***
На котят пришел поглядеть и отец Лаврентий, когда услышал, что постояльцев у него стало на трое больше. Он заглянул, когда эти смешные и нелепые комки накормились молоком из-под соседской коровы и забылись крепким детским сном. Слава Деннице, котята были уже достаточно взрослыми, могли лакать — иначе Ян не представлял, что бы они с ними делали. Удивительно, почему их решили топить именно сейчас, но, может, кошка прятала где-то… Им отдали целый угол, куда навалили тряпок, и сейчас в гнезде лежал и Джек, который с интересом осматривал сопящих котят и прикрывал их пушистым хвостом, чтобы не мерзли. — Спасли, значит, маленьких, — крякнул отец Лаврентий, склоняясь над лежанкой. Потрепал гордого Джека между ушей, а котят трогать не стал, только присмотрелся, надев поблескивающие оправой очки, которые висели у него на шее. — Дело благое, одобряю. Всякая жизнь важна, а зазря губить их — неверный путь. — У этого дурака аллергия на кошачью шерсть, — ворчливо вставил Ян, у которого не было, признаться, сил злиться. Он и сам бы спас котят, однако Влад начинал беспокоить: у него уже чуть покраснели глаза, он стал чаще моргать. Вирен сочувственно протянул ему платок. — Ничего, у меня есть таблетки! — неожиданно признался отец Лаврентий. — Весной задыхаюсь от аллергии — эта всепопадающая пыльца… Врач говорит, надо в город переезжать хотя бы на время цветения, а как мне церковь оставить? Влад хмуро пробормотал что-то, отдаленно напоминающее благодарность. Священник все еще не мог отлипнуть от мирно посапывающих котят. — Давно хотел себе пса завести, но я думаю, что с ним не справлюсь, годы уже не те, — жаловался Лаврентий. — Но, похоже, у нас будут приходские коты! Какие замечательные! Наблюдая за ними, Ян спрятал улыбку. Почему-то смотреть за ними было забавно: взрослые люди, а туда же… Убедившись, что котята крепко и счастливо заснули, он поманил Джека, чтобы пес аккуратно выбирался из гнезда. Довольный Джек полез к рукам, нежно покусывал и ластился. Лаврентий махнул на улицу — чтобы не разбудить котят. — Вы вчера говорили, что хотели допросить прихожанок? — неожиданно предложил он. — Ко мне тут как раз пришли, Агафья, она… все про всех знает. Заинтригованные, они обогнули церковь, оказались около хмурой старушки, которая сидела на скамеечке. Несмотря на жару, надела какую-то шаль, и платок, и платье ее при ближайшем рассмотрении оказалось десятком одежек. Ян, кажется, помнил ее в толпе тех возмущенных людей, что пытались их выгнать, однако она оставалась где-то позади и не выступала слишком громко. Увидев их, Агафья быстро перекрестилась; сделала она это при виде священника или из-за того, что рассмотрела у Влада и Вирена рога, Ян не знал. Он вежливо улыбнулся, подошел поближе, чтобы поздороваться — за многие годы службы у него получалось это почти автоматически. Мягкий голос, понимающий взгляд, осторожная улыбка — привычная маска. Влад такие представления не слишком любил, поэтому разговаривал обычно Ян. — Нам бы про Филатова немного узнать, про того, который теперь тут рядом дорогу строит, — старательно намекал Ян. — Про семью его. — Помоги им, Агафья, а то сама знаешь, что люди пропадают, нехорошо это, — добавил Лаврентий, понимая, что перед просьбой священника она не сумеет устоять. — Да знаю я его, конечно, знаю, — скрипучим голосом сказала Агафья. — Илья Филатов, ага… — Она ненадолго замолчала, и Ян даже заподозрил, что старуха уснула, но она вдруг встрепенулась: — Всегда был бедовый ребенок, не наш какой-то. Я вечно думала, что мать его нагуляла! — свирепо уточнила она. — Она та еще девка была, до того как за Демьяна вышла, двоими крутила! Да и потом… — То есть… у него в роду могли быть маги, — пробормотал себе под нос Вирен. Савельич пытался убедить их, что семья у Филатовых была совершенно заурядной, и никакого смысла обманывать у участкового не было. Но если предположить, что отцом нынешнего бизнесмена был кто-то другой… Ян с любопытством поглядел на Агафью. Возможно, это всего лишь слухи и старческое бормотание, но он научился не недооценивать такие источники информации. — Вы не знаете, кем был тот, другой, жених его матери… Как ее, кстати, звали? — Вика, — нетерпеливо ответила старуха. — Никто не знает, со сколькими она спуталась… Я уже и не помню. Вы можете поспрашивать, но от ее семьи уже ничего не осталось. Корни сегодня стираются… Она однозначно отклонялась от темы, и Ян почувствовал движение сбоку — Влад как раз выступил, чтобы поторопить Агафью. Боясь, как бы он не сбил ее вовсе и не обидел, Ян тут же схватился за контракт, мысленно потянувшись к связывающим их нитям, чтобы бережно удержать Влада на месте. Однако, пока он это делал, успел вмешаться Вирен, который крепко схватился за эту загадку: — Скажите, а вы что-нибудь знаете о монастыре? — спросил он, улыбаясь, как примерный ученик. — Тут, в лесу, есть старые развалины. — Даже я не настолько дряхлая, внучек, — протянула Агафья, подслеповато прищурившись на Вирена. Возможно, пыталась сообразить, почему на голове у этого приятного мальчишки темнеют два острых рога. — Но я слышала про это место… Говорят, когда-то там творили чудеса молитвой, вот почему наша деревня так называется. Женщины приходили из разных городов, чтобы получить благословение. — Вопрос в том, кому именно они молились, — хмыкнул Влад — негромко, так, что старуха не услышала. Почему-то Яну легко верилось в то, что говорит Агафья: языческие божества раздавали милости куда охотнее настоящего Творца, давно оставившего свой мир. А все те просящие, стекающиеся со всех концов необъятной страны, и впрямь могли не знать, к кому именно обращаются монахини в своей древней часовенке. — И что тут просили? — Как и везде — вылечиться, — сказала Агафья. — И — женщины же, товарищ участковый, — улыбнулась она. Возможно, запуталась в лицах — или временах. — Просили, чтобы им Бог детей дал. Ян коротко выдохнул. Значит, все же Роженица. Оленья Мать. Существо, которое притаилось где-то в лесу и забирало себе людей, должно быть, оглодавшее без молитв и подношений, соскучившееся по силе, по живому току магии. Из-за контракта Ян никогда не прекращал ее чувствовать — жизнь, движение изнанки мира, захватывающее и прекрасное, и он попытался представить, как бы чувствовал себя, если бы у него отняли это. Если бы мир стал блеклым и ненужным, и эмоции Влада не отзывались бы в груди, как его собственные. Он бы тоже был в ярости и горе — а ведь дикая нечисть часто живет по-звериному, инстинктами. Его остановит семья, остановит собственная правильность, воспитанная на законе. А кто сдержит древнее лесное существо?.. — Ко мне иногда приходят за чудесами, издалека являются, — сказал