***
— Напомни-ка, какого чёрта мы сейчас творим? — спросила Даша, лёжа на диване. — Вернее, какого чёрта я делаю у тебя дома, а моя голова лежит у тебя на коленях? — Вы сами говорили, что нам надо как-нибудь провести вечер вместе, а я просто захотела поинтересоваться, как у вас дела, — напомнила Ахматова. —Та-ак, всё же, как вы? Я имею в виду всё, что произошло. — Как и предполагалось: Барто — полная психопатка, поехавшая на всю голову. Эта ненормальная много лет держала в своей плюшевой тряпке совершенно невиновного человека. И если бы не ты, то, видимо, меня ждала бы точно такая же учесть. — Получается, вы уничтожили её медведя? — догадалась черноволосая, на что Донцова лишь кивнула. — Однако ваш взгляд всё равно печален. В чём дело? — Медведь, может, и уничтожен, и Агния на данный момент лишена своих сил, но это значит лишь одно — она найдёт новую жертву. Обязательно найдёт. Вопрос в том, кто именно это будет. Это могу быть я, могут быть мои друзья, может быть кто-нибудь из «Хризалиды», в том числе и ты тоже — вариантов море, — она задумалась. — С Достоевским было проще. Та крыса хотя бы действовала логично, и можно было бы хоть что-то предпринять. А симфония этой сволочи с фетишем на игрушки — хаос и разгром. — Поэтому у вас есть я, — Аня слабо улыбнулась. — Никто не заподозрит того, кто слаб и никогда не идёт наперекор остальным. — Барто не глупая, и однажды тебя раскроют, — Дашка притихла. — Бежала бы ты из «Хризалиды». Оставаться с кучкой психов, помешанных на идее вечности, слишком опасно. Всё же, я переживаю за тебя. От последних слов блондинки Ахматова невольно застыла и потеряла дар речи. Она уже и сама-то успеть забыла, чтобы кто-то хоть как-то переживал и заботился о ней. Конечно, возможно, от некоторых личностей в организации чувствовалась некая забота, но всё ощущалось так фальшиво и не по-настоящему. А с Донцовой совсем иначе — пусть и знакомы они совсем немного, но от этой девушки так и чувствуется тепло, будто родной человек, словно некая старшая сестра. — Это.. Эт.. — Аня не могла подобрать слов. — Это так неожиданно. И-и мило, к тому же. — Да ладно тебе, чувствительная, ты, наша, — Даша усмехнулась. — Если хочешь, можешь запомнить этот момент надолго, потому что обычно я вредная и противная, — от этого Ахматова невольно начала смеяться, прикрывая рот рукой. — Не смейся, это не шутка. Как однажды заметил один мой бывший, я тот ещё серый волк, а не милая девушка. — О-о-о, точно! — глазки явно засияли, когда Ахматова будто о чём-то вспомнила. — Как дела с вашим другом? Вы же помирились, да? От такого вопроса Донцова опешила, не находя, что же можно сказать. Она ненавидела, когда подобные вопросы задавали в лоб, сбивая её с толку. Какого чёрта эта девчонка вообще полезла в такое дело-то? Ей, что, совсем заняться нечем? Да как можно, в принципе, так бесцеремонно лезть в чужую личную жизнь-то? — Если что, у меня тут заготовлены малышки. — черноволосая указала на печенье. — Да, помирились. — сквозь зубы процедила Даша. — А откуда тогда такой негатив? — Ахматова похлопала ресницами. — Между вами успело что-то ещё случиться? — Да он сам случился, — буркнула Донцова. — О нет, только не говори мне, что теперь я должна излить тебе душу. — Именно так, — Аня серьёзно покачала головой, после улыбнувшись. — И вот поэтому ваша головушка лежит у меня на коленках. — Вот вроде простая, но в то же время такая хитрая зараза, — она слегка косо взглянула на неё своими изумрудными очами, усмехнувшись затем. — Ты мне нравишься. И если уж пошла такая пьянка, то так уж и быть, ладно.***
