***
Раз пять Джейн пыталась проснуться, но снова проваливалась в забытье. Ее поили теплой пряной водой и жирным бульоном кормили с ложки, она успевала запомнить только обрывки слов, которыми ее успокаивали во время пробуждений. Три из пяти раз ее отпаивала женщина, два других – парень с низким голосом. Он не умел так же ловко подбирать слова утешения, но зато ему доставало сил прижимать плечи раненой к лежанке, когда та пыталась сесть вопреки запретам. На шестой раз, проснувшись, женщина поначалу не услышала ни одного голоса рядом с собой. После такого долгого сна веки казались тяжелыми и опухшими, в горле пересохло, дышать было тяжело в душном и парком помещении. Было все так же темно, но теперь хоть можно было оглядеться по сторонам. Справа от Джейн лежал укутанный в штопаное покрывало мужчина. Его левая нога, уложенная на свернутую дерюжку, была покрыта повязками, пропитанными кровью и остро пахнущими мазями. Слева была женщина, она лежала на боку, повернулась спиной, ей коротко остригли волосы, чтобы обработать и забинтовать голову. По обе стороны дальше тоже лежали люди, было слышно как кто-то храпит во сне, а кто-то бормочет в бреду несуразицу. Уже сколько прошло времени, а все еще не было ни намека на восстановление электроэнергии. Оказалось, рядом нет и резервного аварийного освещения. То, что раньше показалось красными лампами, на деле оказалось живым открытым огнем. В огромном камине на другой стороне зала с треском и шипением полыхал огонь, выплясывая на дымящих сырых дровах. У стен, на равном расстоянии друг от друга, были выставлены металлические чаши на треногах, в которых тоже горело пламя. А на свободном от коек и лежанок месте у резных каменных статуй мерно плавились красные оплывшие свечи. Над головами изваяний в свечении огней переливалась золотистая крупная вышивка на алых полотнах флагов. – О, ты снова проснулась, милая. – Из тени широкой колонны вышла женщина с уже знакомым мягким голосом. – Как славно. Думаю, сегодня мы уже можем обойтись без сонного отвара, пора уже тебя поднимать, а то пролежней себе наживешь. Женщина присела рядом с Джейн прямо на пол, осторожно и вместе с тем заботливо погладив ее по голове, заодно проверив нет ли жара. – Ну вот, лихорадить ты так и не начала, это самое главное, значит, точно поправишься. – Что со мной? – во рту так пересохло от долгого молчания, что язык с трудом поворачивался, а голос казался осипшим и хриплым. – Погоди, я принесу тебе воды. Не дожидаясь новых расспросов, женщина ушла, но быстро вернулась с двумя большими пиалами в руках. Она снова села на пол рядом, поставила свою ношу чуть в стороне и снова стала говорить заботливым как у няньки в яслях голосом: – Давай-ка попробуй приподняться, я подобью тюфяк и помогу сесть. Только на левую руку старайся не опираться пока что. Джейн подчинилась, но даже такие простые движения дались ей ужасно тяжело, тело казалось неподъемным. Заботливая кормилица удержала ее за плечо, не дав упасть, а сама свободной рукой ловко взбила под спиной и головой спрессовавшийся тюфяк и подушку. – Во-от, уже лучше. – Она помогла опуститься обратно на лежанку и поправила сползшее одеяло. – Давай, сначала попей, а потом попробуй покушать, если надо, я покормлю. – Кто вы такая? – Сестра церкви Петра, не отвлекайся. Джейн не успела спросить еще хоть что-то, женщина поднесла к ее губам пиалу с теплой водой, заставляя выпить чуть ли не половину. Теплая жидкость горчила и пахла травами, но вкус явно отличался от того, чем ее поили до этого момента. По горлу тут же разлилось долгожданное тепло и легкость, в животе потеплело, и в голове быстро прояснилось. – Столько хватит, остальное допьешь после еды. Не успела Джейн проглотить до конца отвар, как Петра уже взялась за бульон и поднесла теплую чашу к ее рукам. – Попробуй, удержишь сама? Пришлось протянуть негнущиеся пальцы к пиале, было приятно касаться горячей поверхности, а пахла еда удивительно соблазнительно. На какой-то миг женщине показалось, что она вот-вот выронит ароматное лакомство, но церковная сестра ловко подхватила посудину, предотвратив это. – Хорошо, значит попробуем попозже, тогда я помогу. – Женщина зачерпнула ложкой немного бульона и поднесла к губам Джейн, давая. – Проглоти и скажи мне, что болит сильнее всего? Солоноватый жидкий суп с разваренными овощами казался после болезни нектаром богов, удержаться от улыбки не удалось. Голод давал о себе знать, а организм наконец-то воспринимал вкус нормально, когда не приходилось бороться с сонным наваждением. – Меня левая рука плохо слушается, – все еще слабым голосом ответила она и проглотила уже вторую ложку. – А еще спина ноет и бедро левое. – Это мы поправим, рука и бедро уже подживают. – Петра намерено не давала отвлекаться от еды и много говорить, хотя и слушала очень внимательно. – А спина пройдет, ушиб хороший был, но целители в деревне знатные, тебе помогли, и самое страшное уже позади. – Где я? – спросила было Джейн, но женщина снова остановила ее, заставляя есть. Сытость и слабость быстро сыграли свою злую шутку. Организм все еще требовал сна, но на сей раз здорового, без каких-либо снотворных отваров. И хотя есть еще хотелось, ясно было, что организм не готов усвоить все и сразу. – Ты в безопасности, милая моя. Скажешь теперь как тебя зовут? – Я капитан Джейн Шепард.Ч1 Чужая шкура
19 августа 2019 г. в 23:38
– Не шевелись, солдат, все хорошо. Потерпи и постарайся не шевелиться.
