Гадкий лефкиёнок

      Вечерело. Улочки трущоб Небесного Города оглашал громкий смех трёх юных лефко. Сложив свои белоснежные крылья и чуть приподняв их, чтобы они не мешали на бегу, трое парней спешили к окраине, клубящейся сгустками облаков.       Одним из этих ребят был Ярослав Баярунас, или просто Ярик, главный заводила местной шпаны. Всю свою беззаботную жизнь Ярик провёл в небогатых районах Небесного Города. Он не мечтал о многом: ему хватало сияющих вдали небоскрёбов центра, ежедневных проказ и вечного солнца, что питало неприхотливых существ. Небесный Город был весь построен из хрусталя и покрыт тонким слоем серебра и перламутра, поэтому солнца было достаточно всем, даже самым бедным лефко.       Да, Ярослав относился к народу лефко — лёгким крылатым существам, населяющим Небесный Город и Облачные Окрестности. Эти существа отличались белоснежной кожей и стройным телосложением. Но и среди них Ярик выделялся –его кожа казалась очень светлой даже другим лефко, его чёрные волосы были будто покрыты патиной, а самого парня частенько называли худощавым. Многие благородные девицы завидовали белизне его кожи, слишком нежной для бедняцкой шпаны.       Характером Ярослав был весел. Он без раздумий принимал любую затею, быстро загорался какой-либо идеей и упрямо шёл до конца во всех начинаниях. А сейчас, когда Небесный Город добрался до населённых мест Подоблачного мира, было самое время для приключений.       Ярик и его двое друзей как раз бежали к окраине. Уже вечерело, и снизу Небесный Город был похож на большую тучу, но юные лефко не задумывались об этом, завороженно глядя вниз. Туча летела над столицей Подоблачного Мира — городом Като.       Като сверкал неоном и гирляндами дорожных фонарей. Он так не походил на родной дом лефко, будучи всегда тёмным, спасающимся лишь фонарями, созданным из железа и бетона. Некоторые лефко, которые никогда не покидали Небесный Город, даже не представляли, как выглядит бетон, а о народе, проживающем внизу, слагали самые нереальные легенды.       Парни с любопытством вглядывались в необычные огни города. Ребята видели его много раз, но до сих пор не бывали внизу. Эти места были неизвестны, непонятны и, может быть, опасны для лефко. Но Ярик считал себя смельчаком…       — Хоть бы раз там побывать… — после молчаливого созерцания мечтательно произнёс он.       — А давайте полетим! — предложил один его друг.       — Слишком высоко, — возразил другой, на глаз измеряя расстояние.       — Ну и что? Долететь-то сможем? — первый был полон энтузиазма.       — Долететь-то да. Но не знаю, как обратно, — с сомнением покачал головой второй.       — Значит, погнали! — решил Ярик. Он не привык раздумывать долго, да и неизведанное манило его.       — Думаешь? — не унимался второй.       — Раз он сказал, значит, сможем! — а первый в своих силах был уверен и полностью доверял Баярунасу. Его слова он воспринимал без пререканий.       — А давайте! — утвердил решение Ярик и раскрыл сияющие в свете закатного солнца крылья.       Мгновение спустя трое лефко с восторженными криками прыгнули вниз. Их перья трепетали, а простые белые туники вздулись от мощного потока холодного осеннего ветра. Парни быстро спускались всё ниже, разбавляя падение шутками и смехом.       Очарованные полётом, они сами не заметили, как их ноги коснулись земли. Там, где приземлились лефко, было темно. Очевидно, это место не нуждалось в ночном освещении, поэтому здесь не установили фонарей. Но отсутствие света было на руку ребятам. Они боялись местных существ. В Небесном Городе ходили слухи об их враждебности.       — Интересное местечко, — отметил Ярик, рассмотрев тёмный переулок. — Вы что-нибудь знаете о тех, кто здесь живёт?       По инициативе Ярослава все трое двинулись к более освещённым улочкам. Их прогулка сопровождалась рассказами одного из друзей, который был наслышан о Подоблачном Мире от более опытных лефко.       — Эти существа называют себя людьми. Они очень похожи на лефко, но у них кожа тёмная и нет крыльев. Зато у них есть техника. Например, большие железные механизмы на колёсах, которые называются «машины». И на них они могут передвигаться быстрее.       — А зачем им фонари? Разве они не должны спать, когда нет света? — удивился второй друг.       — В их жизни мало солнца. Не так много, как у нас. Поэтому они продолжают свой день фонарями, которые работают на…как это называлось? Электричестве, во! Без понятия, что это, но оно питает куда хуже, чем солнце.       — Тогда всё-таки зачем они? — ответ показался Ярику нелогичным. — Как они вообще живут без солнца?       — Они придумали себе пищу. Заметили, что покрывающие Подоблачный Мир растения и животные съедобны и дают много энергии. Ими и живут. А без света не могут, так как в темноте не видят ничего, но энергии хватает и на вечер. Они спят меньше, чем мы.       — Удивительно как, — усмехнулся Ярослав.       Ему неожиданно понравился этот необычный, странный, не поддающийся пониманию город, где жители зачем-то живут во тьме и спасаются от неё же абсолютно не питательным светом.       Друзья рассматривали город с любопытством, но он вряд ли притягал их: сумрачный и тяжёлый, шумный из-за множества машин, удушливый из-за сгорающего топлива, он казался невыносимым. Троица лефко быстро пролетела над ним, нигде не останавливаясь. Солнце давно скрылось за горизонтом, и у ребят кончались силы, а ведь надо было ещё лететь обратно. Поэтому, остановившись на самой высокой крыше, они собирались с духом, высматривая застывшую над горой тучу.       — Нам пора, — уведомил остальных один из друзей.       — А давайте до утра останемся? — предложил Ярик. Ему не хотелось покидать Като.       — Яр, ты что, не знаешь? — изумился другой друг. — Наверху все твердят, чтобы на ночь здесь никто не оставался. Говорят, здесь рыщут охотники на лефко. Сложно представить, какие ужасы они творят!       — Да, говорят, они отрезают крылья и продают в рабство! — сделал страшные глаза первый. — А ещё поливают специальной жидкостью, чтобы кожа слезала!       — Какой ужас! Зачем? — от представленной картины Ярика передёрнуло.       — Чтобы они не отличались от своих хозяев-людей и не могли сбежать! — ответил второй, согласно кивая первому.       — Угу, так что полетели домой! — взмолился тот, беспокойно оглядываясь. Видимо, в поисках охотников.       — Да ну! — отмахнулся Ярослав. — Вряд ли добычи так много, чтобы на неё кто-то всерьёз охотился. Но, как хотите, можете лететь. Я здесь ещё побуду.       — Уверен? — с опаской посмотрел на него один из друзей. Ярик решительно кивнул. — Ну ладно, дело твоё. Мы тебя предупредили.       Парень лишь отмахнулся. Что они понимают в романтике незнакомого города, трусы пугливые!       Мгновение спустя Ярик остался один. Наверное, это было даже на руку. Сегодня вся красота Като должна принадлежать только ему, раз никто больше не различал её. Его почему-то тянуло сюда, ближе к центру. Так что он сорвался с места и, энергично взмахивая крыльями, полетел детально изучать Като.       В центре ему приглянулся один дом. Большой, в несколько десятков этажей, созданный из железа и бетона, но с большим количеством то ли стекла, то ли чего-то, похожего на стекло. Этот дом был похож на роскошный дворец, и наверняка в нём жили богатые люди.       Ярику хотелось посмотреть, как живут люди в этом доме, но, увы, все окна, где горел свет, были закрыты шторами. Тогда, облетев здание по спирали наверх, юный лефко остановился на крыше.       Вид, открывшийся ему сверху, был до одури завораживающим. Жаль, что друзья этого не видели. Ярослав не верил, что здесь его может кто-нибудь поймать. Слишком высоко, а у людей же нет крыльев?       Ярик сидел и смотрел на фонари и фары машин, заменившие людям звёзды. Это странно, но так красиво…. Он бы ещё полетал, посмотрел на ночной Като, но без солнца его клонило в сон. Яру не хотелось никуда лететь, и он постепенно начал задрёмывать с улыбкой на лице.       