***
— Итак, Николай Яснов, тридцать пять лет, работает охранником в круглосуточном магазине во-он там за углом, женат… — В этот раз им докладывала не Тина, а один из дежурных, Инглар, чья мать была дриадой, а отец — человеком. Выглядел мальчишкой с оливковой кожей и росписью узоров на лице — как будто хной, но, вроде бы, он был вдвое старше Яна, поэтому и о погибшем говорил снисходительно, как о тупом ребенке, который сам виноват в том, что разодрал колени, упав с велосипеда. Значит, с его точки зрения, ожидать от Яснова ничего большего не стоило. Но Ян с Владом на себе испытали, насколько велико притяжение магии, а гурия Ила точно оголодала, так и не получив главный приз — Влада Войцека, сопротивлявшегося ей из чистого упрямства. Неудивительно, что она польстилась бы любым, абсолютно любым человеком. Мужчиной, у которого можно выпить энергию. Влад по-прежнему был несвободен, так что Ила не переключилась на другого, не завела долгую сладкую песнь, а просто напала и иссушила его также, как делали обычные вампиры, питавшиеся кровью. Стремительно и жестоко. Джек покрутился рядом, виляя хвостом, пару раз гавкнул, подтверждая, что это уже известная им гурия оставила позади тело, снова срываясь в петербургскую тень, неуловимая, как ночной дух. Но это они и так знали, сомнений никаких не было. Джек попытался взять след и снова вывел их к дороге, где торопливо мелькали машины — все с утра спешили на работу. Гурии не составило бы труда найти себе попутку. — Время установили? — строго спросил Ян. — Сейчас… Ночью, где-то около полуночи, — предположил Инглар, сверившись с телефоном. — Тут место укромное, никто до утра не заметил. Он смену сдал, а дальше Николая не видели. Нашли местные дети. Говорят, тут иногда бездомные ночуют, вот они и подумали… Хорошо, что полицию вызвали, а те нас. — А жена не заявила? — удивился Ян. — У нее муж домой не явился, нормальные люди начинают все больницы обзванивать. И морги. — Сколько живу на свете, никогда не видел этих твоих нормальных людей. Она в шоке, конечно, но… Инглар пожал плечами. Видимо, к постоянным исчезновениями супруга женщина привыкла, да и кто знает, что там происходит в чужой семье? Может, Николай и планировал задержаться, чтобы подцепить кого-нибудь, а жене соврал про вторую смену?.. Или они поссорились, и именно поэтому он попался на крючок гурии, желая совершить что-то глупое и мерзковатое жене назло? Да и не так важно это все. Совсем не те мысли лезли в голову. Ян оглянулся на странно молчаливого Влада. Он стоял, мрачно разглядывая иссушенное тело мертвеца, напоминавшее не просто измученного и постаревшего человека, как в случае со Златовым, но древнюю мумию, как в фильмах про египетские гробницы и проклятия. Гурия перешла в наступление. Окончательно перестала сдерживаться и стала забирать все без остатка. До дна. Ян медленно отстранил Влада, чтобы другие инквизиторы помогли положить Николая в черный мешок и на каталке довезти его до машины. Раздался тихий, ломкий хруст — кажется, когда труп клали, повредились истончившиеся кости. Инквизиторы воровато переглянулись. А Ян и не хотел ругать их за неосторожность; наблюдал за Владом. Думал, что того поразил вид очередного трупа, чью судьбу он мог повторить — еще более страшную, чем у предыдущих. Влад обычно смеялся над угрозами, никогда не был осторожен, но сейчас хмуро поглядывал и скалился молчаливо, как усталый старый пес. — Это из-за нас, — убежденно сказал он. — Мы ее раздразнили вчера, — повторил Влад, как одержимый. — Мне было хорошо, а она сгорала от голода. И энергию ты ей не отдал, да? Сам перехватил? — он уставился на Яна. — Я не… я не умею, только если инстинктивно, — оправдывался он совершенно искренне. — Это бесконечный цикл. Нашей вины тут нет. Сам подумай, если ей нужно постоянно… обновляться! А ты так упорно сопротивляешься. Она просто пошла и поймала жертву попроще. Все это выглядело скверно, даже когда Ян задумывался о том, что, может, эта девушка загнана в угол и, как всякое живое создание, очень не хочет умирать от истощения. Когда есть выбор, ты превратишься в страшную мумию или какой-то неизвестный мужик, который, мягко скажем, не образец достойного человека, путь для многих куда более очевиден. Но Яну такие мысли не нравились. Так можно было и до какой-нибудь достоевщины додуматься. Ян в себе не сомневался. — Слушай, я не хочу, чтобы ты вешал себе на совесть еще и это… — сказал он Владу. — Я не грущу, инквизиторство, я в ярости нахуй. Найди мне кого-нибудь, кому можно без последствий сломать ебало, очень тебя прошу. Нет? Ну и пожалуйста, ну и не надо, могу пиздануть вон тот столб. Ян поймал его, обнял. Почувствовал, как дрожат плечи Влада. И возненавидел гурию еще больше. Влад вымотался, его трясло не от жаркого плена проклятия, мучившего его безумными желаниями, а от тревоги, от недосыпа, от вечного страха, что все, что он делает, окажется чьим-то чужим повелением. — Янек, все, все, я в норме, — проворчал Влад, выпутываясь из его рук. — Спасибо. Пойдем поработаем, что ли. Они поговорили с администратором в магазине, но ничего ценного она не сказала. Джек побегал внутри, но его больше интересовала всякая снедь на прилавках, чем следы. Яну показалось, что на улице у магазина он уловил тонкий запах восточных духов, но это был очень хороший самообман. В том переулке не было камер, а в те, что доставали к нему впритык, девушка не попала. Инглар философски вздохнул и посоветовал проверить вчерашний день, очевидно, убийца прогулялась тут заранее. Но учитывая, сколько людей и нелюдей ежедневно проходят мимо продуктового… — Любые поиски не бессмысленны, — поучительно сказал Ян. Влад без спросу вытащил из кармана его джинсовки пачку сигарет и зажигалку и закурил.***
Усталые, несмотря на то, что рабочий день едва начался, они направились в офис. Влад в принципе ходил мрачный и измученный, будто долгий сон ему не помог, а все усугубил, а Ян делался все печальнее, как осознавал, что гурия не остановится. Он верил в диалог, да, в справедливость и честность, так уж он привык думать, однако не когда дело касалось его родных — тогда Ян и пытать кого-нибудь мог, лишь бы добиться, с криком вырвать ответы. Но до этой девчонки он просто не мог дотянуться. И это его выводило из себя. — Увы, никаких данных в компьютере нет, — развела руками Тина, когда он с надеждой спустился в подвал. Влад с Джеком остались в компании Аннушки — Ян подумал, что их дружелюбная коллега развлечет Войцека какой-нибудь историей, пока он поболтает с ведьмочкой. — Как я понимаю, это был ноут того мужика, что их продавал, сутенера, — пояснила Тина, — поэтому там стояли очень хорошие программы зачистки. Ну, понимаешь, если вдруг нагрянет полиция, нужно сразу все стереть. Наша убийца могла вытянуть из своего дружка все коды и пароли… известным способом, — подмигнула ведьма, — а потом его убила. — И что, никакого шанса? Если есть такие программы, почему им не придумали противодействие? — А почему мы не можем настроить портал на Луну и не