Перси Джексон сын Моря и Очага

Хирон приказал всем лечь спать и велел мне сопровождать его в Большой Дом. Отдыхающие ушли, бормотал и шепча себе. Я не мог их слышать, но я знал, о чем они говорили. Мы с Хироном молча шли к Большому дому. Он сказал Гроверу пойти и разбудить мистера Д. Мы добрались до Большого Дома и вошли в гостиную. Я сел на один из предоставленных кушеток и стал ждать другого директора лагеря. Затем вошел мистер Д., одетый в пушистые тапочки и шляпу с помпонами сверху, выглядевшими очень раздраженными, а Гровер позади него выглядел очень нервным. Когда он увидел меня, он прищурился и сказал: «Что сделал этот паршивец, что так важно, чтобы ты разбудил меня за это?» «Он был востребован», просто ответил Хирон. Мистер Д выглядел еще более раздраженным. «Это оно?» Спросил он недоверчиво. «На него претендуют Посейдон и Гестия», — снова сказал Хирон. Глаза мистера Д. выпали из его головы. «Ну, это объясняет, почему отец так зол», — пробормотал он. «Что ты привел его сюда на то время?» Спросил Хирон. «Я надеялся, что он сможет ответить на некоторые вопросы», — сказал Хирон. Затем он повернулся к Гроверу и сказал: «Оставь нас». Он выглядел ошеломленным, «Б-но, сэр-» «Сейчас!» Мистер Д. щелкнул его. Я сочувственно посмотрел на Гровера, когда он послал мне извиняющийся взгляд, он поспешно покинул Большой Дом. Затем мистер Д. сел на диван напротив меня и заставил диетическую колу появиться в его руке. Он открыл его и начал пить из него. Хирон с любопытством посмотрел на меня. «Как долго ты знаешь?» Я слышал тихий вопрос в его голосе. Как давно я знал своих родителей? «С пяти лет», — ответил я. «Что привело к этой реализации?» Я рассказал им всю историю. Я рассказал им о том, что моя отчим убила мою мать. Я рассказал им о том, как убегал и руководствовался голосом в моей голове, который затем привел меня к Артемиде и ее Охотникам. Я рассказал им, что Гестия усыновила меня и убедила Артемиду позволить мне остаться на Охоте, чтобы я могла тренироваться. Я рассказал им о том, как получить признание Охотников. Затем я рассказал им о том, что Гестия отправила меня в Янси, где я встретил Гровера: «И вы знаете остальную часть истории», — сказал я, заканчивая свою историю. Некоторое время ни один не сказал ничего. Оба впитывают то, что я им только что сказал. Наконец, Хирон сказал: «Это настоящая история». Затем он посмотрел на мистера Д. «Что ты с этим делаешь?» «Пока я ничего не могу сказать». Он сказал: «Я должен пойти на Олимп, чтобы рассказать отцу эту новость». Хирон кивнул: «Возвращайся в свою каюту, Перси». Он сказал мне: «Мы позвоним тебе позже на этой неделе». Теперь я шел к одиннадцатой каюте, все еще не в состоянии понять, что мой отец требовал меня. Я вошел в дом, встретил несколько хмурых взглядов и нервных взглядов некоторых из отдыхающих. Я просто молча подошел к своему месту на полу. Как только моя голова коснулась подушки моего спального мешка, я погрузился в глубокий сон. На следующее утро меня перевели в кабину три. Внутри были стены, которые светились как пушка, с шестью двухъярусными кроватями, на которых были сине-зеленые шелковые простыни. Мне не пришлось ни с кем делиться. У меня было достаточно места для всех моих вещей: рога Минотавра, один комплект запасной одежды и некоторые туалетные принадлежности. Я должен сидеть за своим собственным обеденным столом, выбирать все мои собственные действия, вызывать «свет», когда мне это нравится, и не слушать никого другого. Я наслаждался тишиной, потому что почти всю свою жизнь меня окружали Охотники. Пока я наслаждался тишиной, я также скучал по шуму кабины Гермеса. Что еще хуже, другие туристы избегали меня, как чумы. Никто не упомянул адскую собаку, но у меня было ощущение, что они говорили об этом за моей спиной. Это испугало их, потому что это означало, что монстры не остановятся ни перед чем, чтобы убить меня, и даже границы лагеря не смогут их остановить. Я пытался пойти к маме, чтобы поговорить с ней, но ее возле очага не было. Это была еще одна причина, почему туристы настороженно относились ко мне. Я был сыном двух богов, которые поклялись никогда не иметь детей. У меня были уроки древнегреческого с Аннабет по утрам, но она была намного более отдаленной. Каждый раз, когда я что-то говорил, она хмурилась на меня, как будто я ткнул ее в глаза. После уроков она уходила, бормоча про себя: «Квест… Посейдон? … Грязный гниль… Должен составить план…» Я был немного расстроен, что она думала обо мне как о сыне Посейдона, а не о Гестии. Во время тренировки с мечом другие туристы держались подальше от меня, все знали, как легко я взял каюту Ареса. Люк был единственным, кто предлагал спаррироваться со мной, он заставлял меня выходить за рамки, говоря мне, что мне понадобятся все тренировки, которые я смог получить. Пока мы спарринговали, я расстроился, потому что мой меч сдерживал меня. Я сказал Люку это. «Есть только одна вещь, которую вы можете сделать». Он сказал мне. «О, да. Что это?» «"Вы должны увидеть Бекендорфа». «Кто это?» Я спросил. «Он лучший кузнец в лагере. Он может делать все, что захочешь, из куска металла. Гарантированно, что он сможет сбалансировать