***
Ян не спал, хотя убеждал себя, что лучше отдохнуть, чем весь последующий день быть похожим на несвежего упыря, проклюнувшегося из могилы на сельском кладбище. Самоконтроль в кои-то веки подводил его, и Ян валялся на диване, сердито сверля глазами белый потолок и иногда нервно дергая выпустившуюся нитку на подоле футболки. Ему было одиноко, но в то же время и другое чувство щекотало нервы. Нехорошее предвестие. А интуиции он привык доверять — вот и ждал, когда тихая петербургская ночь разломится какой-нибудь жутью. К нему пришел Джек, сел и стал тихонько поскуливать, напрашиваясь на ласки. Почувствовал он волнение хозяина или тоже скучал по Владу, сгинувшему в ночи на ревущем, как голодный зверь, «Харлее», Ян было неизвестно, но он понял, что тут решительно нельзя спать, и соскочил с дивана. Рассеянно походил по гостиной, не включая свет, натыкаясь на книги и табуретки, на журнальный столик, на свою любимую пепельницу, которую он забыл убрать после того, как они с Владом сидели на полу, курили и раскладывали фотографии жертв по последнему делу… Все в доме напоминало о Войцеке, и отвлечься от переживаний о нем тоже не получалось. Ян обернулся на Джека, преданно семенившего за ним, и пес завилял хвостом. — Ты, наверное, думаешь, что я перегибаю палку и слишком накручиваю, — проворчал Ян. — Что мне следует успокоиться и лечь спать. Влад взрослый… Джек заурчал, словно бы насмехаясь над этим выводом. — Нет, он ответственный! — поспорил Ян. — По крайней мере, он старается. А я очень предвзят, если думаю, что он не справится… Это плохо! Я ужасный человек! Уловив нарастающую панику в его хрипловатом голосе, странно звучавшем в тишине, Джек завыл. Рядом загробно, тяжело тикали настенные часы… Но в тот же миг, словно услышав его, в коридоре раздался грохот — это Влад, как обычно, ввалился в квартиру, распахнув дверь с ноги при содействии отпирающего амулета. Ян неловко застыл посреди комнаты: Влад никогда не возвращался так рано, а значит, что-то непременно случилось. Вывод был простой и логичный. И одновременно подстегнувший тревогу еще больше. Не слушая Яна, Джек поспешил в коридор; послышался негромкий скулеж… — Влад? — позвал Ян неуверенно, хотя нисколько не сомневался, что это он заявился. Старался бодриться. — Забыл что-то? Погода нелетная? Войцек, не игнорируй меня, это невежливо! Влад не заглянул в гостиную, но знал, что Ян там. Нити контракта натянулись болезненно и зазвенели; стало тяжело дышать, будто нечто сдавило сердце. Смятенный Ян тронул их связь, проверяя, и едва не рухнул на колени от скрутившего его отчаяния. Он потряс головой, пытаясь прийти в себя. На изнанке от Влада разило ужасом и болью, такой яростной, что захотелось рухнуть на пол, свернуться клубком и тихо подвывать. Пахло резко — кровью! Он задохнулся, бросился, чуть не вписавшись в косяк — в глазах, привыкших к ночи, дико потемнело. Пошатнувшись, Ян выскользнул в коридор, заметил, что Влад не разделся, даже берцы у обувной тумбочки не бросил, как обычно. Запах крови, свежей мокрой раны, был настоящим — не магическим призраком. Ян едва не заорал, оглянулся на Джека, беспорядочно бегающего по коридору, но не нашел сил прикрикнуть на пса: ему самому хотелось невразумительно метаться от страха. Что-то было не так. На кухне царила ночь, люстру Влад не зажигал, но в окно заливал свет луны, делая все сюрреалистичным, словно бы отлитым из тяжелого холодного серебра. Мертвенно-бледный Влад сидел, мрачно уставившись перед собой. Не замечал будто. Коснувшись контракта, Ян с облегчением понял: физических ран на нем нет, его не окатывало знакомой горячкой боли, режущими лезвиями фантомного пореза, когда он пытался разделить мучение; нет, что-то изводило душу Влада. Гадать не пришлось: Ян увидел подсохшую кровь на его руках. Чужая. Кто-то умер. Ян так перепугался, что мыслил отрывками. Взгляд Влада ничего не выражал — признак безумной усталости, горя или сосредоточенного размышления? Когда Ян осторожно коснулся его плеча и тряхнул, чувствуя напряжение мышц, он даже не пошевелился, продолжая разглядывать нечто, видимое одному ему. Шепнув извинения, Ян нырнул в его память — в то, что лежало на поверхности, что выло и ревело, царапало. Влад все еще различал блестящую ночную трассу, обломки перекореженного железа и размазанного по асфальту человека… Ян отстранился ненадолго, скользнул к графину на столе, взялся за прохладный граненый стакан. Тишину ночи разбила хлесткая пощечина. Вздрогнув, Влад посмотрел на Яна, взгляд его прояснился. Он даже не коснулся щеки, хотя она наверняка горела; Ян чувствовал жар, будто его самого ударили. За его спиной заскулил Джек, тревожащийся за обоих хозяев. Он не подходил, пока не разрешали. — Извини, — прошептал Ян, протягивая Владу стакан с ледяной водой, чтобы приложить к лицу. — Надо было привести тебя в чувство. Ты не отзывался, и мне стало как-то страшно. Я не хотел делать тебе больно. — Да забей… Он не сам умер, я уверен, — тут же горячечно, торопливо выговорил Влад. — Ты же мне веришь?.. Он не мог!.. Точнее, я знаю, что-то там нечисто… — Конечно, — мягко успокоил Ян. — Но нам нужно найти доказательства. Он еще не понимал, о чем речь, кто разбился, где, как… Все эти тяжелые инквизиторские вопросы роились в голове, мешали ему нормально, по-человечески переживать за перепуганного Влада — нечасто удавалось его застать таким. Что-то поразило его настолько, что Влад никак не мог спрятаться за привычной нагловато-осклабистой маской. Он дрожал. Но, несмотря на все пропуски, недосказанности в его словах, Ян уже был готов сражаться за то, что Войцек считал истинным. — Расскажи мне обо всем, пожалуйста, — попросил он, касаясь его руки, заставляя Влада отвлечься от залипания в стену, мелко вздрогнуть и внимательно поглядеть на него, с нервной, но теплой полуусмешкой. — Влад, я так понимаю, это твой друг… Нам нужно понять, как с этим делом можно работать. Получится ли у нас забрать его. Инквизиция имеет право заниматься не всеми расследованиями. А если оно будет неофициальным, мы мало что сможем без полномочий. Прости мой прагматизм, — виновато пробормотал он. — Наверное, тебе нужно это… пережить. Ян подтащил табуретку, сел и пристально на него посмотрел. Это было как-то дико — то, что происходило. Сидеть на темной кухне, не замечая ничего вокруг, и пытаться затушить чужую панику. У Влада глаза были напуганные, стеклянные — самые искренние, потому что он инстинктивно скалился, с виду ершистый и разбойничий. — Нет, нет, ты помогаешь мне… думать. Это полезнее, чем паниковать, — поспорил Влад, кусая губы. Он схватился за стакан с водой, словно едва его заметил, жадно выпил, отставил с грохотом. Поманил Джека, растрепал ему шерсть на загривке. Пока тискал пса, успокаивая его, без умолку болтал: — Лерка, он, понимаешь, всегда осторожен. На тебя в этом плане похож. Не пил. Тоже перфекционист ебучий. Был. Он не мог бы разбиться, слететь с дороги — это невозможно, такого на том участке не случается даже с сопливыми новичками, которые хотят девок поразвлечь на байке, а Валера чуть ли не родился на этом мотоцикле. — Послушай, но такое бывает, — заметил Ян, когда Влад дал ему шанс вставить слово. — Есть тысячи совпадений, ведущих к трагедиям. Я имею в виду… нельзя исключать никакие версии — золотое правило инквизитора. Влад молча помахал рукой, прося его подождать. — В последние дни он ходил такой убитый, как будто чужой. Не узнавал я его. И, знаешь, нездоровое ощущение, какое бывает от проклятых?.. Затхлый привкус у ауры. Рядом стоишь, а у тебя волосы дыбом. Я пытался у него спросить, но ничего не добился, а тут Лерка разбился, и все на свои места! Он и сам знал, что это не доказательство. Что после трагедии можно додумать множество деталей, списать все на сглаз и порчу, ходить по гадалкам и успокаивать свою совесть. — Мы можем взять это дело, — убедительно рассказывал Влад. — Лерка не человек, — глухо произнес он. — Оборотень-байкер — звучит так… дешево. Но он был одним из самых честных, а ты знаешь, как я это ценю. Да, мы не можем ничем помочь — но я хотя бы могу отомстить. Ты не откажешь мне в крови, правда? — Никогда, если ее мы прольем справедливо, по закону, — согласился Ян. — Пожалуйста, — впервые дрогнул голос Влада. — Янек, я не так часто о чем-то прошу, но, блядь… Если там пусто, объявим это несчастным случаем и закроем. Поговори с Ирмой. Менты не станут долго с этим возиться, скажут, очередной долбоеб на байке, да еще и нелюдь, а это совсем другое! Да и дело мы недавно закончили, свободны, что там у нас, хуйня какая-то… Он хотел отомстить за друга. Влад не сумел разобраться, помочь, когда он еще был жив, когда нуждался в спасении, и ему оставался только поиск его убийц. Не помраченный ли рассудок вел его? Бесплодная попытка не чувствовать себя виноватым? Поколебавшись, Ян все-таки кивнул ему. — Мы так или иначе это дело не минуем, — пообещал Ян. — Его отошлют в Инквизицию, если он оборотень, и я постараюсь его поймать. Обязательно поймаю! — решительно добавил. — Как ты, Войцек? — подбадривая, улыбнулся он. Влад все еще не расставался с Джеком, наскочившим ему на колени и лезущим под руки. Страшные руки, перемазанные. Должно быть, Влад старался помочь другу, но по отрывкам, сообщенным его памятью, было понятно, что спасти Валеру ничто не могло. Так и не снял косуху, сидел взлохмаченный… — Не ебу. Трудно терять друзей, — покачал головой Влад. — Особенно если в мирное время. На войне ты морально готов к тому, что будут погибать, и все равно душу рвет, а тут… — Может, ты поэтому хочешь верить, что это убийство? — Проверим, — угрюмо повторил Влад. Нехотя ласково отпихнул Джека. — Какая же все это херня… Я пойду попробую отмыться. — Я помогу, — устало кивнул Ян, знавший, как неприятно въедается засохшая кровь. Поспать долго не удалось. Они потратили куда больше времени, избавляясь от крови, чем ожидали, а потом Ян решил сразу запустить стиралку, запихнув в нее все тряпки Влада. Когда он вернулся, прикрыв дверь в ванную, чтобы машинка не грохотала, Войцек уже спал, болезненно съежившись под одеялом. Припав рядом на подушку, Ян ожидал возвращения своей внезапной бессонницы, теперь-то, когда беда правда произошла, хотел распланировать расследование, подумать, но его неожиданно быстро сморило.***