вдруг Лаврентий, грустно покачав головой. Агафья погрузилась в легкую дрему, и он говорил негромко. — Спрашивают, могу ли я кого-то исцелить, дать новую надежду. Но я всего лишь священник. У меня нет чудес в карманах. И крыша в церкви второй год течет. У меня остались только слова, но они не могут избавить никого от болезни. — И вы все еще верите, что ваши молитвы кто-то слышит, — проворчал Влад. — Тем людям, что умоляют вас о помощи, лучше бы обратиться к человеческой медицине или демонской магии. На ноги поставит куда лучше пустых бормотаний. — Но они верят… — В то, что помощь высших сил бесплатна, — хищно улыбнулся Влад, и священник замолк. Вспомнив о фресках из часовни, Вирен попросил у Яна, чтобы показал фото. Тот подсунул женщине фотографию прямо под нос, правильно рассчитав, что со зрением у той так же неладно, как и со слухом. Старуха охнула и отпрянула, торопливо перекрестилась, шепча что-то о дьяволах. Неподдельный испуг убедил Яна в том, что Агафья и впрямь ничего не знает о древней богине. Вполне возможно, и она возносила ей молитвы и вышивала узоры, только не представляла эту силу настолько отчетливо — с рогами и всем прочим. Сухо поблагодарив ее, Ян отошел немного в сторону, чтобы записать в свой блокнот все о семье Филатова — это могло очень пригодиться. — Что-то вы тут нехорошее устроили, отец, — проскрипела старуха, когда Лаврентий сердечно распрощался с ней. — Тьфу, мракобесие! — в сердцах плюнула Агафья, прежде чем уйти. Влад постоял, а потом вдруг рассмеялся — очень искренне и звонко, по-настоящему. Так и подвывал, прислонившись к забору. Ян вежливо поглядел на него. Агафья шагала, не оборачиваясь. — Ну, понимаешь… Ты из мрака, а я — бес. Это же гениально! — воскликнул Влад. — Можно это будет наш позывной? Ян закатил глаза. И тоже не смог сдержать широкую улыбку. Они долго смотрели вслед Агафье, которая шаркающей походкой удалялась к своему дому; обеспокоенный Ян хотел было проводить ее, но Лаврентий убедил его, что все будет в порядке. А вот Вирен ненадолго завис, глядя на старуху, и лицо у него было какое-то напуганное и беспомощное. — Вирен, ты в порядке? — уточнил Ян. Он медленно перевел взгляд на Яна. Потряс головой: — Я вот… подумал, что с вами тоже могло что-то такое случиться. Это… страшно! — Вирена аж всего передернуло. Он редко когда так подробно рассматривал человеческую старость. Демоны оставались вечно молодыми из-за высокой восприимчивости к магии, даже если проходили тысячелетия. Но Вирен часто бывал в мире людей, его не пугала седина и старческие морщины. Его напугала эта… полубессознательность, ускользающий рассудок, слабость дряхлого человеческого тела, будто всегда погруженного в дрему. Он с таким ужасом рассматривал Яна, как будто пытался мысленно представить его постаревшим. Впору было немного обидеться: Ян всего лишь разменял пятый десяток, и он нисколько не чувствовал себя старым. В стремлении притворяться обычным человеком, несмотря на его… проклятие, все же были исключения: Ян очень боялся, что однажды увидит в зеркале человека, которого ненавидел больше всего на свете — своего отца. Поэтому предпочитал выглядеть так, как когда впервые приехал в Петербург. — Извини, я совсем расклеился, — смущенно пробормотал Вирен. — Просто… вспомнил, что вы тоже были людьми. — Этими хрупкими безрогими созданиями, — улыбнулся Ян, повторяя то, что слышал от многих демонов. — И все же смогли завоевать Ад. Вопрос в том, на что мы способны, а не кем мы родились. Сам же он уже размышлял о Филатове: им срочно надо было узнать, кто был его отцом, если не Демьян, а для этого, наверное, стоило добраться до вещей Виктории. Ян надеялся, что они где-то сохранились. По его представлениям, в деревнях редко выкидывали вещи, они по большей части хранились в старых сундуках где-нибудь. Лаврентий поведал им, что дом Филатовых до сих пор стоит, только теперь там живут городские, наезжающие только летом — словом, дачники, которые по дешевке урвали землю в такой глуши. Но сразу на поиски они не отправились, подождали еще, потому что к Лаврентию пришло несколько прихожан. В основном это были женщины в платочках, но явился и какой-то хмурый мужик, просил благословить на какое-то дело, вроде как собирался трактор покупать. Яну это показалось самым что ни на есть языческим ритуалом заговаривания, но Лаврентий все послушно исполнил. Когда выдалась свободная минутка, он обернулся к наблюдающим за ним инквизиторам и развел руками. — Теперь видите, Влад? — вздохнул Лаврентий, видно, продолжая какой-то утренний разговор. — И с кого мне тут требовать пожертвования? А все-таки люди добрые находятся, делятся чем могут, у меня-то своего хозяйства нет: с ним еще не успею со всем справиться. — Ибо сказано в Писании: легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Божье Царство! — торжественно провозгласил Влад. — Так что вы, отче, похоже, в полной безопасности. Жаль только, мы Рай сожгли… — он ухмыльнулся. — Перестань издеваться, Войцек, — укоризненно шикнул Ян. Больше посетителей не намечалось, и Лаврентий смог вернуться к своим повседневным делам. Он как раз пропалывал клумбу, в которой Ян рассмотрел несколько лекарственных растений: чистотел, зверобой, душица… Похоже, что с медициной в деревне было не слишком хорошо, вот и священник предпочитал полагаться на народные рецепты. Похожими сборами ведьмы лечили всякие хвори, и было похоже, что Лаврентий недалеко от них ушел. Ян направился к дому, чтобы попробовать позвонить Ирме, а заодно проверить электронную почту, но вдруг заметил, как что-то двигается слева от стены, как раз со стороны леса. Джек неслышно прижался к земле, стараясь казаться меньше и незаметнее. Умный пес не поднимал шум, когда случалась какая-то большая опасность. Ян тоже насторожился, стал мягко ступать. Не стоило бросаться сразу: вдруг это кто-то из деревни пришел к священнику… Но Ян уже рассмотрел странную бурую тень, похожую на человеческую, но двигающуюся совсем неправильно, по-звериному пригибаясь к земле, почти на четвереньках подбегая. И оно устремилось прямо к Владу с Виреном. — Взять, — шепнул Ян. Адский пес тут же бросился на существо, за одно мгновение оказавшись рядом с ним, но вдруг с душераздирающим поскуливанием отлетел в сторону: из руки твари вырвалась древесная плеть, хлестнувшая его по морде. Джек мотал головой, пятился. Ян выстрелил, но не попал: существо резко отскочило вбок. Когтистая лапа почти достала Влада по шее… Тот отлетел в сторону, зло рыча, отшатнулся, отступая и ища глазами оружие. Невольно цапнул рукой у бока, словно пытаясь нащупать табельное на портупее, но только хватанул воздух. Черной стрелой раненый Джек кинулся