твой меч». Я решил пойти к нему. Я приехал в девятую каюту и постучал в дверь. Я подождал несколько секунд, а затем дверь открылась. Большой афроамериканский парень лет четырнадцати открыл его. «Перси, что я могу сделать для тебя?» Его голос был глубоким и ровным, и он не звучал так, будто хотел, чтобы я заблудился. «"Привет, я ищу Бекендорфа». Я сказал. Он улыбнулся и сказал: «Ну, ты нашел его. Итак, что я могу сделать для тебя?» Он попросил прислониться к дверной коробке. «Люк сказал мне, что ты лучший кузнец в лагере, и в лагере нет мечей, которые бы чувствовали себя сбалансированными. Поэтому мне было интересно, не могли бы вы помочь сбалансировать мой меч и, возможно, сделать его еще круче». Я сказал, немного нервничая, он может не помочь мне. Он улыбнулся и сказал: «Конечно. Следуй за мной, Персе». Затем он повел меня к арсеналу. Я рассказал ему обо всех вещах, которые были не в порядке с моим мечом, пока он кивал и задавал вопросы. Я почти закончил объяснять все о своем мече, когда мы добрались до арсенала. Я вошел с ним, заканчивая последние детали к мечу. Бекендорф подошел к наковальне и начал собирать вещи. «Хорошо, Перс, — сказал он, — просто оставь свой меч на столе, и я должен закончить его сегодня позже». Я положил свой меч на стол, на который он указал, поблагодарил его за помощь и ушел, чтобы он смог сделать свое дело. Кларисса также держалась на расстоянии, за исключением того, что ее ядовитые взгляды говорили мне, что она все еще хотела убить меня из-за того, что ее каюта выглядела плохо. Я искренне надеялся, что она будет бить меня или кричать. Я лежал в своей койке, ничего не делая, когда услышал стук в дверь. Я подошел и открыл его, чтобы увидеть одного из детей Гермеса, стоящего там. «Привет.» Я сказал. «"Привет, — ответил он в ответ, — Бекендорф сказал мне, чтобы я знал, что твой меч закончен». Я ярко улыбнулся на это. «Хорошо, спасибо.» Турист из Гермеса быстро ушел, чтобы пойти и сделать то, что он должен был сделать. Я вернулся в свою каюту и схватил сумку с драхмами в ней. Затем я помчался в оружейную палату, желая увидеть свой новый меч. Я добрался до арсенала через пять минут, тяжело дыша, но ухмыляясь от моего возбуждения от нового меча. Я постучал в дверь и услышал слабое «Входи». Я вошел, чтобы увидеть, как Бекендорф кладет несколько мечей на стойку с оружием. Его глаза загорелись, когда он увидел меня: «Перси! Дай мне секунду, просто должен убрать все это». Я только кивнул, все еще улыбаясь. Когда он закончил, он подозвал меня следовать за ним. Мы шли к задней части арсенала, и я начал смотреть на все различные виды оружия. Копья, мечи, топоры, кинжалы, боевые молоты и многое другое. Я был так восхищен разнообразным оружием, что не заметил, как он держал мне меч обеими руками. Он прочистил горло с легкой ухмылкой на лице. Я застенчиво улыбнулся. Затем я посмотрел на его руки, меч был в ножнах, но из того, что я мог сказать, что больше не было перекрестного охранника. Я взял меч из его рук, как будто это был новорожденный ребенок. Когда я просто смотрел на него, Бекендорф стал нетерпеливым и убедил меня снять его. Очень медленно я вытащил меч из тюрьмы, прислушиваясь к тому издаваемому звуку. Когда он был на полпути, я потерял терпение и вытащил все это. Я с благоговением смотрел на лезвие в моих руках. Это была блестящая бронза и в основании из самого клинка был вид пламени, поднимающегося и заканчивающегося около точки. Края лезвия выглядели достаточно острыми, чтобы резать прямо сквозь дерево. Я взял экспериментальный свинг. Меч чувствовал себя прекрасно в моих руках, как будто это было вытяжение моей руки. «Это прекрасно», — сказал я с благоговением. Бекендорф выглядел очень довольным: «Я рад, что тебе нравится. Меч огнеупорный, и я спроектировал ножны, чтобы ты мог пристегнуть его либо к спине, либо к талии». Лезвие в моей руке оказалось даже лучше, чем я мог себе представить. «"Теперь, как обычно», — сказал Бекендорф, — «Подобный меч будет стоить довольно дорого, но, потому что на днях ты устроишь такое великолепное шоу, я позволю тебе иметь его дома». Мои глаза расширились от этого. Видимо, меч, изготовленный Бенкендорфом, обычно был очень дорогим, поэтому получить его бесплатно было просто невероятно. Очевидно, я попытался заплатить за это: «Что? Ни за что, мужик. Я не мог просто получить такой меч бесплатно». Он не принял бы «нет» за ответ. В конце концов я убедил его заплатить хотя бы драхму за это. Следующее, что я сделал, это разорвал соломенные манекены на арене в клочья. Позже той ночью, после большого обеда после тренировок с моим новым мечом, я понял, что давно не связывался с Охотниками. Я подошел к раковине в своей каюте и включил воду. Я хотел, чтобы вода двигалась к окну, где тек лунный свет. Затем я включил воду, когда у меня было приличное количество. Я подошел к воде, подвешенной в воздухе, и положил под нее левую руку. Я заставил огненный шар появиться и начал нагревать воду, заставляя ее кипеть. Как только у меня было достаточно пара и была видна радуга, я выловил драхму и пробормотал молитву: «О Ирис, богиня радуги, прими мое предложение», затем я бросил монету в