Peccata capitalia

Их подобрал Ян, красиво подрулив на неповоротливой большой машине, на фоне которой инквизитор казался еще тоньше. Корак ожидал, что он сразу же станет кричать. При нем Саша докладывал о допросе и был предельно честен — так и рассказал об импровизированной рыбалке. Однако Ян беспокойно осмотрел их обоих, похмыкал, убедился, что выданный Кораку амулет греется, озаряя его слабым сиянием лечебной магии, — приятная волна прокатывалась по телу, словно он протягивал руки к теплому костерку. Сашу отправили в офис своим ходом (тот не возражал, мальчишка, видно, любил шляться по городу пешком), а Корака Ян потащил с собой, чтобы навестить Громова-старшего. На заднем сидении крутился Джек, который счастливо тявкнул на Корака и снова полез целоваться; устроиться впереди Корак не отважился, по наитию, каким-то подсознанием, даже не магией, почувствовал, что там место Влада Войцека, которое лучше не занимать. Расслабленно поглядывая на дорогу, Ян вел уверенно, сновал по городу, избегая серьезных пробок. Наигрывала переливчатая песня, к словам которой, мягко текущим, Корак почти не прислушивался. — Неподалеку от места нашли машину Громова, он возвращался домой, но аккуратно припарковался и дальше стремительно пошел пешком, как будто его что-то звало, — рассказывал Ян, не оборачиваясь на Корака, но внимательно поглядывая на него в отражении зеркальца. — Его дорогу мы проследили по камерам. Я бы ставил на русалок, но сам видел, что девчонка вышла на берег… О, ведьмочки нарыли! — обрадовался он, вспомнив. — Недавно, в июне, нашли похожее тело возле воды, но спихнули в тот раз на другое отделение. Это уже серия! Он как будто бы радовался, а Джек оживленно завозился, тоже ликуя лишь от того, что весел хозяин, хотя Корак и мог углядеть в этом нечто нервное. — Корак, нам надо серьезно поговорить, — фыркнул Ян тем временем. — Нельзя совать руки в людей! Это неэтично! Падший сильно зажмурился. Несколько раз стукнули зубы. Вряд ли Ян водил столь неаккуратно, скорее Корака чуть потряхивало. Он приобнял Джека, склонил к своему боку. Пес без лишних промедлений улегся, облокотившись на Падшего; ему стало чуть легче. — Янушка, дорогой, но ведь Громов был совсем не против! Если бы ему было неприятно, я бы точно прекратил! — с особой уверенностью заявил Корак, мечтательно глянув в окно и расплывшись в хитрой улыбочке. — Меня больше волнует, что я Александра напугал. И когда притворился очарованным, и когда дурочка эта меня втащить в воду хотела, и дальше… Петербург безмятежно проскальзывал мимо: живой, шумный, не знающий о пролитой крови. — Крылья… — добавил Корак совсем неслышно и грустно. — Пугливые в Инквизицию не идут! Саша — хороший человек, — протянул Ян. — Иногда это значит, что у него не получится стать хорошим инквизитором. Но он просто испугался, как бы тебя не съели русалки; уверен, он бы полез тебя спасать. Да и я полез бы, хоть не умею плавать. Словно бы собираясь что-то еще спросить, Ян передумал, вздохнул. Опустил стекло, вытащил сигарету, пока стоял на светофоре, нервно подмигивающем цифрами, прикурил; выдыхал дым в окно. Дружелюбно поскуливая, Джек грел Корака, немного озябшего: погода портилась окончательно, гремело в небесах. Ян говорил, это ненадолго — скоро вновь прояснится. Вскоре они доехали, вышли; когти Джека клацнули об асфальт. Город вокруг был иной, не пронизанный ниточками изнанки, а присмиревший, похожий больше на офисные кварталы в мегаполисах, чем на кусочек таинственного Петербурга. Не откликался, прилизанный, ровный. И Ян неуютно поежился, стряхивая пепел под ноги, протянул руку, тронул тугой шнурок, стягивающий волосы, провел по шее. Перед ними была дверь, из которой вывалился какой-то безликий мужичок в костюме с полосатым галстуком, перехватил удобнее портфельчик и поспешил прочь, часто оглядываясь. — Что бы Ирма ни говорила, я так работать не могу, — сквозь зубы выдавил Ян. — Некоторые равнее других… Будь он хоть сотню раз депутатом, он сейчас родственник — и не более того, потому я не требую от тебя особого уважения и подобострастия для этого Громова. Но все-таки будь осторожен. У человека сегодня утром погиб сын. Я… я был бы в отчаянии. — Что чины? Магия стирает границы, — Корак пожал плечами, театрально развел руками. — И смерть. Особенно смерть. Но я буду вежливый, тяф! Корак легонько толкнул Яна в плечо, подмигнул, подбадривая. Но знал: чуткий, внимательный инквизитор не мог не заметить все еще неестественно набухшую вену на виске Корака, его чуть нервные рваные движения. Ему было нехорошо. Скорее всего — высокое давление. Того и гляди — лопнут в глазах капилляры и взгляд станет еще страшнее и тяжелее. Но пока Корак храбрился, не подавал вида. И пошел первый к офисам. Их попытались остановить у дверей — мрачный тип, охранник, которому вовсе не понравился Джек, уткнувшийся носом в землю и что-то самозабвенно вынюхивающий. Однако хватило удостоверения, ткнутого под нос грузному мужчине, чтобы их с неохотой, но пропустили. Внутри было светло, просторно. Белые стены почти напрягали: не самый лучший выбор, напрямую отсылающий к пропахшим ужасами больницам. Людей