Маразм души

Вечер вышел неплохим по итогу, а вот ночь выдалась паршивой. Головной боли я значения не придал, заложенный нос заставил насторожиться, а вот стремительно растущая температура дала понять — больничный. Нет, переносить болезнь на ногах дело привычное, но до отпуска ещё далеко, а больничный также оплатят. Наглость? Только если упущу шанс отдохнуть. Время близится к обеду, в окно светит яркое солнце и начинает раздражать, не давая поспать ещё немного. В скомканном одеяле время от времени вибрирует телефон. Начальство пишет, что я не вовремя заболел? Коллеги желают скорее идти на поправку, но не от всего сердца? Просят выйти в бар помочь? Друзья зовут выпить на выходных? Ну да, друзья которых никогда не было. После некоторых людей и жизни в приюте, хуяришь по жизни, словно в танке: мало что задевает и никто не цепляет. Доверяй и надейся только на себя — не ошибёшься. Всё-таки достаю телефон, клацаю по дисплею и параллельно потираю шею. Ещё и горло болит. Комбо. Всё, как предполагалось: сообщения от начальства, коллег и одно от неизвестного. Желает мне доброго утра в ответ на вчерашний эмодзи. Записать его или оставить так? Константин? Очумелые ручки? Сталкер? Простуда меня делает тупее обычного. Хоть раз я своих ёбарей записывал? Нет. По пути в ванную печатаю ответное сообщение: «Оно было бы добрым, если бы не температура и больное горло». Откладываю телефон на стиральную машину, чтобы спокойно умыться и почистить зубы. Хотелось бы и душ принять, но где-то слышал, что при простуде — нежелательно. Температура уже спала, чувствую себя лучше, чем ночью, но не хочется разболеться сильнее. Всё-таки организм своего рода внеплановые выходные мне устроил. Слышу лёгкую вибрацию за спиной, начищая зубы, и кошусь на телефон через зеркало. Беру посмотреть новое сообщение. Разглядываю короткий диалог и сухой ответ в одно слово: «Заболел?». Вот интересно, человек не знает, отчего бывает температура и боль в горле, или откровенно тупит? Полощу рот, набирая ответ: «Нет, речь о температуре воздуха за окном, а горло я вчера о твой член натер». Убираю зубную щётку, довольный самим собой, и жду ответа по пути в спальню. Но ответа не было ни через час, ни через пять. На улице стемнело, желудок снова просит есть, а самооценка гневно требует объяснений. Звал на свидание, дал свой номер, написал первым — и теперь решил уйти в игнор? Чёрт с ним, самооценка переживёт, в отличие от пустого желудка. Сходить бы в магазин по-хорошему: доедать трёхдневный суп не хочется категорически. Также как и выходить из дома, честно говоря. Жареная картошка? Не выход, но вариант. Грязная картошка, мокрые руки, острый нож и разрывающийся телефон, который вот-вот свалится со стола от вибрации. Принимаю звонок с неизвестного номера, придерживая телефон плечом. — Слушаю, — дочищаю последнюю картошку. — Скажи номер своей квартиры, — спокойный малознакомый голос. Подвисаю. — С чего мне нужно распространяться о номере квартиры? Вы кто, простите? — хмурюсь, намывая нож. — Виновник вашего больного горла, принёс апельсины и кое-что ещё, — порезался. — Воспитанные люди спрашивают разрешения, можно ли им прийти в гости. Ты к таким не относишься? — вытираю руки и направляюсь в коридор. — Хотел сделать сюрприз, — твой игнор — вот это сюрприз, а тащиться к кому-то домой без спроса — наглость. — Сотая, — скидываю и открываю дверь. Пусть заходит, раз пришёл. Встречать его на пороге будет роскошью, а мой желудок уже начинает сжиматься, как пластик от огня. Мало было порезать палец, надо ещё картошку в руке нарезать. Как научили в детстве, так и справляемся. Масла побольше и хрустящая корочка обеспечена. Без неё не надо, а с ней пусть будет. Накрываю крышкой и слышу в коридоре копошение и щелчок дверного