радугу и наблюдал, как она растворился в тумане, показывая, что мое предложение было принято: «Покажи мне Зою Паслен, лейтенант Охотников за Артемиду». Туман начал мерцать, пока не появилось изображение, показывающее Зоэ на стрельбище для стрельбы из лука по некоторым целям. Я лукаво усмехнулся. Прямо перед тем, как она выпустила еще одну стрелу, я закричал: «Зоэ!» Она вскрикнула и немного подпрыгнула, отпустив стрелу и заставив ее оторваться от цели. Я начал смеяться. Зоэ повернулась ко мне и посмотрела: «Черт возьми, мозги! Хватит это делать!» «Рад видеть тебя тоже, принцесса.» Я сказал, все еще улыбаясь. Она раздраженно вздохнула и подошла ближе к изображению, как будто это было худшее, что она могла сделать. «О, давай Зоэ, — сказал я, — не будь таким». Она подняла бровь. «Не будь как что?» Она невинно сказала: «Я не похожа ни на что». «Тогда перестань быть такой Зоэ». Она закатила глаза, но на ее лице была улыбка. «Что такое пламя мозга?» Я пожал плечами и небрежно сказал: «Ничего особенного, просто побил пять лагерей Ареса во время захвата флага сам». «Угу, » сказала она, не веря мне. «Правильно, что на самом деле произошло?» «Что? Ты мне не веришь?» Я попросил немного надуться. Она немного усмехнулась. «Итак, как дела в лагере?» Я рассказал ей обо всем, что случилось. Было приятно поговорить с кем-то, кому я снова доверяла. К тому времени, как я закончил, она выглядела совершенно ошеломленной. Когда она какое-то время ничего не говорила, я сказал: «Закрой рот, принцесса. Ты поймаешь мух, как это». Она быстро закрыла рот и уставилась на меня. Я просто усмехнулся. «Это объясняет, почему леди Артемида ведет себя так странно», — сказала Зоэ. «Что случилось с леди Артемидой?» Я спросил. «Она не сосредотачивалась и выглядит так, будто обычно глубоко задумывается о чем-то. Что бы ни происходило на Олимпе, оно должно быть масштабным, я думаю, вы можете как-то с этим связываться». Я подумал о том, что она сказала, и согласился с ней. То, что Гестия и Посейдон утверждают, что у меня возникли серьезные проблемы с Олимпом, также объясняет, почему я не видел свою маму в последнее время. Зоэ, вероятно, видела беспокойство на моем лице: «Послушай, Перси, что бы это ни было. Я бы не слишком волновалась об этом. Тебе не стоило бы думать об этом. Ты все равно никогда не умел думать «. Она сказала ухмыляясь в последней части. Я кивнул головой и понял, что она оскорбила меня. «Привет!» Я плакал с негодованием. Она смеялась над этим удивительным смехом, который словно мерцал в моих ушах и заставлял мое сердце трепетать. Перестань, Перси, я ругал себя, она Охотник на Артемиду. Сообщение радужной оболочки начало мигать, означая, что наш звонок должен скоро закончиться. Мы попрощались и отключили сообщение. Я погасил пламя и заставил воду спуститься в слив раковины. Я переоделась в свою пижаму, подошла к кровати и плюхнулась на нее, моя усталость наконец настигла меня. «Отключаюсь», — пробормотал я про себя. Я закрыл глаза и заснул в считанные секунды. Мой сон не был без сновидений. Я бегал по пляжу в шторм. На этот раз позади меня был город. Не Нью-Йорк. Расползание было другим, и я не мог видеть Эмпайр Стейт Билдинг. Здания были расставлены дальше, пальмы и невысокие холмы на расстоянии. Приблизительно в сотне ярдов вниз по течению, двое мужчин сражались. Они выглядели как те телевизионные борцы, которых смотрели некоторые из детей в Янси, мускулистые, с большими бородами и длинными волосами. Оба были одеты в плавные греческие туники, одна в синей, другая в зеленой. Они схватились друг с другом, боролись, пинали ногами и головой, и каждый раз, когда они соединялись, вспыхивала молния, небо становилось все темнее, и поднимался ветер. Я должен был остановить их. Я знал, кто эти люди, и если бы я не знал, конечный результат был бы катастрофическим. Но чем больше я бегал, тем сильнее дул ветер, пока я не побежал на место, мои каблуки бесполезно копались в песке. За ревом шторма я мог слышать человека в синей мантии, кричащего человеку в зеленой мантии, отдай его! Отдай это обратно! Он звучал как детский садик, сражающийся за игрушку. Волны становились все сильнее, врезались в пляж, опрыскивая меня соленой водой. Я кричал, прекрати! Прекратите драться! Земля дрожала. Смех раздался откуда-то из-под земли, и голос такой глубокий и злой, что превратил мою кровь в лед. Сойди, маленький герой, голос застонал. Песок раскололся подо мной, открыв расщелину прямо в центр земли. Мои ноги поскользнулись, и тьма поглотила меня. Я проснулся, уверен, что я падал. Я был все еще в кровати в каюте три. Мое тело сообщило мне, что было утро, но на улице было темно, и по холмам прокатился гром. Шторм назревал. Я не мечтал об этом. Я услышал стук в дверь, стук копыта в порог. «Войдите?» Гровер прошел внутрь, выглядя взволнованным. «Мистер Ди хочет убить… Я имею в виду, увидеться». Я уставился на него с выражением, серьезно? Он покраснел, выглядя застенчивым. Или это козел в его случае? Я оделся с облегчением, что они наконец перезвонили мне. Я был на грани безумия, ожидая, когда они позвонят мне в эти последние несколько дней. Другие боги, вероятно, спорили о том, что