Облаченный в мрак

По всему телу от головы до ног прошла вибрация. Грудную клетку резко сдавило, и от этого спазма выдох оборвался на корню. Неро вовремя завалился на бок, чтобы не удариться головой — ему в целом проблем с ней хватало. И когда он со звенящей в ушах тишиной вскочил на ноги, его чуть занесло в сторону от дезориентации. Первое, чего ждал молодой охотник — это нападение, которое он немедленно готов отразить. С любой стороны и от любого демона. Ужасная смесь ослабляющего головокружения, попытка организма быть настороже и вместе с тем пребывание в вертикальном положении с помощью адреналина… Неро сдавленно пытался проглотить вставший комок в горле. Дьявольскую длань обжигала рукоять меча, нагревшаяся от снопов вылетающих искр и горячего воздуха — такое бывало, когда оружие часто использовалось с усилением в виде акселератора. Однако лапа вполне себе мирно переливалась пульсирующими всплесками синевы в тонких разрезах чешуи в процессе синхронизации с крайне лениво замедляющимся сердцебиением. Неро убрал меч и беспокойно осмотрел коридор. Без четкого осознания, что происходит, он недоверчиво приблизился к сдуваемой темной горстке пыли на полу и с тяжестью опустился на одно колено, чтобы разглядеть ее немного ближе. Его ладонь погрузилась в это уже бесполезное вещество, что по ощущениям не было чем-то большим, чем просто мелким песком, сухим и неприятно царапающим кожу при перетирании пальцами. Собственно, он утек сквозь них и разлетелся по коридору, не открыв и не дав Неро совсем ничего нового — никаких зацепок, никаких ответов. Охотник с досадным видом вздохнул, стряхнул остатки с руки и поднялся, чтобы снова недоверчиво оглянуться вокруг: потолок был цел, никаких обломков или следов от когтей. После почти полного изоляционного вакуума со стороны несколько неожиданно раздался резкий, разошедшийся коротким эхом хлопок хлипкой форточки о раму окна. Неро переступил через пыль и направился просто вперед. Если демоны все и попрятались, чтобы ждать в засаде, момент для нападения был идеальный. Ладно ярость или раж… Эмпуза вряд ли будет грациозно и тихо томиться в ординаторской на истрепанной временем и мародерами кушетке, ожидая посещения. Конечно, нет. Но дело было в том, что ничего демонического «охотничье чутье» не засекло. Никаких следов присутствия. Та самая не раз спасавшая жизнь, трубившая в рог прямолинейными и покалывающими звуковыми волнами прямо в мозги чуйка замолкла, отчего Неро четко ощутил себя совсем обманутым и «слепым», как будто ему только что подсунули довольно жирную свинью. Ожидание подвоха томилось где-то в области живота, свернулось в такой себе весомый комочек и не давало забыть о себе, причем игриво щекотало легкой — кажется, вполне здравой — паранойей. На каждый подозрительный шорох или стук Неро оборачивался, игнорируя всеми силами сердце, отбивающее настолько бешеный ритм, что он стоял в ушах ограждающей стеной. Минута шла за минутой, и постепенно все сходило на «нет». Неро бегло осмотрелся в холле и постепенно ускорил шаг. Словно получив впридачу пару батареек с чем-то вроде головной боли, он шумел: царапал до неприятного скрипа и рубил мечом стены и убогие предметы интерьера, выбивал покрытые толстым слоем грязи стекла, пинком распахивал, почти выламывал двери, чтобы привлечь внимание на проверку все менее существующих демонов. С каждой минутой он все больше удостоверялся, что здесь никого нет. Совсем. И это ему не понравилось. Неро немного запаниковал, уже — как ему казалось — бесцельно шатаясь по заброшенному зданию, и невольно на лестнице своих эмоций пропустил ступень «страха» или «замешательства», опускаясь сразу до «гнева». Он остался недовольным собой за такое упущение неплохой работы, и было абсолютно все равно, что найдется еще, и даже лучше. Было точно НЕ все равно, что это мелкий и неопасный демон, которому, как оказалось, можно спустить с рук бесследное исчезновение… Позже, при встрече в каком-нибудь уцелевшем и мутном баре, где невероятно мало посетителей, во время разговора за самым дальним столиком Морриссон, конечно, на несколько секунд — не больше — упрекающе посмотрит на Неро, но осуждать не станет. Даже все грамотно растолкует заказчикам в одном звонке, потому что знает, что Неро тот, кто обязательно выйдет снова на след, когда демон покажется из кустов. Бывало, даже Данте упускал цель по ходу работы… Однако было здесь что-то еще, чего Неро еще не до конца понимал, но что точно подогревало его изнутри. Ощутив резкую нехватку кислорода, он с силой толкнул входную дверь и поскорее выбрался наружу вопреки тяжелому чувству обязанности продолжить по обычаю крайне тщательные поиски. Сейчас было не до этого — Неро почти упал на ступени под защиту в виде козырька и поднял мимолетный взгляд к небу. Его еле разгибающиеся ладони сцепились в более-менее плотный замок — рукоять меча почти вплавилась в кожу, стирая ее до кровавых мозолей от сильных ударов, от трения при блокировках и контратаках. Неро не носит бинты, как у Данте, и даже не собирается, а вот перчатка, от которой ровно с Клипота и до сегодняшнего остался тонкий слой истертой почти насквозь ткани, еле держалась на спасающих ее швах. Парень уткнулся в переплетенные пальцы прохладным носом и глубоко вздохнул. За несколько месяцев он, даже сам не понял как, стал зависимым от работы трудоголиком, и что-то глубоко внутри обязывало его пахать как проклятого. В конце-концов, за чем лучше всего спрятаться, чем не за работой, причем такой бредовой — ну, кто из людей поверит в демонов — и вместе с тем ответственной. Он обязан сделать все на высшем уровне, иначе снова будет «съедать» себя, по кускам, разделывая каждый аспект своей жизни в отдельности и не оставляя от него ровным счетом ничего… В конце-концов, он должен преуспеть хотя бы потому, что в любой другой день случайное поражение может иметь весьма дорогие последствия. Неро не захотел развивать эту мысль. Он вообще уже понемногу начинал сердиться на самого себя, отчего занялся этим идиотским и совершенно ненужным самоанализом именно сейчас. Он знает, как больно ему от своих же собственных мыслей и насколько больнее потом от собственных поступков. Эмоции лезут всегда впереди него самого, и будь они материальны, это было бы его самое мощное оружие. Но бой закончился уже давно, а Неро чувствовал, что продолжал слабеть даже сейчас. Он крепче зажмурил глаза и опустил голову, чтобы плотнее притереться к собственным рукам. Спрятаться, даже