Привет, Дорогой дневник

18 октября 2019 года

      Октябрь уже перевалил за середину, когда осень, наконец, вступила в свои права. Холодные дожди как будто смыли краски золота и багрянца, оставив лишь серую основу холста в оправе окна. Серое, низкое небо, серые деревья печально качают мокрыми ветками, серые дома. У природы осталась только одна краска, и она использует все ее оттенки, чтобы рисовать конец осени.       Теперь без зонтика и теплого вязаного шарфа так просто не выйдешь на улицу. Осенний дождь, то стучит изморосью по лужам, усиливаясь порывами ветра, то собирает дождевую пыль, на время будто прекращаясь, начинает вновь.       Я люблю дождь осенью. Хоть и прогулки теперь не долги, как в ясные дни теплого бабьего лета, зато можно побродить по мокрым дорожкам осеннего парка. В такие дождливые дни есть возможность побыть наедине с мыслями вместе с задумчивой природой. Хочется немножко погрустить и набраться терпения, ведь скоро дождь закончится и его сменит снег, такой долгожданный и радостный.       В лесу и в парках уже давно не поют птицы, а только слышен шум дождя, да хруст мокрых ветвей. Деревья почти все сбросили листья. Кое-где остался одинокий листок, который вот-вот сорвет ветром. Воздух влажный от дождя и не спеша идешь домой, чтобы окончательно не промокнуть. Оглянешься в сторону задумчивого леса, и поймешь — уже совсем скоро наступит белая, снежная зима.       Вечер теперь наступает совсем рано. Хочется сидеть у окна с большой кружкой горячего какао, смотреть, как сгущаются сумерки, и слушать мерный шум холодного осеннего дождя.       А по утрам, как будто и не было дождя. Выглянуло солнце. Стало ясно и светло, правда, лучи октябрьского солнца уже совсем не греют. Лужи высохли или затянулись коркой льда. Приятно ступать по промерзшей за ночь земле. Шаги гулко отдаются, словно идешь по деревянной мостовой. В такое утро хорошо оказаться в прозрачном, освещенном солнцем, притихшем после проливных дождей лесу. Можно собирать последние, уцелевшие от морозов грибы, искать по обочинам красные брызги брусники или тяжелые, уже налившиеся терпкой гроздью алой калины.       Каждый мой шаг отдавался тяжестью снизу моего круглого живота. Противная вода хлюпала в моих стареньких сапожках. Порванная куртка совсем не грела. В моём положении нежелательно гулять в такую погоду, но я хочу «проветриться». Мысли в голове путались в липкую вермишель, не давая подумать о чем-либо хорошем. В голове лишь мысли о нём… моём альфе.       Прошло уже три месяца после его гибели, а я никак не могу забыть его прелестный голос. Я до сих пор помню, как он крепко обнимал меня по вечерам. Как он долго смотрел в мои глаза и широко улыбался. Как он стоял на пороге с огромным букетом красных роз, и смущённо поздравлял меня с беременностью. Я помню его тёплые ладони на моих щеках, когда он вытирал мои слёзы. Я очень хочу его вернуть, но не могу. Говорят, если любишь — отпусти. А я люблю! Очень его люблю, а отпустить не могу. Я уверен, что он смотрит на меня и улыбается своей тёплой улыбкой, желая мне и Ааро самой лучшей жизни.       Сразу же на второй неделе моей беременности Финн предложил имя нашему будущему малышу. Он предложил назвать его Ааро. Имя мне не понравилось и я желал, чтобы нашего мальчишку звали Отто. Мне всегда нравилось это имя и я бы очень хотел приходить в детский сад, и говорить: «Здравствуйте, Мисс Смит. Я за своим сыном Отто». Но судьба решила по-другому. На третьей неделе появления малыша в моём животике Финляндии не стало.       Я не помню, как попал в больницу. Не помню, когда я вышел из дома. Я не помню название больницы. Но я точно помню крики врачей, вой сирены скорой помощи и моё сумасшедшее сердцебиение. Врачи не смогли его спасти и я долго винил их в этой ошибке. Тогда я долго плакал и решил, что назову уже моего малыша именем, что дал ему мой Финик. До сих пор помню ту боль, когда мне сообщили о его смерти.       