— Ты вчера постирал мою последнюю приличную рубаху, выбирай, или я пойду без нее, или придется надеть футболку с «Упойным отделом»! — с утра шумел Влад, носясь по квартире и трагично роясь в платяном шкафу. Ему не было лучше. Нет, наоборот, стало паршивее: первый ужас прошел, начала грызть вина — долго, вдумчиво впиваясь шильями клыков ему в спину, обгладывая кости. Но он пытался обмануть и себя, и сонного Яна, заливавшего в себя вторую кружку кофе и торопливо курившего, и Джека, которому просто нравилось, когда все бегают и весело кричат. Влад очень старался, чтобы его вопли не напоминали истерику. — Не шуми, соседи спят, — укоризненно проворчал Ян, проскальзывая рядом и ловко тасуя вешалки. — Ничего не последняя, вот еще одна, ты чем смотришь? Твое желание сделать что-то против правил — это, конечно, хороший способ справиться с горем, но кардинал вряд ли оценит, — твердо напомнил Ян, запихивая поглубже дурацкую футболку, на которую позарился Влад. Протянул ему рубашку, вздохнул, потянулся мягко коснуться губами виска: — Все хорошо, — убедительно произнес он. И Влад ненадолго ему поверил. Погода хмурилась, ветер трепал деревья. Пес самозабвенно раскапывал что-то в кустах шиповника — оставалось надеяться, ничего противозаконного он там не найдет. Влад терпеливо дожидался, пока Ян докурит у лавочки, и косился на прижавшийся к заборчику с облезшей краской «Харлей». Отчасти он хотел почувствовать страх при взгляде на мотоцикл, ведь должна же была эта трагедия чему-то его научить… Прежде знакомые Влада, с которыми он скорешился за последний год, когда стал кататься, не погибали на дороге — он слышал краем уха, но это казалось таким далеким, что почти неправдивым… Но вот смерть подобралась так близко, а Влад чувствовал прежний азарт и нетерпение. Впрочем, куда уж ближе. — Я написал Ирме, она пообещала отдать нам дело! — ликующе воскликнул Ян, помахав ему рукой с зажатым в ней смартфоном. — У кардинала слишком хорошее настроение, мне почему-то кажется, это ловушка. Ей что-то от нас нужно… Всю дорогу они старались угадать, что такого приключилось, раз кардинал пошла к ним навстречу. Но ни неведомого зверя, поднимающегося из бурных глубин Невы, они не заметили, ни даже покрасневших вод — словом, никаких свидетельств приближающегося конца времен, кроме подобревшего начальства. Оказавшись в традиционно шумном и суетливом офисе, они тут же столкнулись с кардиналом Ирмой. Непривычно было видеть ее вне кабинета, где она сидела и руководила работой всей организации, как хищный цепкий паук, реагирующий на тончайшие подергивания нитей. Стало жутко: наверняка Ирма явилась поговорить о деле разбившегося Лерки, которое Ян уже унес им. Спохватилась? Хотела о чем-то предостеречь? Иногда казалось, она не человек вовсе, даже не нечисть, а какой-то коварный робот, затянутый в кожаный костюм, как в футуристичных фильмах; что под этой личиной — сталь, механизм, движущиеся шестеренки и ледяная безэмоциональность. Идеальный инквизитор — слава Деннице, Ян был не таким, за фанатичностью сохранил человечность, проросшую сквозь стальную броню… И вот она сидела на стуле для посетителей возле заваленного канцелярией стола Яна и терпеливо дожидалась. Инстинктивно Влад напрягся; у ноги тревожно вздыбился Джек. Кабинет был их территорией, обжитой, принадлежащей им и еще Аннушке, тихонько сидевшей в углу и сосредоточенно работавшей на планшете. Привычная картина: шкафы с папками, чайник на краешке захламленного подоконника, пустой, неживой стол Влада — он редко за ним работал, чаще сидел на краю инквизиторского и важно комментировал. А Ирма казалась чужеродным… объектом. — Доброе утро, кардинал! — расслабленно, обманчиво ровно проговорил Ян. — Хотите кофе? Чай? О чем-то побеседовать? Он умел так изящно надавливать на людей, требуя сразу перейти к делу. Хотя управлять Ирмой было куда труднее, и она не торопилась. — К нам тут обратилась журналистка из «Вечернего Санкт-Петербурга», — размеренно рассказывала она. — Собирается писать про вас материал, пока выясняем, кто может быть заказчиком или это ее собственная… инициатива. Но нам на руку, Инквизиции нужен позитивный образ, а то в последнее время у нас крупных побед не было, — Ирма нахмурилась, показывая, что колола их — специально. — Так что не смейте от нее отмахиваться. Возьмите с собой, дело у вас сейчас не очень опасное, так что девочка сможет поработать, а вы… показать, что можете быть эффективны, — она явно постаралась, чтобы это не выглядело как похвала. Влад вспыхнул, готовясь спорить: ему вовсе не нужна обуза сейчас, в деле, язвившем сердце, изводившем еще не успокоенной болью, горем по другу… Показать свое отчаяние, заставляющее дикой гончей рваться по следу преступника, Влад мог одному Яну, полагаясь на его умение успокаивать, гасить яркий лесной пожар в душе. Но не чужой соплячке, готовой раздуть из его переживаний какую-нибудь отвратительную историю для желтой прессы… Однако громкие, яростные слова так и не сорвались, заледенели на губах, когда Ян спокойно ответствовал: — Так точно, кардинал. Прикажете приступить к работе? Медленно, задумчиво Ирма кивнула, тоже пораженная его внезапной покорностью; она сухо распрощалась и вышла в коридор, громко закрыв за собой дверь. Они слышали удаляющийся грохот ее каблуков, словно начало сходящей лавины — первые камни, посыпавшиеся на дорогу. Влад не возмутился, не зарычал, как рассерженная адская гончая, за холку насилу оттащенная от взятого следа — потому что онемел, дико глядя на отрешенное лицо Яна. В него глубоко вгрызлось чувство неправильности: не мог он спорить при Ирме, не смел орать и ругаться, как обычно, когда кардинал ледяно смотрела на спокойного Яна… Влад знал об инквизиторском авторитете и отнюдь не желал (и не мог) оспаривать решения «товарища майора», как бы это ни расцарапывало его. Он не принимал нелепые правила игры в субординацию, чуждые, непонятные, стискивающие его оковами; но здесь дело было в уважении к Яну. В доверии. На свою репутацию Влад давно плевал, но инквизиторство — дело другое, бережно раздумывал он, почти не сожалея о том, что не выступил против безумной просьбы Ирмы. — Нам необходимо дело, — негромко, как бы извиняясь, сказал Ян. — Может, у нас получится отвязаться… Но мне кажется, если бы мы отказались в этом участвовать, Ирма могла бы что-то придумать в отместку. Он смотрел виновато, а Джек принялся игриво бодать ноги застывшего Влада. Его затопило благодарностью — за то, как Ян уверенно и строго говорил о том, что они начали. Не обыкновенная прихоть помутившегося от горя рассудка, а их общее расследование — так о произошедшем и впрямь было легче думать. — Не люблю журналюг, — заявил Влад, отходя от вспышки досады. — Она еще стажер, ничего страшного не устроит, — успокоил Ян. Он включил стоявший на столе тоненький компьютер, читал письмо от Ирмы с краткой характеристикой — кардинал позаботилась, чтобы они встретили девчонку вооруженными и были на равных: она-то наверняка многое нарыла. Повернув монитор, Ян показал скучную анкетку Владу. — Не акула пера, а так, малек, — снисходительно улыбнулся он. — Да, заурядная такая девица… Человек, слабенький дар, — вслух прочитал Влад. — Я бы сказал, что это явное невезение в нынешнем мире, но ты оскорбишься, а я этого не хочу. Мне вот что не очень понятно: ты всегда ревниво относился к работе, — протянул Влад. — А тут такая щедрость. По этой причине они были единственной в городе боевой двойкой в обход инквизиторской традиции. Ян покачал головой, смахнул личное дело, проверил быстро проложенную навигатором дорогу до места аварии, отправил маршрут себе на телефон — тонкие пальцы так и мелькали. — Она же будет не лезть, а записывать… — оправдывался Ян. — Ты и правда недооцениваешь и журналистов, и молодежь! Анна так и сидела, погруженная в свои дела, и Владу подумалось, что она не притворялась