Одинокой Иволги песнь

       Постепенно любая боль проходит, уходит на задний план, покидает сознание, оставляя выжженный, пахнущий пеплом след в душе. Раны на сердце покрываются корочкой, сначала тонкой, но после более уверенной, почти непробиваемой. В конечном итоге, правда, остаётся рубец, ноющий морозными вечерами, подпевающий завыванию леденящей вьюги и всё же нещадно горящий притупленной временем тоской.        Иволголапа с трудом раскрыла тяжелые веки зевнула и потянулась, случайно задевая длинным хвостом лежащего на соседней моховой подстилке Волколапа. Тот, немного поворочившись, не просыпаясь, ещё громче засопел. Его сестра закатила глаза и тихонечко почему-то засмеялась, стараясь никого не разбудить.        Ей стало легче, даже лучше, чем было до смерти Грушеветви. Она снова вернулась к своим обязанностям, обучалась с неистовой прежде прилежностью, старалась меньше кривиться, заходя в мёрзлую воду. Даже игнорировала косые взгляды соплеменников, в частности — Макового Цветка — наставнице всё ещё было мало. Все старания Иволголапы казались ей мелочью. «Ты можешь большее, » — твердила она. Ученица в ответ неловко кивала и старательно игнорировала дальнейший разговор.        Иволголапа улыбнулась: ей внезапно стало очень легко на душе. В палатке были все речные оруженосцы, некоторые из которых её за что-то презирали, но именно сейчас ей хотелось поговорить с ними по душам, познакомиться и, может быть, поладить в конце-концов. И в то же время её терзало желание отбросить эти нелепые утренние мысли.        Ближе к самому центру, неподалёку от своего мышинноголового брата, спала Оливколапа. Во сне её серебристо-белый хвост дергался, создавалось впечатление, что ей снится кошмар.        Иволголапа уже не впервые наблюдала нечто подобное, но будить кошку было страшно неловко, и она продолжала наблюдать за Оливколапой издалека, борясь с подступающим желанием разбудить. Резко дыхание спящей участилось, серые бока отсчитывали вдохи уже не так спокойно, а после и вовсе совсем заходили ходуном.        Иволголапа вскочила на лапы и побежала к подруге, приняв решение разбудить ту.        Нервно выбивающий из земли пыль хвост остановился, и Оливколапа в страхе раскрыла изумрудные глаза, расфокусировано посмотрев на опешившую черную ученицу в одном лисином хвосте от неё. Иволголапа пожалела, что встала в такую рань. — О, Иволголапа, это ты, — мурлыкнула ученица, — чего не спишь? — Я… мне не спится, — она неловко переминалась с лапы и лапу и задала вопрос, смелости которого сама же и удивилась, — тебе снился кошмар? — Да. Ничего страшного, правда. Не переживай. — Странно, что до этого мы мало общались, — Иволголапа робко улыбнулась, переводя разговор с нежелательной для собеседницы темы, — я очень хотела бы подружиться с тобой.        Оливколапа потянулась, прогоняя остатки сна, и поднялась на затёкшие лапы: — Я с радостью подружусь с тобой. Мы могли бы прогуляться до реки, развеяться с утра, — предложила она, но, помянув о неприязни собеседницы к воде, добавила, — если ты не против, конечно.        Иволголапа не ожидала, что её предложение дружбы будет так хорошо принято. Подруга по-доброму на неё посмотрела и сама предложила прогулку. Значит, наверное, эта дружба действительно нужна не только Иволголапе. Сдержав излишне радостные порывы, она неумело отшутилась. — С тобой хоть на край света.        Оливколапа засмеялась.

***

       Лес встречал их не по осенне тёплой погодой. Солнце вновь победило в схватке с тучами и теперь освещало всё вокруг, рисовало на мокрой паутине причудливые блестящие узоры, даже давало тепло, немного пригревая двух кошек. Ветер шелестел самыми крепкими, почти не заметными, но громкими в утренней тишине листьями. Почти неслышно скрипели сосны, о чём-то перешёптываясь. Землю мягким ковром покрывал толстый слой зелёного, местами белого, влажного от росы мха.        Ученицы шли в приятном молчании, наслаждаясь красотой природы и расслабляющей атмосферой леса. Иволголапа мельком, чуть повернув голову, рассматривала подругу. Признаться, серебристо-белая кошка интересовала её куда больше окружающей их красоты. Длинный пышный серый хвост с белоснежной кисточкой, заострённые ушки с милыми белыми кончиками, сильные лапы, одна из которых так же выделялась снежной расцветкой, светящиеся изумрудами добродушные глаза — она казалась примером сказочного очарования не только по характеру, но и по своей притягательной внешности.        Оливколапа, внезапно перестав рассматривать утренние пейзажи, посмотрела на Иволголапу. Проследив скользящий взгляд явно смущенной ученицы, она спросила: — Ты чего? — Да так. Ты знаешь, у тебя очень красивые изумрудные глаза. Они напоминают мне о весне, мягкой свежей траве и сочных молодых листьях. — она смущённо отвернулась, не понимая, почему говорит эти слова. — Спасибо, — смутившись произнесла Оливколапа, — знаешь, ты очень милая. Не понимаю. почему некоторые так тебя не любят. — Спасибо. О, а вот и река!        Впервые Иволголапа была так рада воде.