зная, что сейчас его никто не видит. Похожим образом действовал Данте: прятался в своем агентстве с парой бутылок крепкого алкоголя, и один только Бог знает, о чем он думал. Сквозь плотно сомкнутые веки начинали просачиваться слезы. Воспоминания, омрачающие жизнь почти каждый день, вновь выплыли на поверхность, в моменты слабости становясь добивающим ударом. С таким грузом тяжело ужиться — но приходится, также как и примириться со своим отражением в зеркале и со своим существованием. Неро снова глубоко и медленно вздохнул. Голова раскалывалась от мыслей, желаний и боли. Ему было бы гораздо легче, если бы он умел так просто примиряться с поражениями, проигрышами и неудачами, как на работе, так и в жизни. Смиряться с ними, как Данте. Быть немного пофигистом? Возможно, и это тоже. Шмыгнув носом, Неро твердо упер пустой взгляд в землю, методично, словно по инструкции, вдыхая и выдыхая. Он обмозгует это позже, когда вернется домой, когда вечером согреется под теплым душем, переоденется и соберется хорошенько отдохнуть. А когда придет дядя, они вдвоем конструктивно поговорят. Данте наверняка сталкивался с таким в своей жизни. Как иначе он разочаровался в людях? И как не разочаровался в самом себе? Уже вовсю лил дождь на фоне огромных темных туч и потрескивающего тут и там грома. Ощущалась сырость, воздух стал тяжелее. Ветер крепчал и гонял из стороны в сторону шумящие и потрескивающие верхушки деревьев. Между тем нарастало незримое внутреннее чувство тревоги, но сам Неро не понимал, отчего. Он уже встречался с паническими атаками, но это было нечто совсем другое. Спина взмокла от пота так, будто он уже хорошо прошелся под дождем или около часа занимался кардио. К тому же, при попытке встать голова закружилась как от вдыхания свежей краски в наглухо закрытом гараже. Вопреки этому, никакого иного запаха, кроме озона и свежей травы, перед носом не стояло. Неро с тяжестью оперся рукой о прогнувшиеся сто лет назад перила и начал спускаться, отстраненно натягивая на голову капюшон. Капли воды тут же начали покрывать его куртку, и каждая словно сильнее придавливала к земле, сливалась с остальными каплями в пленку и облепляла все тело. Парень обхватил себя руками, пряча ладони в подмышки, чтобы отогреть подмерзающие пальцы. Он вообще не представлял, как сейчас поедет на мотоцикле, но перспектива сидеть под деревом и ждать окончания ливня его не радовала совсем, ровно как и усиливающийся голод. Нещадно сминая берцами скользкую траву, Неро подумал о чем-то согревающем. Нет, не о пустыне, теплом душе или о летних деньках в Фортуне или Редгрейве. Он подумал о тепле довольно маленькой спальни Данте. Да, там невероятно душно, особенно перед дождями, но так хорошо спится в тишине, словно в гнезде, где можно укрыться от невзгод и демонов. Узкое окно со стороны другого дома, и свет почти не попадает внутрь — да здравствует полумрак. Дверь тоже почти в углу. Куча комодов, тумб и полок, забитых доверху охотничьими вещами вперемешку с бытовыми. Стены со старыми выцветшими обоями, с мелкими дырками от булавок, на которые что-то крепилось. И одна кровать. Снова шмыгнув носом, Неро вспомнил, как Триш еще несколько месяцев назад говорила, что демоны по помойкам не лазают, но затем сразу же опровергла свои слова, когда взглянула на Данте на фоне его коллекции бутыльной стеклотары и назвала его ярким примером исключения. Неро на мгновение остановился, опустил взгляд на свою плотно прижатую к телу левую руку и слегка пошатнулся. Участок кожи, на который попал нейротоксин, приобрел более светлый, обескровленный оттенок, а разъеденная кожа могла поначалу показаться простым химическим ожогом. Даже при контакте с холодной водой рану еще жгло, вызывая неприятные импульсы боли, что поднимались вверх по плечу. Неро с трудом сжал ладонь в кулак и наперекор своему ухудшающемуся самочувствию решил поспешить выбраться отсюда. Слабость даже от одного ловко пойманного сгустка, доброго на нейротоксин, вызывала подозрение, что скоро демонический иммунитет и регенерация возьмут тайм-аут, а сам Неро откинется. По словам Нико, яд хаоса — достаточно убойная штука, даже в небольшой дозе. Тем временем правая рука светила и переливалась голубым светом снова чуть чаще, чем обычно. Такое вполне нормально для волнительных и иногда даже критических периодов для всего остального организма. Оно и немудрено: Неро уже вымок насквозь, мокрая трава промочила обувь, и холодный обдувающий ветер заставлял лишь съеживаться, а мышцы — сокращаться в попытках согреться. Парень наспех протиснулся в щель между воротами и начал озираться по сторонам в поисках мотоцикла. Рука пыталась поскорее нащупать ключи через плотную ткань куртки, но замерла, когда Неро наткнулся взглядом на свет в небольшом фургоне с подозрительным голубоватым неоновым оттенком с другой стороны… — А вот и он! Не прошло и года, ей Богу! Дуй давай под крышу! — раздался приглушенный женский голос. Окно переднего пассажирского сидения опустилось, и в него довольно осторожно, чтобы не собрать лишней воды, высунулась до боли знакомая девушка в оверсайз толстовке. — Скажи, что ты принес мне что-нибудь крутое, например, супер-острый коготь какого-нибудь демона или на крайняк чей-нибудь глаз, желательно, стреляющий лазером… — Н-Нико?! — севшим голосом произнес Неро и совсем остановился. Он совсем не поверил своим глазам — хотя бы потому, что сегодня, да и вообще в большую часть будних дней Нико была занята в мастерской со своей работой, чертежами и машинами-изобретениями. Поскольку последствия Клипота были весьма весомы и масштабны, работы, как и денег, в кои-то веки было в достатке. Неро иногда и сам подрабатывал, помогая ей в минуты отвлеченности и в периоды, когда не хотел быть в агентстве. Ноги слегка подкосились, и первый шаг вышел излишне скомканным и нетвердым. Закралось сомнение, что его снова дурят демоны. Насылают иллюзии, чтобы сбить с толку, и у них это получается достаточно хорошо. Слабость как некстати нашла пробоину в здоровье и накатывала более мощными волнами, с каждым разом накрывая сильнее. Неро повело в сторону, и он снова пошел к фургону, при этом сильно старался не запутаться в своих же ногах. Они становились ватными и почти не ворочались. — Да что с тобой такое?.. — Нико открыла дверь, глядя на охотника с верхних ступенек, и резко оборвала свою следующую фразу, так как заметила отросшие белые волосы. И, конечно, спрятанную подмышкой демоническую руку. Она