Неожиданный удар резко разбудил его. Парень услышал, как чьи-то голоса воскликнули «Надо же, какая удача!», и сразу потерял сознание от сильного ушиба… ***       Ярослав очнулся от боли и холода. Он лежал полностью голый в белой, залитой ярким светом комнате, все стены которой были выложены холодной кафельной плиткой. Все, кроме одной: вместо неё стояло толстое стекло. Пол был мокрым и скользким, и Ярик с трудом поднялся. Его шатало, а влажный холод заставлял дрожать и сжиматься в комочек. А ещё боль…. Будто кто-то резал спину ножом….       От неожиданной догадки перехватило дыхание. Ярик повёл плечами и в панике чуть не завизжал. Он не чувствовал крыльев! Но этого не может быть! Нет, только не это, как?       Парень как можно быстрее захотел проверить, что всё нормально. Он задрал руку, пытаясь дотянуться до лопаток, и с силой выгнул спину. Это далось ему с трудом, но он всё-таки нащупал то место, где должны были быть крылья. Прикосновение отдалось дичайшей болью. Он не нащупал ничего, кроме мягких лохмотьев кожи, покрытых тёплой жидкостью. Ярослав медленно поднёс ладонь к глазам и скривился от омерзения. На белых пальцах пылала алая кровь…       Спина зудела от боли. Лефко активно шевелил плечами, пытался дотянуться до ран, будто прикосновения могли облегчить эти муки, но всё тщетно. Слабые пальцы вызывали ещё больше боли, и после каждого приступа Ярик отчаянно скулил. Он не думал ни о чём, хотя в голове должны были вертеться сотни вопросов. Ему просто было больно. Холодно и больно.       Вскоре по ту сторону стекла появились какие-то люди. Заметив их, Ярослав притих — перестал стонать и дёргаться. Он понял, что это те, кто руководил поимкой лефко. Один из них, в светлой, явно рабочей одежде, нёс большой баллон с какой-то жидкостью и шланг. Второй был одет в тёмный пиджак и брюки и держал в руках папку с листами бумаги. Внешний вид этих людей был весьма необычен для Ярика: слишком тёмная кожа, слишком сложная и толстая одежда.       Стекло ненамного отодвинулось, пропуская людей внутрь, и снова задвинулось, когда они вошли. Ярик затравленно взглянул на них. Их лица не предвещали ничего хорошего. Люди переговаривались друг с другом, и он смог расслышать часть разговора:       — …и так как все камеры заполнены, нам пришлось посадить его в ряд к уже готовым. Ну, вот, кстати и он.       Ярик встрепенулся. Говорили про него.       — Красивый, — одобрительно заметил мужчина со шлангом, будто речь шла об оценке подарка.       — Простите… — слабо позвал их Ярик, пытаясь обратить на себя внимание, но его не услышали.       — В общем, ты обработай его, а там уж посмотрим, — бесстрастно продолжил человек в пиджаке.       — Да щас! — весело сказал его собеседник, с размаху грохая баллоном об пол и настраивая шланг, дуло которого, увенчанное широкой сетчатой лейкой, угрожающе смотрело на Ярослава. Тот, почуяв опасность, весь сжался, но пока стоял ровно.       Мощная струя ледяной жидкости сбила Ярика с ног. Он шлёпнулся на скользкий пол и забился в конвульсиях крупной дрожи. От холода затряслись руки и громко застучали зубы. Парень прерывисто задышал: его грудь сковало спазмом. Он свернулся калачиком, сжался и напрягся, как маленький котёнок, стараясь сохранить хоть чуть-чуть тепла.       Его снова обдали этой странной жидкостью. Ярик заскулил и заёрзал. Задрожал ещё сильнее. Но его мучитель не остановился, опять пуская струи ледяной воды. Она обжигала, то ли потому, что была холодной, то ли потому, что болезненно смывала белый слой нежной кожи лефко.       Наконец, поток воды иссяк — кончилось вещество в баллоне. Нахмурившись, мужчина в рабочей одежде осмотрел результат своих трудов:       — Нее, сдаётся мне, ещё раз десять придётся его поливать. Вообще изменений не вижу.       Баярунас ужаснулся. Ещё десять раз этих холодных ванн! За что же ему такое?       — Ладно, пусть отмокает, — второй мужчина бросил беглый взгляд на пленника. — Через полчасика, думаю, можно попробовать ещё. А то он даже встать не способен.       