Между прошлым и будущим

Магическая Британия. Июль 1979 года.       Летний особняк благородного дома Розье поражал своей изысканной красотой. Ему было далеко до классической и мрачной красоты Лестрейндж-холла, он не восхищал так, как поместье Блэков. Однако в нем все же имелось очарование. Я не мог этого не признать, хотя в архитектуре не смыслил совсем ничего. Но все же дом моего товарища мне пришелся по вкусу и по душе.       Я стоял в окружении школьных друзей в тени раскидистого дерева. Сад по случаю торжества был украшен многочисленными цветами, в воздухе парили элементы декора, шампанское лилось рекой. Что еще нужно для счастья?       — Регулус, я вынуждена отлучиться, — тихо произнесла очаровательная мисс Яксли, спутница и невеста, теперь уже официальная, Блэка. Я стиснул ножку бокала, глядя на то, как Яксли вьется вокруг Регулуса, больше всего на свете мечтая испробовать на нем какое-нибудь пакостное проклятье, которому меня научил Долохов. Однако сейчас не время и не место. Все же не хочется портить свадьбу Эвана такой глупостью. Вместо того чтобы кинуться на Блэка с палочкой наперевес, я отпил из бокала, глядя вслед Яксли. Кажется, ей слишком сильно затянули корсет. И как она носит это орудие пытки?       — Если б взглядом можно было убивать, то Блэк бы уже лежал трупиком, — негромко хмыкнул Рабастан Лестрейндж, подойдя ко мне.       Если я по случаю торжества был облачен в бежевый костюм и белую рубашку, то Рабастан, как и всегда, отдал предпочтение черному. И расшитый золотом черный сюртук и в тон ему брюки очень шли Рабастану. Его волнистые волосы были зализаны на бок, а глаза его горели озорством. Он уже предвкушал веселье. Я его радости не разделял. Перспектива видеть бледную рожу Блэка мне не очень-то нравилась.       — Всему свое время, — сказал я зачем-то, даже не зная, что скоро мои слова исполнятся.       — Что ты в ней нашел? — спросил Рабастан с живым интересом в голосе.       — В ком? — прикинулся идиотом я.       — В Яксли, разумеется, — цокнул языком Лестрейндж. — Не в Блэке же.       Я скривился. У Рабастана было своеобразное чувство юмора, что мне не очень-то нравилось. Но человеком он был не таким плохим, каким желал казаться.        — Я не знаю, я просто ее люблю, — ответил я, отпивая алкоголь из бокала.       Рабастана, видимо, мой ответ не устроил, но он почему-то не стал допытываться. Вместо этого проклятый Лестрейндж нашел взглядом хорошенькую Алекто Кэрроу и, хищно облизав губы, направился к ней. Да еще с таким видом, словно собирался крепость штурмовать.       Я знал, что сэр Сильвий Лестрейндж вместе с женой нашли ему очаровательную невесту француженку, вот только Рабастан то ли из-за характера, то ли из-за упрямства даже смотреть на нее не желал. Вместе этого он доводил до белого каления отца, мать, старшего брата и Беллатрикс. Рабастан влипал в передряги, устраивал дуэли, потасовки и всячески испытывал судьбу. Ему, кажется, нравилось ощущение опасности, когда кровь кипит и голову сносит, нравилось испытывать судьбу. Рудольфус неизменно плевался ядом и полоскал мозги брату. Сэр Сильвий урезал сыну содержание, леди Лукреция сходила с ума. Но Рабастану все было нипочем.       Церемония бракосочетания была назначена на одиннадцать. К этому моменту я допил первый бокал шампанского, и из-за того, что утром и ограничился одной лишь вафлей на завтрак и из-за жары, легкое опьянение настигло меня раньше. Конечно, я и раньше пил алкоголь, но нечасто. Опыта в этом нехитром деле у меня было мало.       