***
Вечером того же дня Сидя в гостиной после ужина, Дурсли попивали чай. В какой-то момент Петуния вспомнила про произошедшее с утра и незамедлительно рассказала мужу. Реакция того не заставила себя ждать. Вытащив мальчика за шкирку из его чулана под лестницей, тот начал его отчитывать: — С тобой одни убытки! Я не могу покупать столько посуды! На! Получи! — пощёчины сыпались на мальчика одна за одной. Его очки уже давно валялись где-то в паре метров от него и оттого перед глазами Гарри плясали только красные круги. Слёзы, что непроизвольно стекали по щекам мальчика, никак не уменьшали боль от ударов. В какой-то момент губа у Гарри лопнула от ударов, и по подбородку тут же побежала тонкая струйка крови. В Гарри тут же вскипела недетская злость. В него словно вселился кто-то очень злой и могущественный. Собрав в себе все силы, Гарри прокричал, когда Вернон в очередной раз заносил руку: — Не смейте трогать меня! Никогда! — и, наверное, никто тогда не заметил неосознанного действия рукой. Гарри услышал лёгкую вспышку, словно где-то недалеко от них выбивали старые ковры. Перед глазами Дурслей на миг упала белая пелена. Когда они вновь смогли видеть, Петуния увидела своего изумлённого мужа, который смотрел на свою руку и не понимал, а что он сделать-то хотел? Зачем поднял? Смущённый непониманием происходящего Вернон Дурсль только буркнул: — Иди к себе в чулан, мальчишка. Сегодня ты без ужина. И, лёжа в своей маленькой кроватке, Гарри бы так и забыл эту сцену, и уснул себе тихим сном. Если бы не послевкусие крови, что до сих пор ощущалось на губах и деснах, и какое-то непонятно уверенное чувство, что его действительно больше не тронут.***
Через два года, та же гостиная К Дурслям заехала погостить сестра Вернона, тётушка Мардж. И с ней, конечно, её любимый бульдог Злыдень. Для Гарри, которого уже два года никто не то чтобы не бил, а даже Дадли его ни разу не пихнул, это время стало не самым благополучным. Нет, он давно привык быть на побегушках, но Мардж словно пыталась доказать что-то себе, заставляя бегать уже семилетнего Гарри по любому поводу. Вот и сегодня, когда всё семейство Дурслей решило посидеть на террасе за десертом, Мардж заставила Гарри принести отдельное блюдце для её пса. И именно в тот момент, когда мальчик уже поставил блюдце с мясными остатками собаке, та плотно сомкнула свои челюсти на руке Гарри. Тот закричал. Слёзы предательски навернулись на глаза. Было очень больно. — Что ты орёшь, глупый мальчишка! Ты пугаешь Злыдня, — Мардж даже не удивилась. Всё в её образе показывало полнейший пофигизм по отношению к мальчику. Да и её собаку звали так неспроста. В теле Гарри поселилась злость и обида. Неужели он настолько ничтожен и никому не нужен, что даже рану на руке никто ему не поможет перевязать? Глупая собака. И в тот момент, когда первая капелька крови коснулась белого ковра Петунии, Гарри тихо произнёс: — Хоть бы эта собака сдохла. И Злыдень закатил глаза и осел. Мордой прямо в блюдце с мясом. Началась суматоха. Заревела Марджори Дурсль, оплакивая пса. И никто не заметил глупо улыбающегося Гарри без единого шрама на руке. И Гарри понял, что ЕГО слова всё-таки что-то значат.