Обменявшись кивками, эти двое ушли. Что же они хотели от него? Что они хотят сделать? Ярик не знал. Ему было больно и холодно.       Он лежал и дрожал в ледянющей воде, расплывающейся по кафельному полу молочно-белыми и алыми разводами. После холодного душа кожа горела, а боль в ранах от ядрёной жидкости вспыхнула ещё сильнее. Но этот жар не давал и толики тепла, тогда как холод пронизал все внутренности, парализовывал дыхание, заставлял напрягаться каждую мышцу. Ярослав не мог даже пошевелиться, так как его сразу начинало трясти. И не было никого, кого бы он мог позвать на помощь.       Он остался один. А те люди… неужели они были так равнодушны к его мучениям? Смотрели на Яра, как на пойманную птичку, которую нужно отмыть и продать, чтобы потом с ней игрались. И им невдомёк, что птичка испугана, слаба и просто хочет летать.       Ярик вспомнил, как в далёком детстве он с друзьями поймал красивого белого голубя. Голубь летел слишком высоко, а Небесный Город плыл довольно низко, вот и оказалась птичка на улицах облака. Маленькие лефко сразу поймали её и захотели приручить, но птичка вырывалась. И тогда Ярик решил оторвать ей крылья. Он был полон энтузиазма, и вся шпана поддержала его. И вот, сильные ручки мальчика уже собрались надломить крыло голубки, но ребят вовремя заметили взрослые. Лупили их тогда всем кварталом: для лефко считалось преступлением нанести вред кому-нибудь живому. А скоро и сам Ярослав научился никому серьёзно не вредить, хоть и пакостить не перестал.       А сейчас он чувствовал себя этой птичкой. Ему было и страшно, и стыдно за свой проступок. Но тех людей никто не остановит, никто не отлупит. И крылья уже вырваны с корнем, и голубка уже не взлетит. Она трясётся в холодной воде, облезлая, неспособная даже встать. Потому что ей холодно, и в мире нет никого, кроме этих жестоких людей.       Неужели все люди так жестоки? Неужели они могут ломать другим судьбы? И эти люди построили прекрасный город Като?! Нет, этот город не прекрасный. Он ужасный, он мерзкий, в нём живут мерзкие люди! А Ярику холодно…              ***       Александр Казьмин неторопливо, но решительно шёл мимо камер с выставленными на продажу людьми. Работники Центра Поставки Рабочей Силы (по сути, это был центр продажи рабов, но ЦПРС предпочитал избегать подобной формулировки) почтительно кивали ему, сразу спеша показать новинки. Но Казьмин не обращал на них внимание: рядом с ним шёл его личный агент Центра, с которым он и консультировался при выборе работников.       Александр был постоянным клиентом ЦПРС и работников покупал сразу оптом. А Центр считал гордостью работать с Казьминым, ведь тот был весьма выдающейся личностью. Он пришёл в Като из ниоткуда, работал чернорабочим за копейки в одной известной фирме, но быстро развил деловые качества. В истории это был первый случай, когда такой человек, как он, поднялся с низов и стал ближайшим к хозяину фирмы сотрудником. Настолько близким, что поговаривали, будто нынешний владелец завещал ему всю фирму.       Но и сейчас Казьмин был главным советником и сам руководил поставками материала и рабочей силы. Его не особо прельщало сотрудничество с ЦПРС, так как он считал рабство пережитком прошлого и просто негуманным отношением к человеческой личности. Однако должен был признать, что заставлять рабов выполнять всю грязную работу куда выгоднее. Им не нужно платить зарплату, достаточно предоставить нормальные условия для жизни, оговорённые в правилах пользования. Рабы неприхотливы, правда, Александр всё равно старался сделать их жизнь как можно комфортнее. Ведь даже так затрат это приносило меньше.       Сейчас, когда с выбором людей для новой рабочей группы было покончено, Александр выбирал человека для личных нужд. Его бывшая горничная уволилась по семейным обстоятельствам, и он хотел купить для этих целей раба. Ну, и посмотреть, справятся ли лефко с этой работой: Казьмин до этого предпочитал брать работников-людей.       