Нельзя больше это терпеть! Хватит! — уверенно заявил молодой работник, и глаза его в предвкушении заблестели.       Гриффин довольно усмехнулся: всё складывалось как нельзя лучше. Этот парень с самого первого дня на фабрике призывал всех товарищей по несчастью восстать против трудового рабства и не стеснялся выражать своё недовольство, за что часто получал дубинкой между лопаток и ночевал в карцере. — Эй, чего вы возитесь? — прогремел Бригадир, подойдя к столу, за которым собрались протестанты. — Жрите быстрее, работа не ждёт! — Пошёл к чёрту! — уверенно заявил бесстрашный парень. — Сам ешь свои помои!       Разозлившийся надзиратель грубым движением окунул революционера головой в тарелку, тем самым вызвав среди рабочих новую волну возмущения. Тяжело дыша, юноша медленно перевёл озлоблённый взгляд на Бригадира, а в следующую секунду ударил его кулаком в нос. Майло отлетел назад и врезался в соседний стол, едва не теряя равновесие. — Чего стоите, идиоты?! — взревел он в сторону остальных надзирателей. — Приструните их, живо!       После этих слов начался настоящий хаос: работники цеха в озверении бросались на подчинённых лидера, сопровождая удары кулаков грязной руганью, бросались в своих мучителей тарелками, из-за чего по всей столовой беспорядочно валялись осколки посуды и остатки еды. Безучастным оставался лишь Дэн: он скучающе и равнодушно стоял чуть поодаль, изредка с усталым вздохом уворачиваясь от падающих в его сторону людей.       Каммади, до этого наблюдавшая за происходящим из-за дверей, злорадно усмехнулась. "— Так тебе, ублюдок!" — торжествующе подумала она. — "А теперь пора в оружейную!"       В последний раз взглянув на скорчившегося от удара Бригадира, девушка помчалась по длинному коридору.       Джулия схватилась за ручку двери, тем самым прекращая бег, и резко дёрнула дверь на себя. Брови художницы удивлённо поползли вверх, когда дверь поддалась, беспрепятственно пропуская Каммади внутрь. Джу ошарашенно замерла на середине комнаты, с недоумением глядя на опустевшие стеллажи. На полках не было ни единого ствола, а в ящиках не оказалось ни одной упаковки патронов. Эхо донесло до ушей девушки глухие звуки выстрелов, и тогда в её голове всё сложилось воедино. "— Чёрт!" — мысленно выругалась Джулия, нервно взъерошив волосы рукой. — "Эти твари всё смели! Да они же расстреляют всех к чёртовой матери!"       Художница самоуверенно покинула оружейную и помчалась в сторону столовой. Она множество раз выбиралась из самых безнадёжных передряг — справится и с этим.       Трое взволнованных голосов заставили девушку замедлить шаг и скрыться за стеной. Джу встала у стены полубоком, чтобы лучше видеть происходящее, и осторожно выглянула из своего укрытия. — Да что там происходит? — отозвался один из караульных. — Зачем нам оружие? — Майло окончательно с катушек слетел, — вторил ему второй юноша. — Какая разница? — грозно осадил товарищей третий. — Наше дело — выполнять приказ, иначе не поздоровится! И берегите пули, это последние! Майло нам голову оторвёт, если хоть одна будет потрачена зря!       Караульные ускорили шаг, продолжая двигаться в сторону столовой, однако один из них в нерешительности замер на месте. Именно он и стал целью Каммади.       Художница оказалась позади караульного внезапно, словно вихрь, и не дала ему возможности даже обернуться. Юноша успел лишь искоса взглянуть на Джулию, когда та выхватила шило и резким движением перерезала ему яремную вену.       Звук падающего тела привлёк внимание товарищей юноши, заставив их обернуться и направить оружие на девушку.       Молниеносно подобравшись к солдатам, Джули выхватила у одного из них автомат и взяла юношу в захват. Используя одного караульного в качестве живого щита, Каммади выстрелила второму в сердце. Тот бездыханно рухнул на пол, а Джу сильнее обхватила горло последнего солдата согнутой в локте рукой, дожидаясь, когда он испустит последний вздох.       