снизу собралось мало, какие-то мелкие служащие, почти не обратившие внимания на инквизиторов, занятые своими заботами. По дороге Ян успел обмолвиться, что немаленькая сельскохозяйственная компания, если начистоту, не могла принадлежать лично Громову, на последних выборах просочившемуся в городскую думу. Она была записана на его супругу. Однако же застать Громова удалось именно здесь: он долго не отвечал на звонки, пока Инквизиция не начала подозревать неладное, но потом все-таки нашелся и назначил беседу на вторую половину дня. Без особого труда Ян нашел кабинет: прошел чуть вперед, поймал какого-то мальчишку и все у него выпытал. Там их поджидала секретарша, тыкавшая пальцами в экран настольного тоненького компьютера. Заслышала шум, стук раскрытой двери, ручкой вдарившейся в стену, подняла голову. Она была очаровательна — тот самый тип женщин, каких обычно выбирают в секретарши с далекоидущими планами. Ян без особого интереса скользнул по ее красе взглядом, больше его заинтриговала крепкая дверь с золоченой табличкой, и он будто бы рассеянно представился. — Да, вам назначено, — согласилась девица, стрельнув глазками на Корака. — Вы ведь насчет… — Убийства, верно, — перебил Ян. — Вы знали Ивана Громова? — Не слишком… — потупилась она. — Я недолго здесь работаю. Однако они с отцом были близки, Иван часто заглядывал, они как-то недавно уезжали… Алексей Романыч вот брал отпуск, они вместе на охоту ездили! — вспомнила секретарша. — Сын правда очень много для него значил. Он хороший… И вид у него был такой потрясенный. Вы не будьте с ним так уж жестоки… Хмыкнув что-то вроде: «Однако, интересно…», Ян подошел к двери. Постучался, дождался согласного отклика, после чего с усилием распахнул тяжелую дверь, пропуская за собой Джека и Корака, который мимолетно подмигнул девушке правым глазом, а затем назамедлительно последовал за Яном. Секретарша глядела им вслед, опираясь грудью на стол и с интересом вытягивая шею, чтобы рассмотреть, что делается в кабинете. Вполне очевидно было, что никакой жене это место не принадлежало, хотя именно ее имя было вычеканено на табличке. Оглядываясь, Корак поморгал, привыкая к полутьме, царящей в кабинете; тяжелые шторы были задернуты, не впускали бедный петербургский свет. Сгорбившись, Громов — немолодой, седеющий мужчина, однако стройный и тонкий чертами, как и его сын, — сидел за письменным столом. Перед ним стояла бутылка коньяка и несколько рюмок. Затормозил Ян, замешкался, оглядываясь. Он окинул быстро пару больших шкафов, кресло в углу, ковер под ногами, а после вернулся к великолепным оленьим рогам, висевшим за спиной Громова — там, где другие предпочитали вешать лики правительства. — Простите за вторжение, — начал Ян, видя, что Громов поглощен своими мыслями. — Инквизиция, капитан Войцек-Зарницкий, это Корак… консультант. Нам нужно поговорить насчет… — Проходите, — резко каркнул Громов, словно не хотел лишний раз слышать причину. Корак принес от стен два обитых кожей стула, глядя то на Громова, то на Джека. Сел на самый край правого из стульев, выпрямил спину. Глаза его бегали по кабинету. Он тоже приметил рога, искоса увидел фотографию Ивана и Алексея Романовича на фоне какого-то ельника. Подумал, что рюмок было немного больше, чем нужно убитому горем отцу. Но начинать разговор Корак не стал, предоставил это Яну, как старшему по званию и наиболее вежливому. Правую руку Падший опустил к полу, поманив Джека. — Я понимаю, об этом тяжело говорить… — вздохнул Ян. — Но нам нужно понять, что искать. Известно, что ваш сын погиб… из-за столкновения с какой-то дикой нечистью. Он когда-нибудь занимался магией? — попытался Ян. — Призывал что-то? Среди молодых магов попадаются такие, что становятся жертвами привлеченных ими сущностей. В этом деле малейшая несостыковка… — Нет, не занимался он черной магией, — с горечью покачал головой Громов. — Мой сын никогда не пытался прыгнуть выше головы, он знал, что ему обеспечат будущее… У моего рода очень слабый магический дар, из Ивана не вышел бы колдун, и он не тратил на это время. — И все же — многие делают первую попытку и ошибаются в расчетах, магических формулах, — настаивал Ян. — Та сущность… скорее потусторонняя, чем из города. Мы считаем, она могла быть привлечена колдовством. Или самого Ивана, или того, кто хотел его смерти. — Я не знаю! — чуть повысив голос, сорвался Громов. — Понимаете, я ведь все… все для него делал! — впадая в истерику, забормотал он. — Единственный сын, наследник! Разве нужно было ему возиться с магией, с чернокнижничеством? Нет, Иван бы не стал… Он выше этого. У вас есть дети? — вдруг спросил он. — Есть, — не стал отпираться Ян. — Тогда вы, может быть, поймете… — вздохнул Громов. — У Ивана всегда были деньги на все эти… развлечения. На любые. Было место, куда пойти. Ему ни к чему было шататься ночью по городу и, уж тем более, связываться с какой-то неточной магией. Я думаю, кто-то хотел ударить по мне… — Есть недоброжелатели-маги? — уцепился Ян, доставая старомодный блокнот и делая несколько пометок. — У этой сущности была чрезвычайно четкая воля, она искала вашего сына. Поколебавшись, Громов