Он проходил мимо камер. Там сидело множество женщин, мужчин, детей. Не только лефко, но и людей. ЦПРС имел широкий круг связей и самую разнообразную «продукцию», пополняющуюся, в основном, за счёт маргиналов и изгоев, которые добровольно идут сюда, ибо больше некуда. Но сотрудники Центра не чураются и грязных средств. Они отлавливают прилетевших не от большого ума в Подоблачный Мир крылатых существ, хотя такие смельчаки появляются нечасто. Больше всего «продукции» приносят агенты, работающие в Небесном Городе. Они заставляют бедных лефко влезать в долги и подсаживают на глюкозу. Сахар — сильнейший наркотик для лефко, а для агентов ЦПРС — копеечное средство подчинения. Вот где их золотая жила, ведь каждому хочется заиметь необычного раба! Правда, никто не любит именно нежных белых существ, поэтому в Центре лефко обрабатывают, лишают крыльев и приучают к пище Подоблачного Мира. Кстати, с приучением к твёрдой пище проходит и зависимость от сладкого.       Александр не смотрел на тех, кто отчаянно лип к стеклу, стучал по нему, пытался привлечь внимание в надежде, что купят. Раньше они вызывали у Казьмина сочувствие, но со временем он понял, что большая их часть приходит сама, заглотив ЦПРСовскую наживку. Да и в работе большинство их них никуда не годятся.       — У нас в последнее время много на обработку попало. Скоро будут готовы. Если никого сейчас не подберёте, то приходите через недельку — вот там будет разнообразие, — вещал ему агент.       Александра действительно не поражал выставленный товар. Всё одно и то же. Взгляд равнодушно скользил по белым рядам. Так он дошёл почти до конца длинного коридора, когда зацепился за пустующую, как вначале показалось Саше, камеру. Подойдя ближе, он убедился, что ошибся — в ней лежал белый худенький паренёк с чёрными, но будто покрытыми белым налётом волосами и двумя огромными ранами на спине. Он свернулся калачиком, и даже издали Казьмин заметил, как его трясёт. Так, что он не мог даже встать, не то что смотреть на покупателей псевдо-жалобным взглядом. С парня стекала мутная вода: очевидно, его только начали обрабатывать.       На этого лефко было жалко смотреть: затравленный и потерянный взгляд, ничего не понимающие большие глаза. Он обнимал колени и вжимался в стену, будто пытался согреться. И сердце Александра дрогнуло. Он видел пару раз, как обрабатывают лефко и даже как-то пробовал на своей шкуре — процедура не из приятных. Но этот несчастный будто не хотел этого, будто плакал по утерянным крыльям. И ему было больно. А от одиночества боль усиливалась.       Александр хотел что-то сказать агенту, но у него не хватило воздуха. Он завороженно смотрел на бедного лефко. И всё-таки, собрав волю в кулак, произнёс:       — Я могу взять этого?       Агент удивился: лефко, да ещё и мальчика? Да и для личных нужд?! Он знал, что это было не во вкусе Казьмина.       — Да, конечно. Но он еще не закончил обработку. Его завезли где-то час назад. Мы можем забронировать вам, и вы получите его, как только всё завершится.       — Нет, я хочу сейчас, — твёрдо ответил Александр, не отрывая взгляда от лефко в камере. Тот, очевидно, почуяв, на себе взгляды, повернул в сторону стекла голову. Его испуганные глаза будто говорили, что пареньку уже всё равно на свою судьбу. У него были только боль и холод, о большем он не думал.       — Хотите экзотики? — понимающе кивнул агент. — Знаете, что до обработки лефко слишком уязвимы и нежны в плане питания?       — Вполне понимаю. Поэтому вместе с ним заверните мне те препараты, которые вы даёте лефко для адаптации. И инструкцию к ним, разумеется.       Казьмин говорил тоном, не требующим возражений. А агент и не возражал: желание клиента — закон.       — Хорошо. Можете зайти, поговорить, пока я оформляю покупку. Больше ничего?       — Угу, — кивнул Александр, и перед ним открылся проход в камеру.       Он подошёл к свернувшемуся на полу лефко. Осенние вельветовые ботинки Казьмина шлёпали по не стёкшей ещё в канализацию воде, оставляя грязные размытые следы. Замёрзший пленник с усилием поднял опущенную голову. Казьмин так и не понял, чего больше было во взгляде голубых воспалённых глаз: надежды или ужаса перед грядущими пытками. Но и сам паренёк явно не знал, чего ожидать. Он ничего не понимал.       