Несколькими днями ранее.. — Вот и всё, получается, — оглянувшись по сторонам, Даша пожала плечами. — Думаю, тебе уже пора. — Не хочешь спуститься вниз? — предложил Дазай, от чего девушка немного помялась, но всё-таки согласилась. Они медленно и не спеша спускались по лестнице, наматывая множество кругов из-за лифта, который уже как лет пять, по рассказам Донцовой, был сломан. Однако, что Даша, что Осаму, уже давно привыкли к этому, поэтому спуск с десятого на первый этаж уже не казался таким тяжёлым и удручающим. Периодически Донцова то отходила в сторону, то одёргивала руку, когда, пожалуй, даже немного магическим для неё образом приближалась к шатену, как ей самой казалось, слишком близко. Даже чересчур. На щёчках вновь появлялся слегка розоватый румянец, который Дашка старалась всячески избегать, не принимая его как факт вовсе. — Красиво сегодня, — вдруг выдала Даша, когда они оказались на улице, затем заметив, что Дазай сел на ступеньки. — Это что такое? — не понимала она. — Присядешь? — он легонько постучал пальцами по камню — Ла-адненько, — она по-прежнему косо смотрела на Осаму, но всё же присела. — Что будем делать? — спросил Дазай, но поймав взгляд Даши, что ещё больше не понимала, тут же понял свою ошибку. — Я про подарок на свадьбу. — Точно, кофемашина, — вспомнила Донцова. — Не знаю. Странно всё это. — Притворимся, что вновь встречаемся? — Спасибо, мне в моей жизни хватило и любви, и притворства, — она подняла руку, тем самым остановив Осаму. — Вот чёрт, — выругалась Дашка, когда резко ливанул дождь. Она хотела уже встать и уйти, как вдруг почувствовала, как на неё что-то накинула. Внимательно приглядевшись, Донцова заметила, что на ней прямо сейчас был плащ шатена. Невольно вспомнилось, как когда-то давно Дазай уже делился с ней плащом во время дождя. Было чувство, что всё снова повторилось, будто та же картина, что и несколько лет назад. — Ты в одной майке, — Осаму прервал тишину. — Заболеешь ещё, и кто тебя на этот раз лечить будет? На это Даша ничего не ответила, лишь демонстративно отвернулась от парня в другую сторону, кажется, даже успев издать звук, напоминающий фырканье. Сидеть ровно на месте не особо выходило, от чего она начала даже как-то рыться по внутренним карманам, в какой-то момент сумев отыскать свою фотографию в одном из них. Осознание не сразу смогло ударить в голову, поскольку этому помешал Дазай, резко вырвавший снимок из рук девушки. — Не честно лазить по чужим карманам. — спокойно, но в то же время как-то твёрдо сказал шатен. — Ты по-прежнему носишь мою фотографию? — спросила Донцова. — Постоянно забываю её вытащить. — как бы уверенно он не пытался сказать это, некоторые нотки лжи чувствовались всё равно. — Ещё раз спасибо, что спас меня, — Даша попыталась сменить тему разговора. — Это очень важно для меня, правда. Ацуши был прав — приятно быть кому-то нужным. — вдруг раздался звонок, после чего она сбросила трубку. — Извини. Это так, один коллега. — Тот самый Артур? — догадался Осаму. — Он тебе нравится? — Не думаю, — Донцова покачала головой. — А даже если и нравится, то я бы всё равно не стала бы встречаться с ним. Я определённо соскучилась по теплу в отношениях, но не хочу бросаться к кому-то просто потому, чтобы меня хоть кто-то вновь любил. Она не сразу поняла, что, собственно, произошло после её слов. Даша сама не особо заметила, как они стали сидеть слишком близко к друг другу, а в реальность её смогло вернуть лишь осознание того, что спустя столько месяцев наконец, пусть и совершенно резкий и неожиданный, но всё же поцелуй. От этого блондинку будто ошарашило, она резко вскочила, а от мыслей, что начала это явно не она, а шатен, делала быстрые шаги в сторону двери. Первые пару секунд на Дазая хотелось лишь накричать с вопросами, какого чёрта он вообще это сделал. После Дашка как можно быстрее сняла с себя плащ, затем кинув вещь её хозяину. Наконец-то удалось хлопнуть дверь, далее