тратиться на космические программы? — хмыкнула Тина. — Наши возможности ограничены. Всегда ограничены. Вряд ли я что-то могу поделать. Ян устало присел на стул, стоявший возле ее стола, загроможденного какими-то книгами и бумагами. Он оглянулся по сторонам, замечая поглощенных работой ведьм. Их было как-то мало, они не спорили и не пререкались. Хорошая погода и расцвет весны обнадеживал всех, но Ян и думать про это забыл. А ведь обычно они с Владом целыми днями гуляли по городу, блуждали по узким улочкам, и Влад красиво рассказывал стихи. Но в этом году сначала случился завал на работе, а потом это проклятие… — Тина, как думаешь, Влад знает, как сильно я его люблю? — тихо вздохнул Ян. Она оторвалась от экрана компьютера и изумленно посмотрела на него; красноречиво фыркнула. — Как насчет спросить у него самого? — Это сложнее, чем ты думаешь, — огрызнулся он, ерзая на стуле. Очень хотелось закурить, откинувшись на спинке, вдохнуть насыщенный табачный дым, обжигающий горло, но Ян еще не настолько обнаглел. — Не сложнее, чем распутать какое-нибудь дело, в котором замешаны мафия, черный рынок и иномирные эльфы. — Не было никакой мафии… — Не важно! — прикрикнула Тина. Чуть смягчилась, взглянув Яну в глаза и будто увидев в них… что-то. Все отчаяние, в котором он топился. — Слушай, майор, тебе страшно повезло с мужем, — припечатала Тина. — И я тебе даже завидую. Как и многие другие. Знаешь, почему у меня нет парня? Потому что я не умею доверять. Я пробиваю их по нашим базам и нахожу что-нибудь неприятное… типа, не знаю, пьяного вождения, и все равно начинаю что-то подозревать. Ну, это уже моя проблема. А знаешь, что стало с моим первым парнем, которого я любила по-настоящему? Без всей этой фигни? Ян медленно покачал головой, хотя мог бы предугадать ответ. Хлопнув по столу ладонью, Тина сказала: — Он изменил мне с моей лучшей подругой. Даже не сомневался, козел. А твой Влад сделает все, чтобы этого не допустить. Загибается вон! От меня шарахается на три километра, лишь бы проклятие не зацепило! — Ну да, не будет это делать, потому что оно заодно и убило бы его, — напомнил Ян. — Я не сомневаюсь в нем. Нет, скорее, в себе. Я могу быть не совсем тем человеком, которого Влад заслуживает, понимаешь? Да я говорю о нем у него за спиной! — Не устраивай драму, — закатила глаза подруга, сразу встряхнув его. — Посмотри на Влада, он не стал бы выходить замуж за того, кого не считает самым лучшим. Не хочу лезть в ваши отношения, но ты хоть раз видел, как он на тебя глядит? Как Джек на сахарную косточку! — То есть хочет меня сожрать? — Я же говорю: не хочу лезть, — притормозила Тина. — Ты переживаешь, что потеряешь его? Так борись до конца, Ян, придумай что-нибудь, что можешь именно ты — Влад же поэтому тебя обожает. Какой-нибудь безумный план, который непременно сработает. Может, ему нужно было просто в себя поверить, но последние дни Ян провел в мрачных размышлениях об их тотальном невезении и о том, как больно будет потерять Влада из-за такого. Он-то всегда думал, что они погибнут вместе на очередных баррикадах — очень романтично, как считали гвардейцы. Но никак не из-за пошлого проклятия. — Майор, что у вас там происходит? — решительно спросила Ирма, когда они столкнулись в коридоре. Ян догадался, что она как раз шла с ним поговорить, но почему-то не стала вызывать в кабинет. — Обычное проклятие, — нехотя сказал Ян — он и в прошлый раз был немногословен, объясняя Ирме ситуацию. Не хотелось подставлять Влада — почему-то эта тема казалась ему весьма личной, чтобы рассказывать о ней начальству. — Валентина мне все рассказала, — прервала Ирма, и Ян подавил вздох. Конечно, Тина была верной подругой и выручала их часто, но не могла пойти против кардинала и утаить от нее что-то. — Вы уверены, что можете его контролировать? — Он мой напарник, а не собака! — сорвался Ян. — И не оружие. Извините, кардинал. Много волновался в последнее время. Да, Влад в здравом уме. Она смерила его гордым, гневным взглядом, но ничего не сказала. Пока готова была спустить грубость, но Ян прекрасно понимал, что происходит: Ирма не доверяет Владу. Она и прежде считала его неуправляемым зверем, жестоким и непредсказуемым, но нехотя признавала, что Ян способен удерживать его силу от всего более незаконного, чем обычная инквизиторская служба, что он может направлять ее во благо города, но совладать с одурманенным, наполовину подчиненным преступнице Владом… Ян побоялся, как бы Ирма не приказала запереть его где-нибудь, в одиночной камере, например, чтобы Влад никому не навредил — и себе в том числе. Да, Ян и сам рассматривал такой вариант, но это было бесчеловечно. Все еще не так безнадежно для последних средств.***
Влад сбежал на улицу, хотя вообразить что-то неприличное с Анной — это еще надо постараться. Нет, конечно, она была вампиршей, и Владу сразу вспомнилось утро… и Ян, вцепившийся в его горло, и это было пиздец как горячо — чувствовать свою жизнь в его руках… зубах… не важно. Но от Анны будто само собой исходило ощущение могильного спокойствия, и Владу было мучительно стыдно перед ней — потому что она могла услышать его частый пульс, прислушаться к току его крови. Поэтому он пошел на любимую скамейку. Нашарил на газоне палку, бросил ее Джеку. Пес недолго посмотрел на Влада, склонив голову набок, словно раздумывал, стоит ли оставлять хозяина в таком… нестабильном состоянии. Но все-таки ринулся за палкой, как будто хотел развеселить Влада. Пожалуй, слишком старался, и это было заметно. Но он был благодарен и за такую бесхитростную попытку. Влад не хотел думать о гурии, но мысли лезли в голову сами. Разве это было не… отвратительно, грязно? Думать только о себе. Как почувствовать себя лучше, как развлечься, как стать кем-то значимым. Хотя бы ненадолго. Воспользоваться другими. Лишь бы уловить настояще-звериное, задохнуться, умереть и воскреснуть, забрать энергию, живую и трескучую… Люди всегда были жадны, они жестоко убивали ради себя, грабили, отнимая последнее, обманывали — и любили кого-то они тоже для себя. Ян, трепетно целующий его веки. Ян, намертво стискивающий руку на его горле. Ласково, с мягкой улыбкой подающийся навстречу или впечатывающий его в стену с голодным раскатистым рычанием. Ян, Янек, инквизиторство, душа моя, родной мой… Это всегда был Ян Войцек-Зарницкий, его напарник. Законный, мать его, муж. И Влад жил не ради себя, а ради них обоих. — Я даже не удивлен, — сказал вдруг Ян, появившийся будто бы из ниоткуда, и Влад загнанно оглянулся, гадая, подслушал он перепутанные смятенные мысли или же просто порадовался так, что без ошибки нашел Влада на их любимом месте. Он не удивился, что Тина ничего не обнаружила. Это было предсказуемо: раз Ила так старалась не оставлять физических следов и не попадалась на понатыканные везде камеры, странно было бы, если б она оставила такой заметный цифровой след за собой. Она была умна. И совершенно точно планировала свои действия. Влад представлял, как она мучилась в борделе, вынужденная сдерживать рвущуюся