Перси Джексон сын Моря и Очага

Как только Хирон перестал говорить мне, сколько он «просто обожал шоколад», он провел мне хорошую экскурсию по лагерю. Мы прошли волейбольную поле. Несколько отдыхающих подтолкнули друг друга. Один указал на рог Минотавра, который я нес. Другой сказал: «Это он». Большинство отдыхающих были старше меня. Их сатирские друзья были больше, чем Гровер, все они ходили в оранжевых футболках CAMP HALF-BLOOD, и ничто иное не покрывало их мохнатые задние конечности. Я обычно не стесняюсь, но то, как они все смотрели на меня, выглядело так, как будто они ожидали, что я сделаю какой-то сложный бросок. Я оглянулся на «Большой дом» и впервые увидел, почему он действительно называется «Большой дом». Это было четыре этажа, небесно-голубого цвета с белой отделкой. Я проверял на крыше медный флюгер, когда что-то попалось на глаза, тень в самом верхнем окошке мансарды. Что-то сдвинуло занавес на секунду, и у меня сложилось четкое впечатление, что за мной наблюдают. «Что там?» Я спросил его. Он посмотрел туда, куда я указывал, и его улыбка исчезла. «Просто чердак». «Кто-то там живет?» «Нет», — сказал он окончательно. «Ни одного живого существа». Я знал, что видел, как что-то сдвинулось занавес, но мне было не очень интересно это выяснять. «Пойдем сейчас, Перси», — сказал Хирон, его энтузиазм звучал немного вынужденно. «Много, чтобы увидеть.» Во время нашей прогулки по газону я спросил. «Вы действительно Хирон? Тренер величайших героев, когда — либо жили?» Он тепло улыбнулся мне и сказал. «Я действительно, тот самый. Но мы поговорим об этом позже, а пока давайте отправимся в тур». Я серьезно отвлекался. Этот парень тренировал таких героев, как Геракл и Джейсон Аргонавтов, но я не позволил ему это показать и слушал, что Хирон сказал о лагере. Мы шли по клубничному полю, где отдыхающие собирали бушели клубники, а сатир играл мелодию на своих камышовых трубках. Хирон сказал мне, что лагерь вырастил хороший урожай для экспорта в нью-йоркские рестораны и на гору Олимп: «Это окупает наши расходы», объяснил он. «И клубника почти не требует усилий». Он сказал, что мистер Д. оказал такое влияние на плодоносящие растения: они просто сходили с ума, когда он был рядом. Лучше всего он работал на винограде, но ему было запрещено выращивать его. Я смотрел, как сатир играет на своей трубе. Его музыка заставляла линии жуков оставлять клубничный участок во всех направлениях, как беженцы, спасающиеся от огня. Я задавался вопросом, мог ли Гровер творить такое волшебство со своей музыкой. Я задавался вопросом, был ли он все еще в Большом доме, разжевываемый мистером Д. «Гровер не будет слишком много проблем, не так ли?» Я спросил Хирон. «Честно говоря, он был великим защитником». Хирон вздохнул. Он сбросил твидовый пиджак и накинул его на спину, словно седло. «У Гровера большие мечты, Перси. Возможно, больше, чем разумно. Чтобы достичь своей цели, он должен сначала проявить большое мужество, преуспев в качестве хранителя, найти полубога и благополучно доставить его на Холм Полукровок». «Но это именно то, что он сделал!» Я спорил. «Я мог бы согласиться с вами», сказал Хирон. «Но это не мое место, чтобы судить. Дионис и совет Словенских Старейшин должны решить. Я боюсь, что они могут не увидеть это задание как успешное. Было время, когда он был не в состоянии защитить вас от Доброго. Тогда Вы были без сознания, когда столкнулись с Минотавром и были втянуты в границы лагеря. Совет может задаться вопросом, свидетельствует ли это о какой-либо смелости со стороны Гровера «. Я хотел протестовать. В этом не было вины