Только мёртвые видят ушедших

— Какого чёрта? — прохрипел Союз, хватаясь за голову. Как только Российская Империя вытащил его душу из тела, все недуги исчезли. Конечно, он чувствовал приглушённую боль, но это было уже не так невыносимо как пару минут назад.       Коммунист стоял твёрдо на ногах, хотя всё же его немного шатало из стороны в сторону. Он поднял взгляд и испепеляюще глянул на отца. А РИ так и не перестал улыбаться… — Добро пожаловать в наш мир. — Российская Империя раскинул руки по сторонам, словно зазывая Союза в объятия. СССР нахмурился. Он выпрямился и злобно оглядел отца. — Ты и правда думаешь, что после всего этого я обниму тебя?       РИ, улыбаясь, посмотрел на сына сверху-вниз, прищуриваясь. — Конечно, нет. — он опустил руки и сложил их за спиной. — Просто мне в последнее время так скучно.       Союз мысленно плюнул на него и развернулся, уставившись на своего сына, который сейчас бился в истерике.       Да, ему было не сладко в данный момент…       Это даже не передать словами. Россия вновь страдал, а всё из-за Союза. СССР частично винил в этом всём себя. Если бы он позаботился о своём здоровье, не был таким упёртым и прилёг отдохнуть, то этого бы не случилось.       Ему было горько и больно смотреть на страдания России. А если вспомнить, сколько мучался его сын до этого, пока у СССР отшибло память… Он удивлялся выдержке России. Тот так долго терпел, что-то пытался делать, хоть, казалось, уже давно потерял надежду.       Союз присел на корточки и положил руку на плечо России, поглаживая того. Россия вздрогнул, когда СССР коснулся его, переставая плакать. Подняв голову, парень обернулся, но никого не увидел, хоть и ощущал чьё-то присутствие.       СССР старался не смотреть на своё тело, что не говорило о Третьем Рейхе. Тот угарал до потери пульса. — Союз, видел бы ты своё лицо. — Рейх скорчил рожу и снова залился смехом. — Впервые вижу тебя таким испуганным. А Россия…       Союз молниеносно развернулся и схватил Третьего за горло, вставая. Рейх немного повис над землёй. Всё же СССР был намного выше нациста, поэтому у немца сейчас не было шансов. Третий вцепился в руку коммуниста, пытаясь отцепить её от себя, но всё было тщетно. — Слушай, Рейх. Если мы сдохли, это не значит, что я не смогу вновь накостылять тебе, псина нацистская. — Союз посмотрел на нациста исподлобья, прожигая взглядом. Третий Рейх похлопал по руке, словно говоря коммунисту успокоиться.       Немец нервно усмехнулся. — Я всё понял. Только опусти меня. — в этот момент ладонь Союза разжалась, и Третий упал на пол навзничь. СССР цыкнул и развернулся. «Вот повезло же мне. С этими придурками я во второй раз помру», — подумал Союз, потирая ладонью лоб.       Он глубоко вздохнул. Придётся с ними как-то уживаться… ***       Прошло уже достаточно много времени, а у СССР так и не получалось нормально разговаривать с ними. Либо он орал на них, либо они на него, но чаще всего это делал коммунист… — Твою мать, вы собираетесь выносить мне мозги всегда? — в очередной раз заворчал Союз, вздыхая. Вот что ему не жилось в обычном мире. Что он тут забыл с этими придурками?       Третий Рейх и Российская Империя переглянулись, подумав. Потом они синхронно развернулись в сторону коммуниста, лыбясь. — Конечно.       СССР опустил голову. Что и требовалось ожидать… Он развернулся и побрёл в дом России. Союз должен помогать своему сыну, по крайней мере следить за ним, а то после его смерти Россия совсем поплохел.       Тот перестал появляться на собраниях, начал пить и плакать. А если Россия выходил на улицу, то обязательно с кем-нибудь сталкивался. С Украиной у него вообще дела обстояли плохо. Россия в принципе перестал со всеми общаться, даже с Америкой, который некоторое время не давал ему сойти с ума.       Зайдя в дом России, СССР осмотрелся. Тут не убирались уже очень давно. Повсюду тихо, словно ни души. Даже ни единого шороха не слышно.       Вся мебель покрыта метровым слоем пыли; в комнате витает аура смерти и ненависти. Тишина давит на уши. Многие вещи раскиданы и валяются на полу. Казалось, что это место забросили, и здесь больше никто не живёт.       Окна максимально зашторены, двери закрыты на ключ, света нигде нет — только одна маленькая потухшая свеча стояла в центре стола, привлекая своё внимание.       Союз прошёл дальше, заходя в так предполагаемую комнату России. Кровать не заправлена, одеяло лежит на полу. Полка, которая висит над постелью, казалось, вот-вот упадёт.       Дверь в комнату скрипела, ещё больше наводя ужасающей амтосферы.       Письменный стол России вообще требовал отдельного внимания. Не только потому что там было грязнее, чем где бы то ни было, но и потому что на нём развалился сын Союза.       Россия, уложив свою голову на руку, крепко спал. В другой его руке находилась бутылка алкоголя, которую он почти выпил. Да и вообще вся его комната была закидана пустыми бутылками.       А вид у России был не самый лучший… Одет в испачканную майку, которую уже давно надо постирать. На теле видно множество фиолетовых синяков, обе руки перебинтованы. И бинты, походу, лет сто никто не менял…       СССР был ошарашен. Всё стало настолько плохо после его ухода?       Союз подошла поближе к сыну и хотел положить руку ему на плечо, но вдруг кто-то постучал в дверь, крича: — Эй, Россия? — минута молчания. В дверь ещё постучали, но в этот раз стук был громче и отчётливей, отчего Россия проснулся, сонно глядя перед собой. — Россия, это Беларусь. Открой, пожалуйста, дверь. Мы беспокоимся за тебя. Я тебе поесть принесла.       Россия промычал, уткнувшись в свою ладонь. Он невольно поднялся с места и дополз до входной двери.       Честно, Россия не хотел никого видеть, но так как Беларусь каждый день долбиться к нему домой, он уже начал думать, что в следующий раз она не просто уйдёт, а выломает ему дверь. Снова постучали.       Коммунист направился вслед за своим сыном, как бы присматривая за ним.       Россия упёрся рукой в стену, перенося вес на другую ногу и немного расслабляясь. Он повернул верхний ключ — раздался щелчок. Потом Россия покрутил нижний, а после открылась дверь.       В дом проник яркий солнечный свет, отчего парень зажмурился. Он очень долгое время сидел в темноте, не выходя никуда и питаясь тем, что попадётся.       Сначала лицо России было немного пофигистичным и грустным, а после того как открылась дверь, оно преобразилось. Парень вскинул брови кверху, широко раскрыв глаза. Он не верил своим глазам.       Рядом с Беларусью стоял ещё один человек… — Украина?