наружу силу и торговать собой ради выживания, а в это время, когда она картинно стонала, в ее голове неумолимо и жестоко складывался план. — Может, Амина не так уж и не права, — сказал Влад, сам поразившись своему спокойствию, рассудительности. — Если у нас не получается найти эту суку, нужно поддаться проклятию. Идти к ней. Это проще, чем кажется. Я сам найду дорогу, а ты с опергруппой просто сядь мне на хвост, чтобы она сразу не заметила. — Нет! Представляешь, какой это удар для психики? — возмутился Ян. — А если ты не оправишься? Будешь годами грезить об этой гурии? Ее магия слишком неизученная, чтобы так рисковать! Уловив тревогу в его голосе, пес тоже залаял, вертясь вокруг скамейки. Ян был прав, но Влад всегда предпочитал рискнуть, а не сидеть на месте и дожидаться, пока оно само собой как-нибудь разрулится. У них была прямая связь с убийцей, нужно лишь набраться смелости ей воспользоваться. — Никогда никого не хотел убить так сильно, — откидываясь назад, пробормотал Влад. Он уставился на шумевшие ветви дерева, чуть зажмурился. Когда сосредотачивался на шорохе листвы, завлекающие песни магии становились слабее. — Ну, может, кроме Бога, — добавил Влад, поразмыслив. — Там было почти то же. Я хотел свободы, абсолютной свободы… Но надо признать, Господь хотя бы не держал меня так крепко и не заставлял меня ничего делать. То есть, конечно, существовал какой-то Высший, сука, Замысел, из которого никуда не деться, но я хотя бы не чувствовал себя марионеткой, которой постоянно кто-то дергает. Ян угрюмо покачал головой, сел рядом, чтобы прислониться, запустить руку в его волосы, лаская затылок, и у Влада не было никаких сил вырываться, он напряженно думал о том, что они несвободны — совершенно подло и неправильно несвободны; и еще — про мертвое лицо иссушенного трупа. — Ты говорил, что не винишь себя. — Нет, но все равно хуево. Ян, я не знаю, я запутался, я… Ну-у, представь, что каждый раз, когда ты меня целуешь, умирает один человек, — неуютно поведя плечами, предположил Влад. — Связь с гурией очень прочная, так что… — То есть придется мне начать геноцид, да? Вполне по-гвардейски. Не думай, что меня это остановило бы обычно, — усмехнувшись, заявил Ян. — Влад, во всем, что касается тебя, я становлюсь страшным эгоистом, — напомнил он. — Потому что у меня нет ничего дороже… Войцек? — он озадаченно позвал. — Влад! Влад, ты меня слышишь?! А Влада накрыла глухая, жаркая темнота, из которой к нему тянулись тонкие жадные руки… а может, все это ему привиделось в бреду. Он как будто упал с высоты и разбился о воду. Кто-то звал его по имени, дергал, упрашивал, а Влад слепо пытался вывернуться и стряхнуть с себя прикосновения, казавшиеся мокрыми, липкими. А потом вынырнул, и все сразу вернулось и навалилось на него: цвет, свет, звуки. Рука Яна, стискивающая его пальцы. Девчонка, которая размахивала перед его носом подсвеченным амулетом — Влад нахмурился, еще плохо соображая. Медленно вспомнил — Майя, штатная целительница. Он лежал на все той же скамейке, и вокруг столпились инквизиторы, а Ян гневно рычал, чтобы они разошлись и дали отдышаться… Где-то поскуливал Джек. — Я бы сказала, что это обычное переутомление, — заключила ведьма. Майя задумчиво рассматривала Влада, как какой-то экспонат. — Да, если бы не это значительное затемнение на ауре… Тот, кто находится на другой стороне, начал активнее черпать энергию. — Этим можно убить? — деловито уточнил Ян. — Откуда я-то знаю, — честно развела руками Майя, — я такой пиздец… извините, кардинал, — потупилась она, оглянувшись. Значит, Ирма тоже была здесь, но Влад не мог вертеть головой, не воя от боли, колотящей в виски. — В общем, такое первый раз вижу! Я больше по всяким физическим ранам. Хотя мне кажется, что это не смертельно. — Да что вы все столпились тут, как у постели умирающего! — рявкнул Влад, выведенный из себя тем, как о нем говорят — будто он уже кони двинул. — Брысь! Отойдите! — Но вы вполне можете умереть, Войцек, — осадила его Ирма, подойдя ближе. Теперь Влад, несмотря на то, что глаза засвечивало, вполне смог рассмотреть, как кардинал сурово хмурится. — Я не думала, что все так серьезно. Придется отстранить вас от оперативной работы… Он повернулся к Яну и с надеждой посмотрел на него, но тот подозрительно отвел глаза. Влад задохнулся от гнева, глядя на печального, какого-то тоже замученного господина инквизитора, и резво вскочил, несмотря на головокружение. Схватил его за рукав, дергая на себя. — Ты не оставишь меня здесь загибаться! — рявкнул Влад. — В одиночестве! Ян! Страх стиснул горло, не позволяя больше кричать. Влад вдруг испугался, что собственный напарник бросит его, оставит позади. Да, они разделялись, но в то время каждый занимался каким-нибудь важным делом, а никак не прятался в безопасности… Нет, это было совершенно неправильно! — Я не хочу, чтобы ты погиб, как ты не понимаешь? — зашипел Ян. — А если придется драться? Ты в таком состоянии, что пропустишь первый же удар! Влад, я правда не хочу, чтобы ты умирал у меня на руках! — С кем драться, с этой девчонкой, которая только и умеет, что трахаться? — разозлился Влад; он весь дрожал. — Достаточно будет нагрянуть и припугнуть ее, как она тут же сдастся! Р-раз — и лапки кверху. Умирать-то ей не захочется, она вон как за жизнь цепляется. Смелая она, пока сидит далеко от нас, скрывается! Я иду с тобой! Деликатное покашливание Ирмы заставило их обоих осечься. Влад не хотел устраивать разборки на глазах у толпы коллег — на них и так излишне любопытно смотрели. Он отвернулся, устало приложил руку ко лбу; как и предполагал — голова полыхала, как у больного. — Простите, кардинал… — виновато сказал Ян. — Мы не хотели тут шуметь. Вы можете… оставить нас одних? Ненадолго. Это личное. Но у меня есть план. Я придумал. Если все пройдет как надо, мы достанем вам убийцу. Очевидно, если бы не последнее предложение, Ирма с чистой совестью наплевала бы на всякую интимность. Но она покачала головой и несколькими приказами разогнала любопытствующих, велела вернуться к текущим делам. Влад дрожащими руками принял у Яна непонятно откуда взявшийся стаканчик с кофе — горячим, немного переслащенным, но вернувшим ему бодрость хотя бы ненадолго. Он не был наивен: их не оставили одних, кто-то присматривал, но так хотя бы можно было немного обмануться. — Что ты придумал? — спросил Влад. — Мы можем постараться выследить ее. Но не в реальности, не просто идти по следу… а во сне, — медленно объяснял Ян, от волнения взмахивая руками. — Она воздействует на тебя по ночам! И лично вмешивается в сновидения. А значит, во сне ее можно поймать! — Это… опасно, — нелепо вставил Влад. — Ты хотя бы представляешь, что предлагаешь? И где мы найдем нормального сновидца?.. Это нужен какой-нибудь шаман. Со спехом такие штуки не делаются. — Мы справимся сами. Не думаю, что ты хочешь, чтобы в эти сновидения, — выразительно произнес Ян, — вмешивался кто-то посторонний. — Безумие, блядь. Как будто об этом не шипел ему Ян всего каких-то пять минут