Гровера, но я ничего не мог поделать, говоря это Хирону. «У него будет второй шанс, не так ли?» Хирон поморщился. «Боюсь, это был его второй шанс, Перси. Совет не стремился дать ему еще один, после того, что случилось в первый раз, пять лет назад. Олимп знает, я посоветовал ему подождать, прежде чем пытаться снова, он все еще такой маленький для своего возраста, и он довольно поздний расцвет, даже по стандартам сатира, и не очень опытный в магии лесных массивов. Увы, он стремился осуществить свою мечту. Возможно, теперь он найдет другую карьеру… » «"Это нечестно!» Я прервал. «Что случилось в прошлый раз? Это было действительно так плохо?» Он быстро отвел взгляд: «Давайте двигаться дальше, не так ли?» Но я не был готов отбросить тему. «Сэр, что случилось в прошлый раз?» Я настоял Хирон вздохнул. «Ты скоро узнаешь эту историю, мой мальчик», — он отверг эту тему. «А теперь, давай, посмотрим лес». Когда мы подошли ближе, я понял, насколько огромен лес. Это заняло по крайней мере четверть долины, с деревьями, такими высокими и толстыми, что вы могли представить, что там никого не было со времен коренных американцев. Хирон сказал: «В лесу есть запасы, если вы хотите попытать счастья, но идите вооруженными». «Заполнен монстрами?» Я спросил. «Да, и это делает игру» Захват флага «в пятницу вечером более сложной задачей». Он сказал: «У тебя есть свое снаряжение?» «Просто мой меч», — сказал я ему. Я скорее не буду рассказывать ему о своем поклоне, потому что это вызовет нежелательный разговор. Он кивнул, и его глаза быстро осмотрели меня: «Возможно, подойдет пятый размер. Я зайду в оружейную чуть позже». Мы продолжили наше путешествие и посетили хребет для стрельбы из лука, озеро для гребли на каноэ, конюшни (которые Хирону не очень нравился), хребет для дротиков, амфитеатр для подпевания и арену, где они вели бои на мечах и копьях. «Меч и копье борются?» Я спросил немного взволнован идеей бросить вызов другим полубогам. «Проблемы в салоне и все такое», — пояснил он. «Не смертельно. Обычно.» Ну разве это не обнадеживает. «О, да, и есть столовая.» Хирон указал на открытый павильон, обрамленный белыми греческими колоннами, на холме с видом на море. Там были десятки каменных скамей, но ни крыши, ни стен. «Что происходит, когда идет дождь?» Я спросил. Хирон посмотрел на меня так, словно я немного странноват. «Ну, мы все еще должны есть, не так ли?» Я решил оставить тему. Наконец он показал мне каюты. Их было двенадцать, укрытых лесом у озера. Они были расположены в U, с двумя в основании и пять в ряд с обеих сторон. И они, без сомнения, были самой странной, самой странной коллекцией зданий, которые я когда-либо видел. За исключением того факта, что у каждого из них было большое медное число над дверью (шансы слева, четные справа), они не выглядели абсолютно одинаково. Номер девять имел дымовые трубы, как крошечный завод. У четвертого номера были виноградные лозы на стенах и крыша из настоящей травы. Семерка, казалось, была сделана из чистого золота, которое так блестело на солнце, что было почти невозможно увидеть. Все они стояли перед общей зоной размером с футбольное поле, усеянной греческими статуями, фонтанами, цветочными клумбами и несколькими баскетбольными кольцами. В центре поля было то, что действительно привлекло мое внимание. Это было место, куда я отправлялся в лагерь Охотников, когда чувствовал себя подавленным и нуждался в утешении. Только этот был намного больше. Это был облицованный камнем пылающий очаг. Я улыбнулся и направился к нему, пропуская все разные статуи и цветы. Хирон шел позади меня. Затем к