замка. — Кир? — хочет спросить разрешения пройти? — Проходи на кухню, раз явился, — под вечер голос стал хриплым, а из-за насморка говорю в нос. — А ты гостеприимный, — заходит на кухню с пакетом, — принёс тебе цитрусов и лекарств по мелочи. Смотрю на него, не понимая. Статный взрослый мужчина: белая рубашка, чёрные джинсы под классику, носки без дырок. Перед ним босоногий я: домашние чёрные шорты и растянутая футболка в цвет кухонного гарнитура — красная. Чего он хочет? Секса? Тогда к чему обмен номерами, фрукты и лекарства? Дружбы? Это уже вряд ли. Я её не вожу, особенно с теми, кому сосал. Отношений? Я, конечно, очень даже симпатичный зеленоглазый блондин. Стройный, ростом не обделён, но неужели за сорок с плюсом лет не нашлось кого получше? Хотя бы без острого языка и вечно мрачного настроения. — У тебя аллергия на цитрусы? — озадачен моим пристальным взглядом. — У меня аллергия на то, чего я не могу понять, — указываю на него лопаткой, — и это ты. Что тебе нужно от меня? — Я ведь уже говорил: хотел бы сходить с тобой на свидание и узнать поближе. — Скажи, что тебе нужен секс, я бы поверил сразу, — поглядываю на плиту. Пора бы перемешать. — В своё время я достаточно растратил себя на одноразовый секс, — ставит пакет, вытаскивая содержимое. Растратил? Батарейка села и он теперь в эконом-режиме? Есть над чем подумать. Поднимаю крышку и аккуратно перемешиваю картошку, оценивая наличие золотистой зажарки. Слышу за спиной хозяйское шебуршание пакета. — С чего хочешь начать? Противовирусное, раствор для полоскания горла или капли? — немного задумчиво. Похоже, разглядывает коробочки от лекарств. — С романтического ужина, — говорю спокойно и после затяжной тишины добавляю, — если картошка для него подойдёт. — А закончить? — в голосе слышится довольная нотка. — Одновременно, — закрываю сковородку крышкой и подхожу к столу, чтобы убрать с него лишнее. — После первого романтического ужина? — наблюдает за мной с усмешкой. — Я тебе сосал и без ужина, забыл? — смеётся, а я упорно не смотрю в его сторону. — Могу помочь? — улыбается. Заботливый какой. — Сядь и не мешай, помощник, — уношу купленные лекарства в аптечку. Ужин начался в неловкой тишине, продолжился такими же неловкими вопросами о жизни. Где он рассказывал о себе, а я умело маневрировал, задавая новые вопросы в ответ на его. Как оказалось, мне повезло познакомиться с врачом-проктологом, который открыл свой маленький бизнес в качестве хобби. Работа связана с чужими задницами, хобби связано с ними же. Как так вышло, что это моя жизнь — сплошная задница, а не у него? Было бы логично. Жены и детей у него всё-таки нет, ориентацию свою принял ещё в подростковом возрасте, а не в браке. Бывают и такие кадры. Знаю. Под конец разговора мой талант к скрытности был раскрыт и всё же пришлось ответить на пару вопросов. Теперь он знает, что я рос без родителей, в моём кругу есть только знакомые и никаких друзей, а вечно недовольный я из-за дня сурка в моей жизни и нехватки денег. На мой взгляд, более ничего полезного обо мне и не услышишь ни от кого. Иронично, но правдиво. Настроение держалось в пределах нейтрального, пока он не стал шутить в попытке разрядить обстановку. Сказать честно, попытка оказалась сносной. — Надеюсь, про жареную картошку на первом свидании ты рассказывать своим друзьям не будешь? — убираю грязную посуду со стола. — Я же извинялся, — извинялся, да я злопамятный. — Чтобы не было соблазна расслабляться, — включаю воду, собираясь помыть посуду. — С тобой разве возможно расслабиться? — шутник. — Лучше вытри со стола, — просят ли о таком гостей, которых едва знают? Но тряпку он взял и покорно вытирает со стола. Послушный какой. Может, и на следующую уборку его заманить? Не особенно я люблю этим