на существо, с другой стороны его отвлек Вирен, метко швырнувший в существо камнем. Влад подхватил оставленный неподалеку топор — оставили, порубив дрова, — лихо взмахнул, впиваясь лезвием в шею существа. То замерло, издало пронзительный, душераздирающий вопль, закончившийся жалким бульканьем. Влад с силой вырвал топор, замахнулся и вдарил снова, будто дерево рубил. Существо свалилось с наполовину отрубленной головой. Влад застыл, тяжело дыша, бешено оглядываясь — пытаясь в кустах разглядеть еще нечисть. — Кажется, все? — пробормотал он, благодарно кивнул напряженному Вирену. Ян сразу же подбежал к Джеку, успокаивающе шепча что-то бессмысленное. Рана оказалась не настолько серьезной, только кожу рассекло. Пес жалобно тыкался носом в руки, поджал хвост. Без всяких раздумий Ян вытащил из кармана амулет и прижал прозрачный камушек к шее Джека. Почувствовав тепло лечебной магии, пес постепенно успокоился. К зарубленному существу Ян приблизился медленно, все еще держа пистолет у бедра. Оно скрючилось, как больной ребенок, теперь казавшееся жалким и напуганным. Не шевелилось, но Ян все же оставался настороже, зная, как сложно убить нечисть — всегда приходилось подбирать особое оружие. Однако существо было мертво. — То есть ты просто зарубил его топором? — недоверчиво спросил он. — Ты, инквизиторство, совсем городской, ничего не понимаешь, — терпеливо улыбнулся Влад. — Топор — он как раз чтобы рубить! Дрова и всяких агрессивных уебков. Ян согласно покачал головой. Приказал Джеку обежать участок, чтобы посмотреть, есть ли здесь еще нечто опасное, а Вирен пошел искать Лаврентия, всерьез обеспокоившись, как бы того не загрызли где-нибудь на задворках. Ненадолго стало тихо; Ян с Владом с любопытством рассматривали лесное существо — нечто среднее между человеком и ожившим деревом. Кожа бугрилась старой облезающей корой, из перерубленной шеи вязко текло нечто, похожее на смолу. Ян быстро осмотрел существо, для этого пришлось перевернуть его, но ничего примечательного он не нашел. Только пальцы склеились. — По описанию смахивает на лесовика, — решил Ян. — Но все равно как-то… Конечно, чащей почти всегда владел какой-то леший — достаточно старый или совсем юный, неумелый, который больше шутил, блудил меж трех сосен грибников. Но были и другие природные духи — и лешачихи, и лесовики, мелкие служители леса. Однако никогда те не были настолько агрессивны, если только человек сам не приходил со злом в лес, не рубил и не жег… Ничего такого они не делали, а сердиться так за унесенные яблоки — это безумие. Ян печально покачал головой; версия Влада о том, что у местной Хозяйки помутился рассудок, казалась все более вероятной. Послышались шаги, Ян чутко обернулся, но это Вирен вернулся с целым, но страшно обеспокоенным Лаврентием. На лесовика, лежащего перед его церковью, Лаврентий взглянул без особого благоговения и страха, как будто они убили какого-то крота или другого вредителя, портившего грядки. Похоже, в деревне и правда чаще сталкивались с дикой нечистью — покажи такое где-нибудь в центре Петербурга, начался бы страшный переполох. — Удивительно, как это несчастное существо прошло на освященную землю, — поразился Лаврентий. — Отче, у вас тут бес, демон и адский пес, — осклабился Влад. — И инквизиторство — с ним особая история. Боюсь, даже если мы не хотели ослаблять защиту, она должна была посыпаться. — Мы… можем что-нибудь придумать! — смешался Ян. — Чтобы не подвергать вас опасности. Ему неприятно было думать, что те скандальные женщины, пытавшиеся выпроводить их из церкви, были полностью правы, что они что-то испортили, сломали — просто своим существованием. Такие мысли редко посещали Яна, но сейчас он вдруг почувствовал себя каким-то неправильным. — Нет, что вы, не нужно никуда уходить! — поспешно воскликнул Лаврентий, прочитав что-то по его лицу. — Не подумайте, что я хочу воспользоваться вашими… способностями, но, пока вы здесь, я в большей безопасности! Да и не в моих правилах выгонять на улицу друзей, — улыбнулся он. Понимал, что они ни за что не попросят убежища, как верные христиане, однако готов был великодушно предложить им крышу над головой. Ян постарался думать спокойно. Это всегда помогало ему — сосредоточиться, найти решение. Итак, если они никак не вредили лесу, то нечисть специально натравили на них — и, скорее всего, это сделало то древнее существо, которое они искали. С сожалением Ян посмотрел на тело лесовика: возможно, захвати они его живым, могли бы расспросить как-то и прийти к тому, кто его направлял. Однако ни за что он не купил бы поиск некой Хозяйки за безопасность своих родных. — Надо понять, в безопасности ли деревня, — решил Ян. — Если нечисть пришла к нам, вполне возможно, напали и на гражданских… Так, нам нужно что-то сделать с телом, — напомнил он. — Давайте у меня там закопаем, — удивительно легко предложил Лаврентий, кивнув на свой аккуратный ухоженный садик. Вирен вызвался помочь, и со священником вдвоем они оттащили не слишком тяжелое тело лесовика в сторону. Копал Вирен, а Лаврентий все время пытался помочь, но тот самоотверженно отмахивался. Священник все же был уже немолод, хотя и выглядел человеком крепким. — А я-то думал, почему у него ромашки так цветут хорошо, — ухмыльнулся Влад. — Спорим, это не первый трупак, который у него тут прикопан. Лаврентий же нашел себе лучшее применение: стал звонить Савельичу, считая: именно участковый должен знать, что у него происходит в деревне и не напали ли на кого. Но, судя по выражению его лица, священник слышал только унылые гудки. — Если что-то случилось, вы же сможете помочь? — испуганно спросил он. — Конечно, — тут же завелся Влад, — сейчас пойду и перестреляю вам всю древнюю нечисть, о чем разговор! Я же ведьмак, блядь, Ван Хельсинг, нахуй! — И он правда может это сделать, — скромно добавил Ян. Долгое время Савельич не отвечал, и это встревожило Яна… А потом он услышал шум за спиной: кто-то настойчиво стучал в калитку, и в этом ему послышалась самая настоящая паника. Что-то случилось. Теперь уже не было сомнений: в этот обманчиво безмятежный день лес перешел в атаку, и почему-то первыми под раздачу попали именно они — а ведь всего лишь хотели узнать правду… Все были заняты, так что Ян потянул к калитке Влада. Там оказалась уже знакомая им Наталья, еще более несчастная, чем вчера. Почему-то, посмотрев на нее, Ян со стыдом почувствовал досаду: им совсем некогда было разбираться со своенравными домашними духами. — Что у вас случилось? — терпеливо спросил он, нацепив дежурную улыбку. — Отец Лаврентий сейчас… немного занят, но можете мне рассказать. Привычным движением Ян вытащил из кармана удостоверение, показал