нему подошел турист и начал говорить с ним, когда я добрался до очага. Я простоял там несколько секунд, чувствуя знакомое тепло, когда я наконец заметил девочку лет девяти, которая к этому стремилась. Я просто смотрел на нее несколько секунд, не совсем понимая, что сказать. К счастью, мне не пришлось, потому что она повернулась ко мне с озорной улыбкой и знакомыми теплыми огненными глазами. «Собираетесь ли вы стоять там и пялиться весь день или собираетесь обнять свою мать?» Она сказала, открыв руки, приглашая меня в объятия. «Мама?» Я спросил в шоке. Она просто закатила глаза и широко раскинула руки. Я застенчиво улыбнулся ей. Определенно моя мама, подумала я. Я обнял ее и сразу почувствовал, что все мои заботы исчезли. «Как ты себя чувствуешь, мой сын?» Спросила она после того, как отстранилась от объятий. «Сейчас я чувствую себя намного лучше». Я сказал ей. Мы сидели перед огнем в тишине несколько секунд. «Что ты думаешь о лагере до сих пор?» Она спросила меня. Это то, что я так любил в моей маме. Она никогда не говорила ни о чем грустном или негативном, она просто искала способы сделать меня счастливым. Я с улыбкой оглядел зону каюты. «Мне это нравится. Это отличается от лагеря Охотников». «Да, это так, — сказала она. «Что ты пытался сказать мне во сне?» Я спросил. Выражение ее лица стало мрачным, поэтому я знал, что это серьезно. «Перси, ты не должен никому рассказывать о том, что ты знаешь о своем происхождении». Она сказала. «Что? Почему бы и нет?» «Это только поставит вас в опасность. Со временем я буду претендовать на вас как на моего сына, но пока нет. Зевс уже подозревает вас в том, что вы сын Посейдона, и он совсем не счастлив», что объясняло, почему мы с Гровером были поражены молнии несколько дней назад. Затем она пробормотала себе под нос, «особенно в сложившихся обстоятельствах». Я не знал, что он имел в виду под последней частью, но я оставил это в покое, потому что всегда знал, что могу доверять своей маме. Я вздохнул. «Ладно.» «Не падай духом Перси «. Она сказала мне, что она получила этот игривый взгляд в ее глазах и озорной улыбкой. «Было бы довольно интересно наблюдать, как другие туристы пытаются выяснить, кто твой благочестивый родитель». Я посмеялся над этим. Иногда я думал, что моя мама на самом деле может быть ребенком Гермеса, если бы не ее божественные силы. Она посмотрела туда, где разговаривали Хирон и другой турист, как будто меня там не было несколько минут назад. Полагаю, мама отправила туриста отвлечь Хирона, чтобы мы могли поговорить. «Вы должны идти сейчас», сказала она. «Здесь есть еще много чего, и я уже потратил немало времени». Я только кивнул. Затем она подняла руки ладонями вверх, и ножны материализовались. «За твой меч», — сказала она мне. «Я думаю, это было бы довольно раздражающим, чтобы нести это везде». Я улыбнулся маме и взял ножны. Я вложил меч в ножны и встал, моя мама сделала то же самое. Затем она прикрепила его к моей талии и обняла, я обнял ее в ответ. Я был немного расстроен, что я не мог говорить немного дольше, но я мог просто прийти сюда в любое другое время, когда захочу. Мы оторвались от объятий, и она тепло улыбнулась мне и сказала: «Берегись сын и все будет хорошо». Я улыбнулся в ответ и просто сказал: «Хорошо». Затем я вернулся к тому месту, где Хирон все еще разговаривал с кемпер. Когда я добрался до них, турист поблагодарил Хирона и побежал к десятой каюте. Это было похоже на то, с чем играл один из новых Охотников. Я думаю, что это называется Барнаби, или что-то в этом роде. В основном это было полностью розовое с оттенками фиолетового и