Отшвырнув обмякшее тело на пол, художница самодовольно ухмыльнулась и ворвалась в столовую. — Я не опоздала? — развязно осведомилась Каммади, присоединяясь к ожесточённому веселью.       Бунт был в самом разгаре: многие работники безжизненно распластались на полу, пока битвы продолжали развиваться прямо на их телах, превращая бедолаг в месиво. По всему помещению летали потерявшие равновесие от ударов выжившие. Многие столы и лавки были перевёрнуты и сломаны.       Шахтёр сражался с лидером, охваченный пламенной яростью неукротимого животного. Он колотил своего мучителя столь безжалостно, что бита не выдержала силы его ударов и разломилась надвое. Отбросив в сторону ставшее ненужным оружие, мужчина повалил лидера на землю и с остервенением бросился на него с кулаками.       Бригадир яростно отбивался от возмущённых работников и выкрикивал указания для своих приспешников, однако голос толпы насмешливо его заглушал.       С торжествующим смехом Джулия грубо отшвыривала мешавшихся под ногами работников цеха, хватая их за шиворот и сбивая с ног, а затем метко сносила выстрелами головы караульных. Её глаза шаловливо блестели от пылающего в них азарта, а кипящая от адреналина кровь сжигала девушку изнутри. Каммади была поистине одержима жаждой приключений и знала, что когда-нибудь это сведёт её в могилу, и знание этого доставляло ей раскалённо-жгучее счастье.       Пули свистели прямо возле ушей художницы, будто намереваясь её вразумить, а теряющие терпение надзиратели находили возможности подобраться ближе. Джу оглушила одного из них прикладом по голове и резко отбросила автомат в сторону, после чего опёрлась двумя руками о стол и сделала переворот через голову, тем самым перемахнув через стол. Затем девушка толкнула ногой стол вперёд, тем самым создав себе укрытие, и подхватила ранее брошенное оружие.       Джулии хватало пары секунд, чтобы высунуться из укрытия и прострелить своей цели череп, а затем снова скрыться за столом от летящих в её сторону пуль.       Зрачки Каммади напряжённо расширились, а руки сильнее сжали автомат, когда девушка увидела, как горячо ненавистный ею Бригадир, подняв валявшуюся на полу шапку, пытался пробраться к выходу.       Художница судорожно окинула взглядом помещение, пытаясь выискать среди беспорядочной толпы людей эфемерный выход из ситуации. — А ты чего встал?! — обратилась она к сохраняющему безучастие Гриффину. Юноша стоял, расслабленно оперевшись спиной о колонну и скрестив руки на груди, скрываясь от ожесточённых драк и охваченных жаждой расправы работников. — Прикрой меня, я хочу поквитаться с этим уродом!       Капитан одарил девушку усталой усмешкой, а затем лениво поднял с пола ружьё, брошенное Шахтёром в тот самый момент, как только он увидел лидера. Дэн взял на себя оставшихся четверых караульных, а Джулия, прорываясь сквозь шквал выстрелов, которые продолжали раздаваться у неё за спиной, опёрлась рукой о стол и запрыгнула на него. Встав на одно колено и направив дуло на Бригадира, Каммади с остервенением нажимала на курок. Твёрдо намереваясь изрешетить своего врага, Джу выпускала беспрерывную автоматную очередь до тех пор, пока тело надзирателя не рухнуло на пол прямо в дверях столовой.       Воспалённое азартом подсознание не сразу смогло воспринять отчётливый запах гари и густой слой дыма перед глазами. Пробудилось оно лишь тогда, когда Дэниэл несколько раз настойчиво дёрнул художницу за рукав.       Работники цеха испуганно метались по столовой, подбегая к дверям и окнам, расталкивая друг друга в попытке пробраться к выходу и безжалостно затаптывая павших под натиском толпы бедняг.       Мышцы лица Джулии озадаченно напряглись, пока девушка пронзительным взглядом выискивала в толпе знакомый силуэт. Не обнаружив Шахтёра среди остальных, Каммади поняла, что пожар был финальной частью его плана.       