перепуганной женщине. Документы всегда успокаивали людей — если только они сами не были преступниками, конечно. Именно поэтому Ян продолжал таскать с собой удостоверение даже в этой глухой деревне. — Ох, значит, мне к вам и нужно! — вскрикнула довольная Наталья. — Вася пропал! Мой муж! — Да, я помню, — медленно кивнул Ян. — Он же к семье в другую деревню пошел, если я не ошибаюсь? Или вы нам соврали? — строго спросил он. — Да нет же! — сердито уставилась на него Наталья. — Я думала, что он в соседней деревне. Сегодня он не вернулся, я решила позвонить… Но его там не было, Вася туда не приходил. Не знаю, куда он мог деться… Она растерянно поглядела себе под ноги. Ян задумчиво поглядел на Наталью. Он примерно представлял, что произошло: ее мужа тоже могло забрать лесное существо, если Василий, несмотря на все недавние пропажи, решил срезать путь через лес. Однако, в отличие от предыдущих жертв, прошло не так много времени, и можно пройти по следу — особенно если у тебя под рукой есть чуткий адский пес. — А чего вы к участковому не обращаетесь, если пропажа? — нагло влез Влад. — Или думаете, вам Лаврентий отмолит, и мужик просто с неба свалится? — Ивана Савельича на месте нет, — жалобно ответила Наталья. — Не отвечает он. К кому мне еще обратиться? — Отстань ты от нее, — негромко пробормотал Ян. — Наталья, нам нужно, чтобы вы успокоились. Если Василий пропал только вчера, шансы его найти очень высоки! Нам только нужна какая-нибудь его вещь для пса. Недоверчиво Наталья поглядела на него — видно, нечасто она встречалась со служителями закона, которые так рвались исполнить свой долг. И Яну стоило бы подумать, что именно его так увлекает: необходимость спасти человека или возможность выйти на след неизвестной нечисти. Но он уже поймал эту дикую жажду погони, и его было не остановить. Велев Наталье принести какую-нибудь из вещей, Ян хотел вернуться к священнику, рассказать ему все, но заметил, что женщина колеблется. Влад тоже нахмурился. Наконец, вздохнул, ступил к ней ближе: — Я пробегусь с ней туда и обратно, так будет надежнее! Видно было, что Влад Наталью немного пугает, но в его умении драться она точно не сомневалась, поэтому пошла с ним спокойно. Ян ласково наклонился к подбежавшему Джеку, потрепал его по загривку. Словно почувствовав, что скоро им понадобится его незаменимая помощь, пес восторженно тявкнул и шутливо прикусил Яну пальцы — совсем беззубо, только очень мокро. Если его тянуло играть и веселиться, значит, никакой беды поблизости точно нет… — Я дозвонился! — гордо провозгласил Лаврентий. Он первым нашел Яна. — Там случилась какая-то беда на лесоповале, я толком не понял, связь очень плохая… Нам нужно им помочь! — Я думаю, на них напали те же существа! — выскочив вперед, не выдержал Вирен. — А за нами пошли, потому что мы тоже там побывали, может, остался какой-то след! Они что-то не то рубят… или ищут. — Ищут? — медленно повторил Ян. — Так ты думаешь, дело в кладе? Он пристально посмотрел на сына. Не пытался отговорить его, напротив, хотел, чтобы Вирен развил мысль и рассказал ему про свою версию. Возможно, часто от них отдавало юношескими фантазиями и всеми приключенческими книжками, что так любил Вирен, но у него было хорошее чутье — самое нужное для следователя, как считал Ян. — Мне кажется, слухи про клад — это не пустой звук, — предположил Вирен. — Только закопан он не в монастыре, а где-то в лесу. Иначе зачем Филатову строить дорогу именно тут? Да еще и так поспешно! Если он из Чудово, точно знал про легенду. Да и карты существуют. Были же они у того студента, откуда-то он их взял! Лаврентий растерянно поглядел на Яна. Священник явно слишком волновался, чтобы размышлять здраво. — Версий, почему Филатов решил строить именно здесь, и правда очень много, — сказал Ян. — Однако все равно это выглядит подозрительно. И спешка, и то, как неохотно с нами говорили. Думаю, ты прав, но… — Но они до сих пор не нашли тот самый клад, — продолжил захваченный идеей Вирен. — Интересно, почему… У них много людей, техники. И хорошее прикрытие, никто из местных бы их не заподозрил, всех больше волновал шум и все такое. — Я знаю, мне кажется! — крикнул Влад. Немного запыхавшийся, он остановился рядом с ними. В руках держал мужской ботинок внушительного размера — Джек, виляя хвостом, полез к нему под ноги. Ласково отпихнув пса ненадолго, Влад торжествующе посмотрел на Яна: — Вполне возможно, эта Оленья Богиня охраняет клад! Ну, знаешь, этот тип заклятых кладов? Куча фольклора. Начиная от чертей, заканчивая заложными покойниками. А учитывая, что эта рогатая мадам связана с монастырем, клад вполне могли посвятить ей… Сейчас Влад был похож на Вирена настолько, что кто-то мог бы и впрямь мог принять их за родственников по крови. То же веселое увлечение, тот же безумный азарт — и от дела, и от собственной гениальной выдумки. — Идите по следу. Возьми оружие из багажника, — велел Ян. — Там в пистолетах огненные заклинания, а дерево хорошо горит. Влад подсунул Джеку ботинок, чтобы тот его как следует изучил, а сам побежал за оружием; последовав его примеру, Лаврентий направился к церкви, чтобы достать уже знакомый инквизиторам арсенал. Колеблющийся Вирен остался на месте, беспомощно поглядывая на Яна. — Что-то не так? — спросил он. — Я хочу проверить свою версию насчет того, что эти люди ищут клад, — вздохнул Вирен, — но так же мне хочется идти в лес, вдруг мы там увидим ту самую Хозяйку… или найдем что-то важное. — Иди с Владом, нам надо поровну разделиться, — попросил Ян. — Я тебе потом все обязательно расскажу! — Спасибо, пап, — кивнул Вирен, улыбнувшись. Он новенькое инквизиторское оружие еще не видел, поэтому с сомнением посмотрел на красивый пистолет, который ему показал Влад. Обойдясь своим револьвером с вырезанными магическими узорами, который Войцек ему тоже притащил, Вирен прихватил еще валяющийся рядом топор. — Будьте осторожны, — велел Ян, оглядев Влада и Вирена — очень не хотелось разлучаться с ними, зная, как опасно в лесу. И что Хозяйка забирает только мужчин, как назло. — Мы не уверены, как с этим сражаться, мы даже не понимаем… — Подождите, но мы же знаем ее имя! — воскликнул запутавшийся Вирен. — Нам вчера Наталья сказала, мол, Роженица… — Это не имя, а функция. Как Перуна называют Громовиком, например. Люди, которые поклоняются таким, хм, божествам, тоже знают, насколько сильными бывают истинные имена, — поучительно заметил Ян. — Некоторые опасно говорить, можно покалечиться. Не думаю, что это наш случай, но все равно — те, кто обладает такой мощной магией, чаще всего стараются скрывать свои имена. — Ладно, понятно, — пробурчал разочарованный Вирен; он-то наверняка думал, что лесное существо уже у них в руках. Лаврентий вышел из церкви, поглядел на собирающихся в лес Влада и Вирена, на бегающего кругами от нетерпения Джека. Потянулся ближе, но тут же отступил, смущенно опустив руки. С улыбкой Ян понял, что священник хотел благословить на свершения, но понял, что лучше не крестить демона и беса — мало ли, что выйдет. Ян быстро обнял и сына, и Влада, надеясь, что этого нехитрого ритуала хватит. — Постарайся не сжечь весь лес к хуям, — шепнул он Владу, который расплылся в довольной усмешке.***