красного. Хирон повернулся ко мне, как будто я был здесь все время, и спросил: «Мы продолжим тур?» Я только кивнул. «Очень хорошо», — повернулся он и направился к двум каютам в конце. Я в последний раз оглянулся на свою маму, чтобы увидеть, как она снова стремится к очагу. Я побежал, чтобы догнать Хирона. Две каюты, к которым мы направлялись, номер один и два, были похожи на мавзолеи его и ее, большие белые мраморные коробки с тяжелыми колоннами впереди. Первая каюта была самой большой и самой большой из двенадцати, ее полированные бронзовые двери мерцали, как голограмма, так что под разными углами, казалось, разлетелись молнии. Вторая каюта была как-то более изящна, с более тонкими колоннами, украшенными гранатами и цветами. Стены были вырезаны с изображениями павлинов. Теперь я знал, что означают каюты. Они должны были представлять каждого олимпийского бога. «Зевс и Гера?» Я спросил. «Верно», сказал Хирон. «Почему они выглядят пустыми?» «У них нет детей, поэтому их каюты пусты, как и некоторые другие каюты». Это имеет смысл, их дети остаются в своих каютах. Затем мы наткнулись на каюту три, и я остановился. Он не был высоким и могучим, как кабина, он был низким, длинным и твердым. Внешние стены были из грубого серого камня, усыпанного кусочками ракушки и кораллы, как будто плиты были усыпаны прямо со дна океана. Они, вероятно, были. Я знал, чья это каюта, это была Посейдона. Я все еще немного горько смотрел на него за то, что он не был там с моей мамой, и я обвиняю его в том, что мою маму убили. Я продолжил тур. Номер пять был ярко-красным — настоящая грязная работа краски, как будто цвет был облит с ведрами и кулаками. Крыша была обшита колючей проволокой. Над дверным проемом висела чучело диких кабанов, и его глаза, казалось, следовали за мной. Внутри я увидел кучку злобных детей, как девочек, так и мальчиков, которые занимались армрестлингом и спорили друг с другом, пока звучала рок-музыка. Самой громкой была девушка лет тринадцати или четырнадцати. На ней была футболка размера XXXL CAMP HALF-BLOOD под камуфляжной курткой. Она сосредоточилась на мне и злобно усмехнулась. Она напомнила мне Фиби от Охотников. За исключением того, что эта девушка выглядела намного больше и жестче, а ее волосы были коричневыми, а не красными. Мы продолжили идти, а затем Хирон сказал: «О, смотри, Аннабет ждет нас». Сказанная девушка читала книгу перед последней каютой слева, одиннадцатой каютой. Когда мы подошли к ней, она критически посмотрела на меня, словно все еще думала о том, сколько я пускаю слюни. Я посмотрел на то, что она читала, и увидел, что она читает ту же книгу, которую читал Хирон во время экскурсии в Янси. Питер Джонсон и олимпийцы: похититель молний, вот что он прочитал. Этот Питер Джонсон, должно быть, довольно популярный парень, подумал я. «Аннабет, — сказал Хирон, — у меня в полдень урок по стрельбе из лука. Ты бы взял Перси отсюда?» «Да сэр.» «Каюта одиннадцать», — сказал мне Хирон, указывая на дверь. «Чувствуйте себя как дома.» Из всех кают одиннадцать выглядели как самые нормальные из всех. Порог был изношен, коричневая краска отслаивалась. За дверью был символ, который я видел раньше. Кадуцей, что означало, что это была кабина для Гермеса. Внутри было полно людей, как мальчиков, так и девочек, гораздо больше, чем количество двухъярусных кроватей. Спальные мешки были разбросаны по всему полу. Хирон не вошел. Дверь была слишком низкой для него. Но когда отдыхающие увидели его, все встали и почтительно поклонились. «Ну что ж, — сказал Хирон. «Удачи, Перси. Увидимся за ужином». Затем он поскакал