назвал несколько имен, что смог вспомнить, и некоторые Ян записал, хотя, покосившись на него, Корак понял: он мало верит в эту версию. — Знаете этого человека? — Ян вытащил из сумки планшет и показал Громову несколько фотографий. Корак тоже взглянул. — Убит около месяца назад, Лисков Виталий, почерк такой же, есть все основания полагать, что его настигло то же существо. Присмотритесь. Он смахнул фотографию, избавляя бледного Громова от вида полувыпотрошенного человека, вывернутых розовых кишок, и показал фото из документов, сытое, гладко выбритое лицо, высокий лоб с залысинами, морщинки у глаз… Поколебавшись, Громов произнес: — Впервые его вижу. Вы уверены, что есть связь? — Существо ведет гнев. Кто-то его разозлил, и жертвы — не случайны. Внимательно Ян рассматривал Громова, концентрируясь на чем-то, что было ведомо одному ему. Но дышал он расслабленно, спокойно, холодно щурился. Громов же вцепился в галстук, ослабляя, как бы задыхался, пока не стащил его вовсе. — Товарищ капитан, хватит мучить убитого горем отца! — Корак неодобрительно стрельнул глазами в сторону Яна. Вытащил стеклянную пробку из бутылки, наполнил рюмку и пододвинул к Громову-старшему. — Алексей Романович весь исходит, а тут мы еще. Зайдем позже. Добрый прохожий пустыми словами… Вы охотник, да? И я был когда-то, хорошо вас понимаю! Нужно продолжать идти. Пусть — тяжело. Пусть давит на плечи груз, что только атлант, пожалуй, может сдержать без колебаний. Отдохните. А мы не будем вас тревожить. Падший аккуратно приставил стул к стене, махнул недовольному и недоумевающему Яну на выход. Начал было сам двигаться к двери, но остановился, замер, потер суставы. — Кольцо! Потерял кольцо! — Вот растяпа, — цыкнул Ян с видом сурового начальника, решивший, кажется, ему подыграть. Он всегда быстро соображал. — Ищи! Несколько оглушенный, растерянный, поднялся Громов, уставившись на ковер неподалеку от места, где сидел Корак. Ворс был серый, густой, напоминающий шкуру какого-то мощного зверя, хотя и чувствовалось, что это обманка. Удивительно порывисто наклонившись, Громов всмотрелся, нахмурясь. Глаза его шарили рядом с отпечатками ножек стула — и вправо, влево… Корак сиганул на колени на мягкий ковер. Выгнулся кошкой, залез под стол. — Джек, ну ты-то должен знать! Кто у нас лучший сыщик! Он, оставшись опираться на две ноги и руку, свободную выкинул в паре пасов. Корак поднялся обратно, помотал головой, вздохнул, ожидая, пока подорвется Джек. Сам протянул руку Громову. — Извините, что мы вот так вот. Неблагодарная у нас работа, очень… — Он опустил глаза чуть ниже. На груди запыхавшегося Алексея Романовича неаккуратно лежал амулет: ромбы с точками в них. — Ничего, — суховато улыбнулся Громов, пожимая руку. Кажется, он не слишком-то верил в то, что убийцу сына найдут, сомневался не в них, но в самой возможности: служба Инквизиции, гонявшейся за призраками, и впрямь была сложна. Радостно потявкивая, Джек задел Корака виляющим хвостом, а сам носом придвинул к его ботинку наколдованное кольцо, и впрямь неразличимое среди высокого мягкого ворса. Ожидая благодарностей, Джек подставил голову и довольно закурлыкал. — Вот! Хороший мальчик! — оглушительно возликовал Корак. Догнав Яна у дверей, Корак миновал всю ту же секретаршу, удивленную скорым их возвращением. Легкое недовольство Яна почувствовать, прочитать было несложно, но он не собирался, похоже, ничего говорить, пока они не достигли машины. Почуяв настроение хозяина, к нему лип Джек, успокаивал, умильно глядя, и Ян шутливо отмахивался от пса. — Может, Громов разговорился бы на эмоциях! — ворчал он около машины, снова закуривая. — Ты ведь видел, как его трясло! Не дело на чужом горе наживаться, конечно… Но есть у меня чувство, что Громов хочет нас по ложному следу отправить, а заодно конкурентам отсыпать проблем! — объявил он, помахивая пухлым блокнотом. — Что-то нечисто с ним… Отмалчивается. Был шанс расковырять, хотя ты прав: неблагодарное и неблагородное дело. Ну, — обернувшись к Кораку, потребовал Ян, — и что ты там у него разглядел? Надеюсь, хоть что-нибудь полезное. Я далековато стоял. — Мой милый друг! Что ты собрался узнать от человека, который после гибели сына вместо помощи следствию решил насолить конкурентам? — Корак строго глянул на Яна, будто действительно осуждал Громова-старшего. — Мы узнали от него все, что было нужно, разве нет? Ян облокотился на капот машины, расслабленно кивнул. Ненадолго Кораку пришло в голову, что все, что он скажет, инквизитор подметил и сам, но любезно позволяет ему выговориться, увлечься. Но все равно собственные открытия рвались наружу: — Давай по порядку. Недавно он сменил себе секретаршу. Миленькая девочка, я бы ее допросил! Громов, наверное, тоже. Причем даже оба!.. Вообще-то, почему у нас боевая двойка, а девочки нет? Ладно-ладно, спокойно. Второе. Как-то много рюмок на один рот. Возможно, он пил с кем-то, кто пришел утешить отче. Третье. От него плохо пахнет! Джек, что скажешь? Корак на полном серьезе опустил глаза, посмотрел на адского пса, ожидая ответа. — Р-рав! — серьезно согласился Джек, поглядывая на Яна, и тот, закатив