Поскольку на машине было быстрее и безопаснее добраться до лесоповала, Ян предложил доехать. Лаврентий без лишних раздумий сел на заднее сидение, никак не собираясь комментировать то, как Ян, тихо ругаясь себе под нос, выруливает по узкой деревенской улочке. Однако, как только они выехали из Чудово, Ян порадовался, что от Кары им достался именно «Хаммер»: машину не так трясло на неровностях, она решительно прокладывала себе путь по сельской дороге. Навигатор не ловил сеть, тут помогли бы только старые добрые карты, как у пропавшего студента, но после поездки с Савельичем Ян примерно запомнил дорогу. Он надеялся, что нигде не ошибся, но не позволял этой мысли слишком уж терзать себя. Нервным движением Ян потянулся к магнитоле, чтобы как-то отвлечься, но вместо музыки та издала зловещий скрежет, и он оставил тщетные попытки. — Мне, — кашлянул Лаврентий, впервые заговоривший с тех пор, как они сели в машину, — порядком интересно: Вирен же не ваш родной сын? Как так получилось? У Яна все мысли были заняты агрессивными лесовиками. «Хаммер» был бронированный, да еще защищенный особыми заклинаниями — под крышкой багажника выведены краской руны. Вряд ли какой-нибудь лесовик нападет на машину, однако Ян уже ни в чем не был уверен. Позволил себе немного отвлечься: — Вирен сирота, пострадал от разбойников в Аду. Мы не захотели его оставлять в детском доме… наверное, потому что ни у кого из нас не было настоящей семьи, — печально вздохнул он. — О, так вы… — Да, тоже сирота. Можно так сказать, — кивнул Ян, решив не вдаваться в подробности. Он был не в настроении для исповеди — и вряд ли когда-нибудь собрался бы поделиться тонкостями своего прошлого со священником, чтобы выслушивать про прощение и любовь к ближним своим. — У Влада родители были, но они не очень-то о нем заботились, — ловко перевел тему Ян. — Что говорить о любви. Ну, а наша сестра, Кара, потеряла своих и провела кучу времени в детдоме, пока ее не отдали в солдаты. Наверное, она лучше нас представляла, что ждало бы Вирена, не забери мы его. Конечно, у нас в Аду все иначе, — справедливости ради добавил он, — но я скорее… про чувство вечного одиночества. — У меня не было детей… Как-то не довелось, — с сожалением сказал Лаврентий. — Вы наверняка заметили, женат я был. Лида погибла в автокатастрофе много лет назад, а я… ну, сначала не мог с собой справиться, а потом обратился к вере. Ян ничего не ответил, но слушал внимательно. Он попытался представить то чувство опустошения, которое остается после гибели родного человека; контракт обострял его ощущения, но Яну показалось, что Лаврентий способен любить так же крепко, как и их с Владом связывала магия. Не зря же священник спустя долгие годы носил обручальное кольцо. — Я подумал, будь у нас ребенок, мне было бы легче, — признался Лаврентий. — Заботиться о нем, держаться ради него. Ради Лиды. Так что в какой-то мере я понимаю всех тех женщин, что шли на поклон к тому лесному божеству. Хотя моя вера и говорит, что нельзя молиться идолам, но… — Магия ничего не дает просто так, — негромко напомнил Ян. — Они чем-то расплачивались за свое счастье. Возможно, жизнью кого-то из близких — равноценный обмен… Так это работает. Лаврентий снова погрузился в молчание. Яну было его страшно жаль, он не представлял, каково жить в одиночестве, у него-то всегда кто-то был из семьи, чтобы посидеть рядом, поговорить… А Лаврентий один в церкви; может, он и другим помогал, чтобы ненадолго избавиться от этого чувства. — Ян, извините за вопрос, конечно, но… И все-таки как же вы с ними? С бесами, с демонами… С Сатаной! — священник покачал головой. — А знаете, хорошо, — спокойно улыбнулся Ян, ненадолго отвлекаясь от дороги и ловя в зеркальце отражение Лаврентия. — Потому что я люблю их больше жизни. И они меня. Возможно, его речи кому-то могли показаться словами человека, затащенного в секту. — Влад очень надежный! — убеждал Ян, улыбаясь; он немного повеселел. — И замечательно обходится с семьей, он вообще лучший муж, брат, отец и крестный. Да, конечно, он бьет людей ногами по лицу, но он делает это не так часто! — Возможно, помогли бы какие-нибудь курсы управления гневом, — мягко намекнул Лаврентий. — Кажется, сейчас такое популярно. — Боюсь, он просто организует там бойцовский клуб. Когда они доехали, оказалось, что разрушения куда больше, чем Ян предполагал. Лес вырвался навстречу людям, кинулся, как затравленный зверь. Из только что срубленных пеньков буйно росли новые побеги, захлестывая все вокруг. Техника остановилась, вся оплетенная растениями, как детские игрушки, которые забыли в коробке со старыми нитками. Лес не двигался, но Ян, проходя мимо связанной валочной машины, все равно напрягся, не убирая руку с кобуры. — Будьте тише и идите прямо за мной… — негромко велел Ян, обернувшись к священнику. Тот рассматривал оживший лес, перекрестился. Ничего не произошло. Да и не должно было. — Юрка! — воскликнул знакомый голос участкового. Он выглянул из-за машин и помахал рукой. — Наконец-то… А мы думали, опять эта херня лезет. Их встретили сбившиеся в кучу рабочие. Бледный бригадир, тот самый Сергей, до сих пор не отходил далеко от бензопилы, на которой были намотаны ошметки побегов. Оборотни скалились; они, более чувствительные, чем обычные люди, никак не могли успокоиться, на пальцах поблескивали когти, а лица искажали звериные оскалы. — Мне позвонили, когда тут началось… это, — Савельич указал на живописную картину. — Как приехал, ребята почти справились, оставалось только добить несколько этих тварей. Что это такое? У Яна не было никакого настроения пояснять ему, что такое лесовики и кому они служат. — Почему ты меня не вызвал? — тревожно спросил Лаврентий. Он выглядел по-настоящему пораженным тем, как много успел отвоевать лес. Подошел ближе к куче, где работники свалили убитых лесовиков, тихо вздохнул над их изрубленными телами. — Потому что вы привели бы «этих городских», — ответил Ян. — А капитан не хотел, чтобы вмешивались. Я надеюсь, вы понимаете, что кто-то мог пострадать? Даже погибнуть? — он мрачно взглянул на нахмурившегося Савельича. — Они падали с одного тычка, как