«Огненные карие глаза дьявола»

—Дорогой десятый класс, я поздравляю вас с началом учебного года. Прошлый выдался трудным, особенно с экзаменами, но результаты вы показали очень хорошие, и я вами горжусь,—учитель английского уже успел подготовить своеобразную речь, которую не читала, на наше всеобщее удивление, а просто, как диктор, произносила всё чётко и внятно.—В этом году от вас не требуют ничего важного, только в одиннадцатом и двенадцатом. Но я верю, что вы справитесь. Летом были не самые приятные ситуации. Несколько учеников из нашей школы погибли. И сейчас, увидев с утра объявление о пропаже и встретившись с родителями этого человека, у нас в целях найти Алекса Миллера, который пропал вчера вечером, не придя домой. Если у кого-то есть информация о нём, если кто-то вчера виделся с ним, то обращайтесь к учителям или директору,—я до сих пор дрожала, вспоминая увиденное ранее. Уже представляю, как одноклассники и одноклассницы моего парня,—а ведь он учится в параллельном классе,—удивляются услышанным, как будто не замечали, что происходило летом. В тот самый период, когда началось всё это. А до этого весной... но это уже не играло роли. Наверное. Всего три случая, хотя может власть умалчивала и другие случаи, кто ж знает. Лицо Стейси повернулось к моему. Девушка сидела прямо спереди меня, так что мы могли спокойно обсудить любую тему или же помочь друг другу на проверочных. Но сейчас мы обе молчали, погрузившись в свои мысли, занятые теперь изображением парня. Дальше началось занятие. Никто не разговаривал, только учитель что-то писал на доске, аккуратным почерком вырисовывая буквы. Просматривая страницы учебника, я нервно оглядела класс: все уставились в одну точку и молчали, словно моего парня уже мысленно похоронили. Хотя, было очевидно, что произойдёт дальше. Только в это я не хотела верить. Старалась думать лишь позитивно, без всякого пессимизма. Но, вспоминая, к чему привели летние случаи, так и хочется взять ствол и подставить себя под него, лишь бы не забрали дорогого мне человека. Следовало бы подойти и рассказать о нашей с ним последней встрече, может я как-то смогу помочь, хотя навряд ли. Но попытаться стоит. Он бы так сделал, если бы я была в беде. Я его знаю. Прошла где-то половина урока. Мне по-прежнему было скучно. Ручкой я вырисовывала в тетради какие-то очертания, смутно похожие на лицо. Я не задумывалась над тем, что именно я рисую. Всё происходило случайным образом. Просто спонтанно. Пришла мысль — линия. Появились сомнения — ещё линия. Таким образом я лишь пыталась развлечь себя от смертной скуки, которая уже докучала. Стейси сидела и над чем-то кропотливо размышляла. Адам сидел в другом конце класса и писал что-то в телефоне, иногда поднимая голову и надеясь, что его никто не видит, а затем дальше продолжал строчить сообщения. Какие-то были адресованы мне, иначе почему телефон отдавался лёгкой вибрацией в рюкзаке. Оставалось несколько минут до звонка. Такое ощущение, словно я побыла в тюрьме эти пятьдесят пять минут. Голос преподавателя уже намертво закрепился в моём сознании, неприятно вылетая оттуда в любое неподходящее время. Все смотрели с какой-то бдительностью. Даже сами учителя. Им самим, наверное, несладко приходилось во время всех этих пропаж. Да и в канун нового учебного года исчез ученик... их не могут не причислить к этому, сбросив всю вину на классного руководителя, а ведь он сам не особо понимает всей ситуации. Звонок. Все сорвались с своих мест, направляясь к единственному выходу из этого душного, напряжённого помещения. Каждому хотелось вдохнуть свежего воздуха, который кончился в классе. Мы собрались компанией у моего шкафчика, молча исследуя друг друга взглядами, словно видим впервые. Стейси хотела что-то сказать, но слова прилегли на дно. Мне было страшно начинать диалог, ведь нельзя передать словами то, что я чувствую именно сейчас, после этих всех новостей, которые уничтожили во мне всё утреннее настроение, хотя благодаря Элизабет оно уже было гнилым. —И где он?