Сто историй

Прошло не так много времени с окончания четвертой мировой войны шиноби. Деревни занимались восстановлением и восполнением ресурсов, большинство миссий были рангов D и C, что означало, что шиноби были разнорабочими. Конечно КПД их за счет чакры был выше, чем у обычных работяг, но работы, казалось, не убавлялось вообще. После сенсационных открытий, кем людям была дарована чакра, всем было очевидно, что будут и другие, такие же как Кагуя. В срочном порядке требовались модернизация вооружения и разработка планов на случай вторжения. Совет Каге самых влиятельных деревень собирался ежемесячно для обсуждения стратегий и общей обстановки в мире. Были введены новые отряды специального назначения, они искали и исследовали места, в которых предполагалась какая-либо информация об Отцоцуки. В подобный отряд вступил Саске. Наруто был занят отстройкой деревни: его Теневые Клоны были просто незаменимыми. Парень был просто божьей благодатью. Цунаде прямо заявила, что готова уйти с поста Хокаге, и теперь вовсю занималась обучением своего приемника — Какаши. Предполагалось, что Сакура сменит Шизуне, а та — отправится в путешествие с Цунаде по горячим источникам. Цунаде окрестила его «Великим Возвращением», Шизуне мысленно готовилась к потере состояния, а вслух наставляла Сакуру, какой именно помощи может ожидать Хокаге. В один из дней, похожих как капли воды друг на друга, Какаши, за полночь вернувшийся в своё жилище, увидел приколотый кунаем оборванный листок с угрозой. Значения он этому не придал совершенно, так как просто спрятал бумажонку в карман, даже не взглянув на неё толком. Ещё со времен смерти отца он начал получать нечто подобное. По статистике выходило, что только одну угрозу из трехсот пытались претворить в жизнь. Ни одна не оказалась ещё успешной. На следующий день он упомянул об этом вскользь Сакуре, та отнеслась к ней совершенно иначе: — Какаши-сан, вы не должны спускать с рук подобное. Эти злоумышленники могут осложнить вам жизнь. — Сакура, я каждую неделю получаю по три таких записки, уверяю тебя, они не несут никакой смысловой нагрузки. Сакура, недовольно поджав губы, решила не вступать в заведомо проигрышный бой. Она и сама была уверена, что подобные люди не в состоянии хоть как-то навредить её бывшему сэнсэю, но её раздражало, что будущий Хокаге позволяет подобное отношение к себе. На сегодняшний вечер у неё были запланированы пьяные посиделки с Ино, а та, как никто другой, понимал: отношение людей к тебе — это важно. Особенно, когда ты занимаешь руководящую должность. Порядком надравшаяся Сакура заплетающимся языком жаловалась подруге на своего будущего начальника: — Он же всегда был таким, ты знаешь… Тогда, когда было знакомство с сэнсэями, он опоздал, сказал, что мы ему не нравимся, и откровенно тяготился нами — ну кто так ведет себя со своими ученикам? — Угу, — Ино перестала слушать подругу после четвертого круга одних и тех же мыслей. — Но с другой стороны, он был хорошим сэнсэем, я думаю, что мы всё же были важны ему. — Согласна. — Но неужели нельзя было это показать, ведь мы были глупыми детьми! Его совершенно не волнуют чувства других людей. — А? — встрепенулась Ино, это было чем-то новым в череде обвинений в беспечности, непунктуальности и в несерьезном отношении к своей жизни. — Вот он получил эту чертову угрозу — задумался ли он вообще о том, что побудило людей писать это? — Зависть, страх, обида, желание отомстить — перечислила Ино. — Хм, — с сомнением протянула Сакура и обернулась, чтобы жестом попросить ещё саке. — Да он же их сотнями получает, предлагаешь ему персонально на каждую отвечать? — Нет, конечно! Я просто беспокоюсь… Может, и получает он их сотнями, но я узнала об этом только сегодня. Ино склонила голову набок: — Сакура? -М? — девушка отвлеклась от пополнения пиалы. — Тебе нравится Какаши-сэнсэй? -Что? Нет, конечно! — от избытка чувств девушка даже руками замахала. — Я люблю Саске! — Угу, — Ино прищурилась и приблизилась вплотную к лицу девушки. — Любимое блюдо Саске? Сакура не задумываясь отчеканила заплетающимся языком: — Омусуби с окака и томатами. — А Какаши-сэнсэя? — Солёно-печёная сайра и мисо-суп с баклажанами. — Ясненько, — победно заявила Ино и откинулась на спинку стула. — Да я знаю и любимое блюдо Наруто, и что? Я и его люблю? — процедила Сакура. — Ага, я тоже знаю. Все в Конохе знают, да и не только в Конохе, — отпарировала Ино и подруги рассмеялись. Проболтав ещё часа два, девушки засобирались по домам. — слушай, а ты слышала про теорию Родственных Душ? — Ино нетвердо стояла на ногах и не могла сфокусировать взгляд. — Это та, где у каждого есть родственная душа? Я считаю её полным бредом, если бы она была правдой, то Наруто с Саске точно были бы этими самыми Росдв… Родвенстве… Род.Стве.