для Ирмы, лишь бы кардинал ее не трогала, а действительно над чем-то корпела. Возле нее стояла наполненная до краев, но остывшая кружка кофе. Отвлекшись на мгновение, вампирша скормила Джеку кусок шоколадки, которую постепенно обламывала, поправила гладкие черные волосы, заводя прядь за ухо, и очаровательно улыбнулась им. — Что-то серьезное? — окликнул ее Ян. — Ань, если что, мы можем подсказать… В последнее время они реже работали вместе, захваченные собственными расследованиями; Аннушку прикрепили к боевой тройке, которая, хотя звезд с неба не хватала, все же разбиралась с интересными и весьма кровавыми делами. Но Ян, чувствуя себя немного в долгу перед ней, беспрестанно напоминал вампирше о своей вечной дружбе и помощи… Предложениями Аннушка с радостью пользовалась, не было в ней этого инквизиторского ослиного упрямства, свойственного Яну или Ирме, готовым гордо биться над своим расследованием до изнеможения. — Да, посмотрите, — Анна поманила их ближе, и Влад, сдвинув часть ее папок, громоздившихся на столе, уселся на краешке. — Наши сканеры показывают, что возле города какое-то напряжение магии. Вроде как, буря на изнанке. Здесь и здесь, — она тыкала пальчиком в зеленые зоны. — Явление вполне себе обычное, природное — тем более, там лес, — вставил Влад. — Почему нас это ебет? — Понимаешь, у нее слишком четкий радиус, — сказала Анна и в подтверждение открыла на планшете цветастую симуляцию. — Мне кажется, такое может быть вызвано какими-то искусственными действиями. Ритуалами, Высшей магией. А как мы знаем, ничего хорошего это не сулит… Она грустно покачала головой и наконец-то заметила, что кофе остыл. Влад метнулся к кофемашине, которую они предусмотрительно держали в углу, когда было лень заваривать самим. — Да, понимаю. Причем магия была внезапной, — догадался Ян. — От постепенных влияний такого эффекта не будет. А что, плохое что-то стряслось? — Да камеры на дорогах стали барахлить, перепады температур случались, то жара, то асфальт в инее, — пожала плечами Аннушка. — Все быстро успокоилось, но дорожники успели накатать нам просьбу разобраться. Не уверены, что именно мы обязаны этим заниматься… Она с благодарностью приняла кофе и замолчала, смакуя. Склонившись к планшету, Влад прикинул. Карту Петербурга он выучил наизусть, так что быстро обратился к той части, где они обыкновенно гоняли; отрезок был тихий, машины по нему ездили редко — старая дорога, да и отдаленная, были и более короткие пути… Та самая дорога, где разбился Лерка. Помотав головой, Влад сосредоточился на разводах магии. Они были ровные — это да. С обрезанными углами, словно детская аппликация. Природа не создавала таких четких форм, чаще запутывалась спиралями и сворачивала нити изнанки в клубки. — Думаешь, Лерка мог из-за этих колебаний с дороги съехать? — прямо спросил Влад, поглядев на серьезно нахмурившегося Яна. — Как одна из причин — вполне, — ответил тот, не спеша отказываться от столь очевидной версии. Магия влияла на разум, это было ясно любому, даже тому, кто ни единожды в жизни не колдовал. Да и слова Анны про изморозь под колесами… — Но я все думаю над твоим рассказом про его… плохое настроение, — весьма нелепо докончил Ян. Влад знал, что Лерку что-то пожирало изнутри, а в глазах было темно и глухо, как в окнах давно покинутого дома. Но друг не признавался… — И к чему ты ведешь? — напряженно переспросил Влад. — Или это проклятие, — прикинул Ян, — которое высасывает жизненные силы постепенно, порча так называемая, или у него что-то очень хреновое случилось. И он… отпустил руль. Влад, я не хочу ссориться. Если ты думаешь иначе, я больше не буду… — Да нет, ты прав, — выдавил он. — Это возможно, но нам необходимо узнать причины. Вдруг все-таки что-то криминальное, мы можем помочь. Я же никогда не прощу себе, если ничем не помогу, блядь… — Мы постараемся… — Не хочу вас прерывать, но вы опаздываете, — строго напомнила Анна, постучав по воображаемым часам у себя на запястье. — Да?.. Спасибо, радость моя, — устало кивнул Влад. — Пошли охотиться на журналисток, Янек! — Он очень нервничает, да? — успел он услышать шепоток Аннушки, придержавшей Яна. — Будьте осторожны. Когда происходит такое, — она с опаской указала на потемневший экраном планшет, — лезет всякая жуть. Держитесь подальше от всего, что выглядит как место зарождение нежити. Кладбища, погосты, братские могилы… — Звучит как список мест, в которых Войцек обязательно захочет побывать, — кисло улыбнулся Ян. Он свистнул Джеку и, поравнявшись с Владом, уточнил: — Ты заметил там поблизости какие-нибудь погосты? Лучшее место, чтобы наложить порчу. — Нет, не знаю. Стоит проверить его дом, — покачал головой Влад. — Иголки, кладбищенская земля… — Сначала посмотрим на место, — решил Ян. Они вылетели из офиса, придержали дверь для какой-то задумчивой ведьмочки, зажимавшей между ухом и плечом телефон. Ненадолго притормозив, Ян за несколько секунд успел закурить — сам он рассеянно оглядывался, ища у их машины обещанную девчонку, а руки его действовали будто бы независимо. Распогодилось — Влад ожидал продрогнуть, но ветер успокоился, едва-едва колыхал ветки деревьев, никнущих к земле. Они столкнулись с тройкой, возвращающейся с дежурства, но те, видя нетерпение Влада, передавшееся и псу, приплясывающему на месте, не стали задерживать. Сказали, что в городе тихо, несмотря на окрестные волнения магии. Влад покачал головой: он тоже ничего не чувствовал. Город наблюдал за ними тихо и милостиво. Значит, убило Лерку нечто инородное, порожденное грязной магией. Как и обещала Ирма, около офиса они нашли журналистку — тоненькую девчонку с заплетенной темной косой. Она стояла точно у их внушительного «Хаммера», озираясь по сторонам, и нечего было надеяться, что это какая-то ошибка. Она нервно вертела в руках телефон и постоянно заглядывала в него — может, сверялась со временем. — Попросишь меня не выебываться? — подсказал Влад, наклонившись к уху Яна, вынужденно усмехаясь. — Я совсем не тот человек, которому можно доверить репутацию Инквизиции, верно? — Нет, лучше будь собой. Я не хочу, чтобы ты притворялся добрым и пушистым не пойми для чего — я бы, если честно, немного разочаровался, — посоветовал Ян — он и правда отнесся к этому куда легче, чем Влад рассчитывал. — Ты не особенно ругайся, иначе ей придется вырезать половину твоих речей, это будет печально, читатели много потеряют… — улыбаясь, рассказывал он. — В смысле, бля, не ругайся? Это мое хобби, отъебись от старого человека, уже и поворчать не дают! — Ты мне с утра Вергилия читал! — праведно возмутился Ян. — Ты культурный! — Одно другому не мешает, знаешь ли. И кто же виноват, что ты просыпаешься, только если тебе на ухо орать? Они пошли к машине, и в голове у Влада совсем не было заготовленного приветствия, хотя обычно он старался производить впечатление. Слишком не до того. Он лишь уточнил у всезнающего Яна, как ее зовут, и решил, что для такой мелкой сошки этого достаточно. Девчонка же расхаживала и размахивала руками, словно пыталась отгонять каких-то невидимых существ или репетировать речь. В их безумном мире эти предположения были равновероятностными. Джек заинтересованно тявкнул: ему не нравилось, когда у их машины отирались незнакомцы, и он решил уточнить у хозяев, все ли в порядке. Цокнув, Ян погладил его между ушами. Тут-то журналистка заметила их и повернулась — сходство с фотографией в личном деле, как это обычно и бывало, оказалось весьма условное, она успела перекрасить кончики волос в нежный медовый оттенок, но лицом осталась все тем же ребенком. Однако девчонка определенно обрадовалась — обычно люди при виде них так не сияли. Влад окинул ее быстрым взглядом, отметил аккуратный, не избыточный макияж, довольно скромную удобную одежду — она хотела понравиться. Подготовилась к расследованию. Джек на нее не залаял, и Ян задумчиво хмыкнул, кивая. Это и правда была никакая не подстава, как они оба втайне размышляли, не способные понять мотивы Ирмы, а обычная журналистка, старающаяся казаться профессионалом. — Запрыгивай! — велел Влад, торопясь. У следов тоже был срок годности — особенно на дороге. — Так сразу? — заикнувшись, испуганно спросила она. — Даже не… — Ты знаешь, как нас зовут и кто мы такие, если действительно готовилась к своей ебаной работе, — отмахнулся Влад. — А ты Таня, нам донесли. Вот и познакомились! Давай, шнелле! — Мы очень спешим, Влад не хотел тебя обидеть! — чуть задержавшись, объяснил Ян, одарил Таню одной из самых приятных и теплых улыбок, и она сразу расслабилась и заулыбалась в ответ. Ян умел очаровывать людей. — Ну все, потекла, — заметил Влад, наклонившись к Яну. — Не перебарщивай со своей обычной отвратительностью, Войцек. Я пытаюсь быть дружелюбным. — Да ладно, тебе нравится. Когда я говорю всякие мерзкие вещи, конечно, а не совращать мелких журналисток. — Поехали, — фыркнул Ян, подтолкнув его к машине. Несколько минут Таня устраивалась позади, смущенная соседством с Джеком. Пес выглядел угрожающе, большой, черный, с вишневыми глазами, однако она быстро заметила, что он оживленно виляет хвостом