—всё же начал Адам, который не мог терпеть полную тишину, прерывая её любыми существующими способами. Каждый из нас посмотрел на друг друга, синхронно пожимая плечами. Моя рука поправила волосы, убирая в шкафчик учебники и понемногу сходя с ума. Следовало бы сказать, что практически накануне я гуляла с ним, но а если это всё обернётся против меня? Заставят иметь дело с полицией или ещё кем-то? Это очень страшно, ведь вовлекут туда и моих родителей, которые наотрез откажутся от этой затеи. Так хотелось найти и спасти парня, но он где-то далеко, в неизвестном месте, где хранится история о кровопролитных убийствах. Было такое ощущение, что это всё делал не один человек. Либо я сужу логике, либо это очевидно. —В последний раз я виделась с ним около недели две назад,—подруга сделала задумчивое лицо, оглядывая коридоры в надежде, что никто не подслушивает. Хоть всем было всё равно, но меры предосторожности просто говорили об обратном. Парень рассказал, что общался с ним где-то тридцатого августа, а после они и вовсе забыли друг о друге. —А я тридцать первого,—они уставились на меня, словно в их голове прокрутилась какая-то шестерёнка, приходя в работу. Я ждала их слов, но снова образовалась та самая злосчастная тишина, которая уже даже мне давила на мозг, что уж говорить о друзьях.—А никто не говорил, когда он приблизительно пропал?—Адам тут же зашевелился, расстёгивая рюкзак и доставая оттуда листовку, ту самую, которую я с подругой увидели на улице, на фонарном столбе. Чёрно-белое лицо Алекса смотрело на нас как-то странно, очень косо. Я помнила эту фотографию, сделанную на его семнадцатилетние, когда мы ходили в один из ресторанов Колорадо-Спрингс. —То ли тридцать первое, то ли первое, тут стёрлось, так как выдали мне раньше, а я не особо вчитывался. Надо бы чаще выкладывать вещь отсюда, а то даже человек сможет здесь исчезнуть,—похоже на шутку, но очень ненужную сейчас. Стейси не могла долго стоять на одном месте, а так как через пару минут должен был прозвенеть второй звонок, оглашающий, что всем надо разойтись по своим кабинетам, она просто сталкивалась своими ступнями, нервно отводя взгляд от нас куда-то в даль, в надежде, что это всего лишь глупый розыгрыш и Алекс выйдет из спортзала, как всегда, подшучивая над всякими девушками; подходя ко мне и целуя в висок; наблюдая, как наши друзья пародируют приступы тошноты; уходя на следующий урок, прощаясь со мной, а потом снова встречаясь на следующей перемене.—Тебе следует обратиться к детективам, или кто там за этим делом следит. Я думаю, что твоя информация станет для них полезной, по крайней мере, мне так кажется. —Наверное ты прав. —Конечно он прав, подруга, о чём ты!—девушка не выдержала и воскликнула это на весь коридор, да так громко, что все мигом обернулись к нам. Я посмотрела на каждое бледное лицо: судя по всему они обсуждали именно ту персону, что и мы. Хотя, а как иначе? Ведь это станет очередной новостью в газете, только не на первой полосе, а на третьей или пятой, а может и вовсе в конце. Но не на обложке. Ведь всех уже это не особо волнует. Привычная тема для обсуждения, лучше туда поместить изображение молодой семьи, которая делится своими впечатлениями от этого места, чем искать помощь для поисков.—Ты ведь можешь спасти его. Да, обязательно иди, просто лети со скоростью света и расскажи им всё, что произошло при вашей прогулки,—я впервые вижу на ней какой-то оптимизм. Либо она сама себя старалась утешить этим, либо реально во что-то верила. —Если он ещё жив,—последовал удар по голове в адрес Адама, который, нахмурив брови, посмотрел на свою подругу с розовыми волосами, вьющиеся от природы. Парень поджал губы, немного прикусывая их и давая потоку крови вырваться наружу, стекая прямо по его подбородку до конца, но рука потом это всё вытирает, оставляя незаметный длинный след, тянущийся вниз.