слабо светила, но едва ли была совсем незаметной. — Эй, ты что, прикалываешься? Это не смешно. Что п-происходит? Неро?.. Парень мотнул головой, отшатнулся назад и вместе с тем попытался зайти в фургон. Трудно было сосредоточиться на пространстве перед самим собой, глядеть по сторонам вообще невозможно — все нещадно плыло. Нога скользнула ровно по краю ступени, подошва уперлась в него и соскользнула. Тело по инерции полетело вперед, и Нико что есть сил вцепилась в красную куртку, чтобы не дать своему другу оставить отпечаток своего лица на боку фургона. Ей пришлось приложить усилия, чтобы затащить его внутрь до ближайшего кресла не по полу, хотя так было бы даже легче, ведь Неро не пытался помочь ей и попробовать хоть немного перебирать ногами. Он был сброшен на твердое сидение в состоянии полной отключки, но подавал элементарные признаки жизни — дышал. На открытой свету шее под тонкой кожей была видна пульсация сонной артерии. С одежды и налипших на лицо волос стекала вода. Вся эта ситуация так напрягла Нико, потому что она знала, что Неро над таким шутить не будет. Она все равно тихо выругалась, остановила взгляд на демонической длани и задумчиво поскребла подбородок. Удивительно, но она вспомнила, как после знакомства и в первые месяцы их общения молодого охотника раздражал ее пылающий огнем интерес к его руке. А ее умиляло то, как Неро ее стесняется и настойчиво пытается скрыть от чужих глаз даже при том факте, что она чертовски здоровая. Конечно, компромисс они нашли не сразу, но это были чудесные деньки, когда их мирила Кирие путем довольно хитроумных просьб «что-то сделать», «где-то помочь» и «принести что-то туда-то». Девушка достала сигарету, зажала губами и проследовала к своему водительскому месту. Вдарила как следует по кнопке вентиляции, пока та не подсветилась, закурила и повернула ключ зажигания. Фары осветили заросли травы и две колеи от колес. С умеренным ревом мотора фургон тронулся с места. Что-то странное происходило в голове Неро. Он вроде бы и спал, а вроде и нет. И почти не чувствовал конечностей. Сейчас для него они заканчивались на уровне локтей или колен, иногда были участки, которые были обособлены пятнами, и где рецепторы все еще работали, да и мышцы вроде не превратились в гранит. Неро не ощущал позы, в которой он находился, тяжело соображал. Собирал свои мысли по словам и составлял в предложения в голове, но ничего не мог произнести. Хуже было только то, что ему четко казалось, что не хватает кислорода, но как бы не хотелось вдохнуть полной грудью, на нее то ли что-то давило невидимым прессом, то ли его легкие инволюционировали, что обрекало на состояние «рыбы на суше» — жадно хватать воздух, чтобы утолить жажду и успокоить мозг. В какой-то момент ему показалось, что он совсем перестал дышать и выключился насовсем. Неро помнит этот день даже слишком хорошо: Данте вернулся из Ада в ночь, как ни странно, на Хэллоуин, спустя четыре с половиной месяца. В агентстве была гробовая тишина. Сам парень дремал на диване на первом этаже. Спать наверху рука не поднималась. Неро злился, пыхтел, но чем дольше он был один, тем сильнее искажались эти чувства. Злость за то, что его так внезапно оставили одного, за вскользь брошенное «мертвый груз», зарубцевалась и преобразилась в обиду. Вместе с тем он с каждым днем все ярче осознавал тяжесть свалившейся на его плечи ноши. В этот период ему помогала Нико. То подкинет сигаретку, то баночку пива, а к ней бонусом пару задушевных бесед. Ей нравилось слушать про Данте. Байки о нем она выпытывала у Неро, которому слышать это имя было как ножом по доверчиво открытому сердцу. От их общих былых историй его начала жестко разъедать ностальгия. Нико не знала об их близких отношениях. На бумагах агентство принадлежало Моррисону, но он был не против нового охотника на демонов. На самом деле, Неро был посговорчивее Данте, но иногда совсем непробиваем. Если сын Спарды по лени или нежеланию работать в определенный день пропускал звонки и упускал заказы, Неро иногда делал это нарочно. Просто рука зависала над трубкой, чуть сжималась и отстранялась. Иногда эмоционально он не вывозил и уже безо всяких заказов выходил рубить демонов, которых удавалось найти, направо и налево. Благо, их расплодилось вдоволь в Редгрейв-сити. Иногда срывался, маячил по агентству, преследуемый громкими мыслями, следующими за ним кривыми тенями и растущими по ночам. Неро сдавался и сидел, глядя на свои руки, в это время будучи где-то не здесь. Думая о своей жизни. Он пустым взглядом смотрел на затягивающиеся новые полосы на руках, сидя в ванной и обреченно утыкаясь затылком в старый кафель в одно и то же место. Слушал свое дыхание, слепо глядя на обстановку через полуприкрытые глаза. Он не понимал, как появлялись эти порезы, будто делал это под состоянием аффекта, или это вообще сделал не он. И сидел в одиночестве, наивно дожидаясь, что кто-то появится, успокоит его и поговорит. Он так к нему привязался. К человеку, который своеобразно заботился о нем и был единственным близким родственником. Неро был еще злее на него за то, что Данте видел это отношение и смотрел на него сквозь пальцы, иногда специально отстраняясь. Регенерация с возрастом замедлилась — у Данте она работала так складно, вероятно, не зря он смазывал ее пиццей трижды или четырежды в неделю — поэтому стиль одежды немного претерпел изменения. Иногда следы на руках оставались на чуть более долгое время, чем планировалось, и Неро баловался водолазками с высоким горлом. Тоже нашел их в шкафу Данте, отдельно сложенные и, очевидно, почти не тронутые. В непривычно темных гаммах, в то время как у его дяди все яркое как в приезжем цирке. Данте зашел в агентство так спокойно, будто его не было от силы пару часов, а не несколько месяцев, и ушел он не в Ад, а в магазинчик в конце улицы. Вернее, зашел бы, потому что как раз-таки Неро было не лень запирать двери. В три часа ночи после подозрительно медленного дерганья дверной ручки раздался спокойный двойной стук. — Да сейчас-сейчас, — под нос ворчал Неро и спросонья запутался в одеяле. Он едва смог уснуть и понятия не имел, как в эту хэллоуинскую ночь до этого дома добрались дети, но конфет у него с собой не было. Зато была парочка сладких пуль для обладавших идиотским юмором демонов и решившихся прийти в этот день в такой час. Если Алая Королева смирно покоилась на стойке для оружия, то Синяя Роза всегда была под рукой. — Кого черти принесли в такую рань?.. Он