После похорон братья Финна — Швеция и Норвегия — стали помогать мне, за что я им очень благодарен. Раз в два дня ко мне домой приходит Норвегия и помогает в готовке, а Швеция возит меня на своей машине сдавать анализы в больницу. Я очень рад, что со мной и моим малышом всё хорошо. Ведь если бы Финляндия ушёл на несколько месяцев позже — случился бы выкидыш. А я ещё хочу увидеть моего мальчика.       Я не знаю, смог бы я предотвратить смерть моего истинного, но что не делается — делается к лучшему. Хотя о это чём я? Что может быть хуже смерти любимого человека? Я даже не знаю…       Я присел на сырую лавочку, облокотившись на спинку. Голова нещадно гудела из-за мыслей, а ноги и вовсе отказывались идти. Сил совсем не осталось и если бы не голод, я бы никуда бы и не шёл. Дождь немного успокоился и я этому был неописуемо рад. До дома топать ещё полчаса, а то и больше. В такую погоду я бы вообще никуда бы не пошёл, но жуткая страсть к клубничным мафинам меня заставила идти. Кстати, маффины я так и не купил, ибо на кондитерском производстве закончился клубничный джем и маффинов не будет до следующей недели. Плюс я ещё и зонт сломал на прошлой неделе, и из-за моей глупости, мол «Ничего, я же туда и обратно!», я ещё и промок. Что ж… вечер, который я хотел провести в уюте и комфорте, полностью провален. Теперь осталось лишь надеяться на чудо и ждать своего принца. Ах, да. Я его уже потерял, извиняюсь.       Я прикрыл глаза и расслабился под приятный для звука стук дождя. Ну и что, что промок до ниточки? Зато расслаблюсь и подумаю. Вот если хорошо напрячь мозг, то можно вспомнить мою самую первую встречу с Финном. Это был мой школьный выпускной. Тогда он пригласил меня на танец. Мы закружились в медленном танце, стараясь запомнить запахи друг друга. Я помню его отчётливый запах моей любимой ягоды — голубики. Моему удивлению не было предела. Оказалось, что мой истинный был у меня прямо перед носом и аккуратно держал меня за талию. Я был счастлив, что нашёл его. После выпускного мы расстались, но обменялись номерами телефонов. Больше я его не видел. Но спустя месяц у меня наступила течка. Из-за жуткого зуда в заднем проходе я, недолго думая, позвонил Финляндии и попросил его приехать, взяв с собою презервативы. Мы были почти не знакомы, но прекрасно провели время. А после течки мы пошли в ресторан за его счёт и узнали друг друга получше.       Спустя три года наших свиданий он сделал мне предложение. Я был очень удивлён, но сквозь слёзы вымолвил тихое «Я согласен». Неделю позже мы сыграли свадьбу и провели незабываемую брачную ночь, и, как оказалось, ещё зачали нашего ребёночка. Шанс один на миллион, что возможно забеременеть вне течки, но это случилось. Я помню ослепительную улыбку Финна, как он крепко обнял меня и зашептал томно на ушко: " Я очень рад, малыш». А неделю спустя, когда он решил поехать в больницу и разузнать об УЗИ, Финляндия попал в аварию. Я долго плакал, до сих пор не веря в происходящее, но только месяцем позже понял, что смерть неизбежна. Кто-то умирает рано, а кто-то поздно. Это лишь вопрос времени, которое я уже успел возненавидеть.       Я услышал шаги, направляющиеся в мою сторону. Кто гуляет в такую погоду? Ну, разве что я. Но я то тут, а этот кто-то неподалёку. А который час? Может это полицейские? Да нет же, сейчас всего полдесятого. А они патрулируют город с одиннадцати.       Открыв глаза и посмотрев в сторону шума, я увидел Норвегию, с зонтом в руках и большим тёплым шарфом, закрывающим его рот. Это так мило выглядит со стороны, словно очень заботливый папочка отправил своё чадо гулять, но не забыв тепло одеть. Но Норвегия живёт один. Некому его одевать, обнимать, любить и целовать. Он и не задумывался о создании семьи с каким-либо омегой. Но я уверен, что он бы стал замечательным отцом. Добрый, щедрый, милый, с великолепным чувством юмора. Чем-то похож на Финляндию.       