Амир

Эмма и Амир всецело занялись ремонтом. Купили все необходимое, вынесли мебель из комнаты Эммы — с нее было решено начать это трудное мероприятие. Амир ободрал обои, достаточно аккуратно, чтобы из них сделать покрытие для пола, поскольку менять линолеум в этой комнате они пока не собирались. И только убрав штукатурку, чтобы достать до проводки, они выяснили истинный масштаб бедствия. Белая пыль летала по всей квартире, оседала на пол, вещи, мебель и даже пыталась попасть в еду. Амир послушно драил полы и вымывал подоконники, но к следующему дню приходилось начинать заново. К тому же пара здоровенных мешков с оббитой штукатуркой никак не желала помещаться в домашний утилизатор, из-за чего их пришлось тащить на улицу к городскому утилизатору. Эмма помогала как могла, хотя иногда киборгу казалось, что она слишком суетится. Вот и в этот раз, когда он преспокойно взвалил мешки на плечи, чтобы вынести их как положено, хозяйка увязалась следом. Не то чтобы она не доверяла собственному киборгу, но вот желание проконтролировать весь процесс ремонта от и до так и сквозило в ее взгляде. Та самая постоянная потребность держать руку на пульсе событий, контролировать каждый чих и быть причастной ко всем действиям. Амир ее не осуждал, понимая, что человек — довольно слабое существо, а его хозяйке свойственно пытаться показать, что она тоже что-то делает в доме. Раннее утро порадовало свежестью, безоблачным небом и росой на траве. Irien направился к маячившему в конце улицы огромному утилизатору, выполненному в виде ящика чуть ниже его роста. Уличные утилизаторы как раз и предназначались для выброса мусора, который не влезал в утилизаторы домашние, в том числе и ремонтного, мебели, техники… иногда и киборгов. Но в это утро никаких киборгов поблизости не наблюдалось. Сбросив тяжелые мешки и нажав кнопку активации, Амир обернулся, глядя на застывшую рядом Эмму. Похоже, хозяйка так сильно задумалась о чем-то, что отдавать приказы не спешила, а то и вовсе забыла, где они находятся. Он уже хотел было тронуть ее за плечо и отвести домой, тем более что пора собираться на работу, но тут в уши ввинтился дребезжащий старческий голосок: — Подайте, люди добрые… Обернувшись, киборг смог во всей красе оценить эту старушку. Неухоженное нечто в старом тряпье перебивало даже типичный запах от утилизатора, а уж грязная рука, протянутая в его сторону… Что делать в таких случаях, Амир просто не представлял. — Пойдем, — Эмма дернула его за руку, невзначай коснувшись ладони. А отойдя, тихо зашептала: — Это соседка из другого подъезда, не обращай внимания. У нее и пенсия есть, и дети с внуками регулярно приезжают, а она попрошайничает. Хобби у нее такое, понимаешь? С утра как выйдет, так и бродит по улицам, клянчит. Денег ей не давай, у нас другие задачи… Сколько в мире всего противоречивого! Амир вспомнил ухоженную симпатичную старушку, подумавшую, что он проститут. И снова оглянулся на ту нищенку, но она уже скрылась за поворотом. Что двигало людьми в обоих случаях? Одна садит цветы, гуляет с мэрькой, сидит на лавке и читает что-то в планшете, а вторая клянчит деньги… Почему люди такие разные? Вздохнув, Амир отряхнул безнадежно испорченную рубашку и пошел первым открывать дверь хозяйке. Надо чем-то позавтракать. До самого вечера он штудировал статьи и сайты в инфранете на тему смены проводки, кабелей, розеток, перечитал и сохранил все необходимое, чтобы завтра взяться за работу, пока Эммы не будет дома. Хозяйка вроде как и не мешала, но… мельтешила под ногами, пыталась помогать, сбивая бедный процессор сказанными невпопад словами, на которые еще нужно подобрать подходящий ответ… В целом, без хозяйки работать было проще и быстрее. Амир планировал за пару дней разобраться с проводкой, после заново все заштукатурить, а там уже купят обои, какие она хочет, и он в свободный день поклеит. Без специальных знаний и программ было тяжело. Ремонтная программа очень пригодилась, поскольку иначе Амир совершенно запутался бы, что к чему. Плюс Эмма попросила сделать ей еще одну розетку возле кровати, чтобы недалеко тянуться заряжать планшет… так что пришлось учиться прокладывать