назад, пытаясь уберечь от самоубийства! А сам придумал что-то еще более забористое, чем просто идти на штурм при смерти — такое-то они не один раз проворачивали, и ничего, пока оставались живы! — Нет, это куда лучше, чем атаковать ее в лобовую. Влад, послушай меня, чтобы окончательно иссушить человека, ей необходим физический контакт. Поэтому всех, кого гурия захватила, влечет к ней. Она хочет, чтоб ты к ней пришел, но вместо этого мы поймаем ее на твой сон. Как на приманку. Там она не сможет прикоснуться к тебе по-настоящему. Максимум — ослабит, — признал Ян. — Но Майя сказала, что не убьет. — И ты этой пигалице веришь? — А что мне еще остается? Посмотри на себя, ты погибаешь, Войцек, а мы по-прежнему не знаем, где искать убийцу! Она слишком осторожна! Хотя его трясло от горя, глаза Яна ликующе сияли — наконец-то он придумал что-то, что поможет! Чем можно спасти Влада. Да он едва не задыхался от восторга, охваченный своей идеей, и не напоминал ту печальную, задумчивую тень, что Влад наблюдал большую часть времени в последние дни. Но идея от этого безопаснее нихера не становилась! — Я знаю, что ты можешь влиять на сны, — убеждал Ян. — Когда мы познакомились… — А, это… Это семейное, — вспомнил Влад — он и вправду немного вмешивался в сознание Яна, когда они встретились, пытаясь по его ночным видениям понять, что инквизиторство за человек; он так не делал очень давно, оставляя Яну какие-то… границы. — Но я отказался от магии, — сказал Влад. — Ничего не получится. — Нет, это я смогу пройти в твой сон, я буду колдовать! Научи меня, — потребовал Ян. — Пожалуйста. Вместе мы сможем повернуть сновидение, как нам нужно. Она окажется в ловушке, и мы получим шанс хотя бы поговорить. Но я рассчитываю отследить ее по изнаночным нитям — и тут же отправить к ней опергруппу. — Это может не сработать, ты же понимаешь… Магия — капризная херня, особенно такая древняя, передаваемая из поколения в поколение. Да, ты моя семья, но… — Это сработает. Потому что я зовусь именем твоего рода, потому что я твой муж, и твои предки меня приняли — как раз во сне. Ян рассказывал про это. Какие-то испытания — еще бы, не каждый день частью древнего магического рода становился инквизитор, чьи предшественники сжигали предков Влада; они хотели доказательств его смелости и верности, а Ян рад был назло им справиться со всеми чудовищами. Бессмысленная традиция, на самом деле… Но если она что-то значила, а не осталась в угоду древним призракам, закостеневшим в своих обрядах, то магия и правда поддалась бы Яну, пропустила его. И Влад тоже сдался. Потому что Ян был прав: гурия сама подсказала им путь, когда вцепилась в него во сне, оставила там глубокие следы. Искать ее в зыбком пространстве кошмаров, как ни удивительно, проще, чем переполошенно носиться по городу с кривым фотороботом. И собирать очередные трупы каждое утро. Он поманил к себе Яна, чтобы тот наклонился, и зашептал ему слова древнего заклинания. Изнанка больше не отзывалась, шелковые нити не струились сквозь пальцы, и Влада вновь накрыло старой досадой, но она уже побледнела и почти стерлась. А слова жили до сих пор — они были у него в крови, он не забыл бы их и при смерти. — Спасибо, — кивнул Ян. — За доверие. Мы ее поймаем, Влад. Гораздо легче было переложить ответственность на Яна, позволить ему свободно шариться во снах, но Влад знал, что не сможет отсиживаться у него за спиной. Даже ослабший, даже очарованный этой сукой — все равно обязан драться. Но он сделал вид самый покорный и приличный, пока Ян по телефону отдавал распоряжения — он надеялся, получив адрес Илы, связаться с кем-то из ведьм через сон, сквозь изнанку, а значит, им нужно готовиться к обряду, напоминающему спиритический сеанс. До офиса Ян ему помог дойти, все время держась рядом и подхватывая, когда Влада заносило, и они так кое-как доплелись до своего кабинета. Было пусто, Ян запер дверь и, немного посомневавшись, кивнул на черный кожаный диван, на котором они обычно спали во время особо сложных дежурств. Вдвоем ляжешь — и боль в криво повернутой шее на ближайший день обеспечена, однако в одиночку на нем получалось удобно разместиться. Влад погладил Джека на удачу; пес лег рядом у дивана и, жмуря вишневые глаза, наблюдал за ним. Обещал охранять. Влад посмотрел в потолок, судорожно вздохнул… Ян все-таки нашел в ящике письменного стола нужный амулет и ловко бросил ему. Эта магия не требовала никаких жертв, окуривания особыми травами или еще чего-то. Только уверенный голос и правильные слова. И ты получишь власть над человеком, особенно слабым и беззащитным в объятиях сна, когда душа неплотно прилегает к телу. Колдовство не было похоже на гипноз или нечто подобное. Фокус был в том, чтобы аккуратно проскользнуть в чужой сон — как будто подсмотреть одним глазом. — Ну что, Войцек, пустишь меня в свою голову? — улыбнулся Ян. — Если ты не про всякие альтернативные методы проникновения… ладно, ладно, шучу! Добро пожаловать в мои сны, инквизиторство! — смело усмехнулся он и сжал в кулаке снотворный амулет.***
Он помнил первое прикосновение к Яну — обжигающее, электрическое, пробившее его молнией в позвоночник. Влад снова рухнул в темную густую ночь, когда небосвод над Адом перевернулся и изменился навсегда, и он снова жадно целовал Яна, бережно придерживая его под затылок, потому что тот лежал на ледяном мраморном полу, а Влад лежал на нем… Но Яну явно не было холодно или неудобно. Он отвечал, кусался, вцеплялся в плечи — как будто так изголодался по человеческому теплу, что готов был обнимать даже мертвеца. — Я без тебя не могу, слышишь? — шептал Влад, а губы горели. — Пусть война, пусть весь мир наебнется к херам, пусть горит, но я всегда с тобой буду. Ян, Ян, инквизиторство, родной мой, как я по тебе, оказывается, скучал… Им пришлось много раз друг друга узнавать, но каждый был как первый. Когда он впервые смотрел, как Ян раздевается для него, — а за окном страшно догорал Девятый круг Ада, вывернутый наизнанку; когда Влад воскрес, и каждое прикосновение отзывалось в тысячи раз сильнее, ослепительнее; когда он лишился магии и был слеп, как котенок, а Ян показывал ему, что есть вещи важнее силы. И теперь он заново переживал это все и терялся. — Влад? — хрипло позвали его. Рядом, совсем близко; шепнули — и слова осели на его сухих губах. Влад моргнул, глянул и вдруг утонул в бездонных синих глазах. И почувствовал хрупкие руки, обвивающие его за шею, и прикосновение обнаженного тела. И Яна. Всего сразу. Какой он невыносимый, горячий — Влад как будто забыл. Подавился тихим выдохом. — Ты остановился, — мягко напомнил Ян. Скользнул пальцами в вихры, чуть влажные от пота. Влад осознавал себя слишком медленно, но его чувствовал по-настоящему, обжигающим и прекрасным. — Почему ты так на меня смотришь? — слегка смущенно спросил Ян. — Глаза… красивые. Ничего умнее Влад не смог бы сказать. Мысли расплывались сильнее, как будто он был пьян и совсем не соображал. Он чувствовал все сразу. Тысячу воспоминаний. Прикосновения, горячий