дети, — вступился кто-то из рабочих. — Главное — попасть… Но перли из леса постоянно, мы думали, возьмут числом. Судя по возне рабочих, лесовиков собрались сжигать, и Ян не стал их останавливать. Вернется лесная нечисть в землю целиком или пеплом, удобрением служащим почве, — не так важно. Но он понимал стремление обычных рабочих, которые не так часто сталкивались с дикой нечистью, как инквизиторы, скорее убрать с глаз этих жутких существ. Поколебавшись и бегло осмотрев тела, Ян разрешил от них избавиться: как и в прошлый раз, никаких зацепок. Пока рабочие были заняты, Савельич улучил момент, чтобы насесть на Яна с Лаврентием: — Вы знаете, что это такое! Нихуя не удивились, хотя я такую херь вижу впервые в жизни, сколько тут живу! — прошипел участковый. — Это из-за вашей возни в лесу? Вы расковыряли какое-то осиное гнездо? По большей части он обвинял Яна, но бросал яростные взгляды и на Лаврентия, приведшего Инквизицию в деревню. — Я думаю, обвинять стоит скорее рабочих, которые уничтожают лес… — начал Ян, еще не слишком возмущенный, но начинающий раздражаться. Нахмурился, невольно оскалился по-демонски. — Да, к нам явилось такое же существо, но я думаю, оно пошло по следу с лесоповала… — Валить деревья — как бы обязанность их, — огрызнулся Савельич, кивнув на людей и нелюдей, собравшихся у чадящего костра из лесовиков, — как у нас с вами — преступников ловить! И они тут спокойно работали, а как вы появились, вот эта ебанина и возникла! — Ничего не было спокойно! — неожиданно перебил его Лаврентий. — Люди пропадали, а ты говорил все, что они заблудились! А сейчас Василий, ну, Чистяков — он тоже пропал! Тоже заблудился, наверное? — с ехидством спросил священник, и Ян невольно подумал, что они с Владом плохо на Лаврентия влияют. Ненадолго Савельич смешался, но тут же взял себя в руки: — Так они с женой вечно ссорятся, я даже приезжал пару раз, соседи звали, чтобы они не пришибли друг друга! Ушел к какой-нибудь бабе в другое село, вот и весь разговор! Тьфу, блядь, развели тут… Лаврентий печально покачал головой, признавая, что спорить с упертым участковым бесполезно. Его упрямство переходило все границы, и Яна это злило. Он понимал, что Савельич тоже боится — столкнувшись с чем-то неизвестным и могущественным, чего за все время своей службы не видел, предпочел глаза закрыть и отойти в сторонку. Ян таких знал и по Петербургу тоже: те заботились не о благе людей и нечисти, а о том, чтобы все было тихо, чтобы их не шпыняли лишний раз. — Устройте тут охрану из тех, кто покрепче и не боится драться, — велел Ян, обратившись к рабочим, которые ждали от него какого-нибудь напутствия. — Лесовиков в лесу вы не почуете, — обратился он к оборотням, — так что смотрите в оба. Скорее всего, мы сами будем приезжать, чтобы проконтролировать, у нас есть амулеты… Внутренне Ян ликовал: если тут и впрямь искали клад или пытались добраться до богини, они точно заметят! Однако, считывая с лиц рабочих надежду и облегчение, он засомневался: возможно, они были всего лишь орудием Филатова и не знали, для чего углублялись в лес. И правда верили, что расчищают место для очередной дороги… Но начальник точно должен быть в курсе — Филатову нужен кто-то, чтобы контролировать рабочих. Найдя взглядом бригадира, Ян с интересом заметил, что тот связывается с кем-то по амулету. Неудивительно, что он выбрал именно этот способ: даже в деревне со связью и электричеством были проблемы, что уж говорить о лесе, однако такие переговоры было еще и в сотню раз сложнее отследить… Это только подогревало подозрения Яна. Подчиняясь окрикам бригадира, рабочие поплелись высвобождать машины из плена. Но побеги уже успокоились, издохли, казались мертвыми змеями, хотя все еще внушали ужас. Лаврентий вызвался помочь, пошел осенять всю технику крестными знамениями, размахивать распятием. Многие рабочие смотрели на него удивленно, однако спорить не стали, и это было правильно: в таком деле пригодится любая помощь. Для их успокоения Ян прогулялся до леса с амулетом, пусть и знал, что ничего не найдет: нечисть отступила, посеяв страх и волнения среди рабочих. Лесные существа никогда не были слишком жестокими, насколько Ян знал, так что они бы скорее постарались перепугать и прогнать бригаду. — Ничего тут нет, — пробормотал Савельич, который шагал рядом. — Если бы сам не видел, ни за что не поверил бы… И часто у вас с таким сталкиваться приходится? — Чаще всего — с чем-то более страшным, — честно ответил Ян. Лаврентий закончил освящать технику и крестил тех рабочих, кто попросил. Они были настолько в отчаянии, что Ян не удивился бы, если бы скоро к церкви потянулись все эти люди и оборотни за защитным благословением и ладанкой. К ним подошел Сергей, по-прежнему сжимающий в руке связной амулет. — Вы, кажись, хотели с Ильей Демьянычем поговорить? — уточнил он. — Он сказал, какие-то ваши сотрудники… В общем, он сам приедет. С комиссией, значится, — обреченно добавил Сергей. — Проверять будут, безопасно тут работать или нет. Ян медленно кивнул. Ничего удивительного: если не обеспечить рабочим безопасность, можно нарваться на большой скандал, а никакой здравомыслящий бизнесмен этого не допустит. Это же Филатов оформил все так быстро, как будто торопясь что-то найти в лесу… — Хорошо, поговорим с ним здесь, — медленно сказал Ян. Вспомнил прошлый разговор с Виреном: Филатов явится, если что-то случится. А «что-то» определенно происходило.***
— Подожди! — вскрикнул отставший Вирен. Оглянувшись на запыхавшегося сына, Влад притормозил. Свистнул Джеку, чтобы тоже немного остановился, но пес продолжил носиться — правда, теперь кругами. Его вел след, да еще и след, подкрепленный магией, древней и сильной, и Джека сложно было удержать. — Ты в норме? — спросил Влад, видя, что Вирен тяжело дышит, хотя из упрямства не хочет это показывать. — Передохни немного. Если эта тварь столетиями прожила тут, от лишних пяти минут ничего не изменится, она не исчезнет. Благодарно кивнув, Вирен привалился к ближайшему камню. Только сейчас Влад понял, что тоже страшно вымотался. Ноги ныли от долгого бега, и Влад шатался вокруг, зная: если он остановится, станет только хуже. — Ян бы заставил меня пробежать еще десяток километров вокруг гвардейского замка, — хмыкнул Вирен. — Он любит тебя и не хочет, чтобы ты погиб из-за того, что твое тело тебя подведет, — отмахнулся Влад, хотя знал, что иногда Ян перегибает с тренировками, и это касалось не только Вирена, но и всех солдат в их Роте. Позволив себе всего минуту постоять на месте, Вирен снова готов был броситься в погоню — за чем, они не знали и сами. Джек взял след возле дома Натальи, побежал к лесу, и Влад мало