проводку с нуля. Впрочем, такой неспешной работе, пусть и очень грязной, Irien был рад. Лучше спокойно отматывать кабель и сверлить новые канавки в стенах, чем заниматься всякой мерзостью. Пыли, конечно, много, ну так перед приходом Эммы он все уберет, полы протрет — уборщик просто не справлялся с таким нашествием мусора — и сделает все, как «у людей». Хозяйка за чистоту особо не переживала, прекрасно понимая, что ремонт — это стихийное бедствие, но самому Амиру неприятно было ходить и оставлять белые следы по дому. Потраченная неделя на одну комнату с лихвой окупилась вниманием и заботой хозяйки. Эмма решила облегчить жизнь киборгу и взяла часть готовки и прочих дел на себя. Большую часть еды она брала в виде полуфабрикатов, а то и практически готовых блюд — разогрел и все, поскольку довольно часто приходила с работы никакая. Иногда рассказывала о том самом полицейском Стэне, который намного проще относился теперь к ней и к самому Амиру. Стэна не зря считали чудаком на работе и за пределами полицейского участка, но все же он был именно тем неравнодушным человеком, которого порой не хватает в жизни. По окончании возни с проводкой Амир наконец-то позволил себе включить в квартире электричество днем и взялся прослушивать мимоходом новости на одном из сайтов, пока готовил штукатурку. Ему предстояло привести комнату хозяйки в относительно нормальный вид, и не хотелось облажаться, поэтому киборг все делал медленно и тщательно. Ругаться и бить не будет, но так укоризненно вздохнет… что лучше бы побила. Новости транслировали какие-то гонки в космосе, особо Амир не вслушивался, предпочитая следить за действиями процессора и запоминать не только программно, но и мозгами. Внезапно голос комментатора гонок оборвался, вместо него влез другой ведущий, начавший срочный репортаж. Жестокое массовое убийство в их городе… расправа над центром ОЗК, людьми и киборгами… Амир застыл, выпустив из рук шпатель, которым размазывал штукатурку. Вот это да! Многие кадры съемки были зацензурены, поскольку такое обилие крови нельзя было показывать. Судя по дергающейся камере, оператор тоже не остался равнодушным к увиденному. А судя по буквально разорванным телам, которые мельком показали, приподняв простыни, сделали это сущие звери. Не люди и не киборги. Пересмотрев все новости, Амир не выдержал и отправил видео Эмме с подписью «Я не понимаю это зверство». В душе что-то перевернулось. Как же так? Да, эти люди не были его друзьями, но чтобы погибнуть вот так, будучи растерзанными какими-то больными ублюдками? Тем более там была та женщина, Карен… Она ведь не делала ничего дурного, просто проверяла киборгов. Было видно, что она хочет помочь и сделать мир чуточку лучше. Если бы не страх потерять дом, если бы не боязнь попасть в лабораторию на тесты… киборги признавались бы охотнее. И он, Амир, признался бы в разумности намного быстрее. Увы, теперь признаваться некому.

***

Получив странное видео из домашнего терминала, Эмма не сразу поняла, что хотел сказать ее киборг. Но когда выдалась свободная минутка и она просмотрела его, то несколько минут просто сидела в ступоре, не в силах понять, как можно быть настолько жестокими. Пролистав новости, она натолкнулась на громкое заявление группировки «черно-синих террористов». В нем на видео был крепкий мужчина в маске на лице и в плотном темно-синем комбинезоне. Он говорил ужасные вещи. Что киборги — машины, потерявшие страх и обретшие разум. Что люди, допустившие такое, сами ничем не лучше. Что их группировка очистит космос от мусора, которым являются разумные киборги и люди, которые их защищают. Что им плевать на власть и закон, они сами себе власть и закон. Заплаканная Эмма выключила этот расистский ужас и рванула в соседнее крыло к Стэну. Там, среди всего того кошмара, была его жена. Человек, который хотел сделать немного добра в целом море зла. И были ни в чем не виновные киборги, которые не имели оружия, чтобы сразиться с врагами. — Их вырубили глушилкой, — бормотала Эмма под нос, перескакивая через две ступени по лестнице. — Они ведь не могли просто сдаться! Полицейский участок бурлил пуще прежнего. То и дело