***
Через пару дней Луи решил немного погулять, поэтому набрал номер Лью и договорился с ним о встрече. Уже через полчаса Томмо сидел в кафе, потягивая молочный коктейль через трубочку и ожидая Ричардсона. Он прибыл через несколько минут, немного запыхавшись. — Я уже думал, что ты не придёшь. — Прости, пожалуйста. Оливер немного задержал меня, но теперь я здесь и… Куда ты хочешь пойти? — Не знаю, я хотел немного развеяться. Мы можем походить по торговому центру. — Хорошо, но я надеюсь, что на этот раз Гарри знает, что ты со мной, потому что мне не нужны проблемы. — Да, я написал ему, всё в порядке. Омеги немного посидели в кафе, рассказывая друг другу о их жизни и сплетничая. Ричардсон поддержал Луи, когда тот рассказал про реакцию Энн и Джоанны на новость о беременности. Чтобы немного разрядить обстановку, Лью сказал: — Слушай, помнишь Найла? Он недавно позвал Лиама на свидание. — Вау! Правда? — удивился Томлинсон. — Это здорово. Лиам согласился? — Конечно он согласился, куда бы он делся? Вскоре парни решили сходить по магазинам, чтобы немного повеселиться и, может быть, найти для себя что-то новенькое. Учитывая, что Луи скоро станет шариком, это было бы весьма полезным. Они с Ричардсоном неплохо провели время, но Томмо не смог найти ничего интересного, поэтому заметно расстроился. Раньше он мог покупать ту одежду, которая ему нравится и не ограничивать себя ни в чём, а сейчас… всё просто стало немного сложнее. Спустя почти полтора или два часа омеги проголодались и заглянули в милое кафе, дабы перекусить. — Может быть, ты займёшь столик? Что тебе взять? — Да, хорошо. Можно сандвич с тунцом, салат «Цезарь» и чай. — Конечно. Иди, Лу, я принесу. Луи занял столик у окна, достав телефон и написав Гарри: «Мы с Лью были в магазине, но я ничего для себя не нашёл. Сейчас мы в кафе, скоро по домам. Не волнуйся. Люблю тебя». Ответ пришёл мгновенно: «Я думал о том, чтобы приготовить что-то на обед, но не знаю, что конкретно. Как ты себя чувствуешь? Я мог бы приготовить пиццу с томатами и колбасой. тебя же не будет тошнить от этого?». Немного задумавшись, Томмо напечатал: «Я бы хотел попробовать. Приготовим её вместе? Мне очень нравится готовить пиццу». И ответ снова пришёл почти мгновенно: «Как скажешь, детка. Могу заехать за тобой, когда вы с Лью нагуляетесь. Люблю. хх». Луи улыбнулся, прочитав sms. Напротив него кто-то сел и Томлинсон оторвал взгляд от экрана смартфона, немного пугаясь при виде Зейна. — Ну, привет, Томлинсон. — Что тебе нужно? — нахмурившись, спросил младший. — Хотел поговорить. Отойдём? — Я никуда с тобой не пойду. — Да ладно тебе, не упрямься. Мы просто кое-что обсудим, Луи. Омега нахмурился, но решил пойти с ним, не совсем понимая, о чём пойдёт речь. Малик повёл его в туалет, и Луи напрягся, ощущая себя немного странно. Когда парни оказались в уборной, Зейн закрыл за ними дверь и, грубо схватив Томмо за руку, притянул к себе, целуя в губы и прижимая к себе. Томлинсон опешил, страх накрыл его невероятной волной, словно цунами. Попытавшись оттолкнуть старшего, он испуганно попятился назад, но Зейн не отступал, вскоре прижав его спиной к стене, как и его запястья. Луи почувствовал, как сердце отбивает тревожный ритм, когда колено парня оказалось между его ног. — Сладкая тварь, — в самое ухо зашептал Малик. — Грязный, да, Луи? Ты грязный. — Отпусти меня, — всхлипнув, попросил Томмо, — пожалуйста. Ты не хочешь этого делать… — Ох, нет, ошибаешься. Будь умницей, веди себя тише, иначе я вышкребу твоего мальца из твоей грёбанной утробы. Понял, тварь?! Луи едва устоял на ногах от страха. Он быстро закивал головой, всхлипывая и зажмуривая глаза. Зейн поцеловал его за ухом, перехватывая запястья и удерживая их над головой младшего. Томлинсон вновь попытался вырваться, но пакистанец крепче сжал его руки, прижимая к стене. Свободной рукой Малик забрался под кофту Томмо, массируя сосок. — Пожалуйста, не делай этого. Остановись… — Замолчи! — прошипел старший, быстро поворачивая Луи к себе спиной и нагибая над раковиной. — Чем тише ты будешь, тем быстрее это закончится. — Нет! Отвали! — выпалил Томлинсон. Малик в ярости дёрнул его на себя и