и лезет знакомиться — и не издала ни звука. Когда они выезжали из двора, достала видавший виды блокнотик и обычную шариковую ручку. Владу было не так важно, что о нем напишут и что скажут. После всех страшных слухов о Гвардии, гулявших по обоим мирам, шепотками врезавшихся в спину, он и позабыл, каково это — волноваться за репутацию. Правда, сейчас он был не просто бешеным капитаном Войцеком, верховодящим почти разбойничьей Ротой Смерти где-то на раскаленном Первом круге Ада, как привык, а частью стальной, строгой Инквизиции, подводить которую было бы как-то не слишком хорошо. Но если лично о нем через эту несчастную газетку пройдет молва мудака и грубияна — что ж, они будут не так далеки от истины. Подумав, Влад решил, что чья-то статья, тем более, такой пигалицы, особенно ничего не поменяет в том, как смотрят на Инквизицию. Убеждали дела, а не пространные рассуждения графоманов. «Читателям интересны конкретные лица», — проскользнул в его мысли Ян. Он вырулил в город и летел по пестрым улочкам. Как и обычно, Влад уставился в окно, наблюдая за плывущими мимо садами, храмами и мостками — даже спустя столько лет не уставал смотреть. «Да ну? Таких безумцев, как мы? — проворчал Влад. — Ладно, ты-то хоть симпатичный, мое покоцанное ебало им зачем? Они не поверят ей. В сознании народа правоохранительные органы — бездушная машина. В мое время в Инквизицию брали потенциальных уебков и отморозков, так от нас вреда было меньше, и со временем мало изменилось… в их представлении». «Так именно поэтому неплохо, что они увидят личности!» — оживленно поспорил Ян, не отвлекаясь от дороги. «Личная, мать ее, жизнь, инквизиторство. Не хочу, чтобы на улицах узнавали. Да и все так не к месту и не ко времени…» — Могу я задать несколько вопросов, чтобы мы не тратили время по дороге? — отважно спросила Таня, ерзая на заднем сидении. В зеркале Влад поймал ее взгляд, прищурился: девчонке совсем не помешало бы немного уверенности. Насколько он понял из периодического общения с прессой, положено было требовать, не просить, иначе ничего не добьешься. Но проезжаться по ее манере речи настроения не было; мысли Влада занимало предстоящее расследование и разговор с друзьями в роли дознавателя Инквизиции. — Конечно, задавай, — милосердно дозволил Ян. Они успели проскочить на светофор как раз перед тем, как вспыхнул, будто огненное заклинание, красный свет. Ян всегда управлялся с огромным хромированным «Хаммером» удивительно ловко, словно машина вовсе не имела веса, играючи. Но сейчас, когда Влад покосился на тонкие хрупкие руки, лежащие на руле, а потом — на скользящую под шинами дорогу, на мелькающие витрины гнездящихся на нижних этажах доходных зданий магазинчиков, ему почему-то стало жутко и больно. Наверное, следовало побороть этот страх дороги, прежде чем садиться в машину… Влад знал, что может с ним справиться, однако ему нужно было время — его-то и недоставало. Тем временем Ян бесконечно терпеливо растолковывать Тане, куда и зачем они едут. Та оживилась, поняв, что ее взяли на настоящее дело, а не на какой-нибудь дешевый спектакль вроде опроса свидетелей по давнему делу. Влад удержался от язвительных вставок, опасаясь выдать волнение. Увлекшись и удобно переведя тему, они рассказывали ей о прошлом своем деле, убийстве двух сестер, совершенном каким-то безумным магическим культом. Проверив изнанку, Инквизиция установила, что ни на какие силы эти сектанты не повлияли своими напыщенными кровавыми обрядами и никто им не откликнулся, они лишь отняли жизни — и такой истории было достаточно, чтобы описать большинство человеческих религий… Как показалось, Тане это понравилось, особенно вывод: в прессе любили громкие заявления. — Вы ведь женаты? — несмело уточнила Таня и тут же быстро зыркнула по рукам, подмечая серебряные кольца. — Это не мешает работе? Они переглянулись. «Ну начинается», — раздраженно подумал Влад, так, чтобы Ян его услышал. Того интерес к личной жизни смущал, поэтому он отвернулся к открытому окну, докуривая сигарету — они как раз встали на светофоре, пропуская разноцветную ватагу школьников. — Все дело том, что, пока мы на службе, Ян мой начальник и, что важнее, мой напарник. И женат он в это время именно что на работе, — запутанно объяснял Влад. — Чисто математически я в выигрыше: рабочий день длится восемь часов, у меня остается еще шестнадцать. Но практически инквизиторство волочет работу домой и терзает дела на кухне… И у нас нет никаких проблем! Сказав это, он осекся, потому что с самого начала этого дела Ян странно на него посматривал и наверняка раздумывал о том, какова вероятность, что следующим погибнет именно Влад, убитый каким-то недоброжелателем или банально не справившийся с управлением на сложном заносе. Математический ум Яна вполне мог бы это подсчитать — простая теория вероятности. Но не было смысла: даже самый минимальный процент заставит Яна сойти с ума от беспокойства. — Почему ты решила написать про нас? — уточнил Ян. — Есть много других достойных инквизиторов. Понятно, к кардиналу не пробиться, но я уверен, что у нас в офисе полно тех, кто с радостью даст тебе интервью. Я имею в виду… тебе пришлось бы меньше напрягаться. — Вы немного знамениты, — напомнила Таня, чуть подумав. Влад знал этот метнувшийся взгляд — она нечто скрывала и старалась на ходу придумать оправдание. Стоило подготовиться заранее: это был ее просчет. Собравшись, Таня сказала: — Да, народ про вас знает. Даже если не по именам, то хотя бы по тому, что вы работаете вдвоем. Крутят репортажи с больших задержаний… — Но крупным планом нас не снимают, комментарии мы не даем, а если и случается, то очень редко. И, да, херня все это, Джек — наш третий напарник, технически мы не нарушаем правила, — поспорил Влад, указал на свернувшего клубком рядом с Таней пса. — Давай-ка ты не будешь пытаться нас наебать, неужели не слышала, что инквизиторы умеют читать мысли? — пугающе оскалился он, специально перегибаясь к забившейся в уголок Тане. — Я… мне сказали! — обиженно огрызнулась она. — Это же работа: мне говорят, про что писать, а я выполняю! Пока я стажер, выбирать не приходится. Начальство сказало, нам нужно про Инквизицию что-то интересное, вот я и пытаюсь… — Совмещаешь с учебой? — попытался сгладить Ян. — Да, конечно! Иначе без опыта никуда не возьмут… — заученно протянула Таня, уставившись на свои выкрашенные в матовый бежевый ногти. — Если я напишу про вас, точно останусь в редакции, а если нет… У меня нет выбора. Я буду стараться, простите, если слишком навязываюсь… И вовсе не в моих интересах писать что-то ужасное! Ян оттаял — взгляд его стал мягче. Он отвернулся и успокоился — отчаяние, зазвучавшее в голосе девочки, подсказало ему, что они могут быть даже выгодны друг другу. — Это ты зря, скандалы читателям по душе… А мы достаточно ебанутые — то есть эксцентричные, так и напиши, — чтобы разворошить что-нибудь эдакое, — расслабленно посоветовал Влад. Откинул кресло чуть назад, сморенный навалившейся усталостью: пока он носился по дому или в офисе, бодрость держалась, но в бездействии… — Инквизиторство, долго еще ехать? Ты по какой-то другой дороге пошел, не по которой я обычно… Ян раздраженно покосился на проложенный навигатором путь и тихо прошипел ругательство на архидемонском. — Еще где-то полчаса. Можешь поспать, — сочувственно шепнул он, и Влад догадался, что вид у него жутковатый после этой почти бессонной кошмарной ночи, — я тебя разбужу.***
Девочка Владу все-таки понравилась, и Ян был готов прыгать от счастья — именно поэтому он едва заметно, таинственно улыбался, расслабленно глядя на кажущуюся бесконечной трассу. Он всегда отличался терпением, так что любую журналистку вынес бы, если на то воля Ирмы и цена расследования, а Войцек никогда не стал бы молчать. Но он не злился, вовсе нет. Ему, кажется, нравилось поддевать Таню и наблюдать за тем, как она смущается и паникует. И это отвлекало его от размышлений о смерти друга, а за это Ян готов был многое претерпеть… Навигатор, поведший их непонятными путями, наконец гордо возвестил Яну, что они прибыли. Чуть дальше, на обочине дороги, плавно перетекающей в просеку перед густым темным лесом, стояли машины и мотоциклы, толпился народ. Попытавшись подсчитать, Ян понял, что собралась не только компания Влада, но и многие другие мотоциклисты и сочувствующие, желающие выразить дань памяти Валерию… Заснувший Влад, ткнувшийся рожками в стекло, выглядел на редкость трогательно, но Ян осторожно потряс его за плечо. Чуть отклонился, полагая, что тот инстинктивно бросится на него. Притихшая Таня сидела позади, торопливо строчила что-то в своем блокноте — должно быть, переводила их беседу в удобоваримую форму. За ней наблюдал Джек. — Мы на месте? — не раскрывая глаз, спросил Влад. Как будто он думал, если зажмурится, это жуткое место исчезнет, растворится, сотрется из мира. Может, во сне, который к нему пришел, Лерка не разбивался, и все было хорошо. — Можешь остаться, если тебе тяжело, — наклонившись к самому уху Влада, прошептал Ян. И очень понадеялся, что тот не обидится. — Нет, сейчас… Я