удивился. И все же каким безумцем нужно быть, чтобы сунуться в чащу, когда по деревне ходят слухи о пропавших… Но Джек стремился глубже и глубже. Влад не боялся заблудиться, потому что контрактная связь с Яном никогда не ослабевала, где бы он ни оказался, и по этим ниточкам, как по хлебным крошкам из сказки, выплутал бы обратно. Но ему приходилось быть вдвое осторожнее, помня о том, что он не один и должен следить за Виреном. Оглядываться, присматриваться к теням под деревьями. Вирен готов был бежать дальше, но Влад остановил его. — Стой-стой, это что? — Он указал на камень, на который облокачивался Вирен, заметив какие-то желобки. На нем был выдолблен странный символ, но поверх нарос мох, и ничего не получалось рассмотреть. — Помоги содрать. Джек тоскливо завыл, зовя пробежаться, но они уже в четыре руки отдирали чуть влажный грязный мох. Поглядев на перепачканные руки, Влад брезгливо отряхнулся. На камне оказался выбит странный круговой символ, напоминающий лабиринт. Влад осторожно коснулся камня, но не почувствовал ничего, кроме холода и шершавости древнего валуна. Однако этот знак показывал, что они идут верно. Поглядев еще на символ, чтобы запомнить, Влад приказал двигаться дальше. Джек бежал уже чуть медленнее, перешел на неспешную рысь, но это не значило, что он потерял ускользающий след; нет, они приближались. Лес сливался в одну полосу, пестрел зеленью всех оттенков. Следить за обстановкой было трудно, потому что ничто не замирало навсегда: ветер трогал листву, шерудил густой кустарник, и Влад чутко оборачивался каждый раз. Он коснулся того самого навороченного пистолета в кобуре. Драться Влад не собирался так уж всерьез — без Яна, без — ладно уж, черт с ним! — Лаврентия, у которого был какой-то опыт. Отстреляться бы и утащить Василия к жене. Или то, что от него осталось. — Надо было Наталью взять, — прошептал Вирен. — Эта Роженица — она же не обижает женщин. — Инквизиция не прикрывается гражданскими, — неодобрительно проворчал Влад. Они двинулись дальше, по-прежнему прислушиваясь к каждому шороху. Владу показалось, что лес стал темнее, неприветливее, но он не мог понять, не обманывает ли его разыгравшееся воображение. Сбоку в кустах оглушительно прошуршало, и это уже нельзя было списать на что-то кажущееся. Влад выстрелил в зеленую гущу, пистолет нагрелся, плюнул плазматическим сгустком огня. Рука невольно дернулась, в памяти сразу всплыл предыдущий взрыв, поэтому Влад скосил, огненное заклинание врезалось в дерево рядом с целью, и то брызнуло палеными щепками, а потом начало медленно заваливаться… Выстрел перерубил ствол. Испуганно вскрикнув, Вирен оттащил Влада в сторону, и они оба настороженно наблюдали за тем, как падает огромная береза. Грохот должен был пробудить не только Хозяйку Леса, но и всю нечисть в округе… А то, во что Влад стрелял, конечно, успело сбежать и раствориться в чаще. — Сука! — Влад дернулся. — Я не думал, что это так работает! — оправдываясь, крикнул он. — В следующий раз они изобретут ядерный взрыв, Денница, блядь… Джек юркнул сквозь листву поваленного дерева, целеустремленно пробираясь вперед. Чертыхаясь, Влад полез за ним, и только потом понял, что сподручнее было бы обойти. Выругался. Заметил, что Вирен, обогнувший березу, едва заметно улыбается, и постарался сурово нахмуриться, совсем как инквизиторство, но не смог. Следуя за псом, Влад несколько раз замечал поблизости большие заросшие валуны, и он почти уверен был, что подо мхом можно найти древние символы. Они остановились на поляне. И замерли. Влад уже устал ругаться. Деревья стояли плотно, как будто сбившись в кучу; в природе они так едва ли вырастут, только если кто-то насильно высадил их так. Он быстро заметил прикованного к дереву человека — должно быть, того самого Василия, Джек не ошибался, — подумал о том, что кто-то хотел принести его в жертву, но не успел, услышав шум в лесу. Стоило присмотреться, Влад понял, как ошибался: мужчина был не привязан. Врастал в дерево, медленно погружался в него. Ствол забрал уже ноги, пальцы рук, в спину вцепился. Побеги оплетали плечи и горло, по лицу поползла кора. — То есть тот, которого мы убили… — задохнулся Вирен. — Ты не говорил, что лесовики появляются… так! — в его голосе слышались ужас и отвращение. — Я не… не знал, — растерялся Влад. — Не думал… Ничто не берется из ниоткуда — и никуда не исчезает. Природа дикой нечисти всегда была сложным, зыбким вопросом, потому что никто не мог сказать, что порождает таких чудовищ. Приблизившись, Влад почувствовал странный древесный запах, горечь смолы. Проверил шею в поисках пульса — не нашарил; открыл сомкнутые веки и чуть отшатнулся, увидев такие же черные провалы глаз, как у пытавшегося убить его лесовика. Решившись провести последнюю проверку, Влад быстро выхватил нож из-за голенища берца, легко надрезал кожу, — но она была твердой и плотной, как древесная кора, и пришлось приложить больше усилий. Из царапины потекла не красная человеческая кровь, а липкий древесный сок, и Влад, выдохнув, отошел на шаг. Бесполезно, тут уже ничего не сделаешь. Все это время Джек стоял поблизости и пристально смотрел куда-то в пустоту. За ними наверняка наблюдали, Влад тоже почувствовал чье-то внимание, но опасности он не боялся. Вирен стоял за ним, прикрывая спину… а может, не хотел смотреть на человека, наполовину вросшего в дерево. — Вирен, дай топор, — железно приказал Влад. Топор тот тащил на поясе от самой церкви, видно, решив, что это теперь счастливое оружие. Нехотя Вирен протянул его Владу, не способный спорить, и отступил подальше. Влад коротко размахнулся, ударил со всей силы. Срубленная голова покатилась по земле, но кровь не хлынула. Густая смолистая жидкость сочилась медленно. — Ты же видишь, — сказал Влад, почувствовав тяжелый взгляд Вирена. — Если кровь изменилась, дороги назад уже нет. Вполне возможно, он еще что-то чувствовал, а мы облегчили его страдания. Приметив на руке Василия золотое обручальное кольцо, Влад ударил топором снова, отсек вросшие в ствол кончики пальцев, снял украшение, аккуратно вытер его, спрятал в карман. Оглянулся, ожидая, что тот, кто сотворил это, явится, но лес оставался тихим и мрачным. Возможно, лишить Хозяйку одного лесовика недостаточно, чтобы разозлить ее по-настоящему. Или она не хотела выходить к ним, боясь оставить то, что стерегла… Видя, что Влад собрался уходить, Вирен схватил его за руку: — Мы же не можем его так оставить! Надо похоронить! — Слушай, у нас нет лопат, а оставаться здесь еще дольше я не хочу, — огрызнулся Влад. — В ее силах наслать на нас еще много таких вот… лесовиков. Надо убираться. Вирен не смог спорить с этим, смирился. Свистнув Джеку, Влад велел вести их обратно, и почему-то путь к деревне показался ему короче. Возможно, потому что они не делали остановок, чтобы передохнуть, хотя в груди уже пекло: Влада гнал прочь какой-то инстинктивный страх. Сжечь бы весь этот проклятый лес… У деревни их ждала Наталья. Увидев, что вернулись они без Василия, сразу поникла, но все-таки смотрела с надеждой, заступая Владу дорогу. Тот молча протянул ей кольцо, покачал головой, показывая, что лучше ни о чем не спрашивать. Вирен протиснулся мимо, избегая смотреть на Наталью. Они торопливо шагали к церкви, а позади выла женщина, упавшая на колени прямо в грязь.***