прочь к стрельбе из лука. Я стоял в дверях, глядя на детей. Они смотрели на меня, оценивая меня. «Что ж?» Аннабет подсказала. «Продолжать.» Я вошел и решил представиться. «Ммм, привет. Я Перси Джексон.» Кто-то крикнул: «Вы обычный или неопределенный?» Я собирался ответить, но Аннабет ответила мне: «Не определено». Все застонали. Парень, который был немного старше остальных, вышел вперед. «Тиши, тиши туристы. Вот для чего мы здесь. Добро пожаловать, Перси. У вас может быть это место прямо здесь». Парню было лет девятнадцать, и он выглядел знакомым. Он был высокий и мускулистый, с коротко подстриженными песчаными волосами и дружелюбной улыбкой. На нем была оранжевая майка, срезы, сандалии и кожаное ожерелье с пятью разноцветными глиняными бусинами. Единственной вещью, которая беспокоила его внешность, был толстый белый шрам, который простирался прямо под его правым глазом и до его челюсти, как порез от старого ржавого ножа. «Это, Люк.» Я вспомнил это имя. Он был мальчиком, который путешествовал с Аннабет. То, как Аннабет произнесла его имя, звучало странно. Я посмотрел на нее и увидел, что ее щеки покраснели. Она увидела, что я смотрю, и выражение ее лица снова стало жестким. «Пока он твой советник». «Пока?» Я спросил. «Ты не определен», терпеливо объяснил Люк. «Они не знают, в какую каюту вас посадить, поэтому вы здесь. В кабине одиннадцать принимают всех новичков, всех посетителей. Естественно, мы бы так и сделали. Гермес — наш покровитель, бог путешественников». Я только кивнул с пониманием и посмотрел на крошечный участок пола, который мне дали. У меня не было ничего, чтобы положить его там, чтобы пометить как свой собственный, ни багажа, ни одежды, ни спального мешка. Только рог Минотавра и мой меч. Я думал о том, чтобы поставить его, но вспомнил, что Гермес был богом воров. Я оглянулся на лица отдыхающих, некоторые угрюмые и подозрительные, некоторые глупо ухмылялись, некоторые смотрели на меня, как будто они ждали возможности забрать мои карманы. «Ты сказал, что Гермес — твой покровитель, а не папа. Значит ли это, что некоторые из них здесь не дети Гермеса?» Я спросил. Лицо Люка на секунду потемнело, как и некоторые другие туристы. «Вы быстро поймете», — сказал он мне. «Но да, не все из нас — дети Гермеса. Некоторые из нас все еще не определены, или наши родители не олимпийцы». Это очень расстроило меня. Некоторые из этих детей могли бы быть здесь годами, не зная, кто их благочестивый родитель, а другие застряли здесь просто потому, что их родитель не был олимпийцем. «Сколько времени обычно требуется, чтобы получить права?» Я спросил. Отдыхающие смеялись. Это был невеселый смех, а горький смех, который подтвердил мои мысли. Аннабет, должно быть, также заметила изменение настроения, потому что она сказала: «Давай, я покажу тебе волейбольную площадку». Я собирался возразить, что уже видел это, но она схватила меня за запястье и вытащила меня на улицу. Я все еще слышал, как другие дети смеялись. Когда мы были в нескольких футах, Аннабет сказала: «Джексон, ты должен добиться большего, чем это». «Какие?» Она просто закатила глаза и пробормотала себе под нос. «Я не могу поверить, что я думал, что ты один.» «В чем твоя проблема?» Я спросил немного раздражен. «Я убиваю Минотавра, а вы ожидаете, что я какой-то бог или что-то в этом роде». «Не говори так!» Она огрызнулась. «Вы знаете, сколько детей в этом лагере хотели бы, чтобы у них был ваш шанс?» «Возможность убить себя?» «Нет! Воевать с Минотавром! Как ты думаешь, для чего мы тренируемся?» «Потому что борьба с Минотавром — это великий подвиг». Я сказал с