в порядке! — Влад потряс головой и первым выскользнул из машины. Было шумно. Однако это был гул голосов, ропот, какой-то гомон. Они говорили — вот и все, но по отрывкам фраз, донесшихся до них, Яну стало страшно. Байкеры все прибывали — раздалось дикое рычание, и к толпе присоединился еще один мотоцикл. Кто-то нес цветы, венки — теперь, после гибели Небес и Исхода, не было никакого смысла устанавливать по обочинам угрожающие кресты, однако красивые вечные букеты иногда напоминали проезжающим о чьей-то трагической смерти. — Которые здесь твои друзья? — спросил Ян у Влада. Их прибытие не заметили, слишком много тут было людей и нелюдей, постоянно прибывающих и отъезжающих, так что можно было потеряться. Вряд ли все из них близко знали погибшего, вот он и решил направиться сразу к его приятелям. Повертев головой, Влад встал на цыпочки, но тут же просиял и указал на тяжелый мотоцикл, расписанный красно-рыжими языками пламени, и на народ возле него. И стал уверенно проталкиваться через толпу — видно, он был совсем не в настроении рассыпаться в извинениях перед теми, кому отдавливал ноги, поэтому за него это делал Ян. Джек растерянно помалкивал и жался к ноге — нечего надеяться, что учует что-то важное, слишком перемешались десятки запахов. — Держись позади, — велел Ян Тане, хвостом следующей за ними. — Им не понравится, что кто-то записывает, это прежде всего. И не упоминай имена! Разрешения они не давали, это невежливо. А если спросят, ты новенькая из Инквизиции, тебя послали учиться в поле, и ты немного нам помогаешь. — Значит, мне нельзя будет с ними поговорить? — пристала расстроенная Таня. — Ну вот… Ян покачал головой. Почему-то он не особенно переживал, что Таня пойдет поперек его наставлений, она казалась очень исполнительной: бросилась же она писать про Инквизицию, когда ей повелели… Не так она представляла работу в поле, и рушить чьи-то наивные мечты было, с одной стороны, тяжело, это ложилось виной на его плечи, неуютно поправлявшего воротник, а с другой — лучше пусть это будут они, чем некто жестокий и суровый. Он придержал Влада, рассчитывая поговорить. — Ничего, что ты сегодня в гражданском? — миролюбиво усмехнулся Ян. — На машине, не в коже… — Жарко в коже-то. Это даже полезно — что я не их приятель, а ищейка на службе у Инквизиции. — Как много они вообще знают? — задумался Ян. — Им же известно, кем ты работаешь? — Знают, что я где-то что-то там… Личное остается далеко. А сейчас поболтают с тобой, впечатлятся и… — Перестанут с тобой общаться? — расстроенно продолжил Ян. — Да не, хуже! Начнут меня уважать, — ужаснулся Влад. — Конечно, я говорил когда-то про Инквизицию, но обычно мы мало болтаем о том, что… вне дороги. Ведь это способ сбежать, отвлечься от всего и посвятить себя свободе… Про тебя я рассказывал однажды. Приглашали, просили, чтобы привел познакомить — многие приходят, хм, не одни. — Мотоциклы — это не мое, — честно сказал Ян. — Что ж, значит, будет легче. Надеюсь, ты не стал плодить обо мне всякие угрожающие слухи? Тогда все должно пройти гладко. Он хотел посмеяться, но Влад как-то задумчиво пожал плечами. Их окликнули — кто-то вяло взмахнул рукой, приветствуя Войцека, другие казались более оживленными, но в глазах всех из них Ян видел затаенное горе, переживание о друге. Если бы кто-то из инквизиторов погиб, он бы тоже ходил сам не свой, так что он ничуть не осуждал этих грозных на вид байкеров, одетых в черное и страшно усталых.***
Влад заметил, что Ян немного робеет, хотя и старается скрыть. Эту сторону его жизни господин инквизитор совсем не знал, и Владу было совестно, что он столько невольно утаивал; поэтому Ян с повышенной настороженностью следил за людьми и нелюдьми, к которым они шли. Они в ответ уставились на Яна, рассматривая — слава Деннице, не начиная шептаться открыто. Влад сознавал, что некоторое рассказывал о нем приятелям — случайно, сбалтывая что-то бытовое, домашнее, или специально, искренне гордясь каким-то раскрытым делом. Он занимался мифотворчеством, хотя раньше не думал об этом с такой стороны. А вдруг исказил, слишком идеализировал?.. Спохватившись, Влад поспешил догнать Яна, не бросить одного и представить его как-то особо. Но вперед вырвался радостный веселый Джек, забегал, задорно тявкая, сразу отвлекая внимание. По тому, что Ян, более всего ценящий порядок, не шикнул на разгулявшегося пса, Влад догадался, что он сам хотел бы начать с чего-то непосредственного, даже милого. Конечно, все уставились на Джека. И стало чуть легче. Горе сюда приходило с лязгом металла, с завизжавшими по накаленному асфальту шинами, с бешеным грохотом. Вот были звуки вступления смерти в их мир — и никто не догадывался, кого Влад, приятно оскалясь, им представлял. Да, сюда Яна стоило привезти, в самое сердце культа Смерти, к намалеванным на косухах черепам, к скелетистым цацкам на руках, к принтам на банданах… В конце концов, даже любимый ими обоими сэр Пратчетт утверждал, что Всадникам Апокалипсиса в новое время стоит переквалифицироваться в байкеры. И как бы они, эти свободные люди и нелюди, удивились, узнай, что Смерть, восхваляемый ими, что эта грозная сила сама боится и не принимает бешеного рева двигателей и неоправданного, убийственного риска. По очереди кивая на друзей, Влад представлял их Яну, который очень важно смотрел и явно пытался запомнить каждого. Таня что-то торопливо строчила. Рядом вертелся Джек, все еще развлекая повеселевших девушек. Даже суровый Гриша, ближайший друг Лерки, перестал хмуриться и с тусклой улыбкой наблюдал за псом. Лишь на одну фигуру это не подействовало — на ту, что стояла близко к мотоциклам. — Жена Леркина, Катя, — незаметно указал Влад, подтолкнув Яна плечом. Катя выглядела очень бледной и тонкой, вся в черном, как скорбная тень; глаза у нее покраснели, смотрела она безынтересно, скользя по другим и иногда кивая в ответ на сочувственные слова. — Любопытно, так она, получается, тоже с вами ездила? — спросил Ян. — Тут многие… Они и познакомились в компании, ее, вроде как, привел к нам Игорь, вон он, — указал Влад кивком поверх голов, и Ян прищурился, рассматривая выского лысого человека, стоявшего неподалеку от изможденной горем Кати — но все-таки на почтительном расстоянии. — Лерка сразу Катю заметил, хотя у него тогда другая девушка была, влюбился как мальчишка, я аж слушать не мог, как он мне заливал про ее глаза, про волосы… Ладно бы еще рассказывал про фигуру, тут обычно такого толка комплименты делают, да и я не особо поэтично выгляжу, чтобы таким делиться, а он вот — глаза. Сразу понятно, что поплыл. Он торопливо болтал, даже, пожалуй, быстрее, чем обычно. Ян слушал внимательно, чуть склонив голову набок. И Владу было как-то особенно приятно, что он может рассказать про этих людей, сразу наметить следы: им не нужно было блуждать во мраке и полагаться на чьи-то обрывочные рассказы. Они подошли, и Катя едва их заметила. Подняла мутный взгляд; Влад подумал, что она, возможно, пила успокоительные. Сколь много она могла бы им рассказать? Но Ян представился и завел свою любимую шарманку про врагов Лерки, тех, кто мог бы желать ему зла. Растерянная Катя твердила, что муж ни с кем не ссорился, и Влад согласился бы с каждым ее словом — именно поэтому он не выдумал никакую основную версию. — Почему Инквизиция этим занята? — рассеянно спросила Катя, обратившая взгляд на Влада, но никак не способная сфокусироваться. — Это ты?.. Но Лера разбился… Такое случается… — Ты-то должна понимать, как это маловероятно! — возмутился Влад, всей душой желая ее взять крепко за плечи и потрясти как следует. Но обернулся на Таню и все-таки сдержался. — Сама подумай, он все последнее время ходил как в воду, блядь, опущенный? — Вы не ссорились? — влез Ян. — У вас все было хорошо? Катя покачала головой и чуть отвернулась, избегая их внимательных взглядов. Ей стало еще горше, она незаметно для себя заламывала руки и ежилась, хотя день выдался теплый, несмотря на вновь заложившие небо тучи. — Да, он отстранился в последнюю неделю, — выдавила Катя, и Влад понял, что это ее сильно тяготит: то, что они не успели попрощаться, что в последние дни бывали холодны. Наверняка теперь ей казалось, это ее вина… — Я не понимала, что у него случилось. Я знала, что Лера пытался найти работу, потому что нам нужны были деньги на переезд, и я думала, его расстраивает, что его не берут… Но это все временное, вот и!.. А сама я тоже работала, и нам так и не удалось поговорить! Я думала, у нас полно времени!.. — ее голос задрожал; Катя яростно кусала губы, не желая разреветься. — Слушай, мы забрали дело, — тихо проговорил Влад. — Если это не несчастный случай, мы сделаем все, что требуется, чтобы найти убийцу. Но нам очень нужна твоя помощь… — Держите меня в курсе, если… и правда окажется… — стойко попросила Катя. — Нет, я не знаю, кто мог бы его убить! Я могу передать вам компьютер, это поможет? Вдруг что-то найдется? Я ума не приложу, что искать, но вы должны лучше в этом разбираться… Они благодарили ее, но переглядывались разочарованно: ничего нового Катя им не подкинула, и