🌳
Чимин приоткрывает веки, разглядывает смутные странные блики перед глазами и с подозрением косится в пустое пространство потолка, лёжа в своей комнатушке на третьем этаже и постоянно моргая. Будто это поможет снять его наваждение, затянувшееся на несколько сотен лет. Дурацкое чувство ностальгии настолько сильно засело в нём, что просыпаться каждое утро для него подобно пытке. Пак Чимин в очередной раз считает себя полностью и окончательно свихнувшимся, тяжело выдыхает прохладный воздух, будто тот оказался лишним в его легких. Он устало прикрывает веки, думая, когда же закончится эта дурацкая и скучная жизнь. Ответа, очевидно, ему не найти. Может, просто не сейчас? Сегодня ничего не меняется. Этой ночью снова снится странный сон, в котором он клянётся кому-то в любви, умирает на чьих-то руках и плачет так, что просыпается от собственных криков. Ему снятся горы и леса, где он никогда не был, но почему-то знает наизусть каждую тропинку. Ему снятся слёзы и боль, снится поле боя, кровь и запах смерти. Почти каждое утро он просыпается с этими отголосками из сна и топит их в себе поглубже, чтобы продолжать жить свою настоящую жизнь (хотя иногда признаётся, что хотел бы остаться там, во сне). Самое отвратительное, что он знает — это не просто сны, а воспоминания. И он, вопреки своему желанию, не может вспомнить ничего. Лишь терпит ужасающие отрывки, что не дают ему расслабиться и забыть о чьей-то жизни, смутной и невообразимо далёкой от него. И, несмотря на всю боль, на регулярные истерики в попытках не сойти с ума, Чимин справляется, глотая успокоительные вместо ужина. Обычно таблетки не помогают, а сам он вдруг оказывается излишне влюблён лишь в одну возможность, что действительно особенный, что с ним всё в порядке, он не свихнулся, просто нужно подождать ещё немного. Наверно, целую вечность. Он немного раскачивается на месте и приподнимается на локтях. А затем происходит некий утренний ритуал — ещё несколько минут тупить взглядом в стену. В комнате цветёт полумрак, впрочем, как и всегда здесь, занавески еле шевелятся из-за приоткрытой форточки, а бардак вокруг не желает убираться сам собой, что ещё больше создаёт угнетающую атмосферу не только вне, но и внутри Чимина. А ведь на часах лишь девять утра. С очередным порывом прохладного ветра в помещение он ощущает запах морской соли и песка, морщится. — Погода ухудшилась. Сегодня опять шторм, — недовольно бухтит он, надевая тёплые носки и наконец выходя из комнаты, чтобы пойти умыться. Внизу, у стойки рецепции суетится его мама, что-то напевая себе под нос. С улицы доносятся чьи-то громкие возгласы и перепалки соседей, их голоса ему слишком хорошо знакомы. На его лице удивление и смятение, ведь Чимин впервые видит такую активность, не только дома, а вообще, в городе в принципе. Здесь абсолютно каждый человек, каждый дом, каждое дерево пропитано спокойствием и размеренностью. Если бы у Чимина спросили, как лучше всего описать его город, он бы ответил, не раздумывая: скука и тишина. И это совсем не отрицательная оценка. Он слишком беззаветно любит это место, любит за необыкновенный пляж с чёрным блестящим песком, за отсутствие хаоса на улицах, за собственную связь с природой. Этот маленький, забытый город — слабость Пак Чимина. Хоть он местами тусклый, часто укутанный густым туманом, но всё же довольно уютный и родной. У Чимина, в отличие от его сверстников, уезжать отсюда нет совершенно никакого желания. Он не гонится за недостижимой мечтой (да и мечты этой у него нет). Кажется, все его цели, смыслы, идеалы, стремления и, в конце концов, даже собственные пределы крепко завязаны здесь железными верёвками. Чимин со своей семьёй живут в нескольких сотнях метров от побережья, из-за чего его дом вечно пахнет морской солью и мхом. Для приезжающих туристов и гостей, ни разу не бывавших в таких сельских городках, аромат дикой природы кажется немного удушающим и непривычным. За всё это время и спустя сотни знакомств с разными людьми, Чимин понял одну важную вещь: в таких местах, как