Я делаю вид, что не замечаю его, прикрывая веки и прислушиваясь к его дальнейшим действием. Подул холодный ветер, из-за чего я вжался головой в плечи. Холодно… надо было одеваться хоть чуточку теплее. А я как всегда! Шаги остановились совсем близко от меня. Либо КН* остановился, либо ушёл. Но я то точно помню, что он шёл в мою сторону. Приоткрыв глаза, я не увидел ничего, кроме нагнетающей пустоты. И не только вокруг, а и в сердце. Он же не мог бросить меня одного? Да ещё и без зонта. Норвегия заботится обо мне! Хотя, я уже и не уверен. Но он всегда приходит ко мне домой, чтобы помочь приготовить ужин и просто побыть вместе, успокаивая меня за чашкой горячего шоколада. — Эй, беременный ты наш. Что грустишь? — от страха я чуть не подпрыгнул с лавочки.       Обернувшись, я увидел перед собой рыжего альфу с синими глазами, и с запахом спелого арбуза. Я раньше не обращал внимание на его запах, но, видимо, после смерти любимого человека моё обоняние стало улавливать другие вкусные ароматы. Запах сочного арбуза совсем не подходил к моему мандарину, но лёгкое чувство защищённости рядом с сильным альфой парило внутри меня. Чувствую себя пятиклассницей, которая влюбилась в прекрасного принца. Да вот мне уже двадцать три, и Норвегия не мой принц. Лишь друг, которого я даже как отца моих детей не воспринимаю. Вряд ли у нас что-нибудь да выйдет. — Я не грущу, чтоб ты знал. Просто решил прогуляться, — я делаю глубокий вдох, наполняя лёгкие запахом дождя, перемешанным с арбузом и лёгким, еле заметным ароматом сливы, принадлежащим Ааро. Приятно. — Да ты что, — слышу явную усмешку с его уст, — А я всего-лишь ходил в магазин, чтобы выкупить твои любимые маффины, — он показывает мне чёрные пакет. Неужели там и вправду мой любимый десерт?! Стоп… он оборзел?! — Стой. Ты хочешь сказать, что выкупил последнюю пачку? А зачем я, чёрт возьми, ходил в такую погоду без зонта в магазин?! Погулять, да?! Мог бы и предупредить! — наигранно отворачиваюсь от него, скрещивая руки на груди. Пусть почувствует вину. — Ну, ладно. Не грусти, солнце. Пошли лучше к тебе, а то простудишься, — после этих слов последовал короткий чмок в мою левую щёку.       Я открыл рот от удивления. Что он только что сделал? Мы же друзья, да? Или друзья не целуются? Да даже если в щёки! Как это понимать? Чёрт, слишком много вопросов. Я взволнован. Надеюсь Ааро спит, иначе все эмоции передадутся ему. А я этого не хочу! Пусть малыш ещё хоть немного отдохнёт, а то это чудо совсем не успокаивается, когда я пытаюсь его успокоить. Упрямый как отец.       Всю дорогу мы почти не разговаривали. Лишь обменивались взглядами, стараясь что-то сказать, но не выходило. Было немного неуютно, особенно после того разговора. И Ааро это почувствовал, уперевшись пяточкой во внутреннюю стенку матки. Неприятно, но терпеть можно. Успокоить я его всё равно не смогу, пусть тогда делает что хочет. Уже около дома рыжик попросил у меня ключ, а затем, открыв входную дверь, впустил меня в мой же дом.       В моём доме было всегда убрано, ведь я — омега, а омеги должны следить за порядком в семейном гнёздышке. Квартира была однокомнатной, поэтому когда Швеция или Норвегия оставались в моём доме им приходилось спать на диване в зале. А они не обижались. Знали о моём финансовом состоянии. Я не могу позволить что-то роскошнее этой квартиры в старом многоэтажном доме. А самое ужасное, это тонкие стены. Каждую чёртову ночь я слышу, как соседи занимаются любовью и даже не стараются быть тише. Знают же, падлы, что я папа-одиночка. Такое чувство, что специально стонут погромче, чтобы я завидовал. Жаловаться уже пробовал — не сработало. Они лишь угрожали мне в лишении моего единственного чуда, что когда мой малыш появится на свет они напишут на меня заявление, что я как будто избиваю Ааро и не даю спать соседям. Жестоко, я знаю… но что мне делать? У меня нет альфы, который бы меня защищал и ублажал в постели. Но я уже принял решение — буду растить моё чадо один. Как бы грустно это не звучало.       Норвегия разувается и проходит на мою маленькую кухню, забирая с собой пакет с вкусностями. Я снимаю с себя мокрую куртку и шапку, относя их в ванную. Стоит постирать и джинсы, которые промокли до ниточки. Сухие вещи я взял с полки в моей спальне, которые всегда лежали на видном месте. Думаю, что рыжик пока сам разберётся с чаем, а я пока приму ванну. Мне стоит отдохнуть. Закидываю в стирку мокрую одежду и сразу залезаю в ванну, только что наполненную еле тёплой водой с пеной. Полежу здесь полчасика, а потом пойду к Нору. Всё равно я не пью горячий чай, так что у него будет время остыть до моего прихода.       Я выхожу из ванной в сухой одежде и с полотенцем на голове. С кухни приятно пахло чем-то жареным. Нет, я конечно знаю, что Норвегия умеет готовить, но чтобы он приготовил за полчаса что-то! Как?! Или это такой сюрприз? Вот только к чему всё это? Сегодня вроде самый обычный день. Или может у кого-то день Рождения? Но тогда почему этот кто-то не пришёл? Боже, Эстоний, напридумывал всякого бреда и теперь пытаешься ответить на свои вопросы. Пора закругляться.       Захожу на кухню с хорошим настроением. Аарочка ещё в тёплой водичке перестал меня пинать и это несказанно радовало меня. Я вышел из раздумий и посмотрел на Скандинавского. Мои глаза округлись от шока. Стол был накрыт белоснежной скатертью, чем-то похожей на волосы Финна — такая же белая. Что-то я не припомню, чтобы у меня была такая скатерть. Принёс Нор? Возможно. На красивых тарелочках неизвестного происхождения лежали красиво свёрнутые в форму лилии. По правую сторону находились столовые приборы, а по левую — бокалы. Под столом я заметил бутылку французского вина. Или грузинского? Неважно. И то, и то вкусное. Посередине стола стояла длинная свеча, дополняя образ романтичного ужина. Сам КН был одет в белую рубашку и брюки, с красивой причёской и яркой улыбкой. — Что встал как истукан? Садись, — Норвегия отодвинул стул, приглашая меня за стол. Я принял его приглашение, — Еду готовил не я, но уверен, что этот вечер будет самым незабываемым в твоей жизни, — он достал из-под стола бутылочку того самого вина. Единственное, что я смог разглядеть на этикетке, это потёртая надпись «Cheval Blanc». А как мне известно это вино очень дорогое. Откуда оно у… ах да, точно. У Норвегии свой бизнес. Понятно откуда у него деньги на такое. — А… я это… Ммм, — даже не знаю что ему сказать, — спасибо?       Рыжик открывает штопором пробку бутылки и наливает мне немного дорогого алкоголя. А я не знаю как его пить! Выпить залпом или по чуть-чуть? Беру бокал и подношу к губам. Нор смотрит на меня, из-за чего по моему телу прошла дрожь. Шестое чувство говорит, что Норвегия что-то задумал. Я отпиваю немного напитка и тут же морщусь — горькое вино. Но приятно обжигает горло и мне это нравится. — Никогда не пил вино, да, малыш? — берёт меня за руку, — Тебе нравится?       Молчу. Мне жутко. А что, если он что-то задумал? Он мог отравить вино или даже накинуться на меня, мол «Вино дорогое, будешь оплачивать натурой». — Я люблю тебя, малыш. Очень давно, но ты был влюблён в моего младшего брата. И знаешь… его сейчас нет, и я уверен, что он бы пожелал самого лучшего для тебя, — вот этого я не ожидал от него. Ложь? Он мне врёт? Хочет поиграть с чувствами и бросить? — Норвегия, — молчу, а спустя пару секунд продолжаю, — я подумаю над твоим предложением.