укус в загривок, тонкое тело с выступами костей, стелющееся, приникающее к нему. Руки, что ему заломили. Пальцы в волосах. То, как он целовал раскрасневшиеся скулы. Когда это было? Было ли в самом деле? Просто оторванное воспоминание, вытащенное из его памяти, случайное, но не поблекшее, красочное? Его малодушная мечта о том утре, когда их послали расследовать дело этой проклятой гурии? Нет, нет, тогда же было наоборот, и свет так бил в глаза, и… Он охнул, вдруг почувствовав под лопатками диван, неровную обивку. Попытался схватиться за что-нибудь, дернулся, и Ян замер, бережно касаясь его ребер, успокаивая. А трясущиеся руки Влада были в крови, но обжигающе било азартным возбуждением; дыхание срывалось — то ли из-за Яна, то ли потому что они убили кого-то… А может, и то, и другое сразу. Всякое было. Влад смутно помнил это маньячье дело, но во сне не мог сосредоточиться, а Ян двигался издевательски медленно. — Все хорошо, Влад, Влад, посмотри на меня, все закончилось, мы это закончили, тут только мы, и я тебя никому не отдам, — шептал Ян что-то бессмысленное — и одновременно слишком верное, слишком про нынешнюю их беду. И Влад просто расслабился и позволил ему целовать окровавленные ключицы, чуть цепляя их ощутимо острыми клыками. — Ты же настоящий? — тихо спросил Влад. Опять моргнул. — Что? — очень сонно переспросил Ян. Перекатился к нему под бок и устало положил голову на плечо — а иначе на узкой койке не получалось развернуться. — Влад, какой сейчас час, а? Темная комнатка на чердаке с низким потолком. Пахло опилками, смолой и чем-то терпким, животным — ими обоими. Они снимали эту каморку давным-давно, лет пятнадцать назад, когда это все и началось. Влад помнил, как впервые проснулся с ним. По-настоящему. До этого-то они просто падали рядом, обессилевшие после битвы, тесно прижавшись друг к другу в попытке сохранить крупицы тепла. А он проснулся, помня горький вкус поцелуев. И повторил вопрос, чувствуя себя как-то рассеянно, странно, как будто он задавал его в стотысячный раз. Воспоминание было яркое, дорогое, Влад его хранил бережно, вот оно и вклинилось между всех этих откровенных сцен. Но было в нем нечто в сотню раз более личное, семейное, что стоило помнить всегда. — Конечно, настоящий, почему ты спрашиваешь? — нахмурился Ян. — Ты… уверен, что?.. Влад стоял перед ним на коленях, ласково поглаживая бедро — совершенно прилично, через джинсы. А Яна всего колотило, и он, чтобы не сойти с ума, много болтал, вцеплялся Владу в плечи — небольно, но ощутимо. Да, этот первый раз был в какой-то подворотне, рядом шумела толпа, раскидывался ночной Столичный рынок, громкий и нагло орущий, шуршал песок. А Владу совершенно не было стыдно. — Безумие какое-то, — заметил он, мотая головой. — Все-таки хочешь поменяться? — озадаченно переспросил Ян, опрокинувший его на пол. Менялся он запросто, подстраивался, то настойчивый, резкий, властный, то по-кошачьи ласково тянущийся к прикосновениям… А потом их закружило, и Ян уже сидел у него на коленях — изначальный, изнаночный, темное создание, сотканное из мрака, лишенное знакомых черт, похожее на тень. Невесомое, чарующее. С изящными выбеленными костями. Влад помнил их вкус и прохладу. И сходил с ума от такого, какой Ян был красивый в этом нелюдском обличье — изогнувшийся, довольно рокочущий. Видимо, это был его край. Точка невозврата. Потому что Влад обожающе вылизывал его гладкие кости, чувствуя на языке морозно-колючий привкус Бездны. — Я здесь, — сказал Ян, как будто провел черту одним движением. И отделил все ненужное. И Влад понял, что просто стоит напротив него, они оба одеты, а вокруг их квартира, их родной дом, а Ян держит руки у него на висках, от них веет прохладой. И в то же время Влад был в сотне, в тысяче других мест — тоже с Яном, прекрасным, распаленным, совершенно искренним и неподдельным. В окно орала весна, пели птицы. А Влад стоял, как будто оглушенный, потому что он еще слышал короткие хриплые стоны. — Там тоже я, — легко улыбнулся Ян. — Только из воспоминаний. В другое время мне любопытно было бы посмотреть на то, какой я… в твоих глазах, но нам нужно ее найти. Влад, соберись. Найди части, где кто-то другой. Чужой. — Их… очень много. И я не могу спросить каждого тебя. Я… — Не спрашивай, смотри. Влад как будто забыл о том, что гурия не притворяется. Не мимикрирует под Яна. Потому что это бессмысленно, он его всегда угадает, никто не скопирует идеально. Был Ян, которого знает Влад Войцек — и ни единая душа больше во всех мириадах миров. В глазах… в его глазах… Глаза! Влад всегда в них смотрел, ну, почти всегда, иногда хотелось и по-другому, и он вдруг, прерывисто хватанув ртом воздух, буквально ощутил, как острый край письменного стола впивается под ребра, как Ян нетерпеливо дергает звякающий ремень… Нет, не то. Влад позволил течению сна унести это дальше, в другое время и место. Это было проще, чем казалось, особенно с Яном, с ним… потерять контроль, забыть обо всем… Глаза у Яна всегда разные. То сияющие, голубые, когда он радовался, когда солнце на него светило так ослепительно, невыносимо. То потемневшие, грозовые, гневные, как суровое небо над Петербургом — на Влада он так не смотрел, конечно, Ян его берег, как хрустального, глупый и любящий, но Влад тоже этот взгляд знал. С войны еще, нет, с первого их дела, когда фанатики пытались захватить Петербург — и глаза у Яна смотрели темно, и это смерзшееся небо Влада пугало больше, чем все мерзкие жестокие вещи, что он видел за свою жизнь. Он вдруг пересекся взглядом с темными, миндалевидными глазами. Кокетливо прикрытыми длинными ресницами, очаровывающими. Гурия поздно поняла, что ее заметили. Что Влад подозрительно сознателен для обычного сна. Они вдруг оказались в тесной комнатушке, похожей на бордельную, но Влад не тратил время на разглядывание блядского интерьера, он рванулся к гурии. Ила испуганно отпрыгнула, заметалась, кидаясь к двери. Но это по-прежнему был сон Влада, и он поддавался, реальность расслаивалась, подчинялась ему, а Ян подстраховывал где-то рядом, и дверная ручка просто растворилась под рукой Илы. Тонкие пальцы схватились за воздух. Не растерявшись, Ила прыгнула на него, как бешеная кошка, взмахнула ногтями близко к глазам, и Влад, хотя знал, что во сне ему ничего не грозит, метнулся в сторону. Не сумев развернуться, Ила пролетела к кровати, запнулась, гневно взвизгнула. Ее магия трещала по швам, но Влад все равно чувствовал себя каким-то неправильным, как будто предающим что-то — и не мог ее ударить. Попытался думать о Яне, о его жгучих прикосновениях — помогло выправиться, удержаться. Но кинуться на девочку и врезать ей Влад все равно не был способен. — Ну, каково тебе, когда на тебя охотятся? — выкрикнул он. Ила дернулась, отпрянула, но он цепко схватил ее за обнаженное плечо и потащил за собой, падая куда-то спиной — в водоворот, в неизвестность. Сон плавился, покоряясь. Это было у него в крови. Ян подхватил Влада, придерживая, чтобы он не ухнул куда-то в неизведанные