Александр опустился на корточки, стараясь глядеть как можно ласковее, как на котёнка, которого пытался приручить:       — Привет. Я твой новый хозяин. Меня зовут Александр Казьмин, но можно просто Саша. А тебя как? — он улыбнулся и протянул руку, чтобы помочь лефко встать.       — Я-я-ярослав Б-б-баяр-р-рунас-с, — из-за дрожи у Ярослава зуб на зуб не попадал, и он не мог внятно ничего сказать. Но он вцепился в руку Саши мёртвой хваткой, как утопающий, и Казьмин с усилием поднял его.       Тут же подоспели работники, которые обтёрли Ярика и выдали ему белый одноразовый халат. Но Александр, оценив, что на улице весьма прохладно, сразу накинул парню на плечи своё кожаное пальто. Ярослав поморщился: резкое прикосновение материала к ранам вызвало дикий приступ боли. Но Яр сдержался и, с щенячей благодарностью кивнув Казьмину, укутался в тёплое пальто.       Саше вручили какой-то пакет, а он в свою очередь отдал своему агенту деньги. Ярик не особо понял произошедшее, но догадался, что его сейчас продали этому человеку, который так щедро предоставил ему свою одежду. Ярослав повнимательнее разглядел его, вгляделся в его серьёзные, слегка прищуренные глаза. Они были добрыми. Строгими, но добрыми. И тогда Яр подумал: может, это неплохо, что он достался именно этому Саше? Хотя бедный лефко боялся самого отношения раб-хозяин. Он был свободолюбивым существом, а теперь у него нет даже крыльев. Сможет ли он смириться с этим?       Они с Сашей пошли по длинному коридору. Ярик увидел Центр во всей красе: длинные ряды камер, в которых сидели люди. У них были белые халаты, а в углах лежали матрасы и простыни — у всех одинаковые, штампованные. Обработанному товару предоставлялись минимальные условия для жизни, но Ярослав уже знал, через какой ад им пришлось пройти и что может их ждать в дальнейшем.       В конце коридора оказались автоматические двери. Они сразу разъехались, как только подошли Казьмин и Баярунас. Парней без проблем выпустили наружу, где уже стояла кромешная тьма, только светил фонарь на парковке. Александр отвёл Ярика к своей машине, усадил на переднее сидение и пристегнул его сам. Ярослав лишь непонимающе хлопал глазами. Всё в Подоблачном Мире было для него в диковинку. Саша завёл машину и тронулся. С непривычки Яра вдавило в спинку кресла.       Они молчали всю дорогу. Ярик не мог понять, какие вопросы глупые, а какие можно спросить. К тому же обращаться к хозяину было страшно. Правда, он никогда не слышал, чтобы хозяева отдавали своим рабам пальто и сажали рядом с собой — лефко заметил, что у машины были сидения и сзади. Странно всё это.       Александр же не знал, как себя вести. Это была его первая личная покупка в ЦПРС, к тому же он боялся испугать Баярунаса. А Ярик и так зашуган.       Лишь остановившись на первом светофоре, Казьмин повернулся к Ярославу. В руках у него была бутылка воды и ампула с каким-то препаратом. Порыскав в бардачке, Александр достал пластиковый стаканчик и смешал в нём воду и содержимое ампулы, а затем протянул его Яру.       — Выпей, — сказал он.        Ярик осторожно взял стаканчик двумя пальцами и недоверчиво понюхал получившийся раствор.       — Зачем это?       — Стимулирует работу желудочно-кишечного тракта, — по-научному объяснил Саша, но, видя, что Яр не понимает, добавил: — Тебе нужно поесть. У нас света мало, придётся привыкать к твёрдой пище. У вас же там всё в организме атрофировано, солнечные вы дети. Этот препарат поможет желудку заработать.       Ярослав внимательно посмотрел в его глаза. Ничего угрожающего или лукавого в них не было. Тогда, на свой страх и риск, парень отхлебнул эту жидкость. Она показалась ему странноватой на вкус, где-то даже противной. Выдохнув, он залпом осушил стакан и поморщился.       — Молодец, — улыбнулся Казьмин и вернулся к рулю. Как раз загорелся зелёный свет.       