глаза, сдался их общей убежденности. — Я — ищейка с забитым носом, говорил уже. Но от него фонит чем-то нехорошим. И самое важное! Амулет! Амулеты просто так не носят! — для убедительности Корак достал за ушко свою пятиконечную звезду с шеи. — Такой же амулет нашел Джек! Надо выяснить, что это за символ. На языке вертится, но не могу вспомнить. Какое-то пшеничное поле, не знаю… Спросим у Влада, я нарисую! Джек — настоящий молодец! Сообразил подыграть и найти колечко. И Громов, чуть пьяненький, отлично наклонился. А выпытывать что-то у политика честно — себя не уважать! Вот! Со смесью усталости и одобрения на него поглядел Ян. Он, больше уставший от этой работы, да еще вынужденный распутывать загадки не со своим напарником, радовался этому делу куда меньше, но Корак видел, как заразил его азартом, заставив повеселеть. — Пить он, положим, мог и с женой, не можем же мы его за это арестовать, — в машине размышлял Ян. — Однако у меня есть чувство, что он связан с весенним трупом, о котором я говорил. Надо поискать. Про секретаршу — хорошее наблюдение, предыдущая могла что-то узнать, ее сменили. Нужно пообщаться. А может, это обычное совпадение. Но с амулетом ты большой молодец, догадался, — похвалил он. — Я поручил нашим ведьмочкам разобраться, пусть побьются. А вечером — ты прав — спросим у Влада. Ты отлично справляешься, Корак. В задумчивости он посмотрел на небо. Корак повернулся тоже. И впрямь вечерело, и солнце рыжими полосами ложилось на дорогу — середина лета в Петербурге была своенравна и переменчива, но под закат все-таки решила порадовать их теплом.

***

Возвращаться домой после долгого суетного дня Влад Войцек любил. Прикрыв дверь, провернув ключ знакомо, на полтора оборота, он мог наконец скинуть все маски, привычную наглую резкость, забыть язвительные замечания, какими он искалывал Высших на Совете у Сатаны. Мог помотать головой и отвлечься, перекинуться на что угодно. Влад был честен с собой: он давно стал стайным человеком и, переступая порог, ожидал услышать смех и голоса, успокоиться, забыться рядом с семьей… Первым к нему выскочил, выкатился комом черного меха, конечно, Джек, счастливо обтирая ему ноги и не позволяя пройти. Выглянул и Ян, улыбнулся по-настоящему, искренне, оттащил пса, придержал сумку, пока Влад снимал кожанку и нацеплял ее на вешалку. Успел зарыться внутрь и разглядеть несколько принесенных старых томиков. С грохотом Влад скидывал ботинки; с наслаждением потянулся, хрустнул плечами. Сгреб Яна в объятия, отпустил, осмотрел придирчиво. — Как день? — жизнерадостно накинулся Влад, соскучившийся, изголодавшийся. — Ты спрашивал насчет славянских символов и речной нечисти, я принес кое-что из тех книг, что у нас в Аду, сейчас поглядим! Рассказывай! — шепнул он, подтащив Яна ближе. — Что начудил Корак? — Ну, пока ничего особенно криминального, — пожал плечами Ян. — Кажется, ему понравилось, ходит, разгадывает. Вытащил русалку из реки, довольный такой. С Джеком они сработались. Что же до того… что-то с ним случилось, Влад, чего он забыть не может, — тревожно понизив голос, пробормотал Ян, болезненно вздохнув, — и крылья у него — страшные, мне Саша рассказывал. Но, возможно, у нас получится его приободрить, вытащить, дать какое-то дело, в котором Рак будет по-настоящему полезен: спасти, помочь с поисками убийцы — пусть поймет, что он нужен миру. Мы ведь поняли… — Поняли, — согласился Влад. — Мир — изменчивая штука, но место в нем найдется для каждого. Да ладно тебе, — протянул он, отвлекся на Джека, потрепал по холке, а после ласково боднул Яна рожками. — Вместе справимся: и с делом, и с тем, что стряслось с Кораком. Как он?.. — Увлекся. Я надеюсь, что он смог переключиться… Но я что-то не понял: ты больше беспокоишься за него или за меня? — фыркнул Ян, желая поддеть Влада. — Я прекрасно знаю, что вы оба ебанутые; правда, в прямо противоположные стороны, что все ужасно усложняет, — со сдержанной нежностью усмехнулся Влад. — Как же тут не волноваться… За Джека — он вынужден вас обоих терпеть! И он чувствовал, что Ян, сердобольный, всегда готовый сражаться за родных и отмаливать их души, ему верит и чуточку отходит, расслабляется — он больше не напоминал дрожащую, натянутую изнаночную нить. Влад тоже волновался за Корака. И Кара справлялась о нем, хотя не смогла выкроить минутку со всеми этими Советами, чтобы навестить Рака в Петербурге. Ее известие о помертвевших крыльях привело бы в ужас! Их связь с Кораком была куда крепче, надежнее; как ни пилила Влада слабая ревность, он должен был признать: именно Корак стал ей братом первым, а не он. Нынешний путешественник по мирам, Корак и в детстве любил заглядывать в самые отдаленные уголки вселенных. Так он каким-то чудом наткнулся на тогда еще стоявший Рай, а в нем — на одинокую маленькую Кару. Владу было страшно воображать, как давно это произошло, сколько с тех пор воды утекло! Кара выросла, пала, сожгла Рай в Последней из войн между ангелами и демонами… И Корак тоже повзрослел, тоже изменился, но однажды вернулся к ним в Петербург, грянувшись с неба. Тогда-то они все и познакомились, а Кара заново начала