нервным рывком открыл дверь и даже толком не видел в темноте. В дверном проеме под лунным светом поначалу вырисовался высокий силуэт. — Как выдрессирую, так и принесут, малой, а пока что я сам, на своих двоих, — удрученно произнес Данте и показательно похлопал себя по бедру, протискиваясь в открытую дверную щель, этим же несильно толкая в сторону охреневшего Неро. Сразу тот отойти не соизволил. Он протер глаза пару раз, чтобы удостовериться, что не спит — потому что этот момент ему снился так часто, что уже предполагалось, чем все закончится: он проснется в холодном поту, задыхаясь, будто у него отнимут разом весь кислород. И снова все на душе затянет пеленой грусти. — Ты, блять, дурной, Данте? — Неро вытаращил глаза на дядю. Во сне он не сдерживает слез, смотрит до ужаса шокировано, теряется в словах и бросается в объятия. И это все напрочь стерлось из его головы. — Это ведь ты? В агентстве зажегся тусклый свет пары настенных ламп. Полудемон в зловещем желтом полумраке развалился на своем излюбленном месте — на стуле — закинув ноги на стол, а руки за голову. Взгляд светлых глаз из-под смольных волос закончил оценивающий обход по интерьеру и остановился на племяннике. Крупных вещественных изменений не было замечено, кроме наличия большинства оплаченных элементарных коммунальных услуг. — А я что, похож на кого-то еще? — брови полудемона с толикой заинтересованности поползли вверх. Он прикоснулся к своей груди, быстро ощупав ее. — Я что, стал копией Триш? — Нет, просто ты… Так внезапно. Я не был готов, — замялся Неро, отводя взгляд и обхватывая себя руками. Дьявольская длань предательски стала мерцать ярче, отчего ее владелец поспешно натянул посильнее рукав и прикрыл открытую чешую другой рукой. Длинные волосы кое-как скрывали опущенное лицо. — Хочешь сказать, надо было тебя предупредить заранее? — глухой смешок почти застрял в горле. Ответа не последовало. Собственно, он и не был нужен. — В следующий раз пошлю голубиного черта с письмом или, на крайний случай, срочный каменный факс. Долго не рассиживаясь, Данте чуть раскачался на стуле, потянулся и также быстро покинул его. Чувствовал, что не отказался бы от пары часов спокойного сна. Плащ — истрепанный настолько, что теперь он будет процентов на семьдесят состоять из заплаток — бросил на стол, туда же снаряжение. Сейчас не до того, чтобы распихивать все по местам. До педантичной уборки перед долгожданным сном мужчина скатился бы только под дулом пистолета. Перед уходом он подошел к Неро, приподнимая сухими и грубыми руками светлое лицо за подбородок. Ладони и перчатки пропитались в демонической крови. Та засохла, следов уже не оставляла, но запах… дьявольская кровь бурлила в жилах, пробуждая демоническое нутро. Неро так много кромсал демонов 24/7, что делал это уже на автопилоте и различал запах за милю. Перед ним сейчас был нереальной мощи демон, нет, полудемон, и первая ассоциация с запахом, что пронеслась в голове — «ОПАСНОСТЬ». — В последнее время я дьявольски заебался, Неро, — на напряженном выдохе произнес Данте. Улыбка не посещала его лицо. Вообще казалось, что та маска, что он постоянно держал, стала рассыпаться, открывая его весьма печальное (если не плачевное) состояние. — Поэтому, если хочешь потрещать обо всем этом — доживи до завтра. Пальцы чуть сжали подбородок, ненадолго задержавшись, и следом отпустили его. Полудемон пошел на второй этаж. Неро, только обернувшись, заметил, что тот прихрамывал на одну ногу. В голове роилось множество мыслей, которые рвались превратиться в озвученные неуместные вопросы, и их удалось успокоить лишь хорошенько вслушавшись в скрип половиц под тяжелыми ногами уходящего охотника. Не сразу поверилось, что это не скрип от ног самого Неро. Он уже привык к самому себе в полном одиночестве. С минуту парень простоял на месте, глядя на диван со смятой простынью, мягкой подушкой и теплым одеялом. Все ждало его продолжить отдых как ни в чем не бывало. Но внутри Неро был на взводе, как будто выпил пару кружек крепкого кофе. Он сразу стал готов провести генеральную уборку, заточить оружие, завалить расспросами и прочее, и прочее… Вместо этого он обыденно-меланхолично сгреб в охапку подушку и одеяло, топая на второй этаж с этой всей мягкой артиллерией. Данте ему удалось застать уже в домашней одежде, вернее, в трениках и пока без футболки. Всю одежду Неро перестирал несколько раз. — Куда отправился в поход? — темные брови чуть изогнулись. Данте бросил перчатки на стол, к грязным бинтам, разминая закаменевшие ладони по очереди. Подушечки пальцев были сплошь покрыты как засохшими мозолями с облупившейся кожей, так и новыми. Ни одного живого места не было. Под ногтями виднелись остатки грязи и, наверняка, адского грунта. Без регенерации такое месиво бы никогда полноценно не восстановилось. Что говорить, и сейчас некоторые раны Данте не пропадают бесследно. Чего стоят те шрамы на шее, которые он самостоятельно зашивал. — Сюда, — легко произнес Неро, демонстративно бросая свои вещи на край постели. Он не стал внимательнее, просто его дядя пока перестал скрывать, что у него на уме. Но для того, чтобы видеть все раны, уже зажившие и свежие — свежие настолько, что были еще горячи — не нужно было быть сверхчеловеком. Данте молча скривился в полуулыбке, но затем на его лице снова осталось только беспокойное выражение. Он лег, кое-как накрываясь одеялом, и его голова с облегчением упала на мягкую подушку. Было видно, что сыграло отвыкание от человеческих условий жизни. Сам Неро хотел лениво упасть на кровать, показывая свое спокойное отношение. Вопреки этому спустя полсекунды он осознал, что для непоколебимого в этой ситуации человека невероятно юрко оказался рядом и растянулся на постели поверх шуршащего постельного белья. Он даже чересчур внимательно рассматривал Данте, будто тот был редким экспонатом в музее. Ему это тоже приносило немного напряжения. — Долго будешь пялиться? — светлые глаза снова открылись, а голова повернулась к племяннику. Тот сразу стушевался. Не хотел так с лету показывать, насколько сильно он скучал или проверял, тот же ли это Данте, а не какой-нибудь двойник. — Давай. Один вопрос. Потом я отключаюсь. — Ты вроде изменился, Данте, — первым делом выпалил Неро. Он долго думал, о чем спросит первее, ведь времени у него было много в запасе. В итоге, победил вопрос об отце. Но сейчас стрелка повернулась совершенно не туда. — С тобой… все нормально? — Хм… — полудемон многозначительно