глубины, где, казалось, плескалась сама вечная Бездна, и вокруг встала знакомая комната — в меру захламленная, в меру рассыпающаяся от старости. Ила вскрикнула, дернулась, завертела головой, но не смогла исчезнуть, банально проснувшись, запертая в ловушке инквизиторской квартиры. Влад крепко держал ее, а она, обнаженная и прекрасная, казалось какой-то неуместной в их доме, что снова и снова ему напоминало: это лишь сон, его грезы, бред… Но Влад не позволил себе усомниться в том, что поймал гурию, иначе она бы легко выскользнула. — Думала, просто так можешь красть чужие жизни? — не унимался Влад, накинувшись на нее. — Жадная сука! Ты хотя бы попыталась жить как нормальные люди? Большинство из нечисти могут убить человека! И многие, блядь, убивали — случайно, не по своей воле. Как и ты. Но они старались примириться со своими чудовищами! Жить спокойно! И брезгливо оттолкнул ее, потому что испуганная девчонка вновь задействовала свою дикую магию, голова у него закружилась от масляного запаха ее духов… — А ты хоть знаешь, что такое выживать? — некрасиво взвизгнула Ила, отшатываясь, чуть не падая, схватившись за спинку стула. — Тебя-то никогда не использовали. Как будто ты кусок мяса. Ты тоже хотел бы отомстить! Да, я делала это для себя! Для Амины! Для всех, кого там мучают! И что в этом плохого?! Теперь она была зла. Сбросила ту сладкую, изящную маску, с какой мелькнула во сне Влада, искушающая, прекрасная, как первые Творения их мертвого Бога. Потом пришел ужас — ее, верившей в свою неприкосновенность. План Илы исполнялся слишком идеально, она несла возмездие за себя и за сестру. А потом перестала видеть разницу между похотливыми мерзавцами и всеми остальными. Но Ила вдруг поняла, что они не собираются ее убивать или вредить ей как-то, и осмелела. И так много злости у Влада накопилось, что он готов был наплевать на все переговоры, на то, что перед ним запутавшаяся девчонка, в жизни которой ничего хорошего не было — грязь, проституция, жадные сутенеры, попытка заботиться о сестре. И человека бы сломало, не то что сходящую с ума от своего дара нечисть. Однако теперь, рядом с Яном, Влад снова почувствовал твердость. И желание причинять боль. Но Ян коснулся его плеча, удерживая на месте. Посмотрел на Илу — и она едва заметно вздрогнула, когда встретилась с ним взглядом. Потому что глаза у Яна были те самые — грозовые, холодные. — Я понимаю, Ила. Все понимаю. Они плохо с тобой обошлись. Только скажи мне одну вещь, а то я никак не могу понять: Владу тебе зачем мстить? — вежливо спросил Ян. — А то, может быть, я что-то про него не знаю? Да я тебе точно говорю, человека вернее еще поискать надо. А охранник из магазина — он тоже виноват в том, что с тобой случилось? А сколько бы ты еще убила, потому что так хочешь? Она загнанно оглянулась, промолчала, кусая губы. Потому что это приятно — чувствовать власть над чужими жизнями. И Влад тоже знал, каково это. Ощущение безнаказанности сносило крышу, а жестокая изнанка пела завлекательно — как и сама гурия. — Ты могла бы попытаться обратиться за помощью, и ты это знаешь, — рявкнул Ян. — Инквизиция бы тебя защитила. Это наша работа — помогать нечисти, когда они не справляются со своими силами… — Да, и вы посадили бы меня! — отчаянно вскрикнула Ила. — Вам дай повод, сразу упечете! Судя по всему, Ян пытался разговорить девушку, чтобы найти те самые ниточки, связывающие ее душу с телом. Влад мог различить их едва-едва, тонкие, совсем невидимые, напряженно дрожащие, потому что Ила злилась и чуть не вспыхивала от обиды. А может, Ян пытался ее понять, как и многих других? Потому что упрямый господин инквизитор во всех преступниках хотел разобраться, откуда-то взяв, что безнадежных людей и нелюдей не бывает. Он замкнул сон, закрыл его в себе, и бежать Иле было некуда. Выходит, она боялась — что ее накажут за убийство тех парней, что были в нее влюблены. Убедила себя, что вокруг одни враги, что ей не к кому обратиться. И тогда Ила решила изобразить из себя одинокого мстителя. — Ты просто хотела, чтобы кто-то тебя любил, да? — усмехнулся Влад, прекрасно понимая: то, что он говорит, жестоко. Но он не собирался жалеть эту девчонку. — После стольких лет, осознавая свою древнюю силу, ты все равно хотела, чтобы тебя любили. Это в твоей природе. А потом ты устала надеяться и решила бороться хоть как-то. Она смотрела на Влада прямо, как будто в последней попытке сломить его волю. Может быть, в другой момент это и сработало бы, когда она казалась чудесным мифическим существом, оазисом среди пустыни, гурией, воспеваемой в изящной арабской поэзии. Но Влад слишком отчетливо понимал, что это упрямая жадная девчонка, разобиженная на весь свет. — Знаешь, почему у тебя ничего не получилось? — спросил Ян почти снисходительно. — Ты же копалась у Влада в голове, изучала его сны, звала изо всех сил, но ничего не вышло. Могу тебе рассказать. Те люди, которых ты до этого иссушила, они вообще никого не любили. Кроме себя, возможно. Вот у тебя и получилось их завлечь. — Это все чушь для детей! — огрызнулась Ила. Она смирилась с тем, что ее поймали, и не дергалась, но жалить словами еще могла. — Нет никакой любви, придумали ее! Есть животная привязанность, я это понимаю куда лучше других! На эту провокацию Ян даже отвечать не стал. Двинул ладонью — чуть небрежно. Нити дернулись, и Ила замерла на месте, как будто они, как лески, впивались в ее кожу. — Я не хочу читать тебе морали, — устало сказал Ян. — Просто подумай, скольких людей ты убила. Явно больше трех, о которых мы знаем. О сестре тоже не забудь. Думаешь, она за твой побег не рассчитывалась? — Вы ее видели? — вдруг спросила Ила. Впервые живо заинтересовалась чем-то — что ж, хотя бы о сестренке она переживала. — С ней все в порядке? — Пока что да, я даже не стал сдавать ее в полицию, — улыбнулся Ян — очень расчетливо, холодно. — А теперь ты отпустишь Влада. Сейчас же. И никаких торгов, иначе твоя сестра отправится в тюрьму вслед за тобой. Я понятно выражаюсь? Он снова натянул нити. Ян не наслаждался силой, как гурия, он просто делал то, что должно. Ила зашипела, снова попыталась высвободиться, но сковавшая ее магия и уплотнившееся пространство сна не дали ей даже шагнуть. Угрожал Ян спокойно, без лишней жестокости, но старательно давил на освобождение Влада. Может, она решит, что так купит себе свободу? Насколько Влад знал господина инквизитора, Илу это не спасет. А Ян верно все рассчитал. Ила не хотела ввязывать сестру в свои преступные дела, закрылась от нее, не отвечала на звонки, хотя Амина готова была рыдать от тревоги и беспомощности. Сделала все, чтобы, если уж придется отвечать по закону, сестренку не приплели соучастницей. — Ты переоценила свои силы, когда напала на инквизитора, — снисходительно пояснил Ян. — Теперь, я надеюсь, ты поняла? В нашей власти оставить тебя спящей красавицей… но я лучше разбужу тебя и заставлю смотреть, через что проходит твоя сестра. Мне ничего не стоит обвинить ее в половине из этих убийств. — Вы не станете… — она растерянно