делать со мной, и теперь мистер Д. вернулся со своим приговором. Над Лонг-Айленд-Саунд небо было похоже на кипящий суп. В нашем направлении шел туманный занавес дождя. Я спросил Гровера, нужен ли нам зонтик. «Нет», сказал он. «Дождя не бывает, если мы этого не хотим». Я указал на шторм. «Тогда что, черт возьми, это?» Он беспокойно посмотрел на небо. «Это пройдет вокруг нас. Плохая погода всегда делает.» Я понял, что он был прав. Целую неделю я был здесь, никогда не было пасмурно. Несколько дождевых облаков, которые я видел, облетели края долины. Но этот шторм… этот был огромным. В волейбольной яме дети из кабины Аполлона играли в утреннюю игру против сатиров. Близнецы Диониса гуляли по земляничным полям, заставляя растения расти. Все занимались своими обычными делами, но выглядели напряженными, не спуская глаз с бури. Мы с Гровером подошли к парадному крыльцу Большого Дома, мой новый меч, который я еще не назвал, привязан к моей спине. Дионис сидел за столом для игры в пинокль, а Хирон напротив него в форме инвалидной коляски играл против невидимых противников — два набора карт, парящих в воздухе. «Ну, хорошо, — сказал мистер Д., не поднимая глаз. «Наша маленькая знаменитость». Я ждал, не рискуя сделать реплику. «Подойди ближе», — сказал мистер Д. «И не ожидай, что я поклонюсь, смертный, только потому, что Посейдон, твои родители — Гестия и старая бородач». Сеть молний вспыхнула в облаках. Гром потряс окна. «Пока ты не должен ожидать, что я кланяюсь тебе, нам не о чем беспокоиться». Я сказал, что не может сдержать реплику. Хирон симулировал интерес к своим картам. Гровер сжался у перил, его копыта стучали взад и вперед. Он посмотрел на меня раздраженно. «Если бы у меня был свой путь, — сказал он, — я бы заставил ваши молекулы вспыхнуть в моем пламени. Мы бы сместили пепел и покончили с большим количеством неприятностей. Но Хирон, кажется, чувствует, что это будет против моего Миссия в этом проклятом лагере: уберечь вас, маленькие отродья, от зла ​​». «Самовозгорание — это форма вреда, мистер Д.» Хирон вставил. «Чепуха», — сказал мистер Д. «Мальчик ничего не почувствует. Тем не менее, я согласился сдержать себя. Я думаю превратить тебя в дельфина, отослать тебя обратно к твоему отцу». «Мистер Д», — предупредил Хирон. Я был близок к тому, чтобы выхватить свой меч и обезглавить надоедливого бога. «О, хорошо, » г-н Д. смягчился. «Есть еще один вариант. Но это смертельная глупость». Дионис поднялся, и карты невидимых игроков упали на стол. «Я ухожу на Олимп на очередное экстренное совещание. Если мальчик все еще здесь, когда я вернусь, я превращу его в атлантического носа. Вы понимаете? И Персей Джексон, если вы все умны, вы увидите, что это гораздо более разумный выбор, чем-то, что, по вашему мнению, должен сделать Хирон «. Дионис взял игральную карту, скрутил ее, и она превратилась в пластиковый прямоугольник. Пропуск. Он щелкнул пальцами. Воздух, казалось, складывался и огибал его. Он превратился в голограмму, затем в ветер, затем он ушел, оставив позади только запах свежевыжатого винограда. Хирон улыбнулся мне, но выглядел уставшим и напряженным. — Сядь, Перси, пожалуйста. И Гровер. Мы сели. Хирон положил свои карты на стол — выигрышную комбинацию, которую он не использовал. «Скажи мне, Перси», сказал он. «Что вы сделали из ада?» «Я столкнулся с моей долей адских гончих», — сказал я. «Но не такой большой, как этот». «Вы встретитесь хуже, Перси. Гораздо хуже, прежде чем вы закончите?» «Готово… с чем?» «Ты квест, конечно. Примешь ли ты это?» Я посмотрел на Гровера, который скрестил пальцы. «О чем квест?» Хирон поморщился. «Ну, это сложная часть. Детали». Грохот гремел по всей долине. Грозовые тучи достигли края пляжа. Насколько я мог видеть, море и небо кипели вместе. «Посейдон и Зевс», — сказал я. «Они борются за что-то ценное. Что-то было украдено, верно?» Хирон и Гровер обменялись взглядами. Хирон сел вперед в своем кресле. «Как ты это узнал?» «Погода с Рождества была странной, как море и небо сражаются». Я сказал: «Тогда Аннабет рассказала мне о том, что услышала о краже. И мне снились сны». «Я знал это», сказал Гровер. «Тише, сатир», — приказал Хирон. «Но это его квест!» Глаза Гровера блестели от волнения. «Это должно быть!» «Только Оракул может определить». Хирон погладил свою щетинистую бороду. «Тем не менее, Перси, вы правы. У вашего отца и Зевса самая страшная ссора за столетия. Они сражаются за что-то ценное, что было украдено. Если быть точным: удар молнии». «Вы не имеете в виду-» «Да», сказал Хирон, выглядя мрачным. «Главный болт Зевса был украден». Я был болен. Я знал о силе мастерства Зевса. Это было первое оружие, созданное Циклопами в войне с Титаном, стрела, которая взорвала вершину Этны и отбросила Кроноса с трона. Говорят, что у него достаточно огневой мощи, чтобы сделать водородную бомбу похожей на фейерверк. «Кто украл это?» «Ты украл это.» Я смотрел на него некоторое время, притворно чистя уши, затем: «Извините, ЧТО?!» Я крикнул недоверчиво. «Это то, во что верит Зевс. Во время зимнего солнцестояния на последнем совете богов. У Зевса и Посейдона был спор. Обычная ерунда: « Мать Рея всегда любила тебя больше