это, всё ощущается по-другому. Люди кажутся добрее, воздух чище и слаще, и нет никакого притворства, лицемерия и других человеческих грехов, которых в больших городах просто завались (Чимин не был там, в книжках читал только). Здесь же люди не просто хорошие друзья или соседи, а часть большой семьи. Бывало, помечтаешь только о спелых фруктах, находясь у себя дома, через полчаса тебе притащат с другого конца улицы целую тележку. Он понял, что скрывать что-то о себе — бесполезно. Это второе важное, что усвоил Чимин в свои двадцать три года. Не то чтобы ему было что прятать, скелетов в шкафу он не держал… Но вот сам факт лжи — одна только попытка будет равнозначна сокрытию трупа в центре общественного парка на скамье. Единственным вариантом может быть только утаивание истины от самого себя, и, честно признаваясь, Чимин справляется с этим на все тысячу процентов, сам того не подозревая. Если сам ничего не понимаешь, то и другие никогда не поймут, — так всегда он думал. Чимин считает, что никогда и никому не врал. Сейчас он, заспанный и лохматый, с недоумением и неким восторгом смотрит, как отец бегает вокруг матери и старается не столкнуться с ней или тумбой у входа. Он внимательно осматривается, всё действительно блестит и даже пыльные статуэтки каких-то вымышленных созданий, которые стоят на тумбочке, сейчас выглядят как произведение искусства. И Чимин больше не обращает внимания на родителей, ведь тяга к прекрасному в нём заложена на уровне ДНК. Он подходит к большой деревянной тумбе и берёт в руки одного человечка. На ощупь — фарфор, слегка шершавый и холодный, как скалы у берега океана. Чимин медленно проводит по нарисованным узорам пальцем, чувствуя какое-то странное покалывание на затылке. Всё это кажется таким знакомым. Снова. На первый взгляд это была фигура человека, очень красивого, Чимин даже подумал, неземного, волшебного. Острые ушки и одежда, похожая на платье, длинные волосы с уже выцветшей серебряной краской, наводят его на мысль, что это эльфы. Он переводит взгляд на вторую, та была чуть ярче, а краска на волосах была не серебряной, а золотой. Эти статуэтки напоминали Чимину о чём-то или о ком-то чертовски важном. Но он опять позволяет себе упустить эти мысли и чувства, ошибочно предполагая, что пересмотрел мистических фильмов и слишком зациклен на своих снах. — На что ты там смотришь, сынок? Помог бы лучше! — на повышенных тонах говорит отец, но совсем без злости. — А откуда эти статуэтки? — интересуется он, игнорируя просьбу. Мама странно оглядывает сначала Чимина, а затем несчастные фигурки в его руках, после чего щурится с неодобрением и качает головой. Юноша ловит её взгляд и настроение, и что-то в его груди больно щелкает, будто чужая реакция непозволительна для такой великолепной находки. Чимин в миг становится грустным и потерянным, потому что его сокровище не только не оценили, но и взглянули с презрением. — Честно говоря, я сама не знаю, — признается мама, слегка раздражённо вздохнув. — Кажется, они пылились на чердаке. Они уже были здесь, когда твоя прабабушка ещё была маленькой… Дорогой, помнишь, ты показывал старые фотографии? — Да что вы прицепились к этим безделушкам? — недовольно цокает отец, вручив Чимину огромную коробку с хламом. Бедный парень только и успевает небрежно поставить эльфов обратно, да покрепче схватиться за картон. — Лучше отнеси-ка это на чердак. Скоро гости приедут, а тут такой бардак. — Гости? Когда это… — в шоке раскрывает рот Чимин, но не успевает ничего сказать, его уже толкают на лестницу, мол, иди, хватит языком чесать. И ему не остается ничего, кроме как смириться и идти на пыльный и холодный чердак. Чимин любит своих родителей, но иногда они невыносимы. Пак рос в строгой, но любящей семье. Отец возлагал на единственного сына большие надежды в сфере управления небольшим отелем (тоже единственным в округе), а мама хотела, чтобы тот получил хорошее образование и просто жил так, как нужно жить. Чимин в их желаниях никогда не сомневался. До того, пока не появились