Н… — Ными Душами, — не без помощи Ино Сакуре удалось всё же закончить — язык отказывался её слушаться совсем. — Неет, ты послушай, трактовок много, но большинство считает, что при смерти человеку открывается, кто его Родственная Душа, — Ино победно посмотрела (такое длинное предложение и наодном дыхании с первого раза), в то время как Сакура слушала её максимально скептично. — То есть человек в последние мгновения своей жизни узнает, с кем должен был быть? И зачем это? Это же бесполезно. Ино задумалась, а затем просияла. — Ой, там не так. При смерти его Родственная Душа, и человек получает шанс отдать жизнь за Неё, если хочет. — Всё равно ерунда выходит какая-то — протянула Сакура. Ино нахмурилась, её романтичной части натуры импонировало трагично умереть во имя любви. распрощавшись, девушки разошлись каждая в сторону своего дома. Путь Сакуры пролегал мимо темного участка — там недавно снесли все фонари, так как планировали расширять дорогу. Когда она услышала мягкие шаги позади неё было уже поздно — она не успела развернуться и ударить преследователя первой, алкоголь порядком замедлял реакцию и ухудшал координацию. В обычное время такого не произошло бы, но в это время все расслабились и считали его передышкой мира, люди наконец поняли, что воевать нужно не с друг другом, а против общего врага. Получив удар, Сакура согнулась от боли и тут же услышала скрежет обнажающегося клинка. Часть алкоголя тут же выветрилась из-за страха, она еле успела сделать перекат, и в ту же секунду на её место был опущен клинок. Откуда ни возьмись появился Какаши-сан, он был сосредоточен и зол, без слов он активировал свою коронную технику, и, после тишины и темноты, Сакура на мгновение ослепла и оглохла. Её организм замутило и тошнота подступила к горлу. Поборов рвотный позыв, девушка встала в оборонительную стойку — неизвестно сколько ещё врагов прячется в тени. С безымянным нападающим было быстро покончено. Какаши-сан с видимым усилием освободил руку, звякнул меч, упав, и тело бесформенным кулем свалилось на каменную кладку. Какаши-сан вытер выступившую кровь на щеке — противнику всё же удалось не сильно поранить его. Никто больше не появлялся. — Какаши-сан, спасибо вам. — Сакуру затрясло от холода. К смертельной опасности готов на поле боя, но не в своей собственной деревне. — Конечно я не мог спустить всё на тормозах. Когда я увидел записку, я сделал вид, что мне всё равно, ведь за домом могли следить. Позже, прочитав её внимательно, я понял, что намерения их серьезны. — Почему же вы сообщили мне об этом так беспечно? — Возможная слежка. Я допускал возможность, что частично нападение их будет успешным, поэтому рассказал тебе, как бы в шутку, но теперь ты знала бы возможную причину моего исчезновения или недомогания. В его словах было зерно логики. — Но как вы оказались тут, и почему они напали на меня? — Сакура обхватила себя руками. — Когда хочешь навредить человеку — нанести вред его близкому — вот истинная жестокость. На всякий случай я создал клонов и отправил их находиться поблизости от всех, на кого могли положить глаз. Я предполагал все варианты. Сакуре было стыдно, Какаши-сан, в результате, был куда благоразумней, чем она о нём подумала. А она даже не смогла достойно отразить нападение. — Сакура, прости меня, что из-за меня ты оказалась в опасности. — Ничего, всё же закончилось хорошо, — зачем он извиняется? Она сама себя подвергла опасности, неудивительно, что именно её выбрали жертвой, она такая идиотка. Сакура смотрела себе под ноги, совершенно детским жестом пиная камушек носком ботинка. Какаши-сан медленно положил руку ей на плечо, заставляя оторваться от созерцания своих ног. — Сакура, отдыхать и расслабляться в родной деревне абсолютно нормально для шиноби. Быть неготовым к нападению абсолютно нормально. Пропустить удар абсолютно нормально. Ты не должна быть идеальной, — тихо, но твердо вразумил он девушку. Сакура кивнула. Она и не хотела быть идеальной. Она хотела быть достойной. Достойной быть частью Команды Семь. Детское желание превратилось в критерий, по которому Сакура себя постоянно оценивала. Какаши-сан продолжал смотреть на неё, словно ожидая ответа куда более четкого и разумного, чем кивок. — Да, Какаши-са… — и крик застрял в горле. Клинок, подобный тому, с которым был нападавший, пронёсся в миллиметре от тела бывшего сэнсэя, тот успел увернуться, но оружие задело ногу, Какаши неудачно упал, и острая сталь впилась в тело. Сакура моментально развернулась и на чистой мышечной памяти успела отразить выпад второго человека, хотевшего совершить аналогичное с ней. Впечатав его в каменную кладку, она оглянулась за спину — Какаши тяжело дышал, сжимая руку в районе груди. Он стоял сгорбившись, но в другой руке у него подобранный меч у трупа. Сакура начала наскоро связывать своего соперника, ведь им нужно хоть кого-то допросить, за её спиной в это время раздавался лязг скрестившегося оружия, ругательства, вздохи боли и тяжелое дыхание. Когда