Кицунэ и Оками

— Глупый лис. Очень глупый. — Старый волк укоризненно покачал головой. — Так бездарно попасться в охотничьи силки… Не смей! — Он оскалился и не позволил волчонку подойти к клетке, в которой метался и скулил маленький лисенок, — Мы защищаем людей. И от этих хитрых бестий в частности. Оками — древнее племя волков-оборотней. Веками они оберегали людей от всевозможной нечисти, только и ждущей своего часа, чтобы заставить человека ступить с истинного пути, выпустив наружу все свои темные пороки. И одним из самых непримиримых врагов Оками были Кицунэ — лисы-демоны. — Оставь его. Надеюсь, он не посрамит свое племя, и у него хватит умения и хитрости выбраться самому. Весь оставшийся день и почти всю ночь юный волчонок не находил себе места — беспомощность маленького лисенка, его черные перепуганные глаза, из которых выплескивалась через край немая просьба о помощи, не покидали мысли молодого Оками ни на миг. И, наконец, решившись под утро, он, невзирая на запрет деда, отправился к охотничьему капкану. И как оказалось, вовремя — высокий грузный мужчина уже вытаскивал из клетки за хвост свою добычу. Не раздумывая ни секунды, молодой волк прыгнул на охотника, сбивая его с ног, заставив выпустить из рук лисенка, который сразу же опрометью бросился в глубь леса. Оскалившись напоследок, Оками припустился за Кицунэ, в два прыжка нагоняя его. Они бежали рядом, не останавливаясь, пока не выскочили на опушку. Только там, остановившись и отдышавшись, волк позволил себе рассмотреть спасенного демона получше. Лис, в свою очередь, тоже довольно-таки нахально рассматривал своего спасителя. Потом, приблизившись почти вплотную, потерся носом о морду волка в знак благодарности, и не спеша удалился обратно в чащу, навсегда оставляя в памяти Оками свой запах. И только перед глазами на миг полыхнули рыжим пламенем девять лисьих хвостов.

***

За прошедшие годы Илья уже полностью привык к жизни среди людей. Мало того, ему она нравилась. Нравились люди, с которыми его сводила судьба, и которых он тщательно, как и положено Оками, оберегал, нравился простой и бесхитростный быт людей. А еще ему нравился футбол — гонять мяч по полю, забываясь в пылу азарта, волчьим чутьем улавливая схожие эмоции таких же одержимых игрой, пацанов. Постепенно, футбол стал просто неотъемлемой частью жизни молодого Оками, позволяя еще теснее влиться в человеческий образ жизни, больше и отчетливее понимать, чем живут люди, что для них имеет значение больше всего и, что им угрожает сильнее всего, когда они поддаются соблазнам, разжигаемыми демонами. Илья стал одним из них и почти был счастлив, но… Знакомый до боли в легких, запах снова отчетливо и сильно резанул по рецепторам Кутепова. Кицунэ! — Его Кицунэ, тот самый, которого он когда-то буквально вырвал из рук охотника. Илья резко обернулся. Перед ним стоял молодой парнишка, чуть ниже его ростом и внимательно разглядывал его. — Привет, — Парень лучезарно улыбнулся и протянул руку, — Роман. — Илья. — Оками пожал протянутую ладонь и еще раз жадно втянул носом подзабытый запах. Да, это был именно он, и хитрый прищур темных глаз только подтверждал это. «Я нашел тебя, волк.» — насмешливый голос зазвучал в сознании, и снова на какое-то мгновение девятихвостое пламя ослепило его. — Вижу, вы уже познакомились, — Подошедший тренер по-отечески похлопал ребят по плечам, — Ну, принимайте новичка в команду. Роман Зобнин, прошу любить и жаловать. Рома довольно быстро влился в большую футбольную семью Академии, став практически всеобщим любимчиком. Что, в принципе, было вполне заслужено — играл он просто волшебно, божественно финтил, обводя порой двух, а то и трех игроков, да и в общении был потрясающе легок. Но Илья, помня наставления деда, продолжал относиться к новому приятелю настороженно, стараясь надолго не упускать его из виду. Ему хорошо было известно, что Кицунэ нигде не появляется без причины, а причина у лисов-демонов всегда одна — забрать чью-то душу, совратить, соблазнить, а потом уничтожить. Он внимательно следил за Ромой, стараясь понять, на кого лис открыл охоту, но четкого ответа так и не находил. Зобнин общался со всеми одинаково, не выделяя никого, не стремился приблизиться к кому-либо ближе, чем на расстояние вытянутой руки, разве что к самому Илье. Каким бы мрачным и неприступным не выглядел Кутепов, Рома всегда старался находиться по близости, отвечая на все его колкости своей обезоруживающей солнечной улыбкой. Постоянно пытался вытащить его из брони недоверия и настороженности, придумывая новые и новые поводы, чтобы побыть с ним наедине… одним словом, всеми силами старался подружиться. И, кажется, медленно, но верно ему это удавалось. Уже через полгода любой в Академии мог бы поклясться, что эти двое друзья не-разлей-вода. Илья уже почти поверил, что Рома не собирается охотиться на людские души, но червячок сомнения время от времени поднимал голову, заставляя беспокоится, внося нежелательную неразбериху в его мысли. С одной стороны ему нравился Зобнин, нравилось проводить с ним время — Рома, как никто другой, умел находить занятия, которые были по сердцу им обоим, с ним было легко и весело и, в то же время, он никогда не докучал Илье, четко определяя моменты, когда тот хотел побыть один, исчезая, словно по волшебству, и появляясь тогда, когда был нужен. А с другой — Кутепов твердо знал, что натуру Кицунэ ничем не исправить, и он снова возник в его жизни не просто так. — Ром, мы друзья? — В конечном счете Илья не выдерживает и задает волнующий его вопрос. — Конечно, — Рома снова лучезарно улыбается, — Только не повторяй мне старые прописные истины, что волки не дружат с лисами. — Сломаем систему? — Кутепов тоже невольно начинает улыбаться. — Ты сломал ее тогда, когда решил помочь мне, — Рома подходит ближе, почти вплотную, — Я должен вернуть долг. Теперь Рома серьезен, что бывает очень редко. Он чуть наклоняется вперед и проводит носом по щеке Ильи, почти так же, как когда-то давно это сделал юный лис в знак благодарности за свое спасение. Кутепова ведет от этого простого жеста, пьянит запах, исходящий от Ромы, и он, в каком-то необъяснимом порыве, обнимает Зобнина, судорожно прижимая его к себе, и целует.