всего «, « Воздушные катастрофы более зрелищны, чем морские катастрофы, 'и так далее. Позже Зевс понял, что его главный заряд отсутствует, взятый из тронного зала из-под его самого носа. Он немедленно обвинил Посейдона. Теперь, бог узурпирует символ власти другого бога напрямую — это запрещено самыми божественными законами. Но Зевс верит, что твой отец убедил человека-героя принять это. «Но я не…» «Терпи и слушай, дитя», — сказал Хирон. «У Зевса есть веские основания для подозрений. Кузницы Циклопа находятся под океаном, что дает Посейдону некоторое влияние на создателей молнии его брата. Зевс считает, что Посейдон взял главный заряд и теперь тайно заставляет Циклопа построить арсенал нелегальных копий, которые могут быть использованы для свержения Зевса с его трона. Единственное, в чем Зевс не был уверен, это какой герой Посейдон использовал для кражи болта. Теперь Посейдон открыто объявил вас своим сыном. Вы были в Нью-Йорке во время зимних каникул. Ты мог бы легко пробраться на Олимп, Зевс считает, что нашел своего вора. " «Я никогда не был на Олимпе! Я даже не знал, где это было, пока ты мне не сказал! Зевс сумасшедший!» Хирон и Гровер нервно посмотрели на небо. Облака, казалось, не рассыпались вокруг нас, как обещал Гровер. Они катились прямо над долиной. «Э, Перси…?» Гровер сказал. «Мы не используем к-слово, чтобы описать Повелителя Неба». «Возможно, параноик.» Предложил Хирон. «Мне все равно, как ты его называешь!» Я воскликнул. «Я не крал его главный болт. Я никогда не общался с отцом!» Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. «Как насчет моей матери?» «Зевс считает, что она работает с Посейдоном». Хирон сказал. «Оба отрицали, что крали его. Зевс и Посейдон месяцами спорили, угрожая войной, и теперь, когда вы попали в картину, Зевс абсолютно убежден, что вы вор». «Это был не я, я был с Охотниками!» «Больше топлива для огня Зевса, теперь он убежден, что Артемида работает с Посейдоном и помогла вам проникнуть в Олимп». Я в отчаянии закричал и потянул меня за волосы. «А как насчет отдыхающих, которые действительно были там во время солнцестояния?» Я спросил: «Возможно, это может быть один из них». Глаза Хирона и Гровера расширились, словно они впервые об этом подумали. «Пока это возможно», — сказал Хирон. «Должно быть, вы возвращаете болт Зевсу». Я подумал над тем, что он сказал, и понял, что он пытался сказать. «Мирное предложение, верно? Сын Посейдона, возвращающий заряд, чтобы подавить свой гнев». Хирон кивнул. «Тогда где я могу найти болт?» Я спросил. «Итак, вы принимаете квест?» Хирон спросил меня: «Я могу рассказать вам больше, только если вы сделаете это официально своим квестом». «Я сделаю это», — сказал я с твердой решимостью доказать невиновность моих родителей. Гровер улыбнулся мне. «Тогда пришло время обратиться к Оракулу». Хирон сказал: «Идите наверх, Перси Джексон, на чердак. Когда вы вернетесь вниз, предполагая, что вы все еще в здравом уме, мы поговорим больше». Четыре пролета вверх, лестница заканчивалась зеленой дверью. Я потянул за шнур. Дверь распахнулась, и деревянная лестница загремела на место. Теплый воздух наверху пах, как плесень, гнилое дерево и что-то еще… запах, который я вспомнил на уроке биологии. Рептилии. Запах змей. Я задержал дыхание и поднялся наверх. Чердак был заполнен хламом греческого героя: доспехи стоят в паутине; когда-то яркие щиты без ржавчины; старая кожа, оштукатуренная наклейками с надписью ITHACA, CIRCE'S ISLE и LAND OF AMAZONS. Один длинный стол был усыпан стеклянными банками, заполненными маринованными конечностями монстра — оторванными волосатыми когтями, огромными желтыми глазами и т. Д. На стене висел пыльный трофей, который, как я догадывался, был головой Гидры. Табличка гласила: HYDRA HEAD # 1, WOODSTOCK, NY, 1969. У окна, сидящего на деревянном штативе, был самый ужасный момент из всех: мумия. Не завернутый в бинты и подобную материи мумию, а человеческое женское тело, сморщенное до шелухи. На ней был сарафан, окрашенный в галстук, множество ожерелий из бисера и повязка на голову над длинными черными волосами. Кожа на ее лице была кожистой и тонкой на черепе, а ее глаза были стеклянно-белыми, как будто настоящие глаза были заменены мрамором. Она была мертва очень долго. Внезапно она села на стул и открыла рот. Из ее рта вылился зеленый туман, свернувшийся над полом в толстых усиках, шипящий, как тысячи змей. Я слышал, как захлопнулась люковая дверь позади меня. Нет выхода. В моей голове я услышал голос. Это не было тепло и успокаивающе, как у моей матери, когда она направляла меня, оно было хриплым и хриплым и скользило по моему мозгу с силой, напоминающей мне о Трех Судьбах. Я дух Дельфи, оратор пророчеств Феба Аполлона, убийца могущественного Питона. Подойдите к искателю и спросите. Я хотел просто сказать, нет, не ту дверь, просто искать ванную. Но я нервничал и задал свой вопрос. «Как я могу вернуть мастер Зевса?» Туман закрутился и сгустился, собираясь прямо передо мной. В них было четыре изображения людей, которых я знал. Мои мамы, Аннабет и Вонючий Гейб. Гестия сначала заговорила со мной хриплым голосом: ты пойдешь на запад и встретишься с