***

       Когда они вернулись в лагерь, Волколап тут же побежал к ним на встречу. Он выглядел взволновано, его янтарные глаза светились странными эмоциями, распознать которые Иволголапа не смогла. Утренние патрули уже ушли и, она подумала, что, наверное, её искала Маковый Цветок, не предупреждённая о прогулке двух учениц. — Что, мне влетит? — поинтересовалась ученица, не дав брату даже рта раскрыть. — Я же всё равно не обязана идти в каждый утренний патруль. — Нет, Маковый Цветок сегодня сходила к целителю и теперь весь день сидит в палатке Зыбкой Звезды, — проговорил Волколап, — оказалось, твоя наставница уже вторую луну ждёт котят. — Что? — глупо спросила Иволголапа. — Это же прекрасно! В племени будут новые котята, — улыбнулась Оливколапа. — И новый глашатай. — шепотом, словно рассказывал какой-то секрет, проговорил Волколап. — Что? — снова переспросила черная ученица. — Ого. Значит, она не хочет совмещать работу глашатой и заботу о котятах? — казалось, серая кошечка спросила это только для того, чтобы поддержать разговор. — Да. — Волколап внезапно смутился от такого живого интереса со стороны Оливколапы. Он опустил взгляд на свои тёмно-серые лапы.        Иволглапа это заметила и нахмурилась — острый коготь внезапной ревности кольнул изнутри, где-то в области грудной клетки. Она едва заметно мотнула головой, прогоняя необоснованное чувство и попыталась завершить мгновенно ставший неприятным разговор, начав новый: — Раз уж у меня сегодня, видимо. не будет ни тренировок, ни патрулей, может, мы с тобой тоже сходим погулять, Волколап? — Извини, — он виновато потупился, — сегодня я с Ёжезубом буду изучать некоторые новые боевые приёмы. Я как раз его ждал, когда вы пришли. — Жалко, я бы с вами с радостью сходила. — поникла Оливколапа. — пока моя наставница болеет, делать всё равно нечего. Но она идёт на поправку! Может, уговорим как-нибудь наших наставников провести общий урок? — она замурлыкала, смотря то на Иволголапу, то на её брата. На последнего ученица смотрела куда дольше и пристальнее. — Было бы здорово! — воскликнул Волколап. — Да, просто замечательно, — с меньшим энтузиазмом проговорила Иволголапа, немного поникнув.        Оливколапа, судя по всему, поняла это по своему и поспешила уйти, припоминая какие-то дела с Овсолапом. Волколап всю дорогу смотрел ей вслед и отвернулся лишь в тот момент, когда серебристая кошечка скрылась в зарослях кустарника палатки оруженосцев. — Здорово, что вы подружились, — он снова выглядел смущённым, что совсем не понравилось его сестре, — она очень милая. Иволголапа сдержала несколько никому определённому не предназначавшихся ругательств.

***

       Маковый Цветок ушла с должности глашатой, но явно не собиралась отказываться от наставничества, из-за чего они с Зыбкой Звездой, отцом будущих котят сильно поругались. Кот всеми правдами и неправдами пытался затащить Маковый Цветок в детскую, даже нашел Иволголапе нового наставника - Мягкокрылку. Но подруга предводителя была ему подстать, попросту игнорируя его приказы, иногда при этом огрызаясь.        Пока они разбирались, у кого длиннее когти и острее язык, Иволголапа нашла новую почву для страданий. Количество тренировок у неё внезапно сократилось, ведь как бы её наставница ни пыталась исполнять обязанности, с округлившимся животом это было сделать куда труднее.        Так появилось много свободного времени, которое Иволголапа тратила на самокопание и попытку разобраться в сложившейся ситуации. Волколап и Оливколапа явно тянулись друг к другу, и поэтому ученицу терзала ревность. Самое интересное, что она даже не могла понять, кого и к кому конкретно ревнует.