Кицунэ и Оками

Рома опирается задницей на подоконник и буквально сверлит Илью взглядом. — Никогда бы не подумал, что волк захочет поиметь меня в самом прямом смысле. — Губы Ромы кривятся в подобие усмешки. — Знаешь, а это даже интересно. Он медленно подходит к Илье со спины, обнимает, скрещивая руки у него на животе, и шумно втягивает носом воздух. — Я знал, что не мог ошибиться… Рома бормочет сам себе, глуша свой голос между плечом и шеей Кутепова, но Илья все равно улавливает сказанное. — Что?.. Он разворачивается и оказывается в плотном кольце Роминых рук. Взгляд у Зобнина ошалелый и слегка удивленный. Он снова ведет носом вдоль щеки Ильи с силой вдыхая в себя воздух. — Я помню этот запах с детства… помню и люблю… даже странно, что так пахнет именно волк… Илья млеет от близости Ромы. Весь его решительный настрой на «поговорить» летит к чертям со скоростью, в разы превышающую звуковую. Ромины недоласки напрочь лишают всякой возможности мыслить трезво. Илья подается вперед, подставляясь, открывая Роме больше пространства для действий, и тот не заставляет себя просить дважды — тянется к губам, целует сразу глубоко и чувственно. — Ты не пожалеешь, — Рома шепчет прямо в губы, — У меня есть довольно-таки четкие указания, что я должен сделать… Последняя фраза бьет разрядом прямо в мозг, подобно неожиданно обрушившемуся ледяному потоку, отрезвляет, заставляет прийти в себя. Илья резко отстраняет Зобнина от себя, держа его на расстоянии вытянутых рук, смотрит внимательно в его глаза, словно силясь что-то там прочесть. — И как часто ты получаешь такие указания? — Бывает, — Рома мягко обхватывает запястья Илья, снова прижимаясь к нему всем телом, обнимает, скрещивая их руки у него за спиной, — Это моя натура, тебе ли не знать. Илья, конечно же, знает, но это знание совсем не помогает ему отогнать от себя всепоглощающую ревность, к которой в равной степени примешиваются злость и ненависть к человеку, посмевшему распоряжаться Ромой, как красивой игрушкой, используя в своих корыстных и грязных желаниях. — Но ты… — Он снова ведет носом по щеке Ильи, — Впервые я хочу сам… ты притягиваешь меня, волк… Его голос гипнотизирует, заставляет подчиняться. Илья практически не успевает опомниться, как оказывается лежащим на кровати под Ромой. Зобнин целует везде, ласкает всем своим телом, и это сводит с ума, лишает способности думать, оставляя лишь одно желание — чтобы Рома не прекращал его касаться. Илья плавится под его руками, каждое прикосновение вызывает сладкую дрожь, прожигающую его кожу, кажется, насквозь, но и этого безумно мало — хочется еще и еще больше. Илья выгибается, не сумев сдержать стон, когда Рома берет его в рот, почти сразу до конца. Он подается вперед, желая оказаться в этом жарком, влажном плену еще глубже, и Рома принимает его, заглатывает по полной. Он отсасывает Илье с таким желанием и рвением, как будто мечтал об этом всю свою жизнь и, наконец-то, получил свой приз. Его длинные пальцы, уже вовсю хозяйничают между ног Кутепова, щекочут, потирают, слегка проникая внутрь, и Илья, позабыв всякий стыд, сам насаживается на них. — Ты будешь чувствовать только наслаждение и ничего больше… обещаю… Рома вытаскивает пальцы и нависает над Ильей, пожирая его глазами. Илья готов на все и уже практически ничего не соображает, когда его взгляд натыкается на тонкую золотую цепочку, поблескивающую на Роминой шее. Этот мерцающий блеск заставляет его вмиг скинуть наваждение, решение приходит в голову мгновенно. — Нет лис, сегодня все будет по-моему! Он перекатывается, оказываясь сверху, подминает Рому под себя и, не давая тому опомниться, целует, подавляя слабые попытки сопротивления. Через какое-то время Рома сдается окончательно, полностью отдаваясь во власть Ильи и только просит: — Пожалуйста, не так