богом, который повернулся. Затем Аннабет заговорила: вы найдете то, что было украдено, и увидите, что оно благополучно вернулось. Следующим был вонючий Гейб: тебя предаст тот, кто называет тебя другом. Наконец, моя мама Салли Джексон: И ты не сможешь спасти то, что важнее всего в конце. Цифры начали растворяться. Сначала я был слишком ошеломлен, чтобы говорить, но когда туман отступил, скручиваясь в огромную зеленую змею и скользя обратно в пасть мумии, я закричал: «Подождите! Что вы имеете в виду? Какой друг? спасти?» Хвост тумана исчез во рту мумии. Она откинулась назад к стене. Ее рот плотно закрылся, как будто его не открывали сотни лет. Чердак снова молчал, заброшенный, ничего, кроме комнаты, полной сувениров. Моя аудитория с Оракулом закончилась. «Что ж?» Хирон сказал. Я плюхнулся на стул за столом для игры в пинбол. «Она сказала, что я найду то, что было украдено». Гровер наклонился вперед, взволнованно пережевывая остатки консервной банки. «Замечательно!» «Что конкретно сказал Оракул?» Хирон нажал. «Это важно.» «Мои уши все еще дрожали от голоса рептилии.» Она сказала, что я пойду на запад и посмотрю на бога, который повернулся, я найду то, что было украдено, и увижу, что оно благополучно вернулось «. «Я знал это», сказал Гровер. «Это еще не все», — сказал я им. Я не хотел произносить эту часть, потому что это меня немного напрягало, но я все равно сказал. «Тебя предаст тот, кто называет тебя другом, и в итоге ты не сможешь спасти самое важное». Хирон и Гровер оба явно побледнели. «Это не хорошо», сказал Гровер. «Давайте не будем зацикливаться на этом слишком много», — сказал Хирон. «Пророчества часто имеют двойное значение, мы не будем по-настоящему знать, что происходит, пока не произойдут события». Я кивнул головой, чувствуя себя немного лучше от его слов, но ненамного. «Так кто же этот бог на западе?» Я спросил. «Ах, подумай, Перси», — сказал Хирон. «Если Зевс и Посейдон будут вести войну друг против друга, кто выиграет?» «Кто-то еще, кто хочет вступить во владение?» «Да, вполне. Кто-то, кто затаил злобу, кто был недоволен своей судьбой с тех пор, как мир был разделен много веков назад, чье королевство станет могущественным со смертью миллионов. Кто-то, кто ненавидит своих братьев за принуждение его к присяге, клятву, что они оба уже нарушили «. Я думал о своих снах и голосе, который услышал, злой голос, который донесся из подполья. «Аид.» Хирон кивнул. «Повелитель мертвых — единственная возможность». Изо рта Гровера выскочил кусочек алюминия. «Стоп, подожди. Ч-что?» «После Перси пришла Ярость», — напомнил ему Хирон. «Она наблюдала за молодым человеком, пока не была уверена в его личности, а затем попыталась убить его. Фурии подчиняются только одному лорду: Аид». «Да, но… но Аид ненавидит всех героев», — возразил Гровер. «Особенно, если он узнал, что Перси — сын Посейдона и Гестии…» «Адский пес попал в лес», — продолжил Хирон. «Их можно вызвать только с полей наказания, и его нужно вызвать из лагеря. У Аида должен быть здесь шпион. Он должен подозревать, что Посейдон попытается использовать Перси, чтобы очистить свое имя. Аид очень хотел бы убей эту полукровку, прежде чем он сможет выполнить квест «. Хирон имел смысл с его объяснением, но в этом было что-то не так. Я не был уверен, что это было, но я могу сказать, что мы просто что-то упустили. «Но квест…» Гровер сглотнул. «Я имею в виду, не может ли главный болт быть в каком-то месте, как Мэн? Мэйн очень хорош в это время года». «Аид послал миньона, чтобы украсть главный болт», — настаивал Хирон. «Он спрятал это в Подземном мире, прекрасно зная, что Зевс обвинит Посейдона. Я не претендую на то, что прекрасно понимаю мотивы Повелителя мертвых или почему он выбрал это время, чтобы начать войну, но одно точно. Перси должен отправиться в подземный мир, найти мастер-болт и раскрыть правду «. Я думал о времени, когда я был на охоте. Когда мне было еще пять лет, я скорбела по маме. Я спрашивал мою новую мать о преступном мире и о том, когда герой когда-нибудь возвращал кого-то из мертвых. Она сказала мне, что один был близок, но никому не удалось это сделать. Наконец-то это мог быть мой шанс вернуть ее. Гровер начал есть карты для игры в пинбол, как будто они были картофельными чипсами. Бедному парню пришлось отправиться со мной в подземный мир, чтобы получить лицензию для своих искателей и разыскать Пана. «Гровер», — сказал я, — «Тебе не нужно уходить, если ты не хочешь. Я не могу просить тебя об этом». «О…» он неловко переместил копыта. «Нет… это просто сатир и подземные места… ну…» Он глубоко вздохнул и встал, стряхивая с рубашки измельченные карточки и алюминиевые биты. «Ты спас мне жизнь, Перси. Если… если ты серьезно хочешь меня пригласить, я тебя не подведу». «Всю дорогу, G-man», — повернулся я к Хирону. «Сколько людей разрешено участвовать в квесте?» «Обычно это три», сказал Хирон. «Почему ты спрашиваешь?» Во время нашего разговора я снова заметил слабое мерцание в уголке глаза. Когда я сосредоточился, он разглядел фигуру. Я понял, кто это, вспомнив игру захвата флага. Я повернулся к тому месту, где я мог видеть мерцание, и сказал: «Как насчет этого, Мудрая Девочка? Хотите