открывать любимого друга детства… И — да, в начале знакомства Влад очень хотел убить Корака. Он считал, это вполне естественная реакция каждого, кто встречает наглого Падшего. Иначе говоря, Рак был абсолютной катастрофой. Но их катастрофой — и это значило, что они все были за него ответственны. И сейчас что-то случилось: с Кораком и, как Влад предполагал, с его родным миром, Кареоном. — Будешь ужинать? — предложил Ян. — Давай, у нас сегодня вкусно! Надеюсь, ты голодный. Принюхавшись, Влад с удивлением сообразил, что с кухни и впрямь тянет чем-то вкусным, из-за чего он вспомнил, что ни кусочка за полдня не перехватил. Все сидел в кабинете для совещаний во Дворце, выслушивая занудные доклады Высших и перемигиваясь с Карой. — Неужели Джек настолько оголодал, что научился готовить? — насмешливо уточнил Влад. На шутки о своем неумении состряпать простенькое блюдо Ян никогда не обижался. А Владу чуть приятнее было думать, что его напарник не идеален. — Да нет, там Корак кашеварит, — улыбнулся Ян. — Я хотел накормить его бутербродами, но он решил сам этим заняться… Натащил продуктов, посуды какой-то — у нас точно такой не было! Ты же не против? — Я очень даже за! — решительно заявил Влад, продвигаясь к кухне. — Устал как собака! Джек, без обид! Ощущение тепла накрывало его с головой — не палящего адского, а чего-то мягкого, душевного. Дверь на кухню была прикрыта, но через мутное стекло можно было рассмотреть, как там между плитой и столом мечется Корак. Окатило жаром. Влад задумчиво обернулся на Яна, ожидая пояснений: он и не подозревал у Корака такого таланта. Когда Корак пропал в магазине на добрый час, Ян — как он, смущенно усмехаясь, признавался — подумал, что тот провалился обратно в Кареон или, что еще хуже, в постель к кассирше. Но оказалось, что отделаться от затейливого Падшего не так легко, и он вернулся с целой сумкой продуктов, не подпуская к ним ни Яна, ни Джека. Выгнал Яна на диван в комнату, прикрыл дверь и начал греметь в одиночестве. Влад чуть шире распахнул дверь; через щелочку можно было просунуть голову и наблюдать за Кораком. Он будто бы колдовал в замысловатом танце с самим собой. Крутился от стола к плите. Мелко рубил лук, пока сочная свинина шкварчала на сковороде. На маленьком огне стоял сотейник, непонятно откуда появившийся в квартире, носящей титул пока что холостяцкой. Дихолостяцкой, как предположил вчера немножко пьяный после вечера у Ориш Корак. Корак отплыл от стола, поднял крышку, перемешал содержимое тары, и расплылся по квартире запах кислой клюквы. Лук угодил к мясу, Корак кошкой потянулся, глянул в духовку, где восемь керамических горшочков, то ли выкраденных Раком у соседей, то ли оставшихся от прошлых хозяев, запекали в себе что-то… Как посчитал Влад, принюхиваясь, картофель с сырной шапкой и грибами. Корак плясал, поспевая за всем и сразу. Он будто бы всю жизнь прожил в этой квартире, знал, где и что лежит, знал, что и куда добавить. Послушно, печью из детской сказки «Гуси-лебеди», слушалась Корака старая газовая плита, каких не было в Кареоне. Полетели мелким десантом специи в соус, накрошились укроп и петрушка. Падший чуть повернул голову в сторону двери, не останавливаясь. — И что мы замерли? Младшие поварята Войцеки, слушай мою команду! Созывайте ужин у Танатоса и его приспешников! Влад, раздобудь вина! И яблочного сока! Ян, обзвони семейство! Джек, хор-роший мальчик! — Разрываюсь между желанием ему вломить и оставить навсегда поварихой, он прикольный, — вздохнул Влад, устало потирая лоб под рожками, пока Ян действительно, вытащив телефон, набирал сообщение, звал. — Спасибо, конечно, за ужин, но для вина у нас слишком много дел, над которыми надо поразмышлять… Обойдемся чаем. Выпьем с тобой в следующий раз. Инквизиторство, где, говоришь, амулет был? Ничуть не мешая Кораку, Влад выбрал себе угол за столом, где стоял инквизиторский ноутбук, и с некоторой опаской принялся рыться в папках, куда ведьмы перекидывали отчеты. Наконец наткнувшись на фотографию деревянного амулета, он похмыкал, почесал затылок, переключился на браузер и начал торопливо гуглить, перетряхивая знакомые ему языческие сайты. — Если вы не почувствовали от амулета никакого заряда, — обратившись к Яну, начал разъяснять Влад, — значит, это не колдовской амулет, а, скорее, нечто вроде знака принадлежности к какой-то организации или культу. Символ, метка. В прошлом такие выжигали каленым железом. Возможно, сможем тут что-то раскопать… или это семейное верование. Вместо креста носят, ударились в славянство. Такое бывает. — Не получилось выяснить, был ли такой амулет у первого убитого, Лискова, — подсказал Ян. — Выборгское отделение, как и обычно, забило на глухаря, с уликами негусто. Дилетанты. — Ну, не всем же жениться на работе. Отдохнуть решили ребята! Влад перехватил у Корака кусок хлеба, куснул задумчиво, быстро листая страницы. Мелькали странные славянские символы — для Влада, привыкшего к демонским печатям, они были не так понятны, однако кое в чем он разбирался. Прищурился… — Ага, глядите… Мокошь, матерь урожая, — наконец предположил он, указывая на схематичный символ на