сарказмом. «Я не боролся с Минотавром, потому что это принесло бы мне славу и славу. Я боролся с этим, потому что мой лучший друг был в опасности. Поверь мне, сражаться со сверхмощными монстрами не великая вещь». Когда я закончил свою маленькую напыщенную речь, в ее глазах было такое выражение, из которого я не знала, что делать. Похоже, она что-то вспоминает. Затем она спросила: «У тебя есть сестра?» Я был озадачен ее вопросом, но все равно ответил. Прежде чем я сделал это, я колебался, я не уверен, почему, может быть, это потому, что я считал Охотников своими сестрами. «Нет почему?» Она посмотрела на меня так, словно я была частью головоломки, которую она не могла понять, а затем ответила: «Неважно, неважно». Я подумал, может быть, потому что она увидела меня в лагере Охотников все эти годы назад, она, должно быть, подумала, что, должно быть, была девушка, которая, вероятно, была похожа на меня. Я решил сменить тему. «Почему в одиннадцатой каюте так много отдыхающих?» «Как сказал Люк, они не определены, что означает, что они остаются там, или их родители — второстепенные боги, и у них здесь нет кают». Она объяснила мне. Но это только смутило меня. «Почему бы тогда просто не создавать каюты для младших богов? Разве это не облегчит все?» Я расспросил ее. Она продолжала открывать и закрывать рот, словно не знала, что ей сказать по этому поводу. Прежде чем я смог получить ответ, новый хриплый голос сказал: «Молодец, новичок! Ты сумел лишить всезнайку речи!» Я посмотрел на новый голос и увидел, что это была девушка из уродливой красной каюты, которая, как я полагал, была каютой Ареса, направляясь к нам. У нее за спиной были еще три девушки, все большие и некрасивые, а значит выглядящие как она, все в камуфляжных куртках. Аннабет покраснела от того, что девушка сказала: «Кларисса», — сказала она сквозь стиснутые зубы. «Почему бы тебе не полировать свое копье или что-то в этом роде?» «Конечно, мисс принцесса», сказала девушка, Кларисса. «Так что я могу провести тебя до вечера пятницы». " Erre es Korakas!» Аннабет сказала, что на древнегреческом означает «Иди к воронам!» Но смысл намного хуже. «У тебя нет шансов». «"Мы распылим вас». Кларисса сказала, но ее глаза дернулись, поэтому я не был уверен, что она сможет справиться с этой угрозой. Она повернулась ко мне. «Кто этот маленький ворчун?» «Перси Джексон», — ответил я. «Кто спрашивает?» «"Кларисса ла Ру, дочь Ареса». Она ответила. «Бог свиней?» Я под сомнение. Ей действительно не понравилось это. «Это объяснило бы запах». Она была такой красной, что выглядела как клубника. Она не атаковала, хотя. «Мы получили церемонию посвящения для новичков, Присси». Я просто закатил глаза. «Да, это мило.» Она снова зарычала. «Давай, я покажу тебе.» «Кларисса…» пыталась сказать Аннабет. «Держись подальше, мудрая девочка». Аннабет выглядела расстроенной, но она держалась подальше от этого. Я знал, что будет дальше, поэтому я был рад, что она это сделала. Я передал ей мой рог Минотавра и меч, все еще находящийся в ножнах, и приготовился к бою. Рука Клариссы выскочила в мою шею, к счастью, мне удалось увидеть, как она приближается, и избежать этого. Я быстро схватил ее руку и повернул ее, прижимая ее ладонь к себе, и удержал ее в нажатом положении, заставив ее согнуть колени. Она хмыкнула от боли, и прежде чем она успела что-либо сделать, я ударил ее прямо по лицу, повалив ее на землю. Я снова занял оборонительную позицию. Другие были слишком ошеломлены, чтобы что-либо делать. Кларисса закричала: «Возьми его!» Другие девушки Ареса быстро пришли в себя и обвинили меня. Первый, кто