отправиться в приключение?» Воздух мерцал, и Аннабет стояла там с широко раскрытыми глазами, и, как мне кажется, на ее лице покраснела, держа в руках кепку Янки. «Как ты-» «В моем глазу было раздражающее мерцание», — сказала я, слегка ухмыляясь. Она просто посмотрела на меня: «Я всю жизнь ждала квеста, Мозг водорослей. Посейдон и Афина не смешиваются… но с Гестией и Афиной все в порядке». Я улыбнулся этому. Затем она повернулась к Хирону: «Я в деле». Я встал. «Тогда получается три. Итак, где же подземный мир?» Я спросил Хирон. «Как Олимп, — сказал Хирон, — вход в подземный мир движется с сердцем запада. Сейчас он в Лос-Анджелесе». «Как нам туда добраться?» Я спросил. «Мы можем отвезти вас до автовокзала Манхэттена. После этого вы сами и не пользуетесь воздушным транспортом». Хирон сообщил нам. «Верно. Сын Посейдона и все такое». «Да, будьте готовы сегодня днем. Вы все должны начать собирать вещи сейчас, не теряя времени». Это не заняло у меня слишком много времени, чтобы собрать вещи. Все, что у меня было, это мой меч, привязанный к моей спине, мои луки и стрелы, дополнительная смена одежды и зубная щетка. Я оставил мой рог Минотавра в своей каюте. Я решил прикрепить свой колчан к правому бедру, чтобы он не застрял на моем мече. Магазин лагеря одолжил мне двадцать драхм. Вместе с драхмами, которые у меня были, это дало мне тридцать четыре драхмы. В сочетании с Аннабет и Гровером у нас было шестьдесят восемь драхм. Он дал Аннабет и мне каждый пакетик амброзии Ziploc и столовую с нектаром, которую можно было использовать только в чрезвычайных ситуациях, если мы получили серьезные ранения. Это была божественная пища, напомнил нам Хирон. Это вылечит нас почти от любой травмы, но смертельно опасно. Слишком много этого может вызвать лихорадку полукровки. Передозировка может заставить нас загореться. Аннабет приносила волшебную фуражку Янки, которая, как она сказала, была подарком ее матери на двенадцатый день рождения. Она несла две книги. Одна из них, которую я нашел ее читающей на днях: Питер Джонсон и олимпийцы: похититель молний. Другой была книга о знаменитой классической архитектуре, написанная на древнегреческом языке для чтения, когда ей стало скучно, и длинный бронзовый нож, спрятанный в рукав ее рубашки. Я заметил, что это был тот же нож, который она несла, когда я впервые увидел ее, но я не был уверен, стоит ли мне спросить ее об этом. Гровер носил свои поддельные ноги и штаны, чтобы выглядеть как человек. На нем была зеленая кепка в стиле Раста, потому что когда шел дождь, его вьющиеся волосы расплющивались, и вы могли видеть только кончики его рогов. Его ярко-оранжевый рюкзак был полон металлолома и яблок, чтобы перекусить. В его кармане были тростниковые трубки, которые его козел вырезал для него, хотя он знал только две песни: Концерт для фортепиано с оркестром Моцарта № 12 и «Вчерашний день» Хилари Дафф, обе из которых звучали довольно плохо на рифовых трубах, а также подтверждая, что он действительно играл Хилари Дафф, когда мы сражались с Минотавром. Мы помахали на прощание остальным отдыхающим, в последний раз взглянули на клубничные поля, океан и Большой дом, затем поднялись на Холм полукровки к высокой сосне, которая раньше была Талией, дочерью Зевса. Хирон ждал нас в инвалидной коляске, рядом с ним стоял чувак-серфер, которого я видела, когда выздоравливал в лазарете. По словам Гровера, он был начальником службы безопасности лагеря. Предположительно, у него были глаза по всему телу, поэтому он никогда не удивлялся. Сегодня, однако, он был одет в форму шофера, поэтому я мог видеть только дополнительные глазки на его глазах и руках. «Это Аргус», — сказал мне Хирон. «Он отвезет тебя в город и, ну, ну, присмотри за вещами». Я слышал шаги где-то вниз по склону. Я обернулся и увидел, что Люк подбегает, неся что-то похожее на баскетбольные кроссовки. «Держи друга!» Он назвал. Когда он сказал это, я почувствовал дрожь, но я только отмахнулся. «Эй», — выдохнул он, как только достиг нас. «Рад, что поймал тебя.» Аннабет покраснела, как всегда, когда Люк был рядом. «Просто хотел пожелать удачи», — сказал мне Люк. «И я подумал… хм, может быть, вы могли бы использовать это.» Он протянул мне кроссовки, которые выглядели вполне нормально. Но когда я дотронулся до них, я почувствовал, как холод пронзил мое тело. Это было там только на долю секунды, поэтому я подумал, что это просто ветер. Люк сказал: " Майя!» Белые птичьи крылья вырвались из пяток, так сильно поразив меня, что я их уронил. Туфли хлопали по земле, пока крылья не сложились и не исчезли. «Потрясающие!» Гровер сказал. Люк улыбнулся. «Они хорошо послужили мне, когда я был в поисках. Подарок от папы. Конечно, я не пользуюсь ими в эти дни…» Выражение лица Люка стало печальным. Я не был уверен, что сказать. Я знал, что квест Люка оказался плохим, и все это вызывало у меня неприятное чувство. Но Люк был очень полезным во время моего пребывания в лагере, и я был благодарен за это. «Хм, спасибо.» Я сказал. «Послушай, Перси», Люк выглядел неуютно. «На тебя возлагаются большие надежды. Так что просто… убей несколько монстров для меня, хорошо?» Мы пожали друг другу