заниматься, да и аллергия потом мучает. Не размечтался ли я на такое радужное будущее? — О чём задумался? — спрашивает, подойдя сзади и просунув руки под моими. Посмотри со стороны, то подумалось бы, что он меня просто обнимает, а не полощет тряпку от крошек. Нахально отодвинул мои мыльные руки с тарелкой и всё тщательнее намывает несчастную тряпку крепкими руками. Засмотрелся. Прикосновение его подбородка к моему плечу меня отрезвляет и смущает одновременно. Когда я стал таким стеснительным? — О том, что ты полощешь грязную тряпку над почти чистой тарелкой, — хмурюсь. — Я отодвинул её как раз для… — Поцелуй меня, — нагло перебиваю, поворачивая к нему голову. Минутку: что меня? Но у меня не оказывается ни минутки, ни секунды. Похоже, он совершенно не раздумывал над тем, стоит это делать или нет. Мягко касается своими губами моих и ненавязчиво целует. А я отвечаю. Сам ведь попросил, так о какой задней может идти речь? Его руки, наконец, оставили тряпку в покое и переключились на мои. Осторожно забирает мыльную тарелку и поглаживает каждый сантиметр моих ладоней. Мягко массирует и несдержанно сжимает своими, таким же несдержанным становится и поцелуй. Шумно втянув воздух носом, я отстраняюсь, откидываю немного голову и открываю ему шею. Опытный мужчина, или мои движения настолько очевидны? По одному взгляду и действию считывает мои мимолётные желания. Напористыми, но всё такими же мягкими, поцелуями покрывает мою шею. Вода перестаёт шуметь. Усмешка слетает с моих губ. Он уже всё решил и оставил мойку посуды на потом. Разве я просил что-то больше поцелуя? Тело заводится, как добротный моторчик, острить и сопротивляться не хочется. Разворачиваться к нему лицом казалось поспешным действием. Не ошибся. Его мокрые руки скользнули в мои шорты, сразу под бельё. Он уже трогал мою задницу изнутри и снаружи. Кажется, будто и сейчас его мокрые пальцы, поглаживающие мою дырочку, были в массажном масле, а не мокрыми от воды. Второй рукой за грудь прижимает меня к себе. Целую, приподняв его голову за подбородок такой же мокрой рукой. В этот раз сам, соглашаясь со всеми манипуляциями с моим телом. Поцелуй кажется таким громким и мокрым на фоне тишины в квартире. Завожу свои руки за спину и пытаюсь расстегнуть ремень с ширинкой его пафосных классических джинс. Тяжело. Пальцы не слушаются, воздуха не хватает, а отстраниться не удаётся. Хватает мои губы своими, стоит отстраниться хоть на миллиметр. Заводит и злит. Разворачиваюсь, разрывая поцелуй, и пальцы ловко справляются с ранее поставленной задачей. Неужели. — Любишь прелюдию? — шепчу в губы, чувствуя, как руками откровенно мнет мою задницу и периодически поглаживает пальцами мою дырочку. — Только в особых случаях, — смотрит в глаза, пока я достаю его член. Мой бы ещё освободил от мучительной тесноты. — Я — особый случай, ты прав. Притягиваю его за рубашку, снова целуя. Второй рукой наглаживаю виновника своего больного горла. Неплохая шутка получилась однако. Спускает, наконец, мои шорты с бельём вниз. Постанываю ему в губы от свободы своего члена и его пальцев, кончики которых проникают внутрь. Поворачиваюсь к нему спиной, закидываю ногу на столешницу справа от раковины. Чёртова грязная посуда. Сгибает мою ногу сильнее, надавливает на поясницу, заставляя прогнуться и выставить задницу. Наблюдаю за ним через плечо. Пошлая картина видимо, раз так рассматривает и наглаживает бедро с ягодицами. Извращенец. Но для полноты картины поднимаю футболку до груди и почти ложусь на столешницу. Качаю несдержанно бедром. Хватит уже просто смотреть. Усмехается, но на провокацию поддаётся. Обильно облизывает пальцы, глядя мне в глаза с вызовом. Отворачиваюсь. Он что, решил ещё и на моей кухне меня пальцами поиметь? Поглаживает и