раздавались звонки видеофонов, что-то печатали в принтерах, что-то отсылали в виде сообщений, гудели людские голоса. Возмущались какие-то женщины, какой-то краснолицый полицейский гневно потрясал кулаком, обсуждая что-то с двумя сотрудниками. Посреди всего гама разрывалась лаем привезенная собака. Эмма протолкалась в общей толчее, понимая, что Стэн ее не ждет уж точно. В данный момент ему глубоко плевать на какую-то там Эмму Оттон, припершуюся… зачем? Выразить соболезнования? Черт побери, она может засунуть себе эти соболезнования сама знает куда. Человеку ведь плохо. Вздохнув перед кабинетом начальника полицейского управления, Эмма поправила юбку и нервно постучала. Она прекрасно знала, что Стэну ее соболезнования не помогут, но промолчать не могла. — Войдите, — глухо бухнул неприятный голос из-за двери. Створки разъехались, и Эмма боязливо шагнула вперед, застряв на пороге. — Вы что-то хотели? Начальник оказался грузным дородным мужчиной с начинающей седеть головой и тяжелым взглядом серых глаз. Эмма поежилась и от испуга даже вздрогнула. — Да… скажите, где сейчас Стэн? Я посмотрела новости и… — она неподдельно всхлипнула. — Там ведь его жена была, верно? — Вы вообще кто? — глухой взрык заставил ее дернуться и собраться. Женщина вытерла непрошенную слезу. — Я сотрудница паспортного отдела, — она показала бейджик, болтающийся на блузке. — Познакомилась со Стэном благодаря моему киборгу… — Хотите сказать, ваш киборг тоже в числе жертв? Опознать тела очень сложно, лица сильно обезображены… — Нет… он сейчас дома… нам очень сильно повезло… — Эмма снова всхлипнула и неловко вцепилась в дверной косяк. — Извините, я могу… поговорить со Стэном? — Думаю, ему сейчас не до вас. Он не занимается этим делом ввиду личной заинтересованности, но его коллеги делают все возможное. Но если уж вам так печет… — полицейский выудил из кармана форменного пиджака видеофон и пролистнул пару раз. — Вот его номер и адрес… сомневаюсь, что он захочет вас слушать, но… попытайтесь. В его голосе звучала усталость. Такая неподдельная, настоящая усталость вперемешку с грустью и грузом долга. Эмма приняла распечатанную пластиковую визитку, шмыгнула носом и поблагодарила начальника участка, а после выскочила вон. До конца рабочего дня она почти не вникала в процесс. Клиентов было всего двое, и те постарались закончить все побыстрей. Весь город замер в кошмарном ожидании продолжения кровавой бойни. Это был не первый и далеко не последний центр ОЗК, уничтоженный злостными террористами. И никто не чувствовал себя в безопасности. Любой разумный человек понимал — террористам ничего не стоит взорвать жилой дом, торговый центр, стоянку флайеров, детский сад, школу или университет. Им плевать, что почувствуют все остальные, их оружие — страх. Чем больше их боятся, тем сильнее и опаснее они становятся. Эмма шла домой, содрогаясь от каждого шороха. Она не стала заходить по привычке в магазин, справедливо полагая, что там тоже может случиться неприятность. Говорят, один снаряд не попадает в ту же воронку дважды, но кто знает, что творится в головах больных людей? Она искренне сомневалась, что те, кто сотворил такой ужас в центре ОЗК, могут быть нормальными людьми. Она еще понимала ограбление или убийство из мести, но чтобы такое… чтобы выпотрошить людей и киборгов, а их кровью написать «Вы следующие»… о, на это нормальные люди неспособны. Новости все больше и больше пестрели кадрами произошедшего. На стенах домов, в торговых центрах, во флайерах — кругом мелькали душераздирающие кадры. Журналисты постарались на славу, напугав бедных горожан до заикания. Даже на улице было вполовину меньше людей, чем обычно. Эмма скользнула в подъезд, привычно проигнорировав лифт. И тут же испуганно дернулась в сторону, пропуская какого-то мужчину. — Простите, — выдохнул он, шарахаясь назад. — До чего людей довели, сплошная истерия пошла. — Извините, — женщина с трудом узнала соседа, живущего парой этажей ниже, и постаралась проскользнуть мимо него, не желая обсуждать весь ужас сегодняшнего дня. Ее руки дрожали, даже автоматика замка сработала не с первого раза. И лишь зайдя в квартиру, она позволила