вздохнул и прикрыл лицо рукой с растопыренными пальцами, медленно провел ею выше, зарываясь в свои темные волосы. Трудно было подобрать короткий ответ весьма любопытному парню, жаждущему узнать все на свете. — Мне нравится в Аду, но только не тогда, когда там еще и твой отец… Тема отца всколыхнула Неро еще сильнее, и он сжал в руках свою подушку. Ему до ужаса хотелось подробностей, но раз Данте сказал «завтра», значит, придется ждать. Большего из него не вытянуть. Парень перевернулся, выключил последний свет в комнате на прикроватной тумбе и улегся на бок, засовывая руку под голову и мягкую подушку. Как бы сон не одолевал его, видеть рядом спокойно дремавшего дядю целым и невредимым было бесценнее всего. Спокойное дыхание, не собственное, но с хрипотцой, впервые было так приятно слушать. Глаза сами сомкнулись, как-никак, три часа ночи, а у Неро даже появился свой режим дня из-за кучи работы… В процессе пробуждения налившиеся свинцом веки еле-еле поддались и впустили немного яркого света, так ослепляющего после беспроглядной тьмы. Неро хотел прикрыть лицо рукой, но едва мог почувствовать ее и пошевелить пальцами. Уставшее состояние не давало ему полноценно прийти в себя, и ничуть не помогало головокружение, что даже в лежачем состоянии вызывало отголоски тошноты. И, конечно, холод. Ему было холодно, и, как назло, тело сковало цепями паралича, не позволяя сгруппироваться, чтобы согреть себя своим же теплом. С такой слабой реакцией тела на мозговые команды Неро вообще усомнился, живой ли он и не является ли это все одним сном. Ужасно спокойным и бесполезным сном, что не даст ему повода для беспокойства. Помимо резкого света он смог выцепить куски окружающего интерьера, и тот показался весьма знакомым, но никак не собирался в единую картину в сознании. При одной мысли оказаться сейчас в вертикальном положении к горлу подкатывал комок, застревал в области гортани и катился обратно. Воздух почти беспрепятственно проникал в легкие, и Неро задумал предпринять попытку позвать Нико — ему показалось, что он недавно видел ее. Никаких членораздельных звуков издать не удалось: язык еле ворочался, зато во рту ощущался привкус чего-то съедобного, ровно как и немного на губах. По вкусу похоже на бульон для лапши, ну, или нечто похожее. Однако сознание при активной попытке самого Неро начать сильнее воспринимать окружающую обстановку, контактировать с ней и реагировать на нее стало идти на попятную. Неро ощутил новый прилив слабости. Именно сейчас он услышал разговор, и от любопытства замер, хотя и до этого лежал весьма неподвижно. Начало диалога он точно потерял, потому что первое, что долетело до него — это обрывок. — …в это же время как бы и не он. Это настолько странно, что мы решили дождаться Вас, чтобы Вы взглянули сами на… это. Послышались мирно приближающиеся шаги, одни довольно тихие, вторые достаточно тяжелые. Неро расслабился и закрыл — уже мысленно — глаза, понимая, что сознание выскальзывает из его рук. Но он так хорошо чувствовал, что рядом с ним кто-то стоял. Послышался скрип натянувшейся ткани, и свет за тонкими веками с сетью капилляров преградила тень — едва ощутимые приглушенные волны чутья, сигнализирующие где-то далеко в затылке о том, что это точно не простой человек. — Мда-а… и давно эта рука появилась? — Неро вздрогнул бы, если бы мог полноценно шевелиться. То был голос Данте, но вместе с тем немного другой. Возможно, мягче или, если подводил слух, просто тише. — Буквально на днях. Он всю ночь провалялся в отключке и в холодном поту. Наверняка его что-то задело в бою или что-то попало — на руке такой ожог. Но он выкарабкается… Должен выкарабкаться. Со стороны тени над беспомощным телом раздалось задумчивое мычание. Неро впитывал на слух каждый шорох ткани и скрип кожаной одежды при каждом новом движении Данте. Под конец он поймал тихий вздох. — Выкарабкается. Не в первый и не в последний раз. Организм борется, как с любой другой заразой, и, если яд концентрированный, на это ему понадобится время. — Но что делать, когда он очнется? — Нико звучала неуверенно и при волнении снова начинала запинаться. Она явно не могла стоять на одном месте, то переминалась с ноги на ногу, то методично пыталась подступиться уже пятый раз подряд. — Э-Это же… — Если он будет представлять опасность, я разберусь, — Неро слышал, но не слушал. Даже при всем своем неистово сильном желании открыть глаза или даже подняться, чтобы унять рвущуюся наружу тоску и четко услышать от Данте, что с ним все в порядке, не мог сделать ни того, ни другого. Навострил уши как мог, чтобы впитать все, что сейчас происходит, потому что момент, когда он провалится снова в тишину и мрак, может наступить совсем внезапно. И, конечно, знакомый голос, пусть и становится местами неразборчивым, удерживал его на плаву сродни маяку. Опять донесся шорох одежды, смешанный с тихим звяканьем чего-то металлического. Застежек, возможно, рамок небольших ремешков. Нечто тяжелое рухнуло на предмет рядом, и можно было предположить, что это был плащ. Неро не знал, означало ли это, что Данте останется здесь, с ним, чтобы помочь. Около минуты спустя Нико засуетилась. — Хорошо, я пока сделаю чай, — ее шаги стали удаляться, пока совсем не перестали слышаться. Неро чувствовал легкость — и полную бесконтрольность — в теле и даже не напрягся, когда рука, теплая по сравнению с его подчиненной ознобом кожей, осторожно отвела топорщащиеся пряди волос с глаз и скул. Ее ход плавно замедлился и закончился на взмокшем виске. Конец светлой брови около него предательски дернулся под новым прикосновением. Неро хотел подать знак, что он тут, что слышит, и сразу же упустил момент, начиная тонуть. Внутри он беспрестанно и гневно вторил себе десятый раз «нет», потому что это, черт возьми, совершенно не тот момент для возвращения в чертоги своего сознания. Без чувства времени и будучи абсолютно без понятия, бредил ли он, пока лежал в состоянии, близком к анабиозу, Неро снова ощутил головокружение, но в более легкой степени. Организм боролся, то отключая самого парня, то возвращая его к реальности и проверяя, жив ли он еще. Пальцы немного чувствовались, но не сгибались. В остальном тело действовало отдельно от сознательной части самого Неро и лежало неподвижной тряпичной куклой. На этот раз ничего не снилось, и слава Богу, ведь Неро был сыт этим по горло, особенно тем деструктивным прошлым, которое не желало окончательно разжать свои острые когти и