повалил на пол, несколько раз со всей силы пиная его в живот. Младший омега заплакал от адской боли, стараясь прикрыться, но как минимум пять раз у пакистанца получилось попасть в цель. Боль распространилась внизу его живота, и Луи закричал. Зейн выскочил из туалета. Через пару секунд прибежал Лью, шокированный увиденным. — Боже, Луи! Чёрт… у тебя кровь, чёрт… — Нет… нет! Пожалуйста, только не это! — Чёрт… тише, тише, я вызову скорую… Блять! — садясь рядом с ним на корточки, в панике проговорил Ричардсон. — Чёрт, Луи, пожалуйста, тише, малыш… — Зейн… он… мой малыш… Боже, нет! Только не это! — захлёбываясь в слезах, прокричал Томлинсон. — Скажи, что всё будет хорошо! Пожалуйста, скажи, что всё будет хорошо! Лью заплакал в трубку, когда послышался голос диспетчера, объясняя ситуацию и умоляя приехать как можно скорее. Одновременно с этим он старался успокоить Луи, у которого началась самая настоящая истерика. Через пару минут Томмо, казалось бы, стал успокаиваться, когда Ричардсон в ужасе осознал, что тот отключается. — Хей! Хей! Луи, Луи, посмотри на меня… — голос Льюиса в голове младшего становился более неразборчивым, а секундами позже вовсе замолк.***
Противный писк пробудил Томлинсона, но открыть глаза оказалось чем-то невероятно сложным. Крики, ругань, маты и всхлипы — вот, что смог разобрать Луи, когда в голове всё постепенно стало устаканиваться. Тупая боль на задворках мозга дала о себе знать, и омега невольно шевельнулся, приоткрывая глаза, когда вдруг ощутил боль внизу живота. Простонав, он приложил руку к больному месту и… слёзы навернулись на его глазах. В его животике… никого. Там пусто. Его живот плоский, мягкий и… пустой! — Лу! — Гарри подлетел к больничной койке, стараясь взять истинного за руку. — Луи, прости, прости меня я… Томлинсон убрал свою руку подальше, стараясь сдержать слёзы и всю боль, что рвётся наружу. Стайлс прикусил губу, он так взвинчен. Он приехал в больницу сразу, как Лью позвонил ему пять часов назад. Альфа ещё не успел «остыть», он безумно волновался за Луи всё это время. — Луи… — тихо проговорил кудрявый. — Уйди. — прохрипел Луи. — Уйди, пожалуйста… — Малыш, прошу, поговори со мной. — с болью в голосе попросил Гарри. — Умоляю, детка, я так волновался за тебя… — За меня?! — срываясь на истерику, выпалил Томмо, посмотрев на парня. — Ты волновался за меня?! Ты должен ненавидеть меня! Я потерял нашего ребёнка! Я — ничтожный омега, который теперь вряд ли сможет родить тебе сына или дочь! Почему ты волнуешься за меня, Стайлс?! За меня — за парня лёгкого поведения или что там ещё про меня говорят?! Что я нагулял ребёнка? Да, ты знаешь, он от Оливера! Или нет, от Пейна, хотя я не уверен, я спал с тысячей парней за эти полтора месяца! Почему ты вообще выбрал меня?! Старший ошарашенно посмотрел на омегу, который, кажется, вот-вот сорвёт голосовые связки. В горле Гарри встал ком, который никак не хотел исчезать, а глаза защипало от слёз. Он знает, что всё это — ложь, он не верит всему этому. Луи просто очень зол сейчас, Стайлс понимает это, но легче всё равно не становится. Он даже не пытается скрыть перед возлюбленным свою «слабость». — Луи… я… Их прервала медсестра, которая зашла в палату и уже меньше, чем через минуту Гарри оказался за дверью, а Луи отправился в царство Морфея под действием успокоительного. Стайлс закрыл лицо руками, не зная, что должен сделать, чтобы всё исправить. Чёрт, ничего уже не сделаешь. Лечащий врач Томлинсона ясно дал понять, что с вероятностью 99,9% Луи теперь будет бесплодным, и это медленно убивает альфу изнутри. — Эй? — тихо позвал его кто-то из-за спины. Кудрявый вытер слёзы и повернулся к Лиаму Ричардсону, который выглядел не лучше, чем сам Гарри. От него немного пахло потом, а блондинистые волосы прилипли ко лбу. Омега перекатился с ноги на ногу, смотря на него заплаканными глазами и явно пытаясь сдержать новую волну слёз. — Мне очень жаль, Хазза. — сказав это, Лиам вытер слезу, которая покатилась по щеке. — Вы с Луи не заслуживали этого. Это несправедливо. — Да… несправедливо. Ричардсон преодолел расстояние между ними и крепко обнял альфу, позволяя тому выпустить эмоции наружу.