Не желая пробираться через толпу, Джу и Дэн перемахнули через стойку выдачи еды и ворвались на кухню. Бегло осмотрев помещение, художница схватила огромную кастрюлю и швырнула её в окно, тем самым заставив стекло разбиться вдребезги. Не обращая внимание на разметавшиеся повсюду мелкие осколки, девушка привычным движением опёрлась рукой о подоконник и спрыгнула на улицу. Гриффин следовать её примеру не спешил: его взгляд уцепился за ржавую напольную вешалку в другом конце кухни.       Каммади нетерпеливо заглянула в окно с улицы, пытаясь найти объект заинтересованности товарища. — Ты что, уснул?! — возмущённо одёрнула его Джулия, скрестив руки на груди. — Вылезай давай!       Капитан натянуто усмехнулся и бросился к заинтересовавшей его вешалке, а затем, сорвав с неё чёрную куртку, покинул кухню через разбитое художницей окно. — Чего так долго? — на ходу поинтересовалась Джули, недовольно нахмурив брови. — Вот, — Дэн протянул девушке ранее украденную куртку, предварительно отряхнув её от пыли. — Надень.       Встретившись с непониманием в зелёных глазах художницы, юноша не удержался от улыбки. — Зачем? — недоумевающе поинтересовалась Каммади. — Уже почти октябрь, холодает, — терпеливо объяснил Гриффин. — Надень, иначе замёрзнешь.       Поджав губы и озадаченно сдвинув брови, Джу приняла куртку из рук капитана и натянула на себя.       В последний раз оглянувшись на охваченную пламенем фабрику, товарищи обменялись злорадными самодовольными ухмылками и продолжили свой путь.       Раздвинув закрывающие обзор ветви деревьев, Джу и Дэн встретились с поджидающим их Шахтёром. — Ждал нас? — с привычной иронией поинтересовался Дэниэл, и уголки его губ изогнулись в насмешливой улыбке. — Как мило.       Каммади молчала, стоя рядом с юношей и сильнее сжимая в руках автомат. — Хотел сказать вам спасибо, — с благодарной улыбкой ответил мужчина. — Без вас у меня бы ничего не вышло. Этому месту давно были нужны такие люди, как вы. — Да ла-адно, не стоит тебе... — снисходительно произнёс Гриффин, обезоруживающе улыбаясь и в примирительном жесте подняв руки вверх.       Шахтёр хотел было сказать что-то ещё, однако слова его разбились о направленное на него дуло автомата. Мужчина оторопело пялился в пустое смертоносное отверстие, а затем удивление на его лице сменил гнев: вены на висках вздулись, зубы плотно сжались, из-под нахмуренных бровей девушку буравил свирепый взгляд.       Джулия не отводила глаз. Каждый мускул её лица сохранял напряжение, словно был вылит из стали. Линия плотно сжатых губ и решительный хладнокровный взгляд уже подписали Шахтёру смертный приговор. И когда мужчина, злостно зарычав, хотел было броситься на художницу, его порыв безжалостно развеяла выпущенная пуля, а оглушающий выстрел послужил ему реквиемом.       Опустив оружие, Джу ещё несколько секунд сверлила нелепо распластавшееся на земле тело равнодушным взглядом.       Стоящий рядом Дэн не скрывал своего удивления. — Он настолько тебя раздражал? — даже сейчас юноша не утратил и доли свойственного ему сарказма. Каммади вцепилась в него острым взглядом, позволяя столкнуться с ненавистью в её глазах. — Он заслуживал умереть, — твёрдо заявила художница и уверенно направилась вглубь леса. Гриффин бросил на мертвеца короткий безразличный взгляд, прежде чем последовать за Джулией. — Неужели ты убиваешь только тех, кто этого заслуживает? — с откровенно наигранным удивлением поинтересовался капитан, продолжая выводить свою спутницу из себя. Он почти чувствовал, как она яростно сжимала кулаки и как раздражённо рычала сквозь зубы. — Я не это имела в виду! — злобно отозвалась Джули, окончательно потеряв терпение. — И вообще, заткнись нахер! Это не твоё дело!       Добродушный бархатистый смех Гриффина отбился о верхушки деревьев и разнёсся по округе. Вскоре смех затих, и тишину леса нарушали лишь тяжёлые девичьи шаги. Сделав глубокий вдох, капитан мысленно отметил, что воздух буквально пропитался раздражением художницы. Его губы дрогнули, поддавшись хитрой усмешке.