собственные. Раскладывая отданное ранее барахло по полкам, которые сам Чимин когда-то и прибивал, он всё никак не может успокоиться. С самого утра столько эмоций и новостей, а ведь он ещё где-то в облаках витает, всё ещё бредёт по лесным тропам и держит кого-то за руку. Чимин так часто видит эти сны по ночам, что уже почти поверил в их реальность. Поверил даже в то, что действительно чувствует теплоту от прикосновений. Чимин помнит каждой клеточкой, какая на ощупь кожа, какой она температуры, помнит даже запах хвои и персиков, что ещё подозрительнее, потому что один из них ему до боли знаком. Но не может вспомнить главного — кто держит его за руку и почему ему так грустно каждый раз? В детстве Чимин, ещё толком не понимая ничего, с чистой и невинной любознательностью доказывал родителям с пеной у рта и слезами на глазах, что его ждут там, в его сне. Там его смысл, и нужно поскорее заснуть, чтобы вернуться. После того, как маленький Чимин нашёл папины таблетки снотворного и решил, чтобы наверняка, выпить весь бутылёк, родители пришли в ужас и наконец поняли, что сын их, вероятно, не шутит. Они стали опекать его в три раза больше, следить за его сном и фильтровать разговоры про другие миры, про мистику, магию и всё, что связано с судьбой. Его мама, втайне ото всех перерыла кучу литературы на эту тему, ведь сны его сына не прекращались, она это понимала и видела, хоть и разговаривать об этом было запрещено. Ей становилось не по себе от того, что Чимин переживает это в себе в одиночку. Она нашла какие-то мифы и легенды, какие-то научные статьи и даже выписки из древних книг. Только одна единственная записка, вложенная неизвестным автором в форзац довольно старой книги, зацепила за живое своим содержанием, но этого оказалось слишком мало. Никакого результата мама так и не добилась, поэтому было решено просто оставить всё так, как есть. Тишина и мнимое спокойствие продолжались в их семье довольно долго. Чимин держался, честно, не хотел беспокоить маму и папу по пустякам (хоть он так и не считал). Скандалы с родителями и сомнения насчёт всей этой жизни начали вырываться, когда ему было почти девятнадцать. Однажды, после очередной бессонной и болезненной ночи, Чимин не сдержался и рассказал всё, что не мог больше десяти лет. А затем просто закрылся у себя на несколько дней, подперев ручку двери стулом, потому что, чёрт возьми, у него не было замка! Это тоже стало причиной для порции криков и ругательств в тот же вечер. Когда буря в доме немного улеглась, Чимин специально поехал в город с утра пораньше, чтобы, вернувшись к ужину, его просто не впустили в дом. Юноша покрасил волосы в яркий розовый и проколол себе крыло носа. Честно, он никогда прежде не был таким счастливым, как в тот момент, когда отец буквально потерял дар речи. И ведь до сих пор никто не понимает, что произошло с милым мальчиком, что стало причиной такого резкого изменения в поведении и внешности. Поздний переходный возраст? Эмоциональный всплеск? Понты перед друзьями? Чимин всё это слышал, видел и лишь смеялся над этими глупцами. Ему не было обидно или грустно, что его никто не понимает. Пак не имел друзей, зато научился контролировать свои чувства, что сделало его жизнь куда проще. Это умение пришло не сразу: однажды после очередной ссоры с родителями и эмоционально тяжёлого сна, где Чимин убивает себя на глазах у сотен незнакомцев, где слышит знакомые голоса, умоляющие остаться и продолжить любить… Однажды последняя капля одиноко упала на водную гладь тёмного моря. В ту ночь он проснулся в холодном, липком поту, мелко дрожа от боли в груди и практически задыхаясь от переполняющих его событий, а потом рыдал до самого утра совершенно беззвучно, чтобы не разбудить никого. Отключившись с первыми лучами солнца, напряжение и страх испарились вместе с воспоминаниями о мрачном сновидении. Наверно, именно этот исчезнувший эпизод его памяти и правда сломал его. Чимин больше не мог позволить себе пережить такие сильные чувства, как любовь, отчаяние и смерть. С того