достиг меня, ударил меня, я схватил ее за руку, повернутую, и дзюдо перевернул ее на меня. Это была большая ошибка. Как только я спиной к двум другим, они схватили меня за руки. Я пытался вырваться, но у них была железная хватка. Они потащили меня к зданию из шлакоблоков, которое я сразу узнал как ванные комнаты, а Кларисса отставала позади. «Никто не делает из нас дураков!» Она зарычала на меня. Они затащили меня в туалеты девушек. С одной стороны была линия туалетов, а с другой — душевая кабина. Пахло так же, как и в любой другой общественной ванной комнате, и я подумал, что, если бы это место принадлежало богам, они должны были бы позволить себе классных джонов. Все девушки рычали на меня. «Как будто он материал» большой тройки «». Сказала Кларисса, когда они тащили меня к одному из туалетов. «Да, верно. Минотавр, вероятно, упал от смеха, он выглядел так глупо». Остальные хихикали. Аннабет была в углу, смотрела сквозь пальцы, мои вещи были спрятаны под ее руками. Девочки толкнули меня на колени, все еще держа мои руки, и Кларисса начала толкать мою голову к унитазу. С меня довольно. Я не собирался опускать голову на эту злобу. Поэтому, извинившись за мою маму, я почувствовал знакомый рывок в моей интуиции использования моих сил. Сантехника начала греметь, а трубы вздрогнули. Руки девушки на меня ослабли. Вода вырвалась из унитаза, образовав на мне дугу, а потом от меня отлетела девушка. Я валялась на полу, кричали Кларисса и ее сестры. Я обернулся и попросил еще воды, чтобы взорвать Клариссу, ударив ее прямо в лицо, и она упала на задницу. Вода продолжала распылять ее, как пожарный шланг, отталкивая ее назад в душевую кабину. Она боролась, задыхаясь и распыляясь, и ее сестры начали приходить к ней. Затем взорвались и другие туалеты, и еще шесть струй туалетной воды отбросили их назад. Потом я тоже заставил ливни взорваться, и все вместе они начали распылять дочерей Ареса прямо из ванной, вращая их, как вымываемые куски мусора. Как только они вышли за дверь, у меня ослабла тяга в животе, и я отключил воду. Я посмотрел вокруг на то, что я сделал. Ванная была затоплена, и Аннабет не пощадили. Она была пропитана с ног до головы, но ее не выгнали за дверь. Мне было плохо от того, что она намокла, но я старался этого не показывать. Она стояла в том же месте, уставившись на меня в шоке. Я посмотрел вниз, чтобы увидеть, что я был в единственном месте, которое не было мокрым, и я был совершенно нетронут. Ни единой капли на меня. Упс. Я встал, изо всех сил стараясь выглядеть растерянным. Аннабет просто уставилась на меня и наконец спросила: «Как ты?» «Я не знаю.» Я действительно надеялся, что мой акт работает. Мы подошли к двери. Снаружи Кларисса и ее друзья растянулись в грязи, и кучка других отдыхающих собралась вокруг, чтобы поглазеть. Волосы Клариссы были распущены на ее лице. Ее камуфляжная куртка была мокрой, и она пахла сточными водами. Я должен был использовать всю свою силу воли, чтобы не ухмыляться. Она дала мне вид полной ненависти и ненависти. «Ты мертв, новый мальчик. Ты совсем мертв!» Я не мог сдержать реплику. «Вы хотите полоскать горло туалетной водой? Закрой рот!» Ее сестры должны были сдерживать ее. Они потащили ее в пятую каюту, в то время как другие туристы смогли избежать ее колеблющихся ног. Аннабет уставилась на меня. Я не был уверен, была ли она смущена или рассержена на меня за то, что она облила меня туалетной водой. «Какие?» Я спросил, чувствуя себя немного расстроенным ее взглядом. «Что ты думаешь?» «Я думаю, — сказала она, — что я хочу, чтобы вы в моей команде захватили флаг»