—Ладно-ладно, он в порядке, гарантирую это. Возможно,—после последнего слова он немного подвинулся в сторону, не давая Стейси ударить его. Я хотела последовать её примеру и слабо ударить его по плечу, но, дважды подумав, передумала, кладя руки себе на грудь. —Хорошо, я схожу после... —Нет, ты пойдёшь прямо сейчас,—стойкий, требовательный голос подруги был слишком властным, что казалось, что за неё говорил какой-то босс, отчитывающий своего работника за невыполненную работу. Я кивнула, немного отстраняясь от них, пытаясь затылком идти к кабинету, но это не особо получалось, поэтому пришлось полноценно развернуться и идти к директору. Было очень страшно заходить, стучаться, да хотя бы что-то произносить, ведь на меня сейчас могут посмотреть, как на сумасшедшую, особенно вспоминая события того дня. Неизвестный человек, толкнувший нас; множество крепких объятий и сладких поцелуев; запах чая и кофе в одном. Становилось больно при том, когда я вспоминала те улыбки Алекса, одурманивающие меня до потери пульса. Такие свободные и миролюбивые, играющие с людьми, но ведь ещё и такие коварные... Столкнувшись с учителем экономики, я стала ещё больше думать о негативном, иногда отводя взгляд и посматривая на друзей, которые стояли на прежнем месте и контролировали мои движения одним лишь контактом глаз. Немного кашлянув,—довольно тихо, ведь мне по-прежнему было страшно находиться здесь, в компании взрослого человека, который напросто не поверит моей белиберде,—я смогла остановить мужчину лет сорока пяти, который уже собирался идти к себе для подготовки к уроку. —Мисс Уотсон, что-то не так?—его лицо немного искоренилось, но это лишь на какую-то долю секунды, затем всё вернулось на свои места, а его голубые глаза смотрели прямо в мои. Я потеряла дар речи. Слишком сложно. Вдохнув и выдохнув пару раз, я уже было собиралась сказать то, что хотела, но он меня прервал: —Если ничего, то мне следует поспешить к себе в кабинет, иначе я не успею подготовиться. —Нет, мистер Росс, мне нужно кое-что сказать... насчёт дела о Алексе... мистере Миллере, сэр,—он удивлённо изогнул бровь, чуть-чуть задумываясь и поглядывая на золотые потрёпанные часы, которые висели на правой руке и вечно издавали противный звук, раздражающий просто до невозможности. Им было отнюдь где-то около пяти лет, но мужчине они нравились, поэтому и носил. Он пропустил меня в кабинет, заходя следом. Было видно несколько очертаний, которые о чём-то шумно болтали. —Мистер Смит, попрошу подойти вас сюда, ведь девушка хотела бы что-то сказать о пропавшем. —Мисс, если вы ничего дельного не скажите и я просто потрачу время на этот диалог, то даже не стоит заикаться, так как этой информации мне не хватит, чтобы отыскать его. Если же там действительно что-то стоящее, то внимательно слушаю, но!—мужчина в синем костюме офицера полиции пристально смотрел на меня, не отводя взгляда, пытаясь расколоть, как крепкий орех.—Но вы должны запомнить одно: его личные данные меня не интересуют. Всё то, что касается его биографии, я уже знаю, так что...—он присел на кожаный коричневый диван, стоящий рядом с дверью, взял кружку с горячим кофе, разбавленный прохладным молоком, и начал пить, исследуя меня. —Тридцать первого августа я и мистер Миллер пошли гулять,—тут-то все посмотрели на меня, а офицер ещё сильнее начал давить своим взглядом, прямо как кинжалами в тело.—Это было где-то около трёх часов дня, когда мы встретились и пошли. Он был одет в куртку, голубую футболку, джинсы и чёрные кроссовки, насколько мне не изменяет память,—ещё раз вспомнив тот день, ставший последним, когда я смогла насладиться той улыбкой, холодные мурашки нагоняли на меня страх и волнение. Руки потели, а свет начал давить поверх людей, находящихся со мной в одном помещении.—Тогда мы...—и вот началась та самая история. Все смотрели с одним нетерпением в надежде найти хотя бы какую-то зацепку. Рассказав и о кафе, и о том странном незнакомце, директор почесал голову, пробегаясь глазами по бумагам, данные ему офицером полиции. Закончив всё это, я протёрла свой лоб, скидывая маленькие капельки куда-то в сторону. —Кем тебе приходился Алекс Миллер?