Возможно, Лаврентию стоило запретить им приходить в церковь, потому что сидеть тут по вечерам уже становилось какой-то странной традицией. Остаться в тишине, подумать о своем… Владу нравилось, как пахнет ладан и другие благовония, хотя такие места он все еще не любил. — Когда-то я расследовал одно дело под прикрытием, ну, ты помнишь, — пробормотал Влад, — когда я надевал колоратку, этот блядский ошейник, и уныло читал проповеди. Не представляю, как Лаврентий тут живет. Ебучая скука. Угадай, сколько дней прошло, прежде чем я понял, что можно разбазаривать вино для причастия и трахать прихожанок на алтаре? — Мы не будем рассказывать об этом Лаврентию, иначе он тебя проклянет, — строго сказал Ян. Он тихо рассмеялся. Было приятного говорить ни о чем, где-то на задворках сознания держа мысль, что их сегодня пытались несколько раз убить, а завтра этих попыток наверняка станет больше. Было уже поздно. Вирен улегся спать; он и встал самый первый, чтобы сходить на речку, да и после того, что они нашли в лесу, Вирен ходил сам не свой… Джек тоже улегся, грел котят в гнезде. Вокруг церкви бродил Лаврентий, читал молитвы и кропил святой водой забор, чтобы получше защитить их. Он не хотел, чтобы деревенские увидели, как он это делает, и поняли, что что-то не в порядке, и Влад его понимал: для многих именно церковь была оплотом надежды, где всегда можно спрятаться от темных сил. На что способны люди, понявшие, что в их церкви больше нет защиты, Влад не хотел выяснять. Он, по мнению некоторых, был воплощенным грехом, но совсем не собирался заканчивать жизнь в огне. Влад тихо усмехнулся, представив, какое жутковатое зрелище представляет бродящий в темноте и что-то бормочущий священник. Не дай Денница, с ним кто-то столкнется, поползут слухи еще и про призраков. — Эй, Войцек, тебе точно удобно? — бережно прошептал Ян, глядя на Влада. Тот устроился прямо на полу, решив не мучиться с неудобными кривыми лавочками. Возможно, Лаврентию не помешала бы помощь какого-нибудь хорошего плотника… Влад бросил ехидный взгляд на распятие. — Мне лучше всего, — пробормотал Влад. Он сидел, положив голову Яну на колени, и наслаждаясь тем, как он почесывает ему затылок. — Зачем мне их гребаная религия, отживающая свой век так же, как эта церковь; мертвые боги, старые идолы, все эти бессмысленные обряды и церемонии… — убежденно прошептал он. — Ты единственный, кого я уважаю достаточно, чтобы перед тобой пасть на колени. — Предупреди, если захочешь меня распять. — Или шесть, — нагло ухмыльнулся Влад. Ян, прекрасно знавший, что он так ответит, только закатил глаза. Бесконечно так сидеть нельзя было, хотя Влад бы не отказался. Когда они вышли из церкви, Ян отошел к забору покурить, философски созерцая ночную деревню. Зная, что в такие моменты его лучше не отвлекать, потому что Ян вполне мог размышлять над делом, Влад двинулся к их гостевому домику. Там уютно горел свет — небольшой светильник над дверью, который заботливо оставил Вирен. По дороге Влад едва не натолкнулся на закончившего свой крестный ход Лаврентия — священник извинился, бросил на него странный взгляд, отвел глаза. А это могло значить только одно… — Вы подслушивали, — укоризненно заметил Влад, хотя на самом деле нисколько не злился, только хотел надавить на чувствительную совесть священника. — Не слишком честно по отношению к гостям, да? Что вы о нас подумали? Что мы сожжем вашу церковь? Устроим там дьявольский ритуал, измазавшись кровью невинно убитых котят? Священник смущенно поглядел на него, покачал головой: — Простите. Просто заволновался. Сами понимаете, эта церковь — вся моя жизнь. Я бы не пережил, если бы что-то с ней случилось… Влад понимающе ухмыльнулся. Священник совершенно точно знал, что такое Гвардия, которой они служили. Слышал наверняка, как они охотились за ангелами после того, как пали Небеса, а светлокрылые попытались найти убежище на Земле. И куда же еще им было идти, если не в дома, построенные во славу их Отца? Дома, которые Черная Гвардия выжигала дотла. — Не скажу, что этим горжусь, но делать вид, что ничего не было, не собираюсь, — сказал Влад. — Но делать зло просто так — я бы не стал. Это не настолько доставляет мне удовольствие. — Но я мог бы приютить ангела, — грустно улыбнулся Лаврентий, — и тогда ваши солдаты пришли бы за мной. Уничтожили тут все. И никто бы не уцелел. Влад промолчал. Он знал, что не смог бы поступить иначе, и отчасти все это казалось ему двуличным. И не мог сказать, что он делал это только из-за приказаний, потому что был солдатом, который обязан выполнять волю командования. Влад сам хотел сжечь Небеса, добраться до Бога и перегрызть Ему глотку. И спустя долгие годы не отступился бы от этого желания. В конце концов, пока гнался за Богом, с инквизиторством познакомился. Хоть что-то хорошее. — Может быть, и не все потеряно, и осмысленные вещи в ваших святых книжках встречаются, я же не спорю. «Возлюби ближнего твоего, как самого себя…» — Влад горько усмехнулся. — Да только я себя как раз никогда не любил. Ненавидел я себя, до безумия ненавидел, до боли… Хорошо хоть на других этой любви хватило. Научился понемногу. — Зря вы так, я не верю, что вы плохой человек, — заметил Лаврентий. — Ян сказал, что вы цените свою семью, и мне кажется, что он прав. — Ценю, как же. Сторожу сторожей. Видите? — Влад дернул за цепочку, вытаскивая из-под футболки подвеску с серебристым камнем. Держал бережно, рассеянно поглаживая гладкий хрусталь. — Душа человеческая, самая настоящая. Как там у вас?.. «Душа Ионафана прилепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу»? С меня эту подвеску никто не снимет. Если только с головой вместе. — Я все понимаю, Влад, — терпеливо кивнул отец Лаврентий. — Знаю многих людей, и вы… мне кажется, вы достойны уважения. Вы очень его любите. — Да… — протянул он. — Точно. Здорово, что мы с этим определились, но вы нас сжигать не будете? Лаврентий рассмеялся, словно ему после трудного дня тоже нужно было немного глупых шуток. — Ценю ваш юмор, — улыбнулся священник. — Нет, конечно, нет.