экране, выглядящий точь в точь как амулеты Громовых. — Если учесть, что у этой семейки, как вы говорите, какое-то сельскохозяйственное предприятие, это имеет смысл. Сейчас многие обращаются к древним божкам, поняв, что Творец не ответит. С чувством выполненного долга он откинулся на спинку стула. — Влад, а можно я почитаю твои книжки? Желательно что-то по магии и языческим культам. Информация никогда не помешает… — Корак выключил мясо и соус, оставил духовку в покое, упал на стул напротив. — Ваша привычка работать дома, конечно, отвратительная, но полезная! У нас есть часочек до полной готовности. — Бери, конечно, у меня этих книг… На полке погляди. А я когда-то тоже проповедовал, что дома надо отдыхать! — объявил Влад, ликующе оглядываясь на Яна. — Но пытаться переспорить инквизиторство себе дороже, все равно что настойчиво биться рогами в стену… Поработаешь с ним еще немного — тоже втянешься. Как вам день, кстати? Неразборчиво что-то пробурчав, Ян листал ту самую книгу, которую Влад притащил с собой из Ада — рассыпающийся бестиарий, что на глазах терял страницы, и Ян испуганно подхватывал их и засовывал на место, пока на листочки не напал Джек. Джек сидел рядом и истекал слюной, но, как послушный пес, голоса не подавал и еды не требовал. — Ага, понравилось, значит, с Кораком! — хищно протянул Влад, обернувшись на Яна, помедлившего с ответом. — Молился ли ты на ночь, инквизиторство? Отскочить Ян не успел, слишком задумался, потому слабо отбивался от Влада, рыча и пытаясь не уронить книжку. К возне с радостью присоединился Джек, принявшийся скакать вокруг хозяев и оглашенно лаять. — Работаю с каким-то детским садом! — жаловался Ян, отпихивая Влада. — Один таскает русалок, другой лезет душить. Между прочим, видео с Кораком можно найти в интернете, мне Тина переслала. Слава Деннице, ты пока нигде не засветился, на Инквизицию не будут ничего строчить! А то прилетит за жестокое обращение с нечистью! — Ей нравилось! Пока я не вытащил ее на берег и не стал сильно обнимать… ногами… — пробубнил Корак, явно довольный собой. — Нечего в воду таскать каждого встречного! Теперь знает, как чувствуют себя объекты ее игр! Корак отобрал фолиант у развеселившегося и, откровенно говоря, малость взбесившегося Влада, разложил на поспешно прибранном столе чайно-желтые странички. Стал внимательно читать, ухватывать отрывки о водяной нечисти с жадностью. Это должно было затянуться. Метнувшись к чайнику, Влад включил его, быстро нашел на полке ароматный чай, усадил на лавку Яна, все лезшего помогать, застыдившегося вдруг, что никак не поучаствовал. А потом Влад принялся со вкусом размышлять: — Вы, конечно, молодцы, что полезли к русалкам, но не стоило полагаться на их слова. Они пугливые, на самом-то деле, затащат пощекотать какого-нибудь долбоеба, покрасуются перед камерами — вот и все, на что их род способен, — с удовольствием чувствуя интерес публики, расходился он. — А то, что убило Громова, совсем на них не похоже. Прежде всего, судя по рисункам ауры, у этого существа нет сознания. — Как это? — возмутился Ян. — Вот, гляди! — Он даже открыл Владу кадр с камеры и указал на красные пятна. — Гнев, обида, злость кипит! Яркие такие разводы! — Сознание — это способность мыслить, инквизиторство, а для того, что ты перечислил, особо думать не нужно. Инстинкт. Как у бешеной собаки. Нечто подобное проявляется и у обычных духов, — вздохнул Влад, ненадолго замолчав: воспоминания были неприятными. — Но там хотя бы личность есть, а тут… — Я тоже думал, что это может быть мертвячка, — деловито вмешался Ян. — Однако когти у нее самые настоящие. Убитые духами погибают все больше от приступов — сердце не выдерживает воздействия. Рваные раны… — Что вы знаете о заложных покойниках? — ликующе переспросил Влад. — Корак, в вашем мире, кажется, существует понятие некромантии? Ему нравилось находить различия их вселенных, непохожей магии… Падший кивнул: — Достаточно умелый маг может вселять души людей и животных в давно остывшие, даже разложившиеся тела. В зависимости от степени разрушения тканей и способностей мага можно поднять разные виды нечисти. От ходячих черепных коробок до настоящих вампиров. Последние даже могут мыслить. Насчет первых не ясно. Думается, ими движет воля хозяина. Зрелище не для слабонервных… А эти ваши… Заложные покойники… Не знаком с термином, а может — забыл. Просвяти нас, м? Поднявшись, Ян подошел к вскипевшему чайнику, налил им всем. Покачал головой: — Вот заложи нам не хватало. Когда мы последний раз разбирались с упырями? — Да пару лет назад, — прикинул Влад. — Понимаешь, Рак, какое дело: на городских кладбищах сейчас навешана куча защитных заклинаний, чтобы ничего не проклюнулось, а вот сельские инквизиторы наверняка гоняют такую хуйню каждый месяц… Заложные поднимаются сами, им не нужен некромант, — пояснил он. — Иногда изнанка отзывается на желание. Назад их влекут неоконченные дела. Но разума в них ни на грош, одна последняя мысль, которая мучила умирающего. Чаще всего именно она толкает их на преступление. Он был доволен произведенным эффектом — и задумчивостью Корака, и тем, как освещается лицо