—вот и начался «допрос». Вопросы личного характера были важны, конечно же, а раз уж я пришла, то стала мишенью номер один. Ведь только от меня можно добыть самую нужную информацию. —Парнем. —Давно вы знакомы?—вопрос, поставивший сразу в тупик, хоть я и не входила в этот сумасшедший лабиринт. Задумавшись, я краем глаза заметила, как помощник офицера устало вздохнул, откладывая от себя папки и начиная смотреть на меня, прямо-таки грозно и серьёзно. Все нервничали, в том числе и я. Но здесь нельзя было прерывать тишину просто так, иначе скинут всё на меня. За дверью прозвенел звонок. Учитель что-то прошептал директору на ухо и поспешил отстраниться, задев меня плечом и хлопая дверью с какой-то весомой силой. —Где-то пять лет, не помню точно, но знаю его очень хорошо. А начали встречаться в шестом классе, так вообще открылось многое, во что бы я и в жизни не поверила,—я вовремя закрыла рот, а то уже видела, как мужчина гневно на меня смотрит, а его щёки вспыхивают красным огнём румянца.—Если вы думаете, что он рискнул сбежать или что-то такое, то... это не так. Он отлично учится, имеет хорошее отношение с родителями. Самый настоящий ангел. Если о нём что-то будет известно, то сообщите мне. Прошу. —Мы не забудем о ваших словах, мисс,—он улыбнулся. Послышалось какое-то шипение из рации, висящая на специальном поясе. Быстро достав её и поднеся к губам, мужчина пытался понять всё то, что говорят на линии, но ни он, ни другие, ни я не понимали, что конкретно происходит.—Что говоришь? Какой? Я не понимаю. Где вы... Что, чёрт возьми, происходит?—он начал осознавать слова, а я продолжала стоять столбом, вопросительно смотря на всех, но, не находя ответ, просто стараюсь стоять и не мешать.—Ага. Ага. Да, ждите в течение десяти минут, не подпускайте никого. Вас понял, конец связи,—мистер Смит повернулся и оглядел нас, немного краснея от перенапряжения. Не завидую я их работе, столько ответственности на этих руках, что невозможно даже сосчитать на пальцах, сколько за один день они проделывают махинаций.—Мисс Уотсон, желаете съездить с нами? Поступила информация насчёт Алекса Миллера, думаю, это будет конец этой истории,—я кивнула, совершаю два шага и уже нахожусь за пределами кабинета. Все, кто находился там от начала и до конца, шагали сейчас по коридору, приближаясь к выходу. Выйдя на улицу, я столкнулась с холодным сентябрьским потоком ветра, дующий прямо в глаза, несущий опавшие листья по всей дороге куда-то далеко-далеко, даже не давая им оглянуться и попрощаться с остальными напоследок. Чёрные вороны садились на ветви деревьев и что-то кричали нам вслед, но мне было всё равно, я просто надеялась, что с Алексом всё в порядке. Сев на заднее сидение вместе с директором, машина завелась и поехала в сторону небольшой аллеи. Несколько раз повернула, проехалась по городу, возможно по всему, но это не факт. Мне оставалось лишь молча смотреть на виды из окна, открывающиеся на скалистые горы, таящие в себе столько неизведанных тайн, а ведь так хотелось в детстве подняться на них и посмотреть на это всё со стороны. Из рации доносились голоса, перебивающие друг друга. Что-то серьёзное. Офицер что-то отвечал им, давая знаки, что мы вот-вот будем на месте. И тут я увидела знакомую улицу. Ту самую, где мы в последний раз стояли вместе с Алексом. Где целовались под покровом ночи. Где отдавали себе отчёт, что любим друг друга и это неизбежно. Там, где на нас смотрело что-то таинственное и загадочное, схожее с самим дьяволом. Мы встали недалеко оттуда, вышли из машины. Много людей, звуки сирен от скорой и полиции. Все шептались. Кто-то даже плакал. Одна я ничего не понимала. Это то самое место, под окнами пятиэтажных домов и рядом с витринами магазина. В небольшом переулке было всё ограждено, никого не подпускали. Только не меня с офицером. Мы стали индивидуумы среди этой толпы. И, подойдя ближе, я увидела лицо Алекса, мёртвое, бледное, холодное, заставляющее дрожать. Слёзы сами набегали на глаза. Он мёртв. Вот он исход.