покачала головой. Обхватила себя руками, как будто только сейчас заметила, что стоит без одежды, и замерзла. — Мы все хотим спасти тех, кто нам дорог. Ты слишком много взяла на себя, Ила. Не исчезнут такие уроды, как твой Тимур, не пропадут изменщики Златовы. Твоя личная месть не сделала мир лучше. Хуже, если учесть, что пострадали те, кто совсем никак с этой историей не связан. — Ладно, ладно… — сдалась Ила. — Я все сделаю, перестаньте… Не трогайте Амину! Она могла бы обмануть, как-то навредить Владу, вместо того чтобы отпустить его… Да и умела ли Ила? Разве она не освободила бы тех мальчишек, что были в нее влюблены и зря погибли? Он напряженно следил за ее робкими движениями. Но Ила достаточно овладела своим даром, он стал ее оружием, и она прекрасно знала, как с ним обращаться. И наверняка где-то в глубине души жалела, что не может вернуться в прошлое и все изменить… Влад хотел придумать себе пистолет, чтобы хотя бы почувствовать себя более… защищенным, но понял, какая это глупость — застрелить кого-то в своем сне. А если она проснется и сбежит? Успел ли Ян связаться с Тиной по изнанке? Ила закончила расплетать магию. — Есть, — сказал Влад. Голова закружилась от того, как вдруг стало легче дышать. Свобода! Пространство вокруг вздрогнуло. Сон все еще был его, несмотря на то, что рулить взялся Ян. Этот крохотный мирок, заключенный в их квартире, реагировал на эмоции Влада, вспыхнувшие пожаром. — Ты вызвал к ней наших? — деловито спросил Влад. — Молодец, инквизиторство. Ила глядела на них исподлобья. Всем своим видом показывая, что ей отвратно смотреть на них, довольных и счастливых. — Спасибо за сотрудничество, Ила. Просыпайся, — приказал Ян. И они вдруг остались в одиночестве. Влад оглянулся, опасаясь, что какая-то часть гурии сохранилась отпечатком в его сознании, мучаясь от ощущения слежки, но медленно успокаивался. Ян сел на диван, поманил его к себе. Мебель была точь-в-точь как в реальности, ощутимая, знакомая. И Ян — самый настоящий. Влад все еще думал о тех словах Илы — что любви не бывает. Что ее придумали какие-то восторженные поэты, которые воздыхали по каждой встречной красавице. А на самом деле людям нужно удовольствие, животное притяжение. Нужны все эти прикосновения, наслаждение, сладость ощущений… — Ты видел… все это? — чувствуя себя дураком, спросил Влад. — Каждый раз? — Я был во всем этом. Всегда был, Влад, — он улыбался, гладил его по вискам, стирая воспоминание о том, как на них легли холодные, вымораживающие ладони и как их протащило через всю память. — Я чуть не задохнулся, Войцек, как ты, блять, можешь так обожать, как это все у тебя в душе умещается, я не понимаю, я совсем не… — Ян прервался, уткнувшись ему в плечо. — Меня чуть не уничтожило, я чуть не забыл, зачем мы пришли сюда, об охоте, обо всем этом… я просто хотел там с тобой остаться. Не из похоти, а потому что мы там одни без всего мира, ты мой, а я твой, и это правильно… а потом я наткнулся на ее следы и чуть не завалил все от злости, чуть не кинулся и не растерзал ее, потому что я, нынешний я, могу это сделать. Что ты молчишь? Перебор, да? — смущенно спросил Ян. — Извини. Не хотел так на тебя это все вываливать. — Нет. Я… — произнес Влад, начиная в который раз, уверенный, что сейчас самое время сказать. Иначе совсем не будет, иначе мир все-таки наебнется — или его в следующий раз накроет проклятием хуже, и он вообще ни в чем признаться не успеет… И все-таки проснулся.***
Ян рассказал Ирме об их затее со снами, поэтому к ним не ломились, пока они оба были без сознания. Но никто в целом и не удивился, когда очнувшийся Ян распахнул дверь, оглядел собравшихся инквизиторов, которых уже была толпа, и стал сходу раздавать приказания. А вдобавок еще попросил себе кофе и сигареты — его запасы после нервного дела исчерпались. Удивительно, но несколько инквизиторов кинулись по поручениям. Влад их понимал: глядя на сердитого Яна, он готов был дать ему что угодно, что тот попросит. И просто дать. Когда Влад понял, что это его собственные размышления, а не вина магии, он облегченно рассмеялся. Хотя, может, какие-то следы на ауре его и остались, но они должны были скоро раствориться… Подошедшая к нему Майя все подтвердила. Он нашел Яна в комнате отдыха, сегодня совершенно пустой. Должно быть, Ирма устроила нагоняй всем, кто ничего не делал, дожидаясь вестей о Владе, поэтому Ян сидел в одиночестве, цедил крепкий кофе и гладил Джека. Псу в этот раз не дали пройти по следу, и он немного заскучал. А еще Ян по рабочему планшету следил за задержанием, его Тина подключила. Заглянув через плечо, Влад смог различить темные фигуры штурмующих гостиницу оперативников. Ослабшая после сна и разрыва связи, Ила толком не сопротивлялась. Да и сил ее не хватило бы на толпу инквизиторов, максимум, захватила бы разум пары из них… — Я настаивал, чтобы на задержание поехали наши прекрасные дамы, — сказал Ян. — Видишь, вон там Анна… Влад хмыкнул: предусмотрительно. И понятно, почему они с Яном туда не подорвались, а то телепортационные амулеты в инквизиторском офисе найти совсем недолго, секунда — и ты в центре заварушки. Но Ян не хотел снова попасться в прежнюю ловушку. — Эй, Янек… Я в последние дни был немного в несознанке, но ты вроде бы уже приказал арестовать Амину? Заранее? — Конечно, — кивнул он. — Еще сегодня утром передал наводку в полицию, но как бы Ила поняла, что я блефую? Я правильно понял, о сестре она заботится. Она для нее важна. Так что хотя бы в существовании семейной любви ей пришлось убедиться… — Тебе это не кажется нечестным? Как-то не в твоем стиле. — Я не мог все оставить, — вздохнул Ян. Снова поглядел на экран, закрыл планшет чехлом. Было ясно, что Ила не собирается вырываться, чтобы не усугублять положение свое и сестры, которая содержалась где-то в полиции. — И почему-то мне показалось, что под стражей она в большей безопасности, чем в борделе. Хотя я, наверно, слишком идеалист. Влад тоже знал, что неправильно оставлять там Амину, способности которой тоже могли со временем проснуться, разгореться, в жестоком, мерзком мире. Хотя у нее было больше шансов выйти на свободу и начать нормальную жизнь, чем у ее сестры, одержимой местью. — Ила загнется в тюрьме, — сказал Влад. — В женской-то! — Это вряд ли, — успокоил Ян. — Вампиров-преступников же как-то кормят. Вот и ей могут передавать энергию, допустим, из амулетов. Да, Ила научилась управлять даром, но кто сказал, что он не поглотил ее? Ей требовалось все больше и больше энергии… А когда она станет получать меньше того, к чему привыкла, ее тело начнет хиреть и стареть. Влад с долей злорадности представил гурию, находящую у себя первые морщинки. Нет, умереть ей не дадут, Ян прав, но едва ли она останется такой же красавицей. И поделом. — Илу скоро доставят, — сказал Ян, кивнув на планшет. — И с тобой все в порядке. Так что… мы победили, да? — Не хочу ее видеть, — вздохнул Влад. — Понимаешь? Все равно чувствую какую-то вину, не знаю… Перед собой в первую очередь, потому что теперь я еще