отпустить. Готовясь в очередной проклятый раз провалиться в «сон» в виде темноты, он услышал где-то позади себя женские голоса. К разговору подключился третий. — Я предупредил … что буду занят. Ему пока не стоит знать о Неро. — Разве стоит так с ним поступать? Вдруг он будет волноваться? — более мягкий голос принадлежал отнюдь не Нико. Неро медленно и мысленно пережевывал каждое услышанное слово, но что-то явно упускал по ходу собственной обработки. Сейчас его мозг работал как подтормаживающий компьютер, что накануне успешно развернул сюрприз в виде вируса. — С чего бы, двадцать лет пропадал, и тут сразу начнет! — проворчала Нико и звякнула чем-то по столешнице. Очевидно, своей любимой кружкой, потому как дно у нее было уже сколото в нескольких местах. — Нико! — Что? Говорю как есть!.. — Поверь, … кажется таким отстраненным, на самом деле, они только-только привыкли друг к другу, — Данте говорил довольно расслабленно на эту тему, но Неро продолжал упускать некоторые слова и не понимал, о чем речь. Вернее, о ком. — Если сейчас дать ему повод беспокоиться, особенно о Неро, все будут на взводе. На данный момент все не настолько серьезно… Неро не дослушал разговор и провалился в сон против своей воли. Сказать, что он был зол на себя, значит не сказать ничего. Он больше не слышал ни звука и измученно лежал с руками по швам. Вернее, полагал, что так и лежит, потому что иногда рук не чувствовал. В моменты пребывания в темном пространстве, в так называемой пустоте, Неро пытался отсчитывать время, чтобы хотя бы понимать, сколько он находится в таком состоянии отключки и господствующей регенерации, но сбился примерно на двадцати восьми минутах. « — Ему плевать» Он очнулся — снова — но на этот раз он так уцепился за это пробуждение, что и не заметил отсутствия тошноты и головокружения. Его встретила тишина в знакомой комнате без единой живой души кроме него самого. Губы зашевелились, язык переворачивался, пальцы весьма сносно сгибались-разгибались. Неро подумал обо всем, что он слышал и о чем все еще помнил, и вскочил с ненавистного дивана. Это получилось слишком быстро и неожиданно для самого организма, отчего парень сразу свалился на протоптанный коврик и чудом умудрился не раскроить себе череп об угол небольшого журнального столика. Конечно, ведь нейротоксин почти полностью парализовал его, и отходняк будет соответствующий. Понемногу мышцы стали восстанавливаться и крепнуть. Неро уперся локтями в столик и в диван и начал с тихим пыхтением подниматься на ноги. Заслышав шаги, он понял, что своим падением поднял достаточно шума, чтобы не остаться незамеченным. Когда Неро выпрямился, то совсем забыл об этих шагах и ком-то, кто к нему шел. Он забыл вообще обо всем. — Хэй, Неро, ты как? — в дверях появилась взволнованная Нико. Парень поначалу не обратил внимания на ее появление, а ее голос звучал где-то фоном, пока в висках стучал пульс и грозился разнести голову на куски не хуже возможного падения на журнальный стол. Девушка явно обрадовалась, что Неро настолько лучше, что он пришел в себя, но затем ее настрой стал сходить на «нет» ровно по мере того, как парень ее игнорировал, уставившись в одну сторону. — Вижу, ты еще не совсем оклемался. Этот яд рубит не по-детски! Нико замолчала и, в свою очередь, снова разглядывала когтистую лапу Неро. Пальцы слегка шевельнулись, словно от легкой судороги или оборвавшегося импульса. — Что это? — до Нико донесся непривычно низкий голос. Она обхватила себя руками и проследила за взглядом охотника. Он крайне пристально рассматривал фотографии на одном из комодов, да так, что почти не моргал. — Наши фотографии, — констатируя, по-видимому, неочевидный для Неро факт, она приблизилась на шаг. Ее на самом деле пугало состояние дел, и больше всего она переживала за остальных — Неро был им также дорог, как и ей самой, но вряд ли она признается об этом вслух. — Уф-ф, не говори, что ты ударился головой и заработал амнезию! Со все более четко выраженным скорбным выражением на лице Неро осмотрел каждую фотографию и остановился на той, что была в середине. Ему показалось, что откуда позади подкралась волна, которая накрывает его ужасным холодом и прогрессирующей болью. Ноги слишком плохо слушались, и иная, физическая боль от впившейся в бедро собственной демонической руки призывала к рассудку и к реальности. Когти разорвали ткань джинс, сминая кожу и впиваясь в нее похлеще клыков демонических кровососов. — Кирие… — ее имя затихло на последней букве, стирая ее сорвавшимся голосом. Неро будто попал в очередной бредовый кошмар, устроенный своим же сознанием: фотографии Кирие с Нико, с ее друзьями, с самим, мать его, Неро. Плечи слегка задрожали, грудная клетка с очевидным напряжением едва поднималась и мгновенно опускалась. Сейчас было не до методичного дыхания по программе из курса самоконтроля. Застрявший в горле ком грозил перерасти в острый осколок, который разорвет напряженные связки и отрежет путь к элементарному общению. — Да, — Нико утвердительно кивнула, скорее для себя самой, чем для Неро, — это фото с летнего фестиваля. Ты был там с нами. Или ты забыл? Голова отлично соображала, но была не в силах сдержать мигрирующую по телу дрожь. — Это какая-то шутка? — парень опустил голову, скрывая лицо под длинными прядями. Из-за образовавшихся слез он почти не моргал, но плакать сейчас не хотелось, это шло своим отдельным процессом. Для повышенного тона требовалось много воздуха, поэтому Неро заговорил на точке возможного в данный момент полного вдоха. — Потому что она нихера не смешная, Нико! Его голос, наполненный злостью — Неро был зол даже спустя столько лет, самолично не давая углям окончательно оледенеть — громом среди ясного неба сотряс тишину в комнате. Казалось бы, даже стекла в шкафах задрожали от этой интонации. Нико отшатнулась назад, будучи в полном шоке, и даже не решалась приблизиться. Ее взгляд метался по руке, которой парень приносил себе боль. Голубой свет все быстрее проносился по извилистым полосам, сообщаясь с сердцем. «Ты был там с нами. Или ты забыл?» Неро снесло крышу — это пытка, неимоверно странная, но жестокая и бьющая под самый дых, в самое слабое место. Негнущиеся ноги, которые слушались только при погруженных в них когтях, поразительно резво развернули Неро на месте в сторону… да чего угодно. Парень смог выглядеть выход через размытость от скопившихся слез и сразу же ринулся туда. Внутри его всего всячески колотило. Он остановился в прихожей около