***

      Переступив порог кабинета Кэвина Димиреста, Дэн едва удержался от гримасы отвращения. До боли знакомый кабинет встречал юношу чрезвычайно спёртым воздухом: в просторной комнате было душно, несмотря на распахнутое окно и озорной осенний ветер. Эта духота каждый раз назойливо сжимала Гриффину виски и вызывала головокружение, спутывая мысли в беспорядочный клубок.       Кожаное кресло на колёсиках резко обернулось, открывая взгляду Дэниэла вальяжно восседающего в нём мужчину.       Ему было около пятидесяти лет, о чём свидетельствовали затронувшие его лицо морщины и снежно-серебристые волосы. Взгляд его пронзительных серых глаз каждый раз закручивал кишки Дэна в узел и вызывал неконтролируемую тошноту. Губы полковника всегда были искривлены хищным оскалом, а глаза сверкали дьявольским лукавством. Форма Димиреста всегда была аккуратно выглажена, знаки отличия гордо поблёскивали, ловя падающие на них лучи солнца, а кожа лица никогда не оставляла и намёка на щетину. — А, это ты, капитан, — небрежно произнёс Кэвин. В его голосе всегда невольно сквозила призрачная угроза. — Чем порадуешь?       Дэниэл стойко выдержал направленный на него испытующий взгляд, сохраняя привычную лукавую усмешку. Юноша протянул Димиресту лист бумаги, деловито комментируя её содержание: — Джулия Каммади, подозреваемая в осуществлении диверсий, направленных на военные объекты, сегодня утром, двадцать пятого сентября 1997-го года, разрушила объект №62, отвечавший за снабжение военных частей продовольственными товарами и обработанными природными ресурсами. Я указал это в её характеристике, — подытожил Гриффин.       Каждое слово давалось Дэну с большим трудом, словно на груди его лежала могильная плита. Горло пересохло, духота ощущалась ещё сильнее, не давая сплести мысли воедино.       Полковник внимательно изучил бумагу взглядом, после чего удовлетворённо усмехнулся. — Хорошо сработано, — похвалил он, откинувшись на спинку кресла, оперев локти на подлокотники и сложив руки в замок. — Я подготовлю приказ о том, чтобы перевести её в разряд потенциально опасных, — заключил мужчина, после чего распахнул лежащую на столе папку и вложил в неё принесённый капитаном лист. Очевидно, это было личное дело Каммади. — А ты займись её устранением, — голос Димиреста тут же отдал отяжелевшей сталью. — Слушаюсь, сэр, — отчеканил Дэниэл и покинул кабинет.       Когда за ним закрылась массивная дубовая дверь, Дэн почувствовал, как обрушился на его плечи невидимый груз. Дыхание спёрло, и капитан, отойдя от двери кабинета лишь на несколько шагов, устало прислонился лбом к холодной стене и тяжело вздохнул. Он обессиленно оттянул в сторону воротник рубашки, пытаясь привести дыхание в норму. Голова разрывалась, словно кто-то непрерывно бил по ней молотком. В последний раз сделав глубокий вдох, Гриффин плотно сжал губы, опёрся о стену рукой, возвращая равновесие, и решительно отправился прямо по коридору.       Он ещё не знал, что отныне духота будет преследовать его повсюду. Даже там, где воздух будет кристально чист и опьяняюще сладок.