едва ли Лерка держал свои секреты на таком видном месте. У них с женой была сильная связь, они любили друг друга — это Влад как-то с первого взгляда на друзей понимал, однако вдруг оказалось, что они последнюю неделю провели как чужие люди… «Вот поэтому я никогда не хочу с тобой ссориться», — сообщил он Яну. Тот задумчиво кивнул. Не сдаваясь, они обошли и других товарищей Влада, но никто из них не помог. Они верили в несчастный случай, поскольку на дороге это часто происходило, каждый из них рисковал однажды закончить так же. Кроме, разве что, самых безумных и увлеченных. — Не так я хотел тебя с ними познакомить, — с досадой признался Влад. Ян смотрел на его друзей не на как людей и нелюдей, а как на подозреваемых, и для инквизитора при исполнении это была значительная разница. — Сука… Надо было раньше тебя сюда привести. — Ну, я сам виноват, не соглашался, — тактично заметил Ян. — Мне кажется, мы ищем не здесь. Да и Джек не реагирует… Пес сидел рядом, изнывая от жары; свесил язык из мокрой пасти и часто дышал. Однако Влад знал: если бы от кого-то из осмотренных ими разило темной разрушительной магией или недавней кровью, Джек поднял бы шум. — Мы же ничего ценного не узнали? — подала голос Таня, которую должны были банально утомить продолжительные постоянные вопросы. — Иногда отсутствие результата — тоже результат, — поучительно провозгласил Ян. — Значит, мы можем исключить хотя бы часть из этих байкеров из круга подозреваемых: они мне показались искренними. — Он показал амулет с детектором лжи, который украдкой держал в руке. — Надо осмотреть место аварии… — А, это чуть повыше по дороге, — мгновенно откликнулся Влад. — Здесь мы обычно собирались, разговаривали, пили… А ехали дальше, там-то Лерка разбился. Можно пешком пройти, проветриться… Ему надо было подышать. Обдумать. Может, Влад сходил с ума, ища преступление там, где его никогда не существовало? Было странное ощущение, покалывающее загривок, рядом с Леркой или это в его голове, разыгравшееся воображение? Синдром спасителя? Ему стоило помнить, что они не могут контролировать все, не способны спасти всех, хотя Влад странным образом ощущал ответственность за весь сумрачный город и его обитателей. — Эй, мы в самом начале. Это не бессмысленно. Покажи мне, где то место, — попросил Ян. Положил руку на плечо, потому что Влад снова подвис. — Надо посмотреть по обочинам, вдруг там какие-то магические следы?.. — Идем, — махнул он рукой. — Стоило с этого начать.***
Они медленно двигались по запыленной обочине. Влад пинал попадающиеся под ноги мелкие камешки, отправляя их на трассу, Таня расспрашивала его про то, как он попал в Инквизицию. Краем уха Ян слушал подчеркнуто-бахвальную историю, как Влад нашел лазейку, чтобы отомстить за гибель сестры и не быть арестованным той же самой Инквизицией… По дороге пронеслась всего пара машин. Место было глухое, напади на них нечто прямо сейчас — никто бы не заметил, даже от траурного сборища они отошли прилично. Ян задумчиво повернулся к лесу, уставился на его темно-зеленую громаду, но не почуял никакой опасности. Джек тоже был спокоен. Поспешив за Владом, Ян улыбнулся и подумывал, как бы его отвлечь, но Войцек ждал возможность с ним поговорить: — Я шел и думал: сейчас ты начнешь рассказывать, что был прав! — рассмеялся Влад, мотая головой, словно бы оглушенный, контуженный человек. — Что я непременно разобьюсь, как и Валера. Он, как ты и хотел, вечно в шлеме ездил, в защитке, с магией, конечно, а все равно погиб. Ян вздохнул. Он отпускал Влада. Знал, что не сможет удержать, что ему нужна свобода, опасность. Хотя и любил контролировать ситуацию, стискивать когтями, никогда не пытался Войцека ограничивать. Иначе — черт знает, как бы они уживались. — Помнишь, мы фильм какой-то смотрели? «Я был в лесу, хотел сразиться с бешеным медведем…» — «Но зачем?» — «Чтобы отдохнуть от домашних дел, дорогая!» Я понимаю, тебе тоже нужно отдыхать, — терпеливо втолковывал Ян. — Каждый заслуживает личное пространство, и уметь отпускать — это нормально, это справедливо. Я беспокоюсь, как бы ты не свернул шею, мотаясь по бездорожью без шлема, но ты умный, Войцек, и ты сам этого хочешь — разве я сажал тебя на цепь? Да и невыносимо каждый день видеть одну и ту же морду утром и вечером, тут уж недолго повеситься от скуки… — Ты явно недооцениваешь мои способности к созерцанию твоей ворчливой морды! — воинственно поспорил Влад, ухмыляясь. Честный, даже серьезный взгляд обнажал, что он вовсе не так безалаберно относится к разговору, как хочет показать. — Это всего лишь желание проветрить голову. Встряхнуться, вырваться. Мне… нужно это. Выместить где-то эту дикость. У нас больше нет битв и войн — и слава Денница, но я человек такой… Спасибо, что отпускаешь, — наконец вздохнул Влад. — И вообще-то я ношу шлем. Иногда! — Да нет, это-то как раз понятно. Тебя привлекает опасность, но будни у нас и так не из спокойных: погони, задержания… А потому хочется еще повысить градус в свободное время, иначе все занятия кажутся тусклыми и невзрачными. И что может быть лучше, чем бешено нестись на байке, невероятно рискуя своей жизнью? Влад неопределенно хмыкнул. — Меня иногда пугает твое хладнокровие, инквизиторство. — Я в панике. Я очень боюсь тебя потерять. Но было бы куда страннее, если б ты внезапно начал вышивать крестиком, согласись, — добавил Ян. — Вот тогда я бы действительно забеспокоился о твоем душевном здоровье. — Свобода, — значительно произнес Влад. — Лерка ей жил. Уволился с работы, пошел бить татуировки, потому что искусство любил. В один день накатал заявление, купил машинку и все. Катя говорила, она чуть не поседела… — он коротко рассмеялся. — Он никаких границ не признавал, даже жениться не особенно собирался, нахуй нужен этот штамп, но Катя его убедила, а он ее все-таки любил. Не верю, что такой человек способен убиться. Он свободнее нас с тобой… — Ты явно завидуешь ему, но сам обрекаешь себя на несвободу, — заметил Ян ласково, как и всегда, когда он пытался что-то понять. — Записался в Инквизицию полноправно, в загс меня потащил — я не против, ты не подумай, но я не понимаю… — Лерка идеалист, — ухмыльнулся Влад, — а я знаю, что надо иногда себя ограничивать, приходится. Но он очень осознанно к этому тотальному анархизму подходил: помнишь, что я тебе говорил про перфекционизм? — Не вяжется с тем, как я себе представляю свободу. Я, наоборот, ощущаю ее, когда плюю на все приличия и отпускаю… работу, все такое. И думать я тогда не очень-то могу, поэтому, — веско продолжил Ян, — это бывает редко. — Это ты про другое немного говоришь. Ты и в работе своей свободен, я же знаю, тебе нравится улики искать, по следу идти. Главное — уравновеситься с собой, — размышлял Влад. — А то, что ты расписываешь, это побег. Отрыв от реальности. Все, чтоб крыша съехала нахуй. Тут многие так делают, лихачат. А для Лерки это была осознанная и очень цельная часть жизни, такая же, как для тебя — расследования. — У тебя неоправданно запутанная классификация того, что доставляет тебе удовольствие, — закатил глаза Ян. — Угадай, кто там на первом месте? Ян доброжелательно фыркнул и ничего не сказал. Однако что-то его отвлекало; он чуть рассеянно посматривал влево, на дорогу, не способный сосредоточиться. — Да ты прав, мои слова тут нихуя не значат, — признал Влад. — И тот, кто хочет насладиться своим временем, и тот, кто мечтает выплеснуть все свои переживания через безумный риск — все мы приходим в одно место. Всех жажда приводила на дорогу… И все мы можем на ней умереть. — Так, может, он понял, что жизнь куда сложнее? Что нельзя вечно быть независимым? — допытывался Ян. — Он недавно женился, это вполне могло навести его на такие мысли, а там и до депрессии недалеко. Еще и поиски работы! — Нет, с Катей он особенно несчастным не выглядел, — уверенно поспорил Влад, убежденный в своей правоте; Ян ничего не видел своими глазами, как он, а мог лишь гадать, поэтому положился на слова Войцека. — Так, ты хотел что-то просканировать?.. Ян кивнул и стал вытаскивать из сумки клубок спутанных амулетов, пытаясь высмотреть в нем нужный. — Как думаешь, Катя еще будет ездить на мотоцикле? — спросил он. — Я заметил, она сюда приехала на байке, машина поблизости была одна, точно не ее. Не понимаю, как у нее смелости хватает, когда ее муж так страшно погиб? — Разбиться всегда страшно. У нас таких мало, но в других компаниях тоже случалось… Ездить они не перестали. Поначалу, как память еще жива, осторожничали, а потом снова стали. Так всегда. — Ты же не… лихачишь? — с надеждой спросил Ян. Испуганный, не скрывающий беспокойство — они давно научились не играть друг с другом, пытаясь не показаться слишком заботливыми или вроде того. — Я никогда тебе не врал, ты знаешь… — И помню, как ты водишь, — кивнул Ян. Он никогда не пускал Влада за руль после того случая, как они на полной скорости летели через разводящийся мост, хотя эта знаменательная поездка и случилась добрых пятнадцать лет назад. — Войцек, я умолял тебя быть осторожнее… — Это человеческая природа. Жажда приключений, если тебе так