с путами покончено Сакура оборачивается, намереваясь помочь Какаши. — Какаши-сан! Какаши медленно оседал, а человек, вместо нападения, отступал от него. Подлетев к напавшему, Сакура в ярости сносит того ударной волной, и ей кажется, что она перестаралась. Но потом происходит что-то очень странное. Всё пространство замерло, окружающая реальность стала нечеткой — очертания предметов размывались и будто искажались. Ничего не было видно, всё было черно-белым, а точнее блеклого темно-серого оттенка, все вещи же стали темными очертаниями. Какие-то непонятные сгустки как будто пыли неспешно летали в воздухе, посмотрев на свои руки, Сакура увидела вместо них такие же черные силуэты, которые заменили все окружающие её объекты. Из её груди, на месте солнечного сплетения, тянулась красная нить — в каких-то местах она была толще, в каких-то уже где-то виднелись потертости и дырки, и вела она к Какаши-сану. — Ох… — только на это и хватило сил. Значит, всё было правдой, значит Родственные Души действительно существуют. Это значит, что Какаши-сенсей погибает?! Но у неё всё же есть шанс спасти бывшего сэнсэя. Какаши опять закашлялся и сплюнул кровь. У него было пробито легкое и частично задета печень, отбиты почки и раненная по всей длине нога. За время их совместных миссий, Сакура мало раз видела его раненым, он был искусным бойцом и опасным противником, но подобные травмы она лично лечила у других шиноби. Он не должен был погибнуть, может, все ошибаются и Родственную Душу видишь, когда за него переживаешь, или когда он рискует собой ради тебя, да мало ли, что может быть. Эта теория вообще была не доказана, и версий существовало огромное множество. Сакура стирала неконтролируемые слезы, Какаши-сэнсэй не может погибнуть, это невозможно. Сакура пожалела, что они уже расправились со всеми, сейчас ей хотелось явно кого-то прибить к стенке. Красная нить плавно колыхалась, Сакура осторожно прикоснулась к ней и ничего не почувствовала, хотя она видела, что она дотрагивается пальцами до ткани. Сакура перевела взгляд на Какаши, тот слабо открыл глаза и проследил глазами за нитью их соединяющей. — Сакура, — прошептал он и сделал попытку поднять руку, но сил у него совсем не было. Сакура не слышала, что именно сказал Какаши, но поняла по движению губ. Её охватила паника. Конечно же то, что им открылась правда, могло означать только одно, но почему? Как? Это был яд на том клинке, ну конечно, и ведь сэнсэй потом стал медленней двигаться, значит, эти ублюдки выжидали, когда яд подействует, а она, занятая жалостью к себе и самобичеванием, не смогла вовремя помочь Какаши-сану. Но ничего, это же всего лишь яд. Конечно же ничего, она справится, она сможет, она найдет противоядие — она сама не понимала, что безумно твердит это вслух. Какаши вытер окровавленный рот тыльной стороной руки и с губ вылетело тихое: «Не надо». Собирая последние силы, он приподнялся на руку, второй зажимая рваную рану, — Сакура, я готов умереть. От застилающих глаза слез, Сакура не могла разглядеть его. Нет, это бред, никто не готов умирать, никто. Какая же она бесполезная, она — ирьенин — не может спасти сейчас своего учителя. Воспоминания их совместных тренировок, того, как он её утешал и подбадривал, как он хвалил и говорил, что гордится ей, сменялись один за другим. Он столько раз спасал её: от покушения Саске, в измерениях Кагуи, он всегда был рядом и всегда её оберегал. Почему, почему она не может ничего сделать? Какаши от бессилия опять опустился, и теперь смотрел на неё снизу вверх. — Сакура, я рад, что именно ты моя Родственная Душа, ты чудесная девушка, пообещай мне, что не будешь винить себя, полюбишь кого-то и сможешь прожить долгую и счастливую… -речь прервал непрекращающийся кашель, время Какаши было на исходе. Сакура вытерла слезы и взяла его за руку. — Нет, сэнсэй, — решение было принято так легко и быстро, что не было ни малейшей мысли, что она поступает неправильно. — Вы столько раз спасали меня, если бы не вы, я бы уже давно была мертва, и я хочу отдать этот долг. Сакура сжала его руку. — Это вы должны пообещать мне, что вы не будете винить себя, я знаю, вы это любите, Сакура не удержалась от грустной улыбки. — Мне не нужно никого искать, я не понимала этого, но сейчас это ясно как день, я люблю тебя, Какаши. Это было больно. Боль исходила от сердца и в месте той нити, что связывала её с Какаши. Дышать что-то мешало, а руки и ноги онемели. Но ей не было страшно. Она сделала всё правильно. Девушка пропала также, как души тех, кого призывали нечестивым воскрешением во время войны, рассыпалась в пепел, и тот, подхваченный ветром, начал подниматься в небо. Красная нить становилась всё прозрачней и прозрачней. Потом мир потемнел и исчез — Какаши провалился в обморок. Он был абсолютно здоров физически, но на сердце теперь был новый рубец, возможно, самый тяжелый и долгозаживающий.