Голос казался таким мягким и заботливым, что Джейн невольно подчинилась, превозмогая боль и замыкая в горле стон, ищущий выхода.
– Нужно только сменить повязки, так что потерпи.
Кругом было темно, удалось различить только неясный женский силуэт посреди полумрака и отдаленное пятно теплого рыжего света. Наверное ее нашли, но на станции работают только аварийные генераторы, не хватает питания на полноценное освещение.
Ее нашли. Значит все закончилось. Из горла вырвался всхлип. Она жива, все наконец-то пришло на круги своя. Она не чувствовала боли и голода, только долгожданное облегчение. И не смогла сдержать слез.
– Тише, милая, не плачь, теперь все хорошо…
Чужие ладони вытерли соленые капли, кожа казалась сухой и грубой. Джейн прильнула щекой к руке, жалея только, что не может почувствовать своими пальцами живое тепло.
– Ты в безопасности, мы тебе поможем, ты еще вернешься в строй.
Нежности и умиротворенности этого голоса хотелось поддаться, слабость и тепло быстро взяли свое. Женщина провалилась в сон почти мгновенно, на разбитых обветренных губах застыла улыбка, а на ресницах остались видны слезы.
– Потеряла сознание или уснула? – к расстеленному на каменном полу тюфяку подошел молодой парнишка-подмастерье.
– Уснула, сонный отвар кого угодно с ног свалит, а она еще и так измучена. – Старшая лекарка, встала с колен и отодвинула от лежанки кадку с мутной от крови водой и коробку с лекарствами.
– Надо записать состав отвара, я думал, она от боли на потолок полезет, а ее вон как сморило. – Мальчишка подхватил коробок и перенес его к соседней лежанке, женщина вытерла руки о передник, повязанный поверх красно-белой рясы, и последовала за ним к следующему раненому солдату.
– Давай набери еще чашку отвара, у этого парня вспорота нога, ему будет не легче, чем той.
Подмастерье уже спустя миг вернулся с плошкой дымящейся жидкости и помог влить ее в рот раненого мужчины, который не прекращал бредить в полусне от боли и жара уже второй день. В полумраке развернутого в большом зале церкви госпиталя ступить было некуда, у каждой стены рядами уложили набитые соломой тюфяки или просто горки сена. За кашлем и стонами раненых мужчин и женщин тихие молитвы послушниц почти не слышны, треск огня в каминах и жаровнях не различить вовсе. Помочь всем и каждому снадобий и сил не хватало, за сегодня из госпиталя солдаты вынесли уже двоих умерших от лихорадки.
– Дорогу, пропустите! Дорогу Искателю!
Створа ворот распахнулась, и в залу ворвался поток ледяного зимнего воздуха. Ближайшие три жаровни задуло сквозняком. Сквозь арочный проем, звеня латами, вошли сразу пятеро вооруженных людей, двое из них несли на плечах очередные носилки с телом, еще двое конвоировали. Впереди в черной броне маршировала мрачная как туча леди Пентагаст.
– Ох, Создатель, еще одного… – Лекарка подхватилась на ноги, стремясь скорее принять нового подопечного, но один из солдат быстро отстранил ее в сторону.
– Этой не нужна помощь, сестра. – Искательница лишь мельком глянула на женщину и конвой, не сбавляя шага, ушел вглубь церкви, в холодный и сырой подвал, еще при былой власти выделенный под каземат.
– Что это было? – подмастерье подошел ближе, глядя как солдаты скрылись за массивной дверью.
– Не нашего ума дела, лучше пойди закрой ворота и подкинь щепок в жаровни, всю залу уже выстудили.
Послушница, хоть и была уже в летах, до Конклава и храмовников толком не видывала. Присутствие волевой и жесткой Искательницы Пентагаст ее вгоняло в священный трепет, да и спорить с вооруженными воителями кроткая женщина никогда не нашла бы в себе сил. Она вернулась к своей привычной работе, вытерев руки мокрой тряпицей и закатав рукава церковной рясы посильнее.