руки. Люк похлопал Гровера по голове между рогами, затем обнял Аннабет, которая выглядела так, словно она потеряла сознание. После того, как Люк ушел, я сказал ей. «Вы гипервентилируете.» «Я не.» «Как скажешь, Мудрая Девочка». Она покраснела еще больше. Потом разочарованно вздохнула, топнула ногой, скрестила руки и отвернулась от меня. Я только посмеивался над ее глупыми выходками. Я поднял туфли и у меня было другое плохое предчувствие, но это было не так, как другие, это было больше осознания. «Я не смогу использовать их, не так ли?» Я спросил, глядя на Хирон. Он покачал головой. «Люк имел в виду хорошо, Перси. Но взлет в воздух… это не будет мудрым для тебя». Я разочарованно кивнул, но потом у меня появилась идея. «Он Гровер. Вы хотите волшебный предмет?» Его глаза загорелись. «Мне?» Довольно скоро мы привязали ботинки к его поддельным ногам, и у нас был первый в мире летучий козлик, готовый к взлету. " Майя!» Он крикнул. Он хорошо встал с земли, но затем упал на бок, поэтому его рюкзак протащил сквозь траву. Крылатые туфли продолжали подниматься и опускаться, как крошечные бронкосы. Аннабет и я смеялись. «Практикуйся», — крикнул ему Хирон. «Тебе просто нужна практика!» «Ааааа!» Гровер полетел вбок вниз по склону, как одержимая газонокосилка вниз к долине. Аннабет и я сжимали наши желудки, и в уголках наших глаз от смеха текли слезы. Затем Гровер вернулся на холм, все еще тянущийся за туфлями. " Майя!» Я крикнул. К сожалению для Гровера, когда я сказал, что туфли подняли его с ног на голову, поэтому они уронили Гровера на его голову. Он встал, яростно покраснев со мной, и Аннабет все еще хихикала. Он подошел ко мне, и мы все повернулись к Хирону, который выглядел очень удивленным. «Желаю вам удачи», — сказал нам Хирон. «Я только хотел бы научить тебя больше». «Все в порядке. Я просто желаю…» Я остановил себя, потому что собирался походить на ребенка. Я хотел, чтобы мой папа дал мне крутой магический предмет, чтобы помочь в квесте, как летающие туфли Люка или невидимая шапка Аннабет. Затем Хирон выглядел так, будто только что вспомнил. «Боги! О чем я думаю?» Он сказал. «Я не могу отпустить тебя без этого». Он вытащил ручку из кармана и протянул мне. Это была обычная шариковая ручка с бронзовым стержнем и черной съемной крышкой. Я недоверчиво уставился на него. Гровер и Аннабет копируют мое выражение. «Это подарок твоего отца», — объяснил Хирон. «Я хранил это годами, не зная, что ты был тем, кого я ждал. Но пророчество мне теперь ясно. Ты один. Плюс, не было бы вредно иметь скрытое оружие. Это может повредить монстрам., но не для тебя. " Я вспомнил экскурсию в Метрополитен-музей искусств, когда испарил учителя моей демонической математики. Хирон бросил мне ручку, которая превратилась в меч. Может ли это быть? Я снял крышку, и ручка стала длиннее и тяжелее в моей руке. Через полсекунды я держал мерцающий бронзовый меч с листовым обоюдоострым лезвием с небольшим трезубцем, выгравированным в основании, рукояткой в ​​кожаной обертке и плоской рукоятью, заклепанной золотыми гвоздиками и выгравированным именем. Это. Меч был идеально сбалансирован в моей руке. Челюсти Аннабет и Гровера ослабли. «Его имя-» « " Анаклузмос», — отрезал я Хирона, читая гравюру. «Riptide». Я смотрел на это, восхищаясь качеством исполнения. Тот, кто выковал меч, должен был быть отличным кузнецом. «Теперь подведем итоги». Хирон сказал мне. Я надел колпачок на кончик меча, и тотчас же он снова превратился в ручку. Я немного нервно сунул руку в карман, потеряв много ручек во время своего пребывания в Янси, поэтому я немного нервничал из-за его потери. «Вы не можете.» Хирон сказал. «Не могу что?» «Потеряй ручку», сказал он. «Это зачаровано. Оно всегда будет появляться в вашем кармане. Попробуйте». Я был осторожен, но бросил ручку как можно дальше вниз по склону и смотрел, как она исчезает в траве. «Это может занять несколько минут», — сказал мне Хирон. «Теперь проверь свои карманы». Конечно же, ручка была там. «Круто…» начала Аннабет. «Меч», продолжил Гровер. «-Когда-либо.» Я закончил. Я положил Riptide обратно в свой карман. Хотя я был рад, что мой папа подарил мне подарок, я все еще раздражался, что только теперь, когда он нуждался во мне, он обратил на меня внимание, и, кроме того, у меня уже был другой меч. Мы попрощались с Хироном и пошли к дереву Талии. Как раз перед тем, как мы прошли мимо, я положил руку перед Аннабет и Гровером, останавливая их. Я повернулся, чтобы посмотреть им в лицо. «Эй, ребята, » сказал я. «Мы проходим мимо этого дерева, и квест является официальным. Наша жизнь находится под угрозой, и мы являемся целью для монстров повсюду. Итак, вы готовы?» Они посмотрели друг на друга, посмотрели на меня и улыбнулись. «Давай сделаем это.» Я обернулся и обхватил их руками. Затем мы вместе вышли за пределы лагеря и попали в опасный мир, где скрывалось непредвиденное. Затем мы спустились вниз по склону к белому фургону с Аргусом позади нас, звенящим в ключах от машины. Я в последний раз повернулся к сосне. Хирон был теперь в форме лошади, высоко держа свой лук в приветствии. Просто ваш типичный летний лагерь, отправленный вашим типичным кентавром.