***
Раннее утро сменил день, а ясное небесное полотно заволокло серыми тучами. Лес перестал казаться таким приветливым, как несколько дней назад. Голые ветки деревьев, мрачно возвышаясь, тянулись вверх, словно своими на вид постаревшими ветками пытались достать до темнеющей стальной выси. Точно позабыли все свои песни, тоскливо молчали редкие птицы. Оливколапа болтала без умолку. Обо всём: о погоде, о предстоящем собрании, об охоте. Иволголапу её голос расслаблял, но сама она на все вопросы отвечала односложно, как будто и не была увлечена беседой. Оливколапа не обижалась, и создавалось впечатление, что они с Волколапом уже привыкли к её безучастности в разговорах между ними тремя. На самом деле молчаливая кошка просто наслаждалась моментом, голосами друзей и царствием мрачной осени вокруг. — Ой, — остановилась Оливколапа, — пока мы не далеко от лагеря ушли, давайте позовём ещё и Бурелапую с Колючелапом? — Обоих? Они же ненавидят друг друга! — воскликнул Волколап. — Ну, знаешь… мне кажется, они бы неплохо смотрелись вместе. Иволголапа тихо засмеялась, прикрыв губы хвостом. — Иволголапа, а для тебя могу своего братца позвать. — кошка насмешливо уставилась на подругу, которая тут же перестала смеяться и нахмурилась, чуть вздыбив загривок в знак возмущения. — Извини. Оливколапа, явно чувствуя себя неловко после неудачной шутки, поспешила убежать в лагерь, всё ещё прижимая ушки в виноватом жесте. Брат с сестрой проводили её долгим взглядом. — Мне она очень нравится, — шепотом смущённо сказал Волколап сестре, думая, что она об этом не знает. — Да, я знаю. Я тоже её люблю. Повисло неловкое молчание. До Волколапа если и не сразу дошел истинный смысл слов, то сейчас постепенно в его голове всё прояснялось. Кот не знал, что ответить, и, не оборачиваясь в сторону сестры, неловко поскрёб когтями землю. — Почему?.. — его голос хрипотой прорезал тяжелое молчанье. — Это так… — оруженосец судорожно пытался подобрать слова. — Как? — зашипела на своего брата Иволголапа. — Неправильно? Странно? Так это я и сама знаю! — она на несколько секунд замолчала, глубоко вздохнула, со свистом втягивая в себя воздух. Шерсть на её загривке начала опускаться, взгляд, помутнённый странной порывистой агрессией, вновь прояснился. Когда кошка вновь открыла рот, её голос зазвенел сталью всё более сереющего неба. — Я люблю тебя. Ты самый лучший брат на свете, но… В этот раз я хочу бороться за своё счастье. Прошу, не вставай у меня на пути.***
Поднялся ветер, но небесная гладь внезапно прояснилась, показала своё ночное облачение во всей его звёздной красе. Луна приветливо освещала погруженные во мрак остров, реку и великое древо, с неживой своей ответственностью и любовью будто бы наблюдающее за собравшимися котами. Иволголапа поёжилась от накатывающегося на неё волнения, и спешно перевела взгляд на на представителей всех племён. Пускай ученице и было уже около девяти лун, она ещё ни разу не присутствовала на племенных советах. Здесь были и Беличья Звезда — легендарный грозовой предводитель, и Искристая Комета — миловидная, совсем не представляющая внешне какой-либо угрозы глава племени ветра, и мрачный бурый теневой предводитель, про которого Иволголапа никогда ещё не слышала. Взгляд невольно мазнул по месту, где сидели соплеменники-оруженосцы. После того злосчастного разговора ученица так и не поговорила с братом. Тот тогда промолчал, опустил голову вниз, что-то обдумывая, и потом поднялся, выпрямился весь, и принялся изображать, что этого тяжелого диалога никогда не было. Вот только разговор уже больше не клеился, окончательно строя между братом и сестрой непреодолимо высокую стену. Оливколапа о ссоре явно догадалась, но, поймав тогда уставшие и опустошенные взгляды друзей, запнулась на половине вопроса. Больше эту тему никто не поднимал. Изящная серо-белая подруга сейчас сидела рядом с Волколапом, и сердце Иволголапы от этого вновь сжалось, жгучей болью отдаваясь в груди. Кошка поморщилась и отвела от их спин заслезившийся от бессилия взгляд: Оливколапе всё равно нравился её брат, а не она. — Привет! — весело воскликнули где-то над ухом. Иволголапая тут же испуганно дёрнулась в сторону, едва не задев какого-то белоснежного кота. — Оу. Извини, не хотел тебя напугать. — Всё нормально. Я просто задумалась и не заметила, как ты ко мне подошел. — кошка осмотрела незнакомого кота: рыжая, почти однотонная, лишь с небольшими едва заметными огненными пятнышками шерсть, горящие желтым янтарём глаза, белое пятнышко на морде и этого же цвета носочек на правой лапе. — Ты, наверное, ошибся? — Мм? Почему ты пришла к такому выводу? — он лукаво улыбнулся, — Да, мы не знакомы, но именно это я и хотел исправить. — Так исправляй, чудак. — Иволголапа не смогла сдержать лёгкую ответную улыбку, повела усами немного неуверенно. Новый знакомый ей явно начинал симпатизировать. — Это я чудак?! — кот наигранно надулся, старательно изображая смертельную обиду. — Я — Тростниковолап — лучший оруженосец племени Ветра и, может, будущий предводитель. Мне уже тринадцать лун, того и гляди скоро воителем стану. Эти фразы были произнесены с лёгкой шутливостью, потому Иволголапа тихонько засмеялась в усы. — А ты кто, маленькая? Трёхлунный котёнок? — Что?! — кошка справедливо возмутилась и злобно зыркнула на Тростниковолапа. — Ну, ты просто такая худая, что тебя можно перепутать с зимней мышью. — он шутил, но увидев стремительно мрачнеющий взгляд собеседницы, виновато потупился. — Извини. Неудачно, да? — Очень, — ученица, быстро успокоившись, взяла себя в лапы. Чувство досады и обиды всё ещё рекой разливалось где-то внутри. «Если бы я больше ела, то могла бы уже быть ростом с Тростниковолапа». Именно в тот день Иволголапа поняла, насколько она слаба