***
— Этот шифр, — бубнила Дашка, носясь с листами бумаги из одной стороны в другую. — Ну тут же есть какая-то закономерность. Думай, Донцова, думай! — А ты не думала о том, что там и близко нет ни слова о книге или её местонахождении? — предположил Осаму. — М-м-м, спасибо, я прям сама не догадывалась, — нервно саркастировала блондинка. — Даже если это и так, то это не так важно. В смысле, это не тупой набор символов — тут есть какой-то смысл. Вдруг Даша начала стучать пальцами, будто бы барабаня что-то, что напоминало какую-то, быть может, мелодию. В голове невольно созрели парочку идей, от чего блондинка вновь внимательно посмотрела на бумагу, а затем начала напевать себе что-то под нос. — Музыка, — вдруг прошептала Дашка, после прикрикнув: — Всё дело в музыке, понимаешь? — Сделаю вид, что понял тебя, но, пожалуйста, поясни. — Короче, когда я раньше имела дело с Барто и «Хризалидой», то в какой-то определённый период мне начали сниться кошмары. И в них была всё время одна и та же песня. Она — ключ к разгадке. Эти буквы и цифры — они пропечатаны, можно сказать, в некий такт той песне. — Это всё хорошо, но в чём тогда проблема? — О, я её почти не помню, — уточнила Донцова, легонько улыбнувшись. — Чего ты так на меня смотришь? Некоторые вещи забываются со временем, знаешь ли. Я люблю абстрагироваться от части воспоминаний. И как выяснилось, иногда это имеет отрицательную сторону. — Нужно найти способ вспомнить её. Без попаданий к Барто или Фёдору. — шатен сразу же остановил поток её мыслей. — Мы могли бы поговорить на повод Агнии с Есей. Но это мало что нам даст. Пускай он и был членом «Хризалиды», однако поскольку ему промыли мозги и, по сути, держали всё время под действием способности, то Серёжа мало чего помнит, — она вздохнула. — Боже, в каком же мы дерьме. — Значит, мы можем полагаться только на самих себя. — Впрочем, как и всегда. — Даша пожала плечами. — Тут не всё зашифровано, — сказал Осаму, внимательно рассматривая бумаги, после тыкнув пальцем в самый конец. — Вот здесь. — Дай-ка сюда, — протараторила блондинка. — Подожди, это же… Да, это координаты. Погоди-ка, кажется, я их знаю. — Одна из баз Крыс? — Ага, да, верно, — Донцова задумалась. — Но там практически ничего нет. Только вроде что-то подвалов. Ну, и моих, кхм, художеств, разве что. — Мы думаем об одном и том же? — уточнил Дазай. — Если ты думаешь, что они могут держать там Ацуши, то да — мы одинаково мыслим. — на эти слова шатен лишь кивнул, от чего Даша улыбнулась. — Обожаю тебя, долбозвончик. Мы гении! Так ладно, напомни мне открыть бутылочку вина, как закончится весь этот цирк с моим бывшим. Итак, мы вытащим этого глупого тигра. По крайней мере, для начала. И мне плевать как он там будет выглядеть, я ему буду читать лекции почему нельзя творить такую херню и как не быть таким идиотом, коим он является. — Ты как всегда, во всей своей красе. — Осаму усмехнулся. — Я просто люблю объяснять своим друзьям, когда и в чём они не правы. Неважно, у нас ещё много работы. Как говорится, вперёд, Донзай!***
— Я тебя поняла. Да, в этот раз без происшествий, — серьёзно сказала Даша, после бросив трубку, слегка усмехаясь. — Спокойный он, ну-ну. — Почему тебя так раздражает его забота? — вдруг вмешался Есенин. — Да Осаму — первый парень, который так беспокоится о тебе. — Поверь, меня раздражает его ревность, а не забота. В смысле, зачем настолько волноваться? Он считает меня неверной? Что я к Феде могу уйти? Вот этого я не могу понять. — блондинка покачала головой. — Поставь себя на его место — если бы твой любимый человек дважды бы умер, то что бы ты делала, зная, что он опять подвергает себя опасности? — Я бы просто сказала: «Чувак, не твори столько херни в этот раз, окей?». И вообще, с каких пор ты у нас такой спец в отношениях? — спросила Донцова. — Да так, — Серёжа пожал плечами. — Вот вы оба не понимаете чувства друг друга, а потом плачетесь в уголочке — как же так, почему не поняли. В чём проблема поговорить, много и долго