Голова кружилась, ноги подкашивались, все казалось таким интересным и забавным. Я начал участвовать в беседах с однокурсниками, даже пару раз пошутил так, что Эстель Яксли рассмеялась, отчего мое настроение улучшилось в сотни раз. Но даже в таком состоянии мозги у меня работали, и я не болтал лишнего. От отца я узнал одну любопытную информацию, точнее, подслушал, буду уж честным хотя бы в этом вопросе. Она могла пригодиться Темному Лорду. Его появления на торжестве я ждал почти с детским нетерпением. Наверное, примерно так же ребенок дошкольного возраста ждет рождественского подарка под елью.       Всю церемонию я ерзал на скамье, вытягивал шею, пытаясь увидеть знакомую фигуру, облаченную в черные одежды. Только один волшебник на постоянной основе носил черное, только ему позволялось это без осуждения. Однако Темный Лорд все не появлялся.       Беллатрикс и Рудольфус Лестрейнджи присутствовали на торжестве. Они входили в свиту Повелителя, как и Сильвий Лестрейндж и Антонин Долохов. Сэр Лестрейндж тоже присутствовал на церемонии, а вот Долохова все не было.       Должно быть, он сопровождал Повелителя, где бы он ни был.       — Басти, — тихо позвал я Лестрейнджа, подумав, что ему явно известно больше, чем мне. — Не знаешь, где Долохов? — спросил я, когда Лестрейндж соизволил прервать разговор с Алекто Кэрроу. (При этом он закатил глаза, за что мне захотелось его проклясть).       — А тебе зачем? — вопросом на вопрос ответил Лестрейндж, внимательно глядя на меня. — Неужели соскучился?       Я поджал губы. Вариант с проклятьем мне нравился все больше и больше.       — Скоро отбор, я должен подготовиться, — произнес я уверенно, глядя Рабастану в глаза. Когда врешь, нужно смотреть в глаза, так больше вероятность обмануть человека.       — Не знаю, — пожал плечами Рабастан. — Он передо мной не отчитывается.       Но Руди обмолвился, что у Долохова особое задание.       Я мысленно порадовался, что мне удалось хоть что-то узнать от Лестрейнджа. Особое задание, скорее всего, убийство очередного политического соперника, которого против Повелителя выставил Дамблдор. Была у директора Хогвартса одна чудесная черта — жертвовать людьми, которых он даже за людей не считал. Они были для него пешками. Дамблдор убеждал бедняг, что они ценны, что их мнение важно, что они совершают благое дело. И несчастные пешки очертя голову бросались в пламя противостояния, чтобы быть убитыми Пожирателями Смерти или Повелителем (мало кто удостаивался такой чести, к слову).       Я не понимал «героев», которые шли на смерть ради благой цели. Как по мне, самая серая и скучная жизнь намного лучше героической смерти. Люди пропадали без вести каждый день. Война шла полным ходом, но министерство все еще не вводило в стране военное положение. Зачем? Ничего же не происходит.       После того, как работник министерства скрепил брачный союз, и Эдит Дёррек стала Эдит Розье, празднество перенеслось в сад особняка Розье. Я поспешил поздравить товарища со знаменательным днем, втайне завидуя тому, как он смотрит на свою юную жену. Эван любил Эдит, об этом знали все на курсе. Он, не склонный к напрасному риску, однажды даже ввязался в дуэль с тремя гриффиндорцами. Разумеется, его покалечили, но честь Эдит была очищена. Один из представителей львиного факультета имел неосторожность писать Эдит всякие непристойности.       Эван попал в Больничное крыло, где мисс Дёррек навещала его каждый день. Розье стал героем факультета, трех отморозков-львов наказала наша компания. Первый неудачно покатился по лестнице — не заметил исчезающую ступеньку, с кем не бывает. Второй получил мячом по голове во время игры в квиддич — Рабастан не рассчитал силу удара и думал, что бедняга его поймает. А третий чем-то отравился и с позором обделался прямо в коридоре, не успел добежать до уборной.       — Поздравляю, — улыбнулся я, глядя на довольного до неприличия Эвана, который блаженно улыбался и выглядел нездоровым. Впрочем, я, наверное, выгляжу так же, когда смотрю на Яксли.       — Ты будешь крестным моего первенца, — заявил сходу Эван Розье, а заметив мое удивленное лицо, расхохотался как безумный. Он тряхнул светлыми кудрями так, что одна прядь упала ему на лоб, покрытий испариной. Эдит тут же поспешила поправить прическу мужа.       — Только не называй его Барти, — усмехнулся я. — Не наказывай его этим именем.       — Постараюсь, — ответил Розье.       Время пролетело быстро. Я пил, разговаривал с товарищами, танцевал с очаровательными волшебницами и наслаждался праздником. Я даже пару раз станцевал с Беллатрикс Лестрейндж и тупо пялился на ее красивое лицо. Беллатрикс улыбалась мне, шутила, рассказывала последние новости и вела себя как обычная леди.       Она была королевой этого вечера. Даже невеста не выслушала столько комплиментов, как она. Когда я пялился на нее, стоя в тени дерева, и думал о том, как же повезло Рудольфусу, Рабастан, проходивший мимо меня в компании Алекто Кэрроу, мимоходом заметил:       — Подбери слюни. В действительности она не так прекрасна, как кажется.       Я отмахнулся от него и устремился в сад, окутанный ночной темнотой. Беллатрикс была красива, как мерцающая в небе звезда, красива и недоступна. Эстель Яксли — смешна, весела и активна. Она была более простой, но от этого не переставала быть недосягаемой. Идя в темноте, я настолько погрузился в свои мысли, что не сразу заметил парочку, которая отделилась от торжества и решила уединиться. Я, заметив их, спрятался в тени дерева, и пригляделся. Регулус Блэк завлекал в темноту сада Эстель Яксли, которая доверчиво шла за ним.       — Рег, а куда мы поедем в свадебное путешествие? — капризно вопрошала девушка.       — Куда пожелаешь, — сказал молодой человек. — Хоть на край света.       — Я бы хотела этого, — хмельным голосом сказала Яксли, когда парочка остановилась.       Луна выглянула из-за облака, осветив влюбленных. В том, что они влюблены в друг друга, сомнений не было. Я ощущал болезненную ревность и сожаление. Но у меня даже в мыслях не было разлучить их, сделать какую-то подлость, которая могла бы причинить Яксли вред. Я ее любил. А за свою жизнь я любил не так уж много людей, тем более женщин.       — Ты смогла бы ради меня отказаться от всего, от всех? — негромко спросил Регулус, проникновенно глядя в глаза Яксли.       — Да, — не задумываясь ответила девушка. — Да и еще раз да. Я не могу представить своей жизни без тебя.       — Я тоже, — тихо ответил Блэк и, наклонившись к миниатюрной Эстель, поцеловал ее. Нежно и трепетно.       Я ощутил рвотный позыв. Я никогда не почувствую вкуса ее нежных губ, я никогда не смогу коснуться ее черных, словно воронье крыло, волос, не загляну в ее светло-карие, как у орлицы, глаза. Все это достанется Блэку. Ну и пусть. Совет им да любовь.       Не желая видеть и мешать парочке, я продолжил прогулку по саду. В голове мелькали воспоминания о прошедшем годе. Я отлично сдал выпускные экзамены, меня объявили лучшим выпускником за последние двадцать лет. Но ощущал ли я радость от этого? Едва ли.       Нет, конечно радость была. Я был рад, что смог это сделать, что добился желаемого, однако на следующее утро после выпускного ощущал лишь пустоту в груди. Словно у меня отняли смысл жизни. Да, я знал, что школа — лишь ступень перед великим будущим, но мне было как-то тоскливо расставаться с ней.       Ко всему прочему я получил поздравление только от матери. Мама прислала открытку и подарок — ежедневник в кожаном переплете. От отца я не получил даже сухого «молодец». Он снова сделал вид, что меня не существует, и это ввергало в уныние.       