Тьма, окрашенная Светом

      Ночь. Тихо и красиво, дул свежий, приятный и лёгкий ветерок. Красиво, даже как-то романтично. Чем-то даже могло бы напомнить те времена, когда Ацуши точно так же сидел и смотрел на ночное небо, думая о Чуе, если точнее, то об их отношениях…       Но теперь этого ничего нет… Накаджима не помнил всего этого, лишь обрывки, но и то, Ацуши всеми силами старался не думать о них. Это причиняет лишь одну боль, так зачем же вспоминать то, что делает тебе больно?       Накаджима странно относился к этому, с одной стороны — ему хотелось забыть всё это, ведь сейчас ему вполне неплохо живётся, но с другой стороны — Ацуши что-то тянуло узнать побольше из этих обрывках…       Ещё у Накаджимы были сны, в которых он всегда как будто бы жил другой жизнью. В них было множество незнакомых людей, однако почти все они были блёклыми и разглядеть кого-то практически невозможно. Но, наверное, ярче всех был невысокий рыжий паренёк с голубыми глазами, вечно носящий слегка старую шляпу. Частенько этот рыжик мог вспылить по поводу и без. «Хм, может быть эти сны из моей прошлой жизни? Тогда почему и как я умер? Неужели я был плохим человеком? А, может это так называемые осознанные сны? Сон, но только я могу управлять им… Хотя… Может мне всё это кажется? Да, пожалуй, я слишком себя накручиваю» — думал Ацуши, однако взглянув на время, решил наконец лечь спать.

***

      Но с потерей памяти появилась ещё одна не особо приятная вещь — лунатизм, но Ацуши об этом не знал, просто иногда Фёдор мог услышать хождение Накаджимы по дому, после чего Достоевский чаще всего находил паренька, спящим на полу, после чего относил Ацуши в кровать.       Да, пожалуй, поначалу это не было чем-то опасным, но не сегодня. Накаджима снова начал лунатить. Встав с кровати, беловолосый сначала прошёлся по комнате, после чего вышел из неё и начал бродить по коридорам. Получалось даже как-то тихо, очень тихо, даже в этот раз почти неслышно. Но всё же Ацуши умудрился уронить пустые картонные коробки. Парень остановился, после чего направился наверх, на крышу.       Всё же упавшие коробки смогли разбудить Фёдора, он медленно открыл глаза, пытаясь понять, что и где упало. «Что такое? Как будто бы что-то уронили. Тут два варианта — либо ветром что-то сдуло, либо Ацуши опять лунатит» — подумал Достоевский, после чего встал с кровати и начал исследовать дом.       Идя по коридорам. из подозрительного были замечены только упавшие коробки, а так всё было идеально. Однако зайдя в комнату Накаджимы, Фёдор не обнаружил там паренька, что немного начало напрягать его. «Только не говорите мне, что он опять лунатит. Хотя, пожалуй, да, снова… Ну и где он может быть? Парни свои комнаты на ночь забирают, Даша тоже, в ванной нет, на кухне тоже… Тогда… Проклятье!» — Достоевский сразу понял куда делся Ацуши, после чего побежал как ошпаренный наверх.

***

      Ацуши стоял на краю крыши, лишь прохладный ветерок дул в лицо и развевал волосы на ветру. Накаджима не осознавая что творил, и вот, возможно так бы и случилось что-то ужасное, если бы Накаджима не проснулся от криков Фёдора. — Ацуши! — крикнул Достоевский, беловолосый быстро проснулся от такого, но не удержался, упал и казалось, что до встречи с асфальтом осталось совсем немного.       Однако Накаджима всё же смог ухватиться за какой-то уступ на стене дома. — Руку… Дай руку! — сказал Фёдор, протягивая свою руку Ацуши.       Но в итоге всё обошлось, Накаджима был успешно спасён, однако оба находились в шоке и пытались отдышаться. — Что это было? — наконец спросил Ацуши. — Лунатизм, если говорить простым языком. Надо было раньше решать эту проблему… Ты в порядке? — Да, всё нормально. Спасибо тебе. — ответил Накаджима, после чего обнял Достоевского. «Чего это он? Так непривычно, но почему-то немного приятно» — пронеслись мысли в голове Фёдора, совсем неожидавшего такого поворота событий. «Он спас меня, выходит, я ещё кому-то нужен в этом мире? Да, пожалуй так. А ещё Фёдор так приятно пахнет… Я не хочу сейчас отпускать его…» — лишь подумал Ацуши. — Тогда, думаю, можно и вниз спуститься. Пойдём. — Достоевский помог встать Накаджиме, после чего парни спустились вниз.

***

      Попивая чай, Ацуши даже как-то больше сумел расслабиться, всё-таки не зря Достоевский предложил выпить чаю на сон грядущий. — Спасибо за чай, я, наверное, пойду, попытаюсь снова заснуть. — тихо сказал Накаджима, собираясь уже уходить. — Подожди, — ответил Фёдор, после чего удалился с кухни и вернулся с мокрой тряпкой — Пойдём.       Зайдя в комнату Ацуши, Достоевский положил мокрую тряпку на пол, рядом с кроватью. — Это на тот случай, если ты вдруг опять решишь полунатить. Ты просто проснёшься и сможешь снова нормально заснуть. Что ж, доброй ночи, Ацуши. — сказал Фёдор, погладив Накаджиму по голове. — Спокойной ночи. — тихо прошептал Ацуши, после чего Достоевский ушёл и беловолосый начал пытаться заснуть. «Хм, меня немного напрягает, что я заставил Фёдора так волноваться за меня. Но, всё же, хорошо, что всё закончилось так. Однако лунатизм — штука очень опасная», — подумал Накаджима, после чего провалился в сон.