поговорить, но прийти к чему-то? — Потому что просто не лезь в чужие отношения, дорогуша, — шикнула Даша. — Без тебя тоже можно разобраться, знаешь ли. После они шли молча, не проронив ни слова. Донцова лишь погрязла в собственные мысли, размышляя о Есенине. Ибо в последнее время Даша умудрялась находить его поведение немного странным, что ли. Уж слишком он стал каким-то спокойным и чужим. Где-то в глубине души Донцову очень даже напрягал тот факт, что русоволосый ни коем образом не попытался отговорить Саньку в отличие от всех остальных, да и принял смерть Достоевской так, как будто бы так и задумывалось. Дашка лишь мотнула головой, пытаясь прийти в себе, и не выдать какое-либо беспокойство внешне. Как вдруг, в какой-то момент поняла, что они зашли в тупик. От чего блондинка начала рыться в документах, пытаясь найти нужную информацию. В то время, как разум твердил быть более осторожной и в случае чего готовой к атаке. Но Донцова просто не могла найти нужный файл. Как будто он пропал. Вернее даже, как будто его украли. — Ничего не ищешь? — вдруг раздался голос Серёжи сзади, даже толком не успев обернуться, как вдруг почувствовала удар чем-то тяжёлым по голове, от чего потеряла сознание.***
— Тик-так, часики тикают, милая. — это было первое, что услышала Даша, медленно открыв глаза и тут же зажмурив их от света, что бил по лицу. — Что за… — блондинка мало что понимала, но попутно пыталась придумать способ как освободить хотя бы ноги. «Чёртов скотч. Какого… Он слишком крепкий.» — мысленно ругалась Донцова, после почувствовав как её ударили по спине. — Дам тебе небольшой совет — не пытайся сбежать. Не усложняй жизнь нам обоим, милая. Наконец сумев сфокусироваться, Даша смогла увидеть парня, от вида которого ей стало даже немного страшно. Тёмно-каштановые волосы, до ужаса холодные, ледяные синие глаза, большой серый свитер и длинный шарф, который Донцова даже в своих кошмарах толком-то не могла забыть, — да, перед ней точно был Иосиф Бродский. — Ну-ну, не надо на меня так смотреть. Я хочу всего лишь поболтать с тобой, Даша Донцова, — он улыбнулся. — Точно, как я мог не подумать — неудобно говорить с заклеенным ртом. — Бродский резко сдёрнул скотч с её губ, от чего блондинка начала жадно глотать воздух. — Вот так, думаю, будет покомфортнее. — Задавать из серии: «Какого чёрта я вам сдалась?», я так понимаю, смысла не имеет, так спрошу кое-что другое — какого чёрта вы творите? И да, даже близко не смей называть меня Дашей, — прорычала она. — Для тебя я — Дарья. — Потому что так можно только твоим друзьям, да? — Иосиф издал смешок. — Жалко, что я не подхожу под критерии твоей компании. И раз уж речь зашла о друзь… — Ближе к сути, — Донцова перебила его. — А я всегда считал, что секретные агенты весьма терпеливы. Печально, что это не так. Скажу так — ты достаточно умна, что очень нам мешает. Это только с одной стороны. А с другой стороны — у тебя слишком много информации, которая могла бы помочь нам. И мы были бы очень благодарны, если ты ей сама на добровольной основе поделишься. — Флаг вам в руки. Что ещё расскажешь? — Вернусь к разговору о друзьях. Грустно, наверно, когда ты понимаешь, что один из них работает на твоего врага. — Так значит, Еся — человек, который просто шпионит за нами и передаёт всю информацию вам, — сообразила блондинка. — Были б свободны руки, медальку бы вам дала, ей богу. — Мне не нравится твой тон, — Даша лишь невольно взвыла после того, как её ударили по лицу. — Да, ты права. Молодец, милая. Однако ты никому об этом не расскажешь. — По-твоему, существует хоть что-то, что заставит меня молчать? Да и даже если вы оставите меня тут, то уже мои люди догадаются о том, что со мной что-то случилось. — Так ты надеешься на того парня в бинтах? — Бродский рассмеялся. — Я думал, Дарья Донцова не будет столь наивной. Не волнуйся, Есенин позаботиться о твоём отсутствии. — Ому — не тупой! — прикрикнула она. — Он по любому обо всём догадается. И тогда плохо будет уже