своей явно отжившей свое обуви. — Неро, подожди! — Нико вылетела следом в коридор, наблюдая скорое обувание Неро при распущенных шнурках его берцев. В сидячем положении он неистово запихивал ногу внутрь и не утруждался ничем больше. — Постой! Данте скоро вернется, и мы… поможем тебе. — Поможете?! — он замер и крайне удивленно — и немного истерично — повторил ее слова. Он даже не стал думать, за кого сейчас его посчитают — оно проплыло мимо. Нико не решилась схватить Неро за локоть, когда тот сорвал с вешалки куртку. Он подскочил на месте и судорожно вырвался на улицу, словно его полжизни удерживали в четырех стенах. Будучи будто бы под каким-то опьянением, парень шел вперед быстрым шагом, периодически спотыкаясь на ровном месте. Ему казалось, что стоит остановиться, и ему станет хуже. Возможно, он даже умрет. Перед глазами назойливо стояли эти фотографии, в закромах рациональной части разума мелькал голос Данте, который он слышал накануне. Или не накануне. Когда он последний раз просыпался и сколько прошло времени с этого момента. Ровно через двенадцать минут безудержного перебирания ног он начал стирать рукавом и тыльной стороной руки ненужные слезы. Струна, так опасно натянувшаяся внутри, держалась на последних своеобразных фибрах. Осенний холод привел его в себя. Спустя несколько часов Неро спрятал руки в карманы. Ему было без разницы, что до этого прохожие удивленно таращились на его правую руку, порой замедляя ход и перешептываясь за спиной. Спущенный рукав служил неплохим прикрытием. На перекрестке Неро остановился. Он совершенно не знал, куда ему сейчас идти. До этого момента он просто шел, практически бежал, пока тревога не заглушилась сбитым дыханием. Ему захотелось поесть, и он довольно спокойно ощупал куртку, чтобы отыскать хоть какие-нибудь завалявшиеся деньги. Бинго: помятая мелкая бумажка обнаружилась в углу внутреннего кармана, но, как оказалось, многого на нее не купишь. С тяжелым вздохом парень смял ее в руке еще сильнее и медленно натянул капюшон на голову, чтобы как-то закрыть замерзший затылок. Его собственные пальцы ощутили ледяной холод вспотевшей шеи. Мысли о Данте не уменьшили нынешних мучений — скорее перевели их в более мягкую пытку, которая не режет ножом, а постепенно перекрывает все жизненно-важные сосуды вплоть до темных пятен в глазах. Небольшой пригород, где когда-то жила Нико и где сейчас был сам Неро, находился в часе езды на фургоне Нико от Редгрейва. При ее стиле вождения даже в получасе езды. И, конечно, в примерно часе езды на местном электропоезде… Не имея ни малейшего конкретного плана, Неро просто отправился на вокзал, до которого он рассчитывал добраться до того, как тучи сгустятся, и на однотонные крыши обрушится новый ливень. Неро шел, весьма поверхностно обдумывая все, кроме проклятых фотографий. К ним он ни за что не вернется, ни физически, ни мысленно. Это все не давало ему отвлечься, чтобы трезво соображать, а не действовать по инерции. Пойти вслед за толпой, переступить щель между перроном и вагоном, чтобы сменить сырой прохладный воздух на душный и сухой. Чужие разговоры окружили его коконом паутины. Как часто мелькало слово «Редгрейв» в диалоге всех, кто поедет в одном с Неро вагоне. Мест у окна для драматического просмотра пролетающего пейзажа не было, и парень просто с угрюмым видом ушел на другой конец, сел на самый край и обхватил себя руками, чтобы ни к кому не прикасаться. Не из-за брезгливости, скорее для защиты своего маленького пространства. От прибывающих пассажиров стекла окон начали запотевать. Даже в толпе Неро чувствовал себя невероятно одиноким, будучи сжавшимся на углу сидений и принявшим отстраненный вид для всех остальных. Двери закрылись. После одного легкого толчка электричка тронулась вперед. Стучание колес нарастало, голоса стали затихать, но грозились разрастись сильнее прежнего. Каждый человек был на своей волне. Неро устал, но не смертельно, скорее достаточно для того, чтобы это можно было вылечить приемом пищи и парой часов нормального сна. Он преспокойно начал клевать носом, не первый раз проезжая по этому маршруту. Но заметив, что сосед напротив кого-то высматривает в проходе, незаметно обернулся. Мимо сидений проходил контролер, у которого и приобретались билеты. Неро вспомнил, как невероятно мало у него с собой денег, и торопливо встал с места, направляясь в ближайший тамбур. Он сел в хвост электропоезда, в самый последний вагон, потому что было лень идти в начало или середину, и попросту согласился с тактикой толпы, которой был подхвачен. В тамбуре парень нервно оглянулся и просто решил идти дальше. Он пересекал вагон за вагоном, понимая, что рано или поздно придется остановиться и объясняться. Что-то подгоняло его идти вперед и ненароком собирать взгляды потревоженных пассажиров. То много народа, и не протолкнуться, то тихо, и шум сталкивающихся дверей будил спящих. Неро незаметно для себя ускорялся, пока не выскочил в самый последний тамбур, где в нос сразу ударил запах табачного дыма. Контролер приближался, и Неро наблюдал его через небольшие оконца, будучи в неком тупике. — Зайцем решил прокатиться, — некто сбоку довольно цокнул языком. Неро нерасторопно повернулся — впопыхах он не заметил здесь кого-то еще — и обомлел. К раздвижным дверям, в аккурат у надписи «не прислоняться» привалился плечом некто, кто говорил голосом Данте. Рядом с ним лежало нечто крупное, завернутое в тряпки, — пацан? Неро таращился на светлую платиновую шевелюру, точь-в-точь как у него самого, но спадающую более неаккуратными прядями к плечам и теряющуюся за воротником красного плаща. — Я знаю, — взгляд перекочевал с табличек об экстренном торможении на Неро и его демоническую длань, которую тот инстинктивно спрятал за спину, — что с тобой что-то не так. — Все со мной так! — сквозь зубы процедил Неро. Ему не хотелось слушать возможные сказки об амнезии, тем более от самозванца, который выглядит как Данте. Он уставился куда угодно, но не в светлые глаза — впрочем, единственное, что в этом существе было прежним. Сам мужчина, похоже, уловил угрожающие нотки в голосе напрягшегося парня. И тот явно не собирался уходить куда-либо в чьем-то сопровождении. Синее сияние даже из-за спины было не скрыть — стена позади отражала холодный мерцающий свет. Обстановка здорово заряжалась напряжением — Неро был без оружия и имел в распоряжении к бою одну лишь лапу и, на худой конец, катану. Собирался ли он напасть в случае любой