четче понимаю: все, что она мне нашептала, было ненастоящим и неправильным. Кроме тебя, — улыбнулся он. — Нас. — Ты… прости меня, — вдруг сказал Ян, виновато утыкая взгляд в пол; голос его звучал как-то растерянно и приглушенно. — Я ужасный муж. — Что? Кто тебе такое сказал? — встрепенулся Влад со всей воинственностью, на которую, смертельно уставший, и был способен. — Надеюсь, ты сломал им ебала? Да? Если еще нет, то можем вместе… — Нет, Влад, я сам прекрасно знаю… Я все время на работе, занят, мучаюсь с делом; я ни на минуту не готов расстаться с очередной загадкой, пока наконец не нашарю ответ, и не помню ни о чем, кроме нее. Я не должен тащить работу домой, не должен дописывать проклятые отчеты за кухонным столом, допоздна над ними сидеть, когда могу провести время с тобой! Я ужасный муж, — повторил Ян, — хотя тебе, возможно, и кажется, что все в порядке. Он говорил это слишком сознательно, последовательно, как заготовленную для преступника речь — когда нужно было расколоть. А значит, долго, настойчиво думал и винил себя, и Влада как будто ошпарило от этой мысли, он тихо застонал и тут же решительно тряхнул головой. — Но все в порядке! — твердо заявил Влад. — Я вот вообще не против распутывать преступление во время завтрака, это очень даже помогает проснуться и взбодриться! Ян, что за херню ты несешь, скажи, пожалуйста? Я хоть раз говорил, что мне что-то не нравится? Он осторожно обнял Яна, и тот беспорядочно гладил Влада по плечам, по голове, у рожек, невесомо целовал скулы и дрожащие веки прикрытых глаз. Хотелось сгрести Яна в охапку и не отпускать, пока он не выкинет из головы все глупости. А еще лучше — уволочь домой куда-нибудь, в укромный угол, где их никто не потревожит, и долго рассказывать о том, как сильно он в нем нуждается — именно таком господине инквизиторе. Да Ян и так все это видел во сне! — Признаю, ты, бывает, перегибаешь, — медленно сказал Влад, хотя тонкие пальцы, перебиравшие ему волосы, не помогали сосредоточиться. — Всем нужно отдыхать, а ты впахиваешь как бешеный, и я начинаю опасаться… знаешь, никто не выдержит столько часов непрерывной работы. Даже Всадник. — Я не об этом… — начал было Ян, но Влад его перебил: — Но мне не на что жаловаться! Мы вместе. Рядом. Зимой ты кутаешь меня в шарф, готовишь мне горячий чай, когда я не чувствую лица, всегда говоришь пристегиваться в машине, пьешь тот кофе, который я приношу, мы вместе язвим ведьмочкам, разгребаем архивы, по ночам рассказываем страшные истории, чтобы не отрубиться на дежурстве, вместе ходим на задержания. Потому я и лезу под пули, что знаю: ты прикроешь меня. Я и мечтать о таком не мог когда-то. Я же один был на всем свете, а тут ты… Все время со мной. — Ты заслуживаешь большего… — Не пытайся быть слишком хорошим, — железно отрезал Влад. — Я знал, на что подписываюсь, и я более чем счастлив гоняться за чокнутой нечистью по петербургским дворикам с тобой, Янек Войцек-Зарницкий. Запиши это где-нибудь на видном месте. Он так решительно накинулся, что Ян немного опешил, тряс головой, кусал губы и виновато жмурился. И Владу это не нравилось — то, что Ян примеряет на них чьи-то чужие роли. Он никогда не желал быть «правильным», как все, и дело даже не в мерзкой бытовухе, в которой мужья приводили проституток в дом, пока жены не было, и где девчонки вроде Илы или Амины спали с каким-то уебками, чтобы выжить… Нет, дело в том, что они другие. Не такие. Не неправильные, просто… другие. — Я все-таки взял выходной, — тихо сознался Ян; он рассматривал свои руки. — У нас есть свободный денек. Хочешь что-нибудь?.. Влад обреченно вздохнул. Он не хотел, чтобы Яну показалось, что тот победил. Что Влад признал: они делают все неправильно и им нужен отдых, какая-то другая жизнь — да нихера это не так! Ни за что! — Хочу! — кивнул Влад, мягко улыбаясь. — Мы обязательно пойдем гулять, дышать свежим воздухом в парке и размышлять о вечном. Весна же! Я стану читать тебе Цветаеву… А потом нам дорогу перебежит какой-нибудь мелкий воришка, и мы сорвемся за ним, и нам будет хорошо, по-настоящему хорошо, а потом я буду целовать тебя в подворотне и шептать, что ты самый лучший сыщик в этом гребаном городе. На меньшее я не согласен. Ян улыбался и не разрывал объятий. Глаза загорелись, посветлели, и Влад облегченно выдохнул. Он не хотел, чтобы Ян менялся, подстраивался под кого-то, он был прекрасен как есть. И Влад готов был подраться с кем-нибудь, кто думает иначе. — Ты бы ни за что не отдал меня ей, да, Янек?.. — упоенно шептал Влад, совершенно сдуревший просто от возможности льнуть к Яну — свободно, безнаказанно, без неприятно-тяжелого, лихорадочного возбуждения. — Я ни минуту в тебе не сомневался. Потому что ты единственный, в кого я готов верить всегда, безоговорочно — я, убийца Бога! Ну, соучастник, — довольно усмехнулся он. — Я никогда не стал бы тебя неволить, Влад, ты свободен, — смутился Ян. — Но на тебе было проклятие, притом смертельное, и я, ни как напарник и начальник твой, ни как твой муж, да, не мог допустить твоей гибели. Если и погибать, то на какой-нибудь очередной революции, да, Войцек? Он глупо улыбался, кивая, ощущая себя таким же счастливым, как в те бесконечные моменты, что Влад переживал во сне. — Я… я не могу без тебя, — неожиданно произнес Влад, задохнувшись; не мог, все еще не мог сказать, даже теперь, когда они так много пережили, слова застревали в горле и кололись. — Тебе одному я позволил бы себя погубить, но ты спас меня, воскресил… А, как глупо, блядь! — с досадой воскликнул он. — Столько лет, столько проклятий, а я даже не могу тебе признаться!.. Сука. — Я же и так все знаю, — улыбнулся Ян без издевки, очень просто и нежно. — Зачем слова — я верю душе, а не человеческим клятвам, которые до нас затвердили тысячи раз. И тебя я ценю куда больше, чем они могут выразить, ведь без тебя я бы погиб — там же, на том же месте. Эй, Влад. Я вроде слышал… ты сказал там… Или мне показалось? — Это тебе приснилось, — огрызнулся Влад, улыбнулся, утыкаясь Яну в плечо, чтоб тот не видел, как он сияет. А Ян терпеливо гладил его по спине и мурлыкал на ухо — что-то вроде того, что Влад самый лучший. А сам Влад вполне отчетливо урчал, пользуясь нелюдской природой. Он бы умер ради Яна. Или убил кого-нибудь. Кого угодно — даже Бога. И Влад знал, что Ян тоже так думает, тоже готов на все. — Майор, не хочу прерывать вашу трогательную семейную сцену, — раздался свыше голос Ирмы, и Влад, даже не глядя на лицо кардинала, сразу почувствовал, что нихера она, блядь, не тронута, — но я напоминаю, что вам необходимо сдать отчет по делу гурии, иначе никакого выходного вам не дадут… — Да, кардинал, — смиренно согласился Ян. — А теперь отвернитесь, пожалуйста, я собираюсь сделать эту сцену еще более… трогательной. Каблуки Ирмы торопливо застучали. Были моменты, о которых всеведущая кардинал предпочитала не знать. — Я надеюсь, ты имел в виду долгие объятия? — Определенно. Услышав это, Джек, спокойно сидевший рядом, вдруг задорно тявкнул. И тоже полез обниматься.