проще. — Приключения, — издевательски повторил Ян, — не должны заканчиваться смертью! — Ты ничего не понимаешь в веселье, инквизиторство! И у тебя амулет горит, — подсказал Влад. — Это потому что ты хочешь меня задушить или мы нашли что-то любопытное? Ян покосился на зажатый в руке амулет. Криво усмехнулся, но в который раз вспомнил: он не имеет права срываться на Влада, даже если он творит безумие. Место прибрали, постарались дорожники. Но асфальте можно было заметить выбоины и царапины, но никаких бурых пятен — наверняка вмешалось колдовство. Ян не вполне уверен был, куда дели обломки мотоцикла и стоит ли его поискать. Пришлось смириться и направиться к лесу, куда и тянула их внезапно пробудившаяся магия… Раздался лай — отставшая и давшая им поговорить Таня даже подпрыгнула, так громко и неожиданно дернулся пес. С дерева сорвалась перепуганная птица, хлопая крыльями. — Он что-то нашел! — воскликнула Таня, увидев, как Джек целеустремленно ломанулся через кусты. Уставилась на свои балетки, хотя и на невысоком каблуке, но все-таки не предназначенные для бега по лесу. Однако и устоять на месте она не могла, подгоняемая то ли азартом, то ли журналистским долгом оказываться в центре событий. Ян выхватил табельное и бросился бегом, боясь потерять из виду пса. По лицу ударили ветки, тонко и больно, как хлыст, но он упрямо помотал головой и устремился дальше, неловко раздвигая кусты руками. Рядом сдавленно ругался Влад — когда они выкатились на какую-то тропинку, он выглядел на редкость изумленным и потрепанным, в волосах запутались мелкие листочки. Поддеть его Ян не успел. За ними спешила Таня, безнадежно прося подождать. Поодаль, рыча и трепля что-то, бесился Джек. Ян присмотрелся… — Блядь! — не выдержал он, резко останавливаясь, заорал, наступая на пса: — А ну брось! Джек! Сейчас же! Это не игрушка, и не смей запускать в это зубы, ты меня понял? В зубах у Джека была зажата чья-то рука — разумеется, отделенная от тела. Виноватый пес затряс головой, словно выбрался из воды, послушно разжал челюсти, бросая жуткую находку к ногам Яна и виновато заскулил. Яну не нравилось, когда Джек тащил в пасть мертвечину — он боялся за пса. — Пиздец какой-то! — присвистнул Влад. — Его как будто сквозь мясорубку пропустили, сто лет такого не видел! Месиво! Он склонился, стараясь среди сплошного мяса, сваленного под деревом, заметить хоть что-то, что могло сообщить им о жертве. Судя по кисти, найденной Джеком, рука была скорее мужская — неаккуратная, загребистая лапища. Наклонился, рассматривая беспорядочные клочки побуревшей ткани, стараясь хоть на что-то наткнуться… Таня издала какой-то странный скулящий звук; она часто хватала воздух ртом и явно старалась справиться с тошнотой. «Лишь бы место преступления не перепачкала», — подумал Ян с долей цинизма и тут же отругал себя за это. Девчонка не была готова — поэтому-то он и не любил работать с новичками. Более того, она не обучалась даже в инквизиторской академии, где их морально готовили к тому, что предстоит увидеть. — Отвернись, — буркнул Влад. Он крепко схватил Джека за ошейник, сбитого с толку запахом крови, и не дал псу носиться по поляне и вляпываться в грязное месиво. Преодолев себя, Таня все-таки достала телефон и стала снимать. Что ж, каждый из них делал свою работу. — Не похоже, чтобы это сделал человек. Но и насчет животного сомневаюсь, — вслух рассуждал Ян. — Пока все указывает на очень сильную нечисть. Как сказал Влад, отстранено размышляя, в нападение дикого зверя он ни за что не поверил бы: места тихие, максимум по деревьям скакнет пара белок. Зверье сторонилось шумной грохочущей трассы, и никогда тут не видели ничего опасного. Даже если бы хищник заплутал и выбрался так близко к дороге, ни за что не бросил бы свежее мясо. Ян покачал головой. Ему не казалось, что обычное животное способно на такую необоснованную ярость. — Войцек, ради всего несвятого, ты этими руками мне кофе готовишь! — возмутился Ян, когда Влад, закатав рукава, полез к мешанине, недавно бывшей человеком. — Мне… не очень нравится, когда ты весь в крови, — вынужденно признался Ян, — мне приходится убеждать себя, что она не твоя. — Эй, вот он я, целый и невредимый! Смотри, кажется, это из местного лесного хозяйства! — возликовал Влад, наконец выворотив из хлюпнувшей массы помятую истерзанную кепку с логотипом. — Похоже, как будто убрали свидетеля. Он мог видеть, как Лерка несется по дороге. Может, слышал что-то… Тут-то его и настигли, чтоб держал язык за зубами. — Или он хотел помочь, — предположил Ян севшим голосом. Ян знал, о чем он думает — невольно его захватило бурей чужих воспоминаний. Какое-то время Лерка умирал один на трассе, покинутый товарищами, не знавшими об аварии. Влад отчетливо помнил, как они, шутя, пытались обогнать друг друга ниже по трассе, искренне веселились, отдаваясь во власть ночи и свежего ветра, стиравших все границы… Каково это — погибать в одиночестве, переживая агонию? Знать, что это конец, что дальше ждет Ничто? Ян потряс головой. Леснику, тело которого они нашли, и то повезло больше. Наверняка уже оформляет новые документы в Аду… — Посмотри, как неаккуратно его устранили, — пожаловался Ян. И пояснил для Тани, внимательно наблюдавшей за ними: — Стоило бы закопать труп хотя бы, хотя его порвали так, что это затруднительно. Тем не менее, есть много колдовства, которое могло бы помочь. — Вывод: это дикая нечисть! — ликующе прорычал Влад. У него был хищный, свирепый вид — он наверняка чувствовал привкус чужой крови на языке. Контракт перетряхнуло охотничьим азартом. — Почему вы так рады? — изумилась Таня. — Это разве не плохо? Опаснее… Они же неразумные. — Дикая бессознательная нечисть по закону приравнивается к зверю, — терпеливо растолковал Ян. — С ней мы вольны поступать так, если бы это был, скажем, бешеный волк. Мы имеем право стрелять без суда и следствия. Влад кивнул зачарованно. Пока он бессильно рассматривал труп, Ян решил обойти поляну и поискать еще какие-то улики. Внимание его привлекло то, что Таня, посторонившаяся от страшного трупа, фотографировала на телефон. Рядом крутился Джек, вроде бы почуял след, оживленно загавкал, побежал обратно, но скоро развернулся. Ян и так знал: запах приведет его к дороге, а дальше растворится. — Погляди, — отведя Влада в сторону Ян, указывая на четкую белую окружность. — Ведьмин круг, — выразительно произнес он, хотя Войцек был куда опытнее перепуганной журналистки и не нуждался в пояснениях. Наклонившись, Ян отломил один гриб, показал: — Совсем свежие, недавно выросли! Здесь проводили ритуал. — Не знаю ритуальной магии, которая способна вот такую ебанину сотворить с человеком, — помотал головой Влад. — Классическая боевка. Я не помню таких плетений — эффектная хуйня, согласись? Но если соединить «дробилку» и «коготки»… — Скажи мне еще, что грибы тут сами выросли так ровнехонько, — беззлобно съязвил Ян. — Нужно почитать про ритуалы. Может, это редкая практика вроде вуду. — Вуду про точечные уколы, Янек. — А если куклу порвать? — азартно прикинул он. — Тебе не хочется думать, что за этим стоит кто-то знакомый, да? — тихо уточнил Ян, ненадолго касаясь его руки. — Из вашей компании или из тех людей, что собрались там, подальше… Влад, я понимаю. Мне тоже куда легче было бы расследовать, если б это была какая-то лесная озверевшая нечисть, которая решила поживиться людьми… Но мы не можем это игнорировать! Даже по инструкциям. — Хорошо, — покорно кивнул Влад. — Нам нужно поискать кладбище, как и говорила Аннушка. На картах вроде ничего нет… Но если бы конкретно здесь проводили такой мощный ритуал, мы непременно почувствовали бы! Его совершили где-то поблизости, на месте силы, судя по… эффекту. — Оно, ну, то, что убило, может быть рядом? — запаниковала Таня, подслушивающая их. — Вряд ли, — успокоил Ян. — Иначе мы были бы мертвы. Постой вон с той стороны и поразвлекай Джека, я позвоню нашим, они помогут разобраться, что здесь произошло… И убраться.***