Особенно на фоне того, что даже Темный Лорд вспомнил обо мне. Он прислал открытку: «Тебя ждет великое будущее. Победителя видно на старте. Поставь цель и сделай ее своей путеводной звездой, верно служи ей и тогда тебе обеспечен успех. В».       Я бережно хранил эту открытку среди своих вещей и вечерами перечитывал ее, представляя, что ее мне подписал отец. Помимо этой открытки, Темный Лорд прислал мне серебряные запонки в виде змеек. Собственно, на свадьбу друга я их и надел.       — Решил проветрить голову? — Когда я остановился у небольшого декоративного прудика, ко мне кто-то подошел. Обернувшись, я в лунном свете увидел Темного Лорда, облаченного в неизменные черные одежды.       С нашей последней встречи зимой он, кажется, похудел еще больше, по крайней мере, черты его красивого лица заострились.       — Повелитель, доброй вам ночи. — Я поклонился, как того требовали приличия. — Праздник слишком шумный. Голова разболелась.       Темный Лорд встал рядом со мной, у самой кромки воды.       — Всегда боялся воды, — негромко заметил он, усмехнувшись. — В детстве меня однажды толкнули в озеро, и я едва не утонул. Меня спасло чудо, как говорили окружающие. И только я знаю, что это была магия.       Я жадно внимал его словам, желая получше узнать своего Господина, желая быть к нему поближе.       — Наверное, вы уже тогда были талантливым волшебником, — с тенью восхищения и зависти промолвил я, глядя на его царственный профиль. Ветерок трепал его темные, уже пронизанные сединой волосы, и я невольно задался вопросом, сколько же ему лет. Должно быть, он ровесник моего отца.       — Одного таланта мало, — сказал Повелитель вдумчиво. — Как думаешь, что еще нужно для величия? — спросил он внезапно, обратив на меня взор багряных глаз.       Я невольно задрожал. Я восхищался этим человеком. Человеком ли? Темный Лорд, определенно, нечто большее. Больше всего мне нравились такие беседы с ним, когда он что-то спрашивал, узнавал мое мнение, отвечал на мои вопросы. В такие моменты я чувствовал себя очень важным. Можно было представить, что мы отец и сын…       От последней мысли я вздрогнул. Я сам не понял, как стал примерять на Повелителя роль отца. А вдруг он прочитал мои мысли? Я смутился и мои щеки тронул румянец.       — Ум, — невнятно ответил я на поставленный вопрос.       — Сколько у вас на курсе было отличников? — задал Повелитель очередной вопрос.       — Около двадцати.       — Как думаешь, сколько из них хоть чего-то достигнут в этой жизни? Большинство получит должность в лучшем случае в министерстве и будет перекладывать бумажки, считая себя успешными, — пренебрежительно заметил Темный Лорд. В голосе его ясно прозвучало презрение. — Еще какие качества нужны для величия?       — Хитрость, — промолвил я.       — О, мне этот ответ уже больше нравится. Как правило хитрость идет плечом к плечу с умом и умением подстраиваться под людей, угадывать их настроения, стремления и желания, — объяснил Повелитель.       — Амбициозность. — Осмелев, я стал говорить четче.       — Амбициозность часто путают с целеустремленностью, — сказал Темный Лорд. — Многие имеют амбиции, желают достичь чего-то, только вот для этого нужна целеустремленность. Без нее амбиции — всего лишь глупые желания.       Я кивнул в знак согласия. Да, Повелитель, как всегда, выделил суть.       — Назови мне еще одно качество великих людей, Барти, — потребовал Темный Лорд.       Я задумался, пытаясь выделить самые важные человеческие качества для величия.       — Терпение, — сказал я, вспомнив слова Рудольфуса: «Наш девиз не слабоумие и отвага, а терпение и хитрость».       — Отчасти ты прав, — кивнул Повелитель, глядя на меня пристальным взглядом. — Но я имел в виду беспощадность. Беспощадность к друзьям, врагам и, самое главное, к себе.       Я жадно внимал его словам, понимая, что в Темном Лорде цветут все эти качества буйным цветом. Да, он велик, но великими не рождаются, великими становятся. Величие — это не статус, не черта, это характер, закаленный и во льду, и в пламени.       — Повелитель, а кем вы хотели стать в детстве? — рискнул спросить я, собрав волю в кулак для столь дерзкого вопроса. Я весь сжался, жалея о заданном вопросе. Однако Темный Лорд внезапно усмехнулся.       — Не поверишь, — странно веселым голосом начал говорить он. — Преподавателем защиты от темных искусств.       Я поперхнулся воздухом, с неверием уставившись на предводителя Пожирателей Смерти, видимо, все изумление тут же отразилось у меня на лице.       — Как видишь — не получилось, — со смешком заметил Повелитель.       Да уж, не получилось. Поверить не могу, что Темный Лорд много лет назад мечтал быть преподавателем в Хогвартсе.       — Видишь ли, я очень люблю Хогвартс, я много лет считал его своим домом, — рассказал Повелитель, но тем не менее от шока меня это не спасло. — А кем мечтаешь быть ты, Барти? — вопросил внезапно он.       Я замешкался, но потом все же нашел в себе силы ответить:       — Я хочу служить вам, Повелитель. Помочь вам в вашей священной борьбе с грязнокровками и предателями крови, — слишком пылко для своего характера заявил я. И слишком смело. Чего-чего, а храбрости мне всегда недоставало.       — Твое стремление похвально, Барти. Но служить можно по-разному: кто-то шпионит в министерстве и плетет интриги, кто-то варит зелья и лечит, кто-то изучает субстанции и ведет тайные разработки в угоду организации, а кто-то играет роль воина…       Под пристальным взглядом Темного Лорда я сделал шаг в его сторону, чтобы сократить расстояние между нами и, глядя ему в глаза, сказал:       — Я хочу сражаться за вас, Повелитель. Быть вашим щитом и мечом.       Темный Лорд кивнул своим мыслям.       — Вот ты и определился с дальнейшим направлением развития. Полагаю, Антонин слепит из тебя бойца. Как у тебя с Непростительными? — спросил Темный Лорд.       — Я овладел Круциатусом и Империусом, мой лорд, — с гордостью отчитался я. Да, задача была сложной, но я справился. Как хорошо, что мне удалось раздобыть незарегистрированную волшебную палочку и мышей, на которых я тренировался.       — Ты тренировался на мышах, — очевидно, прочитав мои мысли, заявил Повелитель. — Нужно попробовать на грязнокровке.       Я напрягся, но смог подавить страх. Впереди было отборочное испытание, которое должно было состояться в полнолуние. А затем, если я пройду отбор, посвящение. Надеюсь, я буду удостоен чести облачиться в одеяние Пожирателя Смерти и получу маску с ликом смерти из рук Повелителя. Я сам выбрал эту дорогу, я давно уже не ребенок. Страх — это всего лишь чувство, не более.       — Как вам будет угодно, милорд, — ответил я. От волнения к меня зачесалась голова, и я провел ладонью по русым волосам, как делал в минуты напряжения.       — Вижу, мой подарок пришелся тебе по вкусу, Барти, — усмехнулся Темный Лорд, увидев мои запонки, блестевшие в свете луны.       — Да, спасибо, — сказал я смущенно.       — Я бы очень хотел подарить их своему сыну, — вдруг произнес негромко Повелитель, и я в очередной раз за вечер потерял дар речи. — Однако отцом мне быть не суждено. Рад, что тебе они понравились.       Я бестолково на него смотрел. Неужели у Темного Лорда могла быть семья? Или есть? Я о ней ничего не слышал. В голове множились вопросы, но почему-то мне показалось, что он сожалеет, что у него нет наследника. Кажется, он был лучшим отцом, чем мой.