вам. — Ому? Это звучит интересно. Видимо, он достаточно дорог для тебя. Благодарю за столь ценную информацию. И поверь мне — Сергей справится с этим. — Добыть информацию — это ведь не всё, да? — размышляла блондинка. — И если ты хочешь со мной что-то сделать, то можешь сразу отбросить эту мысль. За последнее время со мной произошло столько херни, что мне уже ничего не страшно. — Ты имела в виду ту комнату? — он улыбнулся. — Как мило, что никто даже и близко не догадался о том, что перед ними столько времени, по сути, была сплошная пустота. Никто даже не смог заметить разницы между ней и тобой. — Меня искали! — крикнула Даша. — Поправка — искали, потому что поймали Теффи, которая и раскрыла нашу небольшую схему. А почему поймали Теффи? Потому что хотели найти твою копию, но никак не тебя саму. Не отрицай очевидное — всем было отлично с ней. Это её спасли и ей вернули эмоции, это её уважали и любили. Даже после того, как она всех предала. — В этом и разница. Я не предам их, — серьёзно сказала Донцова. — Хочешь пытать? Издеваться надо мной? Давай, делай. Я посмотрю. — Барто права в одном — ты упряма и невыносима, словно ребёнок. Однако никто не собирается тебя спрашивать или уговаривать. Ты случайно не заметила на скотче шерсть? — после его слов Даша и сама обратила на это внимание. — Не-ет, это не выйдет, — с ужасом шептала Донцова, догадываясь к чему вёл Иосиф. — Это не считается за то, что я добровольно взяла её медведя! — Считается. Ты уже под действием способности Агнии. Будет мило, когда Осаму обнаружит в своей подружке предательницу и союзницу Фёдора и Барто. — Тогда есть хоть малейший смысл мне об этом говорить?! Я могу всё это рассказать нужным и верным людям, уж поверь мне. — О, так те ребята, твои старые друзья, никогда не говорили тебе, как именно работает способность Барто? Ты не вспомнишь ровным счётом ничего из того, что делала, пока находилась под действием медведя, а также забудешь и небольшой промежуток времени перед этим. Ты не вспомнишь этот наш разговор, как и предательство Есенина. Согласись, план весьма хорош. — Чуя под действием её способности. — шепнула Донцова, сообразив. — Не совсем, но близко. Небольшую часть ты смогла угадать, да. Я редко встречаю настолько умных дам. — Если я всё равно забуду этот разговор, то у меня последний вопрос, на который, я надеюсь, смогу услышать ответ, — ради чего Еся согласился на это? — спросила блондинка, глотая внутреннюю обиду и боль. — Это тебя не касается. Но могу сказать, что мы ему пообещали кое-что вернуть, — ответил Бродский. — Думаю, тебе явно не помешало бы вздремнуть. Вдруг Даша почувствовала резкую боль по всему телу, голова начала кружиться, а дыхание чуть не спёрло, после ощущая невыносимую сонливость и желание провалиться в сон. При всём этом Донцова пыталась найти хоть какую-то лазейку для самой себя, чтобы хоть как-то суметь вразумить себя, не позволить навредить близким. Чувствовать боль от предательства просто не было сил и времени, пускай где-то в глубине души Дашке и хотелось накричать на Есенина, выплеснуть весь гнев с болью прямо ему в лицо, не дав тому и шанса на оправдание. Ведь, в конце концов, предателей прощать просто нельзя. — Помнишь, я как-то давно, при первой нашей встрече сказала, что однажды мы с мишкой обязательно исправим то, как ты играешь в недотрогу? — Донцова смутно слышала голос Барто. — У меня наконец появился шанс, Барби. Спокойной ночи, девочка.***
— Ты как? — спросил Дазай, когда Донцова наконец вернулась. — Всё хорошо, да, — кивнула Даша. — Похоже, что мы ошиблись с местом. Ну, ничего, продолжим поиски. «Не позволяй ему касаться тебя.» — раздался чей-то голос в голове, когда шатен приблизился к блондинке, чтобы обнять её. — Не надо, — Донцова отошла назад. — Я не люблю касания. Давай без этого. — Ладно, — Осаму немного удивился её поведению. Она ведь никогда раньше не отталкивала его так. Это определённо было не совсем похоже на привычную Дашу, от чего чувствовалось явно что-то неладное.