Когда они вернулись в город, Ян любезно подкинул Влада и увязавшуюся за ним Таню домой, а сам потащился на совещание с Ирмой, которую весьма впечатлила лесная находка. Для чего Яну понадобился там Джек, Влад не знал — он был несколько растерян. Радоваться бы, что его безумные теории подтвердились, но все оказалось таким запутанным. «Я по дороге загляну к Кате, нам пригодятся вещи Валеры, — пообещал Ян, связавшись с Владом по контракту. — Будь гостеприимным, ладно? Я знаю, ты можешь!» Но разговор с Яном о биографии Лерки натолкнул его на некоторые размышления, так что Влад не только хотел отдохнуть дома, но и собирался продолжить поиски зацепок — как мог. С легким любопытством Влад наблюдал за тем, как Таня бредет по квартире, цепляясь глазами за мелочи. Работа журналиста отчасти напоминала ему инквизиторскую: та же необходимость все подмечать. Но девочка, видно, была совсем зеленой, потому что не заметить, как она глазеет, разинув рот, мог лишь слепой. Решив приготовить чай и понадеявшись, что ничего не случится, Влад ненадолго отошел на кухню, вернулся с кружкой и застал Таню у комода, разглядывающую фотографии. — Я люблю проявленные, — негромко поделился Влад. — Не то что в интернете, как модно, это было особое таинство: я рос в то время, когда нужно было вымачивать пленку. Теперь с этим справляется и принтер, но все-таки. Мне до сих пор нравится с ними возиться. В рамках сиял Петербург: мосты и улицы, заводненные прохожими, тихие уголки садов, окраины Голодая, взъерошенные и неаккуратные, и блистательный центр… — Это все вы?.. — поразилась Таня. — Что-то я, что-то инквизиторство… Я всегда мечтал научиться рисовать, но или руками не вышел — кривые они у меня, что б его, — или недостаточно долго пытался. Перебирая фотографии, Таня вдруг наткнулась на полароидную карточку, на которой впереди стоял мальчишка-демоненок, а позади него Влад и Ян; Влад шкодливо ухмылялся и показывал инквизитору рожки, а тот сердито оборачивался… Пойманное мгновение. Многие говорили, что они тут получились точно живые. — А кто это? — спросила Таня, указав на мальчика посередине. — Вирен, он… — Влад задумался, почесал затылок. — Сын наш. Ну, не прям наш, у него дом сожгли — в Аду, наверно слышала, нравы жестокие, как разгуляется какая шайка… Вирена сиротой оставили, мы его с пожарища вынесли, стали сами воспитывать — не бросать же. Привыкли, приросли. Он нам давно родной стал… А ты что, хочешь про это в статью впихнуть? Ебаный героизм и все такое? — Может, и хочу, — насупилась Таня, обиженная его тоном, к концу ставшим резким и хлестким. — Все почему-то думают, вы, гвардейцы, какие-то невообразимые, даже страшные — легенды Ада. Но вы такие же люди, как я… — А теперь подумай, сколько времени понадобилось, чтобы создать такую репутацию! Удобно расположившись на диване, Таня прихлебывала горячий чай, нечасто, немножко, чтобы не обжечься, и следила за Владом. — Можно вам несколько вопросов задать? — Валяй. — Как бы вы описали напарника в нескольких словах? — настырно расспрашивала Таня. — А слова обязательно должны быть цензурными? — живо спросил Влад. — Так неинтересно. — А после работы вы чем занимаетесь? — не теряла надежду она. — О! Совместный досуг! Это у нас есть. Иногда книжки читаем, иногда мир спасаем, тут уж раз на раз не приходится. Хочешь, я Достоевского прочту? — Влад решительно выдернул из стопки на полу зачитанный томик. — Инквизиторство говорит, у меня очень хорошо получается. Похожим тоном он обычно угрожал. — Ладно… А мы вернулись за чем-то важным? — спросила Таня. — Или майор должен заняться каким-то делом, а вы не хотите, чтобы я это видела? — Фотографии! — объявил Влад. — Я камеру с собой не только по городу таскал, но и точно помню, что с год назад снимал всех своих товарищей по дороге… Там должен быть Лерка со своей женщиной… не женой, другой которой, предыдущей. Думается мне, это может быть след. Они как-то резко расстались, и он нам особенно ничего не рассказал. Личное дело, понятно, — заключил Влад, покривившись. — Но у нее есть мотив для убийства. — Она была ведьмой? Могла провести какой-нибудь жуткий ритуал? — Почти каждый человек может колдовать, вопрос в том, какую цену придется платить и на что он замахнется. Я не помню, — признался Влад. — Даже если была, сейчас это такое обычное дело, что я не особенно на это обращал внимание. Разбираться в чужих отношениях он не любил, это ему казалось сложным, непонятным, потому что у них с Яном все слишком хорошо сложилось — и Влад понятия не имел, что там надо делать при болезненных расставаниях, вот и не досаждал Лерке с вопросами. Теперь он понимал: это могло дать им больше… направлений. А возможно, Влад просто оказался хуевым другом, и за это его тоже мучила вина. За окном начался дождь, и Влад отстраненно попытался вспомнить, есть ли в машине зонт, чтобы Ян не промок; он вытащил из шкафа коробку, в которой хранились все те снимки, что не хотелось выставлять в рамочки, или что-то личное. На дне ее он нашел глянцевые фото того дня, когда Влад носился вокруг друзей и их мотоциклов, встречая необидные насмешки… Из шкафа же, где они хранили всякий хлам, он выцепил початую бутылку виски и налил себе половину стопки. Алкоголь обжег горло, остался тлеющим костром в груди. Печаль, подстегнутая плачущей погодой, не успокоилась, скреблась и ныла протяжно, как несмазанная дверь. Скосив взгляд, он заметил, как Таня напряглась, исподлобья глянув на него; еще бы, остаться с пьяным незнакомцем, о котором идет весьма мрачная слава, — не лучшее занятие на вечер для девушки… — Хуевый день, — объяснил Влад. — Я не кусаюсь, эй… Хочешь фотки посмотреть? — Вы расследуете гибель своего друга, — заметила очевидное Таня, и Влад почувствовал, что это попытка подвести к новым любопытным вопросам. Возможно, она пыталась воспользоваться тем, что алкоголь развязывает язык, но Влад еще мог контролировать себя. — Ну, и что с того? — Вы очень стараетесь, — неловко произнесла Таня. — А я поняла, что не к месту попалась. Это не то дело, о котором можно много написать. — Как меня старается убедить господин инквизитор, это самое начало! — упрямо рявкнул Влад. Ему показалось, девчонка хочет сказать, что довершить расследование не получится, что у них ничего нет — и это жутко перекликалось с его собственным состоянием. Еще раз перетряхнув коробку, Влад сложил обратно фотографии, сунул ее на место и с досады грохнул дверцей. Он расхаживал по комнате, пытаясь вспомнить, куда еще он мог запихнуть снимки. Неприятное ощущение: он точно знал, что они существовали в природе, но никак не мог собраться и понять, куда они их дели. Виски мало помогал. — Вы с майором немного ссоритесь? — пытливо уточнила Таня. — Разногласия по делу? Что-то личное? — Ян… переживает, — объяснил Влад. — Когда я притащил мотоцикл, он едва меня не убил… фигурально, конечно! — торопливо добавил он. — Неудачные дни бывают у всех, так что я не могу сказать, что на всю сотню процентов застрахован. Но я стараюсь… Жить-то хочется, — припечатал Влад, и Таня понятливо закивала. — Что именно вы ищете? Я могу помочь? Влад наконец-то нашарил на книжной полке фотоальбом, в который Ян заботливо и осторожно складывал проявленные снимки. По какой схеме они отправляли одни фото в коробку, а другие — в альбом, ни один из них не ответил бы. Книжища распухла, стала здоровой и тяжелой — Влад бесцеремонно грохнул ее на стол и стал быстро листать. Достиг нужной страницы… Там стояло около десятка человек, в том числе и улыбчивый Лерка (совсем не похожий на того, что Владу запомнился после этих пары недель), обнимающий какую-то девицу. — Есть! Это она, прошлая девчонка Валеры, надо вспомнить, как ее там зовут-то, — пожаловался Влад. — Давно было, я тогда едва пришел к ним, так что мало кого знал. А они с Леркой быстро разругались и видеть друг друга не могли. — Думаете, она могла ему отомстить? — явно желая почувствовать себя крутым детективом, спросила Таня. — За год следы могли стереться. Можно рассчитывать, что ее не найдут. Нам бы хоть поговорить с ней… Погоди, сейчас попрошу наших пробить. Влад, включив ноутбук Яна, торопливо строчил сообщение знакомой ведьмочке Тине из аналитического отдела, и надеялся, что она сможет по снимку найти девицу. Тем временем Таня сама принялась что-то писать на мобильнике — краем глаза Влад видел, что это заметки, не смска кому-то. Она и правда все время посвящала работе и данному ей заданию — Яну бы это понравилось. Влад не привык переживать о службе, его держали на правах цепного пса, потому что никто лучше него не умел кусаться. Пока он не причинял неприятности, его бы не заменили — Ирма нечасто предъявляла им ультиматумы, а Влад сам не творил совсем уж дикую херню, поскольку искренне переживал за свой город. — Ты ж можешь наврать, — сказал Влад, сам не вполне понимая, хочет испытать девчонку или отвязаться от ее неусыпной слежки, все же создававшей какое-то неловкое, незнакомое ощущение. — Придумай что-то более-менее сносное, налей воды, как там это, блядь, делается. Мы все подтвердим. — Нет! — воскликнула Таня. — Я должна быть лучше… Лучшей! — Ладно, как знаешь, — отступил Влад. — Запретить мы тебе все равно не можем, но если охота проебывать время… — Мне нужно это место! У вас все есть, конечно! — сердито накинулась на него Таня; Влад даже удивился такому напору. — Дом, работа, семья! Кто-то даже мечтать об этом не может! — Я понимаю, — спокойно сказал Влад. — Потому что я никогда не считал себя достойным счастья. Я и ума не приложу, как это мне досталось. За что. И, возможно, настырно пытаюсь все уничтожить своей тягой к разрушению. Ян говорит, такое не дается, оно просто… есть. А он в этих вопросах обычно прав. — Влад налил себе еще, и стало как-то получше. — Успокоимся — если хочешь, тоже выпей. Нам терпеть друг друга еще долго, расследование явно затянется. И Яна расстроит, если мы разругаемся. Я пойду разберусь с фоткой, — решил Влад. — Делай, что тебе хочется. Его совсем не удивило, что Таня тихо осталась сидеть в гостиной и перебралась в кресло и устроилась, подобрав ноги, наблюдая за тем, как Влад и Тина пытаются обуздать систему распознавания лиц и понять, кем же была та девушка.