сразу же вводит в меня один. Нет — сразу два, и ласкает уже куда более настойчивее прошлого раза, но без грубости. Определённо знает, куда давить и как ласкать. Чувствую себя резиновой игрушкой, которая беспрестанно пищит от нажатий. Благо мои стоны не писк, а сладкая мелодия. Да, самолюбие порой вырывается наружу. Вздрагиваю от поцелуев на пояснице и ягодицах. Чёртов проктолог-извращенец. — Хватит меня дразнить, — сжимаю его пальцы внутри. — Не любишь ласки? — отстраняется от моей поясницы и вытаскивает пальцы. — Если захочу ласк, приду к тебе на массаж, — чувствую потирающуюся о мою дырочку головку. Закусываю нижнюю губу. — Подарить безлимитный абонемент? — язвит. Поддаюсь навстречу, почувствовав проникающую головку. Большеват, учитывая как давно у меня был секс. Туговато входит до основания и придерживает за талию. Лезет целоваться. Отворачиваюсь, глубоко дыша. Давно был секс, давно. И смазка была бы не лишней, слюны маловато. Перехватываю его за ягодицу, не давая двигаться. — Подожди немного, — шепчу. — Я терпелив, — целует мою шею и поглаживает бедро. Перебор с нежностями, но становится легче. Убираю руку с его ягодицы, давая разрешение продолжить. Понимает без слов, двигается медленно на часть длины. Постепенно всё больше привыкаю, и возвращается прежнее возбуждение. Снимает с меня футболку и двигается быстрее. Ласкает низ живота и грудь. Целует шею и плечи. Ощущение, что его руки и губы исследуют всё выше поясницы, а член по-хозяйски имеет меня ниже. Хорошо, что нет настенных шкафчиков, а то уже набил бы себе пару шишек. Хочу приподняться на руках и оказываюсь перехвачен. Не понимаю, что происходит, как уже сижу на коленях на столешнице. Раздвигает мои ноги шире, подтягивая за талию ближе к себе, одновременно насаживая на всю длину члена. Громкий блаженный стон. Давит на простату, набирает темп. Я же, как в первый раз, не способен ни на что, кроме как утыкаться лбом в стену и стонать. Стыдно за бездействие, но настолько хорошо, что не способен двигаться. Сильнее сжимает ладони на моих бёдрах, двигается быстро и резко. Каждый раз долбит по моей простате, как чёртов дятел. Тяжело дышит над самым ухом. Кусает за мочку, приглушая своим редкие стоны. Тянусь рукой к своему члену, сжимаю его и пытаюсь набрать тот же темп. Непроизвольно сжимаюсь снова, как в начале, — ощущаю всю длину члена. Пара рваных толчков, немой стон и горячая, тягучая жидкость в моей руке. Тихо постанываю, чувствуя выходящий из меня член. Не успевает выйти полностью и кончает в меня, оставив внутри головку. Медленно двигаю рукой по своему члену, размазывая сперму. Лёгкий звон в ушах смешивается с нашим тяжёлым дыханием. Спиной чувствую его взгляд. Никак не может от меня оторваться и продолжает наглаживать поясницу, спускаясь к ягодицам и обратно. Представляю, как выгляжу со стороны: сижу на коленях с раздвинутыми ногами, упираюсь лбом в стену и продолжаю поглаживать свой член. Чувствую, как невольно сжимается и разжимается моя дырочка. Надеюсь, из неё хотя бы не течёт. Смущает. Повторил бы? Пожалуй. — Если ты ещё и в спальню меня отнесешь, то буду признателен, — поворачиваю голову в его сторону. — Не уверен, что ты способен на продолжение в спальне, — берёт меня на руки, словно принцессу. — Уверен, будь у меня не первый опыт с проктологом, то продолжил, а пока надо бы дать мне фору, — отвожу взгляд от стены, на которой красуются капли моей спермы. — Повторюсь: я терпелив, — целует меня в висок, — воспитаю из тебя выносливого пациента, — невольно улыбаюсь. Есть особый тип мероприятий, я их называю: «помытой головы не стоило». Всё-таки зря в душ не сходил. Но, раз он решил заняться воспитанием моей выносливости и треплется об отношениях, то буду знать, чего стоят такие мероприятия.