В машине Саши было тепло. Ярик быстро размяк и расслабился. Боль ушла куда-то на второй план, уступив место облегчению. Он расслабился, откинулся на спинку кресла и наблюдал за городом, открывшимся для него под другим углом.       Но долго расслабляться ему не позволил внезапный спазм в животе. Боль была сильной, и Ярик напрягся, схватившись за живот руками. Его как будто жгло изнутри. Там что-то бурлило и ныло, к горлу подступал кисловатый комок. Ярослав стиснул зубы, не понимая, отчего началась эта боль. Почему Саша считал, что это полезно, давая ему странный раствор? Как лефко мог довериться этому человеку?       Александр краем глаза наблюдал за метаниями Ярослава, не отвлекаясь от дороги. Он ожидал этой реакции на препарат и никаких действий пока не предпринимал. К тому же они уже приехали.       Припарковав машину во дворе своего дома, Казьмин вышел сам и открыл дверь Ярику. Тот сидел, скукожившись, и глубоко дышал, пытаясь унять боль. Александр усмехнулся.       — Всё хорошо? — дружелюбно улыбнулся он и потянулся через колени Яра, чтобы отстегнуть ремень безопасности.       — У меня живот болит, Саша, — пожаловался Ярослав.       — Это нормально, — весело сказал Казьмин. — Тебе просто ещё не знакомо чувство голода. Теперь тебя нужно будет быстренько накормить. Я уже сообщил, чтобы нам приготовили ужин.       Саша вытащил Ярика из машины, и они отправились к подъезду. Рассматривая стены дома, Баярунас с удивлением обнаружил, что этот дом выглядит точь-в-точь как тот, на крыше которого он остановился, когда его поймали. А может, это и был тот дом?       В подъезде Ярику встретились ещё удивительные вещи: домофон и лифт. В Небесном Городе не было лифтов, так как лефко сами могли долететь до нужного этажа, поэтому двери выходили наружу и дома не нуждались вподъездах так, как в Подоблачном Мире. По дороге наверх Александр старательно объяснял, как пользоваться лифтом и прочими вещами, которые были Ярику в диковинку. Лефко всё ещё держался за живот, но безмятежное отношение Казьмина к этому избавило парня от паники. Причём он уже ждал скорейшего облегчения.       Лифт поднял их очень быстро — Ярик удивился скорости этого приспособления. Вскоре они оказались в квартире Казьмина. Она показалась Ярославу достаточно уютной, но слишком тёмной, так как за бетонными стенами не было видно света луны и звёзд. Однако через минуту подтвердились рассказы друзей лефко — люди действительно продолжали день с помощью искусственного света. Совсем не питательного, но хорошо спасающего от темноты.       Саша зажёг свет на кухне. Ярик никогда не видел столько бытовой техники в одном месте. На столе уже были расставлены тарелки с тем, что люди называют пищей. Они были тёплыми будто пищу кто-то только что приготовил.       Юный лефко поразился тому, как его организм повёл себя при виде еды –рот наполнился слюной, а живот свело очередным спазмом. Александр, видя замешательство парня, ободряюще подмигнул ему и пригласил сесть за стол. Казьмин никогда такого не делал: подчинённых он отдавал на попечение секретарей с особыми указаниям, с личными слугами беседовал максимально по-деловому и, обговорив их обязанности, отпускал восвояси. Но этим парнем Саша хотел заняться отдельно, боясь, что столь резкая смена социального положения испугает его. Александр сам пока не понимал, что испытывает к подрезанному лефко, но такое покровительственное отношение к бедняге считал наилучшей политикой.       Ярик нерешительно сел на предложенное место. Перед ним стояла тарелка с густой белой жижей, в которой плавали мягкие комочки. Парень недоумённо поднял голову и посмотрел на Сашу. У того на столе стояло несколько тарелок с совершенно иным содержимым.       — Что это? — спросил Ярослав.       — Рисовая каша на молоке, — пояснил Казьмин. — Вы, лефко, очень тяжело привыкаете к твёрдой пище. Я пока не могу дать тебе ничего, кроме этого, ты просто не переваришь. А поесть тебе надо.       — Хорошо, — Ярик тут же взял в руки ложку и закинул в рот первую порцию каши.       Ему заметно полегчало. Жжение в желудке прошло, и парень, почувствовав целительный эффект, в одну минуту проглотил всё, что было в тарелке. Теперь в животе поселилась непривычная тяжесть, но она не тревожила уже так сильно.       После ужина Саша послал Ярослава в ванную. Лефко всё ещё расхаживал в осеннем пальто, и ему следовало бы принять душ, пока Казьмин будет искать ему домашнюю одежду. Душевая сначала вызвала у Баярунаса неприятные ассоциации с камерой, в которой его содержали в Центре, но Александр объяснил, что здесь можно регулировать температуру. Тогда Ярик залез в душ, и Казьмин оставил его одного.       Лефко открыл воду, долго настраивал напор, а затем, не без волнения, ступил на белую плитку под сильными струями душа. Но только капли воды начали стекать по спине, он сразу ощутил дикую боль, про которую уже начал забывать. Ярик поднёс руку к глазам. Белая кожа облезала тонкими лохмотьями и сильно чесалась. Взглянув на снова начинающую дрожать ладонь, парень в мельчайших подробностях вспомнил всё. Вспомнил, как за считанные часы жизнь его поменялась кардинально. Как в одночасье он лишился самого дорогого. Как проснулся и не смог взмахнуть крыльями…       Он упал на колени, закрывая лицо руками, и заревел, размазывая по лицу белый налёт. Никогда он не испытывал столько отчаяния, никогда он не был так бессилен перед обстоятельствами. И всё началось с его же ошибки….       За дверью Александр вслушивался, пытаясь понять, что происходит. На руке у него висела чистая одежда для Ярика, а сам он, намереваясь тоже принять душ, стоял в одних трико и тапочках.       Из ванной не доносилось ни звука. Странно. Неужели Ярослав так быстро помылся? Тогда чего он так долго не выходит? Обеспокоенный состоянием лефко, Казьмин постучал.       — Ярослав, я войду?       Ему никто не ответил. Саша повторил вопрос громче. Из-за двери донеслись всхлипы. Напуганный, Казьмин в панике, забыв про все приличия, ворвался в ванную комнату и увидел зарёванного Ярика, сидящего на полу душевой.       — Ярослав, всё в порядке? — глупо спрашивать, но Александр уже нормально не соображал, а ему хотелось узнать, что именно случилось.       — Мне больно… Саша, — Ярик так и не смог выговорить полное имя Казьмина. Это было похоже на крик души, и больше ему некому было высказаться.       — Это понятно, — тихо произнёс Александр, кладя руку ему на плечо. — Потерпи, мы вылечим твои раны.       Он сел на колени позади Ярика, прямо на мокрый пол, не боясь намочить трико, и обнял несчастного парня. Тот прекратил рыдать, лишь громко всхлипывал. Что-то торкнуло Сашу, и ему захотелось ещё сильнее доказать, что с ним Ярослав не одинок. Что он готов дать несчастному столь недостающего тепла. Они должны быть ближе, чем просто хозяин и работник. Потому что надо. Потому что их суть одна и та же. Так решил Казьмин. И выразить он хотел это совершенно странным образом.       Он коснулся губами выступающих бугорков позвоночника на шее, потом, медленно опускаясь, добрался до обнажённых ключиц. Пальцы Казьмина свободно блуждали по груди Баярунаса, а губы опускались всё ниже. Аккуратно Саша дотронулся поцелуями до самых кончиков рваных ран на спине Ярика, а того аж передёрнуло от неожиданно приятного прикосновения. Пусть это было слишком откровенно, но это воля хозяина. Может, у людей так принято? Во всяком случае, Ярик не протестовал: он испытал долгожданное наслаждение.       — Потерпи, — Саша положил на плечо Ярославу голову и потёрся, как ласковый кот, — они быстро проходят…       — Ты уверен? — недоверчиво уточнил Яр.       — Как никто другой, — Александр поднял слабую руку Ярика и загнул её так, чтобы она коснулась спины Казьмина. К своему удивлению, Баярунас нащупал небольшие выступы, мягкие и шершавые. От догадки у лефко мурашки пробежались по коже.       Он не мог видеть, но почувствовал, что на спине Казьмина красовались два длинных светло-розовых шрама…