Яна, наконец-то нащупавшего ответ на мучившую его загадку. — Тогда понятно, почему так жестоко изодрали Громова, — согласился Ян. — Это был животный гнев. Ведь это всегда люди, которые умерли не по своей воле? — Почти всегда. Из этого делаем вывод: Ивану Громову было, за что мстить! — громко припечатал Влад. — Возможно, он убийца. Или чем-то обидел эту заложь, а она вспомнила, связала неправильно. Нужно разобраться с прошлым этой семейки. — Так, а с чем мы имеем дело? Ты же нашел какую-то водяную нечисть? — уточнил Ян. Читавший Корак так и не продвинулся достаточно далеко. — Ты же умный, Войцек… Когда нужно было, Ян умел подлизываться. Впрочем, насколько Влад его знал, инквизиторство всегда был искренним во всех эпитетах. В этот раз — немного стеснялся Корака, но на Влада глядел с неподдельным восхищением. И он не мог не сдаться. — Глядите! — Влад развернул к себе захваченную Раком книжку, быстро пролистал, остановился. — Мавка! Заложная покойница, мстит убийцам, живет в воде. Строго говоря, это такая злобная русалка, которую когда-то кто-то утопил… Иллюстрация в бестиарии изображала взлохмаченную девицу в исподней рубахе, которая, набычившись, смотрела прямо на них. На тонких пальчиках художник неаккуратно наметил ятаганы когтей, на личике застыла угрожающая гримаса дикого зверя. Влад перелистнул и показал приникшим к книге Раку и Яну спину с содранным мясом: отлично было видно кости и внутренности. Ян спокойно присербывал чай, хмыкнул. — У нее ноги! Она способна выйти на землю и отомстить, — заметил он. — Какое, однако, удобство. — Будем наводить справки по пропащим за последнее время? Или попытаемся проследить за Громовым? Если надо, могу вытянуть из него показания… — Корак поднялся, сполоснул разделочный нож, вытер о полотенце и ловким движением загнал в подставку. Затем встрепенулся, по-птичьи изогнул голову: — Охота! Ну, не Дикая, обычная. У меня есть номерок секретарши Громова, можно узнать, куда они ездили на охоту. Тот ельник с фотографии, вдруг там получится найти что-то? — Во-первых, я запрещаю угрожать кому бы то ни было! — строго вмешался Ян. — Мы Инквизиция, а не бандиты с большой дороги, чтобы выпытывать у подозреваемого что-то с помощью тесака. Во-вторых, спрашивать напрямую — спугнуть Громова. Если он действительно виновен, затаится, заметет следы. Нет, нужно иначе… — Ян, ты знаешь, что такое Инстаграм? — позвал Влад. Он с азартом изучал все, что нашли на Ивана Громова ведьмы: и результаты вскрытия, которое после загребущих рук Корака можно было и не проводить, и все, что на мальчишку нашли. Студент, не слишком прилежный, но все-таки держащийся на месте благодаря отцовским деньгам; время Иван проводил в основном в ночных клубах, о чем явно можно было судить по страничке в интернете. Ее Влад как раз открыл. — Я… ну это такое… — смутился Ян. — Знаю, конечно! И что ты хочешь сказать? Надо попросить ведьм, чтобы взломали сообщения?.. — Все проще! — хохотнул Влад. Открыл привлекшее его внимание фото. — Глядите, вот тут лесок, елочки, птичка подстреленная! Громов хотел похвастаться, что он крутой добытчик. Хотя и рисковал огрести от защитников животных. Посмотри, — поманив Яна, он указал чуть пониже фотографии с подбитой уткой. — Тут геолокация. И не нужно никого пытать, технологии сделали все за нас. Все-таки хорошо, что мы живем в эпоху этого дикого прогресса. — Яблочко катится по тарелочке, покажи нам суженого-ряженого? — Корак усиленно окал, старил голос, с трудом сдерживая смех. — Бабушка-Яга все покажет! И русалку, и мавку, и даже лешего с домовым! Ян, рванем в лесочек поутру? Грибников наловим, ух! — Поезжайте, инквизиторство все в городе сидит, надо на свежий воздух, — поддержал Влад. — Меня опять тащат в Ад на половину дня, но я что-нибудь по амулету связи буду подсказывать. — А ведьмы станут копать про Громовых и Лискова — все-таки мне кажется, что тут есть связь, — согласился Ян. — Жаль, качество видео отвратительное, не получается опознать мертвячку. Тем временем в коридоре завозились, загремели, и Джек гавкнул, отвлекая от разговора, но не напрягся, а с любопытством потянулся туда, готовый приветствовать новых гостей. Явились Саша с Белкой, которые с некоторой опаской приблизились к кухне. — Говорят, сегодня что-то необычное! — улыбнулась Белка, заглядывая; расцеловала Влада с Яном, взглянула на Корака еще несколько смущенно. — Очень вкусно пахнет! — Я вам тут биографию Лискова распечатал и вообще все, что по тому дела у Выборга было… — шепнул Саша, сунув Яну стопку листов. — Вот знает же, что читать на экране — это ебаное извращение! — возликовал Влад. — Садитесь, проходите… Инквизиторство, притащи еще стулья, будь добр? — попросил у Яна, стоявшего ближе всего к дверям. — Сегодня угощает дядя Корак, посмотрим, что у него получилось, и я искренне надеюсь, что мы переживем этот чудный ужин, а если нет — явимся заложными, чтобы настучать ему поварешкой! Амен! Пришел Ян с парой стульев, и они завозились все, устраиваясь и тихо перешучиваясь. Кухня вдруг показалась крохотной, но от того было лучше. Джек подлез ближе к столу, с нетерпением облизываясь. Корак