угрозы? Безусловно. Хуже самих демонов его бесили всякие горе-двойники. — Не надо строить из себя грозу всех дворов и улиц, Неро, — до этого казалось, что Данте смотрит на него пренебрежительно, можно даже сказать, с толикой неприятной насмешки. Но стоило пересечься с этим взглядом, и Неро в который раз в пассивной обороне отвернул голову. Он следил за всем и сам был как на ладони. В таком маленьком помещении они вдвоем — особенно, если это существо сражается также, как настоящий Данте — быстро разнесут электропоезд на две непропорциональные половины. На очередном потряхивании электрички послышалось тихое звяканье. Данте пнул ботинком тот сверток ткани, который лежал у его ног. — Это твои вещи. Получишь, если для начала остынешь. Что скажешь? Данте разглядывал Неро с почти нескрытым интересом, потому что нутром чуял, что что-то не так. Настроя шутить убавилось, хотя бы потому, что в вагонах позади них находилось не меньше пятисот человек. На это он, собственно, и рассчитывал. Мерзопакостное положение, но надавить стоило. — И без меча справлюсь, — пробурчал Неро. — Если поезд сойдет с рельс на такой скорости, хм, — Данте с легким укором качнул головой, заглядывая в мутное поцарапанное оконце на пассажиров в вагоне. Те даже не подозревали, что здесь что-то затевалось. — Еще кому-то, кроме нас, придется несладко. Неро с насупленными бровями угрюмо сверлил взглядом полуулыбку Данте, что так аккуратно, почти не переступая грани между откровенной насмешкой и неким вызовом, подстегивала самого парня первым начать делать хоть что-то. И чем дольше он смотрел, тем сильнее то ли закипал, то ли чувствовал себя неловко и не понимал, чего от него сейчас хотят кроме драки. Это абсолютно не тот Данте, которого знает Неро, и оное знание яростно схлестывалось с тем, что Данте — он и есть везде Данте. Двери в тамбур открылись, между ними высунулся контролер и почти втиснулся в пространство между ними с хмурым взглядом. — Оплачиваем поездку, — строго произнес он и покосился на подозрительно большой сверток у ног Данте. Неро отступил назад и смял в кармане ту единственную купюру, что была у него в распоряжении. Ее однозначно не хватит для оплаты. Именно поэтому в голову пришло элементарное лучшее решение — просто глупо помолчать, выслушать нотации и угрозы, а потом согласиться сойти при первой же остановке. В целом, он теперь вообще не понимал, куда ему идти. Все было каким-то незнакомым. У него буквально не осталось никого, и это сбило с толку. — Хм-м… Здесь должно хватить на двоих, — Данте забрался в карман своих кожаных брюк и достал деньги, смятые не менее сильно, как у самого Неро, и немного мелочи. Пока контролер дотошно пересчитывал сумму, в том числе каждый цент, Данте изможденно вздохнул. Взгляд светлых глаз плавно поднялся на ершистого молодого охотника, и уголки тонких губ приподнялись в легкой улыбке — на этот раз безо всяких насмешек. Неро толпился позади всех почти что в углу и от ее вида закипал еще сильнее. После ряда размышлений он счел такую плату чистой воды издевательством, хотя бы потому, что ответить ему было нечем. Очевидно, контролер заметил, как торопливо Неро улепетывал по всем вагонам от него, и надеялся подловить на бесплатном проезде. С не менее занятым видом он ушел, оставив Данте два небольших билета без сдачи — а тот надеялся, что что-то да и перепадет — и был явно разочарован, что не удалось навести немного шума на такой скучной работе. Когда лишние лица удалились, парень, в свою очередь, своенравно скрестил руки на груди, слегка покачиваясь из стороны в сторону от темпа электропоезда. Данте частично скопировал его позу и снова привалился плечом к стене. Было заметно, как он старался не смотреть с особым пристрастием на демоническую лапу в расцвете ее неспокойного сияния и на последовательное постукивания твердых когтей по красной куртке. — Согласись, трудно вести дела на голодный желудок, — так спокойно произнес он, и у Неро как раз тихо с искренней мольбой заурчало в области живота. Он спешно накрыл источник звука рукой, но тот даже не думал угасать. Без лишних слов Данте мягко рассмеялся себе под нос и лаконично кивнул. Отзвук его смеха прошелся легкой дрожью по всему телу Неро, от ушей до самых пяток. Волосы на затылке встали дыбом, и тело на несколько секунд парализовало не хуже яда хаоса. Такой смех для Данте, ровно как и великолепное настроение, был небывалой редкостью вселенского масштаба. Не сказать, чтобы мужчина сейчас нервничал — он старался свести шансы открытого столкновения к минимуму, потому как с таким воинственным выражением лица Неро был способен, казалось бы, на что угодно. Черт побери, Данте отлично убедило только то, что ему хватило сил разнять близнецов в форме демонов. Да и, судя по звонку Нико, у него был нервный срыв и, возможно, даже какая-то амнезия, что еще может объяснить такое поведение. Ситуация у девушки моментально вышла из-под контроля, стоило племяннику очнуться, и, конечно, он удивил всех своим скорым отчаливанием после почти смертельного отравления. — Раз денег у тебя нет, так уж и быть, я угощаю. Неро повернулся боком и молча уставился в окно рядом, глядя со всей своей заинтересованностью, что у него есть в запасе, на будто бы пролетающие тени и кроны деревьев. Но взгляд шел мимо, куда-то дальше, чем оно есть. Неро украдкой взглянул на Данте из-за края капюшона и снова не заметил существенных изменений, кроме внешнего вида, по которому бродил полупустым взглядом. Его напрягала повседневная мягкость, что в голосе, что в жестах. Почти другой человек, но с тем же именем. Стоило мужчине успешно заметить заинтересованный взгляд, как тот сразу же с шелестом капюшона пропал, а его владелец заерзал на месте, притираясь плечами к своей опоре, будто все так и должно быть. Данте со всеми возможными силами удержался от какого-либо комментария в духе «смотри, я не против» или от уменьшения дистанции между ними, и этим бы уничтожил Неро на месте. Возможно, вместе с частью состава электропоезда. Однако очаровательная упрямость молодого охотника в подобных моментах разве что приятно грела, подогревая и собственное самолюбие. Сам Неро чувствовал, что со стороны его, наверное, уже исследовали вдоль и поперек, как подопытную крысу на лабораторном столе, и осталось только посмертное вскрытие. Осторожность и вместе с тем своеобразная повседневность Данте его напрягали. Но что, если на самом деле это именно с ним что-то не так, а не со всеми остальными?