времени прошло четыре года, и он действительно повзрослел, как внутри, так и снаружи: его детское пухлое личико и округлость почти исчезли, а характер стал только интереснее и ярче, подобно его розовым волосам. Особенно это оценили местные девушки, ищущие что-то новенькое в этом старом городе. Но сам Пак не придавал этому значения, не задумывался обо всём этом романтичном и любовном. Ему это не интересно, да и никто никогда и не цеплял настолько сильно, чтобы сказать «люблю» или «нравишься». Так что, он до сих пор без понятия, кто ему по душе больше — мальчики, девочки, или и те, и другие вместе. Есть ещё вариант, что ему не нравится никто, но Чимин слишком наивен и пересмотрел мелодрам в свои двадцать три года, чтобы не мечтать о несбыточном. Если говорить откровенно, то Чимину безумно нравятся его сны, хоть они и ломают его вдребезги каждую ночь. Возможно, он слегка мазохист. У него странная убеждённость в том, что он уже давно и безнадёжно любит кого-то недосягаемого, любит до беспамятства, буквально. Ему не с чем сравнивать, и знать наверняка он не может, как называется это тоскливое чувство в его груди, но может, именно поэтому чужое внимание к своей персоне приносит мало удовольствия. Девушки пытались флиртовать, намекать и даже иногда в лоб признаваться. Чимин, изнурённый очередной тяжёлой ночью, решил попробовать, чисто ради любопытства, начал встречаться с одной девушкой. Но всё внутри отторгало даже мысли о ней, будто нечто неправильное, будто никто не должен подходить к нему ближе, чем… Кто? Да, он просто больной, раз вновь и вновь возвращается к несуществующим событиям, почти стёртым из памяти. Чимин не знал, кого ждут его разум и сердце, но чётко понимал, что даже произносить имя той девушки было отвратительно и фальшиво. Их отношения продлились всего несколько дней, парень просто не выдержал больше. Именно тогда сомнения начали разъедать его черепную коробку. Убеждения в том, что это ненормально и почему-то грустно, болезненно копошились внутри параллельно вспышкам его снов. Чимин так сильно загнал себя в угол из-за путаницы в душе, что стал более безразличным и разбитым, смиренно принуждая себя ждать и больше не подпускать никого, даже родителей. Со временем эта боль под рёбрами потухла, он перестал корить себя за то, чего не делал, но глубоко в подкорке застряли не озвученные чувства к эфемерным силуэтам из снов. Вытирая пыль с ладоней об ненужную тряпку, Чимин заканчивает с пыльным чердаком и небольшой уборкой, но вот спускаться вниз не хочется. Он бросает взгляд на маленькое окошко высоко под потолком, что было сделано больше для проветривания или красоты, от того он никогда толком не понимал, настолько ли оно необходимо здесь. Чердак может выстоять и без него. Но, когда утреннее солнце поднимается над горизонтом и его лучи врываются в полупустое пространство тонкими линиями света, всё вокруг будто оживает. Чимин неподвижно стоит прямо под солнечными бликами, наблюдая за летающими в воздухе пылинками и еле дыша. Нельзя нарушать такую редкую сказочность момента. Он прикрывает глаза, задумываясь о чём-то, залезая далеко в себя. Ему действительно невозможно понять людей, которые уверены в том, что смогли разобраться. Неужели он такой единственный, кому не под силу совладать с собственным разумом? Вопросы о том, кто он такой, откуда пришёл и куда направляется порой кажутся ему бессмысленными. Чимин искал ответы, но они, видимо, потеряны где-то за гранью этого мира. Он привык к мысли, что смысл жизни — это и есть он сам. Как же нагло он врёт самому себе, зная, что это совсем не так. Его предназначение гораздо глубже, оно сквозит болью и пятнами крови на руках, оно лезет проворными лианами в его голову и прорастает, словно дерево. Чимин не может найти ответов на свои вопросы, но знает, что все они хранятся в нём самом, в его снах. Родители, запретившие когда-то поднимать тему его психического здоровья, были не особо рады внезапным переменам в характере их сына. После очередного скандала на тему его снов эти