резко… я… никогда… у меня… — Я понял. Илья сбавляет обороты, уже не напирает так сильно и Рома расслабляется под ним полностью, принимает его ласки, постанывая, уже сам подставляясь под горячие ладони и влажные, жадные губы. — Мой… мой лисенок… — Илья словно в бреду нашептывает между поцелуями, стараясь отвлечь Рому от неминуемой боли вторжения, — Люблю тебя… безумно… не отдам… Ромино тело под ним горячее и податливое. Илья собирает ладонями струящийся пот, увлажняя себя, входит сразу до конца одним плавным, долгим движением и замирает, пытаясь отдышаться. Но не успевает толком перевести дух, как Рома уже нетерпеливо поддает бедрами. — Ну же… продолжай… Кутепову очень хочется оставаться нежным, но ощущение дрожащего под ним тела, и то, как Рома тесно и жарко сжимает его там, внизу… все это не оставляет ни малейшего шанса, и он срывается. Волчья натура требует взять сразу, присвоить, пометить, и Илья выпускает ее наружу, заставляя Рому уступить, подчинится… и Рома принимает его. Принимает все, что дает ему Илья, отдается с таким же желанием, как совсем недавно сам ласкал его. После, оба лежат на спине, в полной тишине, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. — Прости, если был груб, — Илья чуть сжимает Ромины пальцы, — Твой первый раз… — Второй. — Что?.. — Илья поворачивает голову и натыкается на сверкающие золотые искорки, пляшущие в хитрых темных глазах. — Ты все-таки нашел меня, волк. Рома нависает над ним, и Илья замечает, как тонкая золотая цепь на его шее лопается, блестящей змейкой сползает по ключице на подушку и исчезает совсем, словно ее и не было никогда. — Ты вспомнил, — Шепчет Илья, прижимая к себе своего лиса, целуя его глубоко, влажно, словно ставя свою печать. — По-другому и быть не могло. Рома улыбается и льнет к нему. Забытый пожар лисьих хвостов снова вспыхивает у Ильи в голове, обещая им обоим бесконечное, вечное счастье. *** — Ты слышал легенду о Кицунэ и Оками? Красивая девушка с хитрым прищуром смотрит на молодого парнишку, пристроившегося рядом с ней на небольшом покрывале, расстеленным под вековым дубом. — Расскажи. — Когда-то один молодой волк спас из охотничьего капкана маленького лисенка. Лисенок вырос и решил найти волка, чтобы вернуть ему долг жизни, но, найдя, влюбился в него так, что когда его волку грозила опасность, он не раздумывая отдал свою жизнь во власть человека, только лишь бы волку больше ничего не угрожало. На этом все могло и закончится, но, оказалось, что волк тоже полюбил лиса всей душой и все-таки, вопреки всему, как-то сумел вернуть ему свободу. Поговаривают, что в обмен на Кицунэ, волк пообещал охотнику вечную жизнь… — Бабкины сказки. — Парень лишь отмахнулся от девушки. Она только пожала плечами и продолжила: — Еще говорят, что если кому-то посчастливится увидеть волка и лиса вместе, то значит, этому человеку всю жизнь будет сопутствовать удача, здоровье и любовь, но горе тому, кто встретит одинокого охотника — тогда проклятье одиночества будет преследовать его до самой смерти, потому что именно такую вечную жизнь, полную тоски и одиночества, даровал ему Оками. — Ндаа, вот с кем бы я действительно не хотел бы встретиться, — Улыбнулся парень и потянулся обнять свою девушку. — Смотри! — Девушка дернулась из рук, показывая пальцем на отдаленный холм. На самой середине стоял огромный красивый волк и внимательно смотрел в их сторону. Из-за спины волка заинтересованно выглядывал не менее прекрасный лис. Это длилось всего мгновение, а потом, словно молния сверкнула вспышка зеленых пронзительных глаз, тут же стертая огненным пожаром лисьих хвостов… наваждение исчезло так же неожиданно и быстро, как и появилось. — Ты видел это???? — Девушка радостно повернулась к своему спутнику. — Тссс, тише… — Он прижал ее к себе, целуя, — Счастье любит тишину.