радушно стиснул руку Ивлина, посмотрел на Белку, попытался было выдавить улыбку, но потерпел поражение, и оттого взгляд показался излишне колким. Падший обмотал руку кухонным полотенцем, распахнул духовку, двинул на себя противень, подхватил горшочек. Поставил Яну, Владу, Белке, Сашке, себе. Следующий открыл, ложкой выложил картошку оттуда в миску Джека и цокнул ему. Вытащил из шкафчика посуду, подал каждому свинину, политую клюквой. Набрал приборов, разложил перед гостями, сел на стул и тяжело вздохнул, большим пальцем почесав ничем не скрытый шрам. Некоторое время царила тишина, когда они распробовали, хватали первые кусочки. Замурлыкавший Джек лучше всего отображал их общее впечатление, и Влад вынужден был признаться, что лишь гордость не позволяла ему присоединиться к донельзя довольному псу. — Ужин хорош, — признал Влад, поглядывавший на шрам Корака. — Вообще-то можно прибавить к нему интересную историю — и будет еще лучше. Так что с тобой стряслось, мой друг? — Бестактность, Войцек, твое второе имя, — заметил Ян. — Нет у меня второго имени, никто меня не крестил! Дети притихли. У Корака соскочила рука, и нож со скрипом полоснул тарелку. Падший поднял правую бровь, по обыкновению сжал, спрятал губы. — Пока вы пятнадцать лет жили в мире, строили для себя мир и растили детишек… — Ненадолго оборвалось. Падший не язвил и не вкладывал ни капли агрессии в слова, они казались наоборот слишком мягкими, не такими, какими обычно бросался Корак. — Это время я потратил на нарушение законов термодинамики. Любая система произвольно стремится в сторону увеличения меры хаоса. В Кареоне появился маг, Влад. Маг настолько сильный, что пережевал Зана за считанные минуты. Проехался по нему катком так, что оставил без магии. Ни один совет, конклав, круг магии или что-либо еще не может противостоять Мессиру, ибо он есть часть Кареона. Любая система движется к хаосу. Любая система хочет умереть. Распасться на мелкие структурные единицы, рассыпаться прахом, не оставаясь даже в истории, потому что сама история уничтожится. Дочка Илиира… Нам понадобилась жертва. Кто-то, кто отдаст жизнь, чтобы стать подушкой безопасности. Я не знаю, когда падет Кареон, что будет со мной и моей магией. Возможно, ниточки, из которых я остался соткан, сгорят начисто! Возможно, пропадут крылья и сотрется магия. У меня красная человечья кровь и куцые куриные крылья. Но убить детей было нельзя. Корак наконец повернулся к Белке, тяжело выдохнул, улыбнулся. — Я знал одну эльфийскую принцессу, она была очень на тебя похожа! — Но я совсем не принцесса! — покраснела она. Было слышно, как мурлычет Джек. — Жертва, значит, надо же, — вдруг выдавил Влад, растерянно разглядывая Корака. Искал в нем отражение. Почувствовав, Ян уверенно взял его за руку, не позволяя сжать кулак, грохнуть с досады по столу, и Влад выдохнул, остыл, благодарно ему кивнув. — Да, в конце все сводится к тому, сколь много мы готовы отдать, — горько произнес он. — Не мы спасители миров, Корак, но так сложилось. Пока тебя не было, мы тоже сражались и тоже жертвовали, чтобы в конце всегда было, куда прийти. В наш мир — может, единственный, по-настоящему свободный. И он, действуя по наитию, подумав, что Корак поймет, сунул руку в карман джинсов, нашарил защитный инквизиторский амулет, выключил его касанием и распахнул душу, показывая Кораку лишь недавно поджившие алые нити. У Корака округлились глаза. Он ошарашено вытянул вперед руку, но остановился, решил не трогать Влада лишний раз. Маленькая легкая слеза с левого его глаза покатилась по щеке, одними губами Корак выматерился, закачал головой. — Нет! Не так должно было быть! Это я отрекся, я оставил Херрет и прежние клятвы… И я — колдую. Господи, Войцек! — Корак сорвался, кинулся, обнял Влада до ноющих ребер, погладил по спине. — Что же делают эти ебаные миры! Прости меня, Войцек, если еще не простил. Твои заклинания — лучшие из тех, которыми меня могли пытаться убить! — Вот дурачье, сейчас тарелки свернешь… — смеясь и отворачиваясь, вздохнул Влад. Уткнулся ему в плечо, вздрогнул. Прижал, чувствуя, что это нужно Кораку. — Я не жалею, я отрекался ради Смерти и моей семьи. Ну, ерунда… Ты даже не заметил, что ее нет, этой магии… А убить тебя, чучело, я и так смогу, ты не сомневайся! Он то ли плакал, то ли хохотал над внезапным порывом обычно колючего Корака. — Они всегда так общаются, все нормально, — степенно кивнул перепуганным детям Ян. Он поднялся и наливал всем еще чай, умиленно поглядывая на Корака и Влада. — Так, быстро все прекратили рыдать! Вы всех затопите! — Иди ты! — отчаянно рванулся Влад. У него сдавливало горло, и он подумал, что орать громче — хороший выход. — Мне тут… в глаз попало… космы вот кораковские, лезут куда ни попадя! — Переебу тебе, Войцек, если снова полезешь рисковать шкурой! — Корак наигранно стукнул по столу и взлохматил волосы Влада: — Р-о-ожки! — Мр-р… — предательски муркнуло в груди; он не мог этому сопротивляться, теплому шерстяному чувству, и размурлыкался сытым котом. — Мр-р-разь! — гордо завершил Влад под всеобщий хохот. Он был дома — и Корак тоже. И ради этого стоило жертвовать.