себе разреветься. Накопившийся страх вылился слезами отчаяния и какой-то безнадежности. На месте Карен мог быть кто угодно. Она, сосед, ее семья, кто-то из коллег и множество других людей. Террористам было все равно, что взрывать и чьи судьбы калечить. — Не плачь, не плачь, — Амир склонился над рыдающей хозяйкой. — Ты… мог быть там, понимаешь? — Эмма шмыгала носом, чувствуя, что сегодня ей уже не хочется ни есть, ни играть, ни думать. Ничего. Только забыться сном и не вспоминать произошедшее. — Но я ведь здесь, — киборг подхватил ее на руки, отнес в гостиную, усадил на старый скрипучий диван и взялся снимать с хозяйки туфли. — Тебе просто несказанно повезло, — всхлипнула хозяйка и зарылась в сумочке в поисках салфеток. Упаковка с нарисованным весело ухмыляющимся цветком закатилась на самое дно, как обычно. Попутно она достала и врученную полицейским карточку с адресом и номером видеофона Стэна. — Вот… завтра надо к нему сходить. — Зачем? — Амир убрал туфли в порядок и взялся за пиджак. Раздевать хозяйку в такой ситуации было чем-то новеньким. — Нужно выразить соболезнования и узнать, не нужна ли ему наша помощь, — пояснила Эмма и громко высморкала нос, отыскав таки свои салфетки. После она безропотно позволила Амиру стащить ее уличную одежду и натянуть домашнюю. Ей казалось, что она в далеком детстве. Снова маленькая девочка, за которой ухаживают. Которую любят. Которая нужна… новый водопад слез хлынул из ее глаз. Амир смотался за успокоительным и набрал в кружку Эммы воды. Сегодняшний день был слишком… эмоциональным, на его взгляд. До него самого только сейчас стало доходить, что если бы он признался, а Эмма испугалась, то сейчас он бы стал жертвой тех самых безумцев. Но ему снова повезло. Эмма права, ему очень сильно повезло. — Мы сходим, куда ты пожелаешь, и скажем все, что нужно, — ворковала программа, выбрав подходящий сценарий поведения. Его хозяйке нужна забота, внимание и тепло. Киборг внимательно проследил за тем, чтобы Эмма выпила таблетку, и забрал у нее пустую кружку. — Но сейчас нужно успокоиться и поспать, — он поставил кружку на пол и снова подхватил хозяйку на руки. Носить ее было почти приятно — не брыкается, не выделывается и не издевается. Спокойно сдается в руки тому, кто в данный момент сохраняет хладнокровие. Глядя на все еще шмыгающую носом хозяйку, Амир думал о странностях жизни и судьбы. О том, что никогда не предугадаешь, чем все может обернуться завтра. Еще утром он думал о ремонте и всем таком. А теперь… теперь он просто уложил ее рядом с собой в своей комнате и легонько гладил жестковатые волосы. Мысли почему-то сбились на то, что следует подобрать ей шампунь получше и хороший крем для лица, и… Амир одернул себя, понимая, что старается не думать о произошедшем. Пытается заботиться обо всяких мелочах в то время, когда стоит подумать, что они смогут сказать завтра Стэну. И стоит ли вообще что-то говорить человеку, потерявшему жену. Ему никогда прежде не доводилось видеть, как умирает человек. Амир знал, что люди умирают, но ведь люди живут намного дольше киборгов. И вот оказывается, что человек человеку рознь. Есть просто люди, а есть те, кто издевается над другими людьми. И над киборгами. Ведь почему-то Эмме ни разу в голову не приходило ударить его, хотя плитку свою она пинала исправно, пока он не починил заедающую дверцу. И другие люди тоже умудрялись как-то нормально обходиться с киборгами. Пусть не баловали, но и не убивали. Сегодня же он впервые увидел насильственную смерть. Ее грязь, кровавость, уродство и мерзость. Именно ту смерть, которой боятся, которая страшит большинство людей. Не страшно умирать, когда знаешь, что тебе нечего терять. Не страшно расставаться с жизнью, если жизнь сплошное мучение и издевательство. Не страшно умирать в кругу родственников и друзей, зная, что ты прожил долгую и, возможно, не такую уж плохую жизнь. Страшно умирать игрушкой в руках того, кто возомнил себя выше других людей. Страшно осознавать, что в этот ад может попасть абсолютно любой человек из всех тех миллиардов, расселившихся по всей галактике. Страшно знать, что помощь придет тогда, когда будет уже поздно.