оказавшись в подъезде. Вдруг её накрыл некий страх, что, возможно, Осаму бы решил догнать её. От этих мыслей девушка как можно быстрее начала подниматься по лестнице, пожалуй, впервые за несколько лет проклиная сломанный лифт и факт проживания аж на десятом этаже. Добежав до квартиры, Донцова пыталась вставить ключ дрожащими руками, попутно молясь на то, чтобы дверь открылась. Когда наконец раздался щелчок, она облегчённо вздохнула, вошла в прихожую, после сползя по двери на пол. Даша прижала колени к груди, задрала голову, пытаясь хоть как-то абстрагироваться от случившиеся, чему мешали звонки Осаму, от чего девушка чуть не швырнула телефон куда подальше.***
Настоящее время.. — Как-то так, — Даша пожала плечами, закончив рассказ. — Вы просто убежали, когда парень, которого вы любите, почти признался в любви? — уточнила Ахматова. — Поправка — я его не люблю, — отрицала блондинка. — Я не люблю людей, которые причинили мне когда-то боль. — Судя по тому, что я слышала от вас, он постоянно вам помогает. Он спас вас от Барто. — Аня пыталась её переубедить. — Друзья так делают. Так дружба и работает. — Он носит вашу фотографию, чёрт возьми! — казалось, что черноволосая взорвётся. — А знаете, что это такое? Это любовь, вашу ж овсянку! Если нужно слово, чтобы описать заботу о ком-то и желание дать ему или ей всё, что они захотят, не получив ничего взамен, это любовь! — Ахматова теперь точно не могла остановиться. — Если ты кого-то любишь, ты никогда не прекратишь это делать. Пусть все считают тебя безумцем. Даже тогда. Особенно тогда. Нельзя сдаваться! Если послушать остальных и найти кого-то другого, это будет уже не любовь. Это будет что-то другое, за что не стоит бороться. — Да что ты вообще можешь знать-то? — прикрикнула Донцова. — Тебе всего девятнадцать. Девятнадцать, Ань! Ты знаешь абсолютное ничего! — Человек, которого я так или иначе любила, пускай и как старшего брата, наложил на себя руки в мой пятнадцатый день рождения, — выпалила Аня, словно прошипев: — Я знаю о боли не меньше вашего. Но разница только в том, что я верю в людей, а вы — нет. — Моя первая любовь закончилась смертью моих друзей и чуть не закончилась и моей кончиной тоже. Если бы тот подонок не подумал, что я могу и сама подохнуть, то я бы тут и близко не стояла. Ты слишком сильно доверяешь людям. Так вот, послушай, все люди — эгоисты, и редко кому не безразлично на любую особу из их окружения. И знаешь, я отлично поняла одну простую вещь: единственный действительно важный человек — это ты сама. Может, я открываю тебе страшную тайну, но именно ты всегда сможешь помочь себе, — Даша притихла, после нервно рассмеявшись. — Меня не спас абсолютно никто, когда я осталась одна. Я сама написала себе своё спасение, когда все отвернулись. — Это не так! Все люди хорошие! Если человек изменился однажды, то сможет измениться и вновь! И вот в это я верю! Вдруг Донцова ещё больше усмехнулась. Было чувство, что она смотрела на прошлую себя, в каком-то роде слишком наивного ребёнка, которым была много лет назад. Всё-таки в чём-то они уж чересчур были похожи, что одновременно и смешило, и пугало Дашу. — Что смешного? — не поняла Аня. — Просто ты мне кое-кого напомнила, — блондинка улыбнулась, — И что ты предлагаешь мне делать? — Как минимум, поговорить с ним, а не бегать от него как трус. — Думаю, ты права, — согласилась Донцова. — Но для начала нам придётся провести леген..подожди-подожди..дарную ночь! Та-ак, нам понадобится костюм, и надо обязательно что-нибудь сделать с твоей косичкой. — Хорошо, но после вы должны позвонить своему другу. — поставила условие черноволосая. — Клянусь женой пророка, — пожалуй, теперь разговор действительно неизбежен. Ведь клятву с обещанием нарушать уж точно нельзя.