извечные философские темы Чимину запретили в принципе. Родители уверяли себя и его в том, что с ним творится обычный переходный возраст, а его странные мысли и ночные кошмары — это вполне естественно и признак хорошего воображения. Но ему ни черта не «естественно». По мнению юноши все взрослые слишком заперлись в своём логичном, скучном мире и не могут перестать оправдывать всё странное и мистическое научными фактами. Чимин давно пережил свой пубертат, ему не тринадцать и прыщи на лице не раздражают, но кому какое дело. Если родители скажут, что их сын в порядке и просто требует к себе внимания, то так и будет. Неважно, что Чимину физически больно просыпаться каждое утро, неважно, что его, кажется, первая любовь рискует умереть, так и не распустившись. Ему жаль немного, что в его жизни нет человека, который мог бы понять. Мог бы утешить, выслушать и, возможно, помочь советом или хотя бы попытался бы отвлечь. Пак живёт в маленьком городке, что сковывает его цепями и на даёт взлететь. Он искренне любит это место, но так же искренне и ненавидит. Не может отделаться от чувства, будто задыхается, будто не в своей тарелке и всё это на самом деле ему снится, а отрывки чьей-то жизни по ночам — реальность. И он так безбожно запутался в этом клубке ниток. Потяни он за один край, не развалится ли весь бережно сотканный мир? Он просто хочет верить в то, что нужен там, куда не достать рукой. Хочет вернуться к морю в его собственных мечтах и размытых воспоминаниях, чтобы остаться там навсегда. Хочет держать чью-то тёплую ладонь и любоваться персиковым закатом. Но Чимин тяжело шаркает по скрипучему полу и держит в руках лишь холодный металл, набор маминых садовых леек. Уже сегодня приедут новые гости, внизу его ждут родители, а по их мнению вылизывать начисто весь отель необходимо перед каждым заездом. И никого не волнует, что Чимин не любит людей. Честно, он даже не уверен, что ему вообще представится возможность кого-то полюбить. Не в этой жизни. Уже предвкушая потрясающие грядущие деньки с новыми соседями, он наконец спускается вниз, чтобы молча отдать вещи родителям и прихватить из корзинки на столе собранные недавно фрукты. Под недовольные возгласы за спиной уходит к себе в комнату предаваться горю и унынию от своей нелёгкой судьбы. Чимин с другими людьми держится на расстоянии, не общается безудержно и не смеётся заливисто и наигранно. Ему никто не интересен настолько, чтобы притворяться и быть дружелюбным. Да и какой же тогда интерес может быть, если нужно стараться понравиться и строить из себя что-то? Он холоден и отстранён почти всегда, его сложно вывести на откровенный разговор. Даже на обычный диалог иногда приходится приложить немало усилий. Чимин похож на колючий шар морского ежа. Захочешь прикоснуться — для начала сломай все его иглы и пробей защиту, иначе получишь дозу яда. Юноша закрывается в своей комнате, вдыхает до отказа персиковый аромат и кладёт украденное на кухне яблоко на тумбу, а сам падает на кровать звездой. Рукой наощупь хлопает по одеялу в поиске телефона, находит и переворачивается на спину. Сегодня в его планах посмотреть несколько хороших фильмов, ничего не делать, поесть, потом несколько серий нового вышедшего сериала. И снова ничего не делать. Признаваться себе в том, что он на самом деле ждёт гостей и просто умирает от этого ожидания, он ни за что не осмелится. Это будет означать разрушение его хорошо заложенного и крепкого фундамента под названием «моя брезгливость и недоверие к людям». Чимин листает новости в соцсетях, натыкается на какое-то видео с милой парой. В его зелёных глазах отражается чужая любовь и счастье, а внутри непрерывно воет сломанное сердце. Он устало вздыхает и думает, что очень хотел бы узнать, в кого влюблён. Переворачивается на бок, хватая своё яблоко и откусывая побольше. Кислое